Моё детство было ярким, мы жили с мамой вдвоём везде вместе ездили. ходили. Я бы сказал мы были больше чем мама и сын, мы были друзья. Всему этому пришёл конец, когда мама нашла себе мужчину и у меня появился отчим. Всё остальное время я был на втором плане, она как заворожённая во всём подчинялась ему, Но самаое мерзкое что заставляла и меня ему подчиняться, и требовать ещё какого-то уважения к нему. Я каждый день ощущал как он меня ненавидит, чтобы я не захотел всё было нельзя, а что я не хочу то обязательно нужно сделать. Он прекрасно знал что я просто обожаю свою маму, и он нашёл способ унижать меня унижая и морально опуская мою маму. Он мог ей пока она готовила на кухне задрать халат и шлёпнуть по жопе, или когда мы смотрели телевизор положить её руку на торчащий из спортивных штанов член, или просто засунуть вырез халата руку и не обращая на меня внимания ласкать ей грудь. Но со временем это ему показалось мало, и во время скандалов, конечно скандалом это было назвать нельзя он орал а она молчала потупившись в пол, между ними, он брал её за волосы затаскивал к ним в комнату и не закрыв дверь трахал её. Я никогда не забуду когда он пришёл пьяным и они начали ругаться, я в это время сидел к ним спиной делал на компьютере домашку, он ударил её по лицу, и взяв за волосы нагнул на диван, сорвал с неё трусики, и начал трахать в зад, от чего она орала так что даже на всю громкость включенные наушники на мне не могли заглушить это, крик её боли и отчаяния. Самая мерзкое что я это всё видел в уголке отражения экрана монитора. Но самая мерзкое что она это всё терпела, настолько ей важно чтобы он был с ней, а моё мнение да кому оно нужно тем более ей. Мне он тоже пытался каждый день мозг вынести, чтобы я не сделал всё не так, а если не сделал ещё хуже, и при этом никогда не забуду мерзкое противное молчание моей матери при этом, именно поэтому у меня выработалось что образец предательства — это и есть моя мать. Моя мечта самая большая была после школы поступить куда-нибудь и уехать навсегда, но получилось лучше. Никогда меня так не радовало слово инфаркт, и словосочетание моя мама вдова. Я с отвращением наблюдал как моя мама рыдала у гроба этого урода, не знаю как я сдержался чтобы не заржать. После кладбища мы приехали домой, мама сидела на диване с заплаканным лицом и бутылкой виски, делая мелкие глотки прямо из горла. Я смотрел на неё и думал, с одной стороны она была той же самой мамой которую я когда-то так любил, стройная, невысокая с крашенными под блондинку волосами. Но с другой стороны, та которая меня променяла на какого-то чужого мужика, и предавая меня каждый день своим молчанием в то время как он меня унижал. Только сейчас я заметил что под её чёрным платьем на ней были чёрные чулки. Тот урод любил когда одна насилует чулки, видимо она решила ему этим отдать дань уважения, да какое блядь уважение, мне просто взбесила эта мысль. Самое лучшее что я мог сделать для нас обоих я встал и ушёл. Уже поздно вечером я пришёл подвыпивший надеясь что она спит. То что я застал в комнате у меня чуть не вызвало чувство блевотины, она сидела на полу в омут пьяная, всё ещё в костюме бедной вдовы точнее в том что от него осталось, в чёрной блузке, в чёрных кружевных трусиках и чёрных чулках. Пила, рыдала, и перебирала раскиданные вещи усопшего складывая их в стопку. Я больше этого не мог терпеть, я вообще уже устал терпеть, я резко подошёл схватил в охапку в стопку его вещей, и со словами- от дерьма надо избавляться, направился в туалет чтобы выкинуть их в мусорное ведро. Мама вскочила и вцепилась в меня, крича как сумасшедшая- не смей трогать не смей я тебе сказала.

Я резко вывернулся, и со словами- да хватит уже, его нет, он сдох просто сдох- завернул ей руку за спину и придавил к дивану. То что произошло в следующую секунду я никак не ожидал, мозг перестал мне подчиняться и теперь диктовал мне свои условия. Мама стояла на коленях загнутая и прижатая к дивану с заведённой за спину рукой. Я ощутил что она против меня беспомощна, она ревела, билась в истерике но не могла освободиться. Её попа в кружевных стрингах упёрлась мне в пах, и чем сильнее она дёргалась тем больше её промежность тёрлась об мой член в штанах, который почувствовал свою жертву, и начал подниматься чтобы растерзать её, и этому зверю уже было всё равно кто перед ним. Первобытная похоть в штанах, и обида и месть в голове начали делать своё дело. Я не знаю как это назвать может быть это и было состояние аффекта. Рядом на диване лежал поясок от её халата, я завернул ей обе руки за спину, и связал их пояском. Левой рукой намотав её волосы на руку я прижал её голову к дивану, а правой рукой сначала стянул с неё трусики, а потом с себя спустил штаны освободив своего палача. Грубо, в сухую, с болью у себя и у неё я стал насаживать её на свой кол.

С каждым толчком она истошно орала и умоляла не делать с ней этого, но приговор уже вынесен и казнь начата. Член сильно болел от резких входов на сухую, ну палача уже не остановить он вошёл во вкус. Максимально выходя и заходя обратно по самые яйца, я правой рукой залез ей под блузку и мял её груди.

Наслаждение её болью и её унижением заставляли меня рычать, на фоне её криков отчаяния и страданий. Я почувствовал как что-то тяжёлое появилось внизу живота, а мой член вот-вот взорвётся как атомная бомба, и через секунду всё это хлынуло внутрь неё, наполняя и оплодотворяя её всем тем что было во мне. Мои лёгкие как будто встали я не мог дышать, ощущая как мой член перекачивает в мою мать моё семя. Все мои обиды, вся моя похоть, и вся моя боль за все годы смешались в этой слизи и наполняли теперь внутри моей матери её влагалище.

В бессилии я нагнулся прижавшись к ней ощущая как мой член старается залить в неё ещё остатки спермы. Я развязал пояс, встал натянув штаны, и пошёл из дома. Мама спазла с дивана и сидя на полу в чулках со спущенными трусами навзрыд ревела закрывая лицо руками. Когда я спускался по лесенкам подъезда, я ощущал что больше все мои унижения и обиды не давят меня, что я стал как будто свободен. Я не знал что будет завтра но сегодня я начал дышать свободно.

Продолжение следует.