11:47:15:09:05:2018 Record_xiaomi 00005.

Таня еще не закончила разговор, а Витька уже стоял в дверях.

— Давай, до встречи, Ларис! — Она подмигнула, и кинула телефон на кровать.

— Кто она, эта твоя Лариса?

— О, это, брат мой, Дейнерис во плоти. Красотка! Правда, слаба на передок, но, надеюсь, это вылечится со временем.

Витька открыл рот, чтобы спросить что-то еще, но Таня его опередила.

— Она вовсе не шлюха. Очень даже разборчивая девочка. Просто болтает про мужиков много, пунктик у нее такой. Короче, бойся, околдует, надругается, и высушит.

— Надругается?

— Ну ты понял. Не хотела при тебе материться.

— Я знаю, что ты материшься. Это даже возбуждает.

— Да, и не слова о нашем с тобой сексе. Не правильно это. Про порку я ей рассказала, но это же совсем другое, без трусов быть необязательно. И мы никогда не делали это с ней вместе, я просто знаю, что такие забавы ей тоже нравятся.

«Вечер перестает быть интересным», — расстроенно подумал Витька. — «А на кой ее звать тогда было?»

Таня похлопала по покрывалу, приглашая его лечь рядом. Витька лег, и осторожно погладил красную, в полосках от ремня, Танину попку.

— Давай еще, мне приятно… А ты чего, расстроился? Ты думал, мы оргию тут устроим?

— А зачем тогда…?

— Познакомитесь, она на тебя посмотрит. Понимаешь, очень трудно найти вменяемого мужика, который правильно отнесется к нам, и поддержит наши… наш фетиш. Те, кто у меня были, почти все извращенцы с повернутой психикой.

— А ты, вообще, давно…?

— Думаю, лет с семи. Мать ремня давала, а отец потом мороженое покупал. Наверное тогда у меня и перемкнуло в голове. Я даже двойки специально получала, хотя все учила. После третьего класса, к сожалению, все веселье и закончилось. Ой… что-то ты меня возбудил, своими поглаживаниями… Давай?

Она села, скинула халат, приспустила Витьке штаны, и двумя пальцами вытащила из трусов, не успевший еще отреагировать, вялый член. Но стоило Тане погладить его, как он начал толчками подниматься, увеличиваться, и наконец, встал, подрагивая от бурлящей в нем крови. На кончике головки появилась маленькая прозрачная капля, увеличилась, и тонкой ниточкой, тягуче, как мед, потянулась к животу.

Сестренка не торопилась. Похоже, что эта игра доставляла ей удовольствие. Она положила голову Витьке на живот, сжала член, выдавливая скопившуюся смазку, и слизнула еще одну липкую каплю. Почмокала, облизнулась. Витька и так был на седьмом небе, но когда она оттянула кожицу с головки, и подушечкой пальца, «смоченным в ее вагине! Черт, как же это возбуждает…», стала нежно водить по самому кончику, он замычал от удовольствия, двинув вверх бедрами.

— Потерпи.

Она сунула руку себе между ног, и похлюпала, смачивая пальцы.

— Черт, я уже теку.

Витька почувствовал эту влагу на охвативших член пальцах, и постарался отвлечься, чтобы хоть немного унять возбуждение. Он пристально разглядывал потолок, считал коробочки и тюбики на трюмо, но в голове назойливо всплывал только один образ — Дейнерис.

«Блин! Я же сейчас кончу!»

Таня обхватила головку губами, и не пуская его дальше, пощекотала ноготками под яичками. Витька аж зашипел от возбуждения.

— Ефе хофеф? — Выговорила Таня с членом во рту.

— Таня, я больше не могу!

Сестренка со счастливой улыбкой поднялась, и села рядом.

— Тогда давай подождем. Я, правда, тоже уже не могу терпеть…

Витька облегченно закрыл глаза. Пока она сама себя ласкала, потирая промежность ладошкой, член стал потихоньку опадать, и довольная Таня тут же уселась верхом. У нее между ног было настолько горячо и влажно, что большего и не потребовалось. Витька опять был готов, на все сто. Одним ловким движением бедер сестренка села точно на член, и медленно опустилась.

Прикрытые глаза, откинутая назад голова, красные от возбуждения щеки и губы буквой «О», все говорило о том, что Тане сейчас много не надо, она уже на той грани, когда достаточно нескольких движений, и ее накроет оргазм. Она посидела, наслаждаясь ощущениями, и, встав на корточки, вдруг резко задвигала бедрами, насаживая себя на член. Витька и не пытался помогать, боясь сбить ее с ритма, скорость была просто сумасшедшей.

Вид болтающейся перед лицом груди, Танина поза, даже складки на ее животе — от этого возбуждающего зрелища его тело словно одеревенело, выгнулось, мышцы заныли от напряжения. Витька остановил эту бешеную тряску, сжав ее грудь в руках, и закатил глаза. Лицо исказилось, и сперма толчком выплеснулась в Танино горячее влагалище. Она, прикусив губу, резко остановилась, чтобы почувствовать, как внутри нее пульсирует член, раз за разом выстреливая теплой спермой. «Один, два, три, четыре, пять, шесть…», — считал про себя Витька, вцепившись в упругую грудь сестры. — «Нифига себе! Так я еще никогда…»

Таня тяжело дыша, опустилась на колени, и легла на Витьку всем телом. Успокоившись и уняв дрожь, сжала влагалище, и член лениво выскользнул, потянув за собой ручеек вязкой спермы.

— Вот это ты сейчас выдал, Витенька! Такого быстрого и мощного оргазма у меня еще не было, честно.

— Ты же сама меня…. Надругалась и высушила, я ни при чем.

Таня рассмеялась, щелкнула его по носу, и перекатилась на кровать. Витька крепко обняв любимую сестренку, уткнулся носом в ее мягкую грудь, и закрыл глаза.

18:12:23:09:05:2018 Record_xiaomi 00006.

Коротко тренькнул звонок. Витька первый кинулся открывать, сгорая от любопытства, что же там за Дейнерис такая. На пороге стояла… дева! Невысокая блондинка со статью танцовщицы, или пловчихи, в длинном до пят, свободном платье без рукавов. Плечи развернуты, грудь вперед. Белые длинные до пояса, причудливо заплетенные волосы, голубые глаза и красиво очерченный рот, уголками вверх. Казалось, она вот-вот засмеется. Сбивали с толку темные брови при белых волосах, это заставляло Витьку смотреть на нее не отрываясь. Красивое и интересное лицо, его можно было рассматривать бесконечно, и никогда не надоест.

— Привет. Я Лариса. — Она протянула руку. Не пожать, а для поцелуя!

— Привет. — Витька смущенно взял ее за пальцы, и встряхнул. — Виктор.

— Ну, впускай меня, Виктор. Где там Танюшка?

Витька посторонился, пропуская ее в прихожую, и почувствовал запах ее духов. У многих есть любимый запах, который связан с приятными воспоминаниями. Этот был одним из них, потому что Таня тоже любила такие духи. Лариса скинула босоножки, и протянула увесистый пакет:

— Это можно сразу на кухню.

Она ушла к Тане в комнату, а Витька опреметью кинулся к себе, к монитору. Пакет может и подождать.

— Привет. Чего не встречаешь подругу?

— Переодеться не успела, привет.

Они поцеловались, как это водится у девчонок, и Лариса бухнулась на кровать, задрав ноги, и выставив на обозрение туго обтянутый белыми трусиками бугорок промежности.

— Фу, жара! — выдохнула она, обмахиваясь подолом.

«Ноги, класс! Трусы тоже ничего».

Витька заинтересованно смотрел в экран, ловя каждое слово.

— Это он?

— Ага. — Таня покосилась на камеру.

— Голодный, сразу видно. Таким взглядом окинул… мужским. Прям обжег.

— А ты как хотела? Ему же восемнадцать, сколько не дай, все мало.

Таня повернулась к камере, и показала язык.

— А он ничего у тебя. Плечики, руки такие…

У Витьки покраснели уши, и он вдруг понял, что никогда и ни за что не сможет выпороть ремнем такую красоту. Залюбовался Ларискиными ногами, и чуть не пропустил самое важное.

— Я ему построю глазки, ты не против?

— Вот, ты, нимфоманка! Да делай, что хочешь, только не бросай в терновый куст.

— Терновый куст его дом родной?

Лариса становилась все интереснее и интереснее.

— Дом у него в комнате с огромным монитором и прочими железяками, — ответила, повысив голос, сестренка, и стало понятно, для кого это было сказано.

Но Витька и ухом не повел, только прикрыл плотнее дверь, и уселся в кресло, наблюдать дальше. За что тут же был вознагражден. Лариса поднялась, и подвернув платье до пояса, завиляла бедрами, снимая платье через голову.

— Дай мне что-нибудь покороче. И не жарко, и для дела полезно.

Витька забыл, что умеет моргать, рассматривая ее стройную фигуру.

«Небольшая, аккуратная, второй-третий», — прикинул размер груди Витька. —«Остренькая. Сосочки торчком, как трюфельки. Загляденье!»

Он протянул руку, чтобы сделать скрин, но передумав, просто приблизил изображение. Уже хорошо поработавший сегодня член, снова дал о себе знать, но всю красоту скрыл короткий бежевый халат с огромными пеонами.

— Ви-и-ть! — Донеслось уже из коридора.

Витька смахнул с экрана окошко камеры, и выскочил за дверь, прикрывая бугор в штанах пакетом Ларисы.

— Пошли на кухню, поболтаем.

«Поболтаем», под легкое прохладное вино, незаметно переросло в настойчивый допрос. Где учишься, а что потом, есть ли девушка, что любишь и т.д. и т.п. Витька аж взмок, рассказывая о себе. А о Ларисе он ничего толком так и не узнал.

— И как ты дошел до жизни такой? — Задала очередной вопрос Лариса.

— Какой «такой»?

Она шлепнула себя по попке, не отрывая взгляда от покрасневшего Витьки.

«Блин… чего говорить-то? Про секс нельзя».

— Ну… мы просто баловались, и я в шутку ее отшлепал… как-то так все было. Таня потом и рассказала про свое… увлечение.

— Судя по твоим глазам и жестам, ты врунишка. Что вы оба скрываете от меня?

— Ладно, Ларис, хорош уже. Он просто тебя стесняется. Лариска у нас практикующий психолог, очень хороший, между прочим.

— Ты чего-то боишься, подружка! Я вижу.

— Ой, все. Хватит твоих штучек, просто расслабься.

— Ну, ладно, не мое дело. Но я, жуть, как люблю всякие тайны!

Она задумалась, поигрывая подолом халатика, будто не специально открывая треугольник белых трусиков. Витька изо всех сил старался не пялиться.

— Ты же про меня тоже знаешь? — Снова насела на него Лариса.

— Да. Но… Я не смогу.

Они обе уставились на него.

— Это почему же?

Витька собравшись с духом, выпалил:

— Потому что ты очень красивая, у меня рука не поднимется.

— А сестренка, значит, некрасивая?

«Вот женщины! Одним вопросом могут прижать к стенке…».

— Нет. Тут совсем другое.

— Ах… ах, вот оно что-о-о! Я поняла.

Лариса посмотрела на них расширенными от удивления глазами.

— Танька, ты же уже здоровая тетка! Но Витя… ему нужны нормальные отношения. Надо же иногда и о будущем думать, и не жопой, по возможности. Так! Как хотите, но я за вас возьмусь.

Таня посмотрела на Витьку, и виновато произнесла:

— Прости, братик. Вот уж не думала, что все всплывет… Это я виновата.

Вечер был испорчен. Но, как оказалось, не надолго. Они перебрались в зал и Лариса села рядом с Витькой, касаясь его своим теплым бедром.

— Я тебе нравлюсь? — Спросила уже порядком захмелевшая Лариса, обняв его за плечи.

И не дожидаясь ответа, продолжила:

— Но ты меня боишься… и хочешь.

— Вот бесстыжая, — пробурчала Таня.

Витьке стало жарко. Она, конечно, была права. Тут было все — и желание секса с ней, и боязнь того, как она умеет «читать мысли», по одной ей понятным знакам. Но он, чтобы окончательно не попасть под ее влияние, запротестовал:

— Не боюсь. С чего бы это?

— Нормальная реакция. Пытаешься сохранить свое достоинство.

Руку она так и не убрала, еще и положила голову ему на плечо. Таня куда-то ушла, чтобы не видеть, как Лариса уже не «строит глазки», а откровенно пристает к ее брату. Оказалось, курить — из ее комнаты потянуло запахом сигарет. Лариса тут же одним пальцем коснувшись Витькиного подбородка, развернула его лицо к себе, и поцеловала. Трудно было думать и оценивать ощущения… Внимательные широко раскрытые глаза так и сверлят тебя, наблюдают, как ты реагируешь, мягкие губы ласкают, нежно покусывают… послышались Танины шаги, и Витька попытался отстраниться, но Лариса только крепче прижала его к себе.

— Все, конец посиделкам! — Объявила Таня, стоя на пороге. — Я не шучу. Лариса, тебе лучше уйти.

Лариса подмигнула Витьке, и без возражений побежала к Тане в комнату, переодеваться.

— Тань, ты что? — Витька искренне недоумевал.

— Потом.

Она оглянулась, молча дождалась, пока Лариса соберется, закроет за собой дверь, и только тогда прошла в комнату.

— Все. Ничего больше не будет у нас, Вить.

— Но почему? Ты что, ревнуешь?

— Дурак. При чем тут это? Нет любви, нет и ревности. Просто… она права. И камеру свою дурацкую убери! Сейчас же!

Витька, обиженный на всех, и в первую очередь на Ларису, поплелся снимать камеру.

«Добилась, все таки, своего, психолог сраный».

Пока возился, Таня поговорила с кем-то по телефону, и ушла в ванную. Ничего не оставалось, как тупо щелкать мышкой, читать новости и… думать о Ларисе. Чем-то она его задела.

«Бойся, околдует, надругается, и высушит», — вспомнил Витька. — «И ведь околдовала, зараза!»

Таня заглянула к нему, расчесывая влажные волосы, и уже без прежнего тепла в голосе, произнесла:

— Сиди тут тихо, у меня будут гости. Понял?

«Мужика приведет, что ли?»

— Ладно. Я тихо, — смирился уже со всем Витька.

И он не ошибся. Судя по голосу, пришел какой-то парень. У такой девушки обязательно найдутся поклонники, которых только помани пальцем, и они прибегут, истекая слюной. Возможно, Тане он совсем не нравился, не зря же она несколько дней назад говорила, что не хватает секса. Ей, видимо, хотелось поставить жирную точку на всей этой истории.

Как же было обидно слышать ее страстные стоны за стеной! Она кричала не стесняясь, громко, как будто специально для него. Эта случка длилась не меньше часа, то затихая, то снова наполняя дом стонами, приглушенным смехом, и шлепками тело о тело. Витька все больше и больше закипал. Таня, наконец, без церемоний выпроводила своего кобеля, и зашла к нему.

— Ты чего не спишь?

— Уснешь тут, — буркнул Витька, даже не обернувшись. — Дай мне ее адрес!

— Зачем? Ты с ума сошел? Уже одиннадцать скоро.

— Дай! Мне надо… поговорить.

В такси его решительность несколько раз сменялась сомнениями, правильно ли он поступает.

«А если она не одна?… Что мне ей говорить?. .. И правда, поздно уже, как-то. .. К черту, скажу все, развернусь и уйду. Жаль, что она не мужик, кулаки так и чешутся».

Но она опять все повернула по-своему. Витька, уже до предела себя накрутив, позвонил в дверь. Дверной глазок мигнул, и дверь широко распахнулась. Он, набрав уже воздуха, чтобы с порога высказать все, что думает, медленно выдохнул. На пороге стояла Лариса. Совершенно голая. Халат кучкой лежал под ногами.

— Ты почему голая? — Спросил совсем не то, что хотел, Витька.

— Ты же пришел незаслуженно меня обругать, наговорить гадостей? Что теперь будешь делать, когда перед тобой совершенно беззащитная женщина? Заходи.

Она потянула его в прихожую и захлопнула дверь. Халат так и остался лежать на полу.

— Ну, пройдешь? Или…?

Витька снял кроссовки, и без приглашения пошел в комнату. Ему совершенно расхотелось ругаться.

— Слушай, а Танюшка уже устроила тебе сцену? Чем все закончилось? — Как ни в чем не бывало, поинтересовалась Лариса.

Он сел на диван, и стараясь в наглую ее не рассмативать, пробурчал:

— Она привела кого-то и…

— Демонстративно трахнула. — закончила за него Лариса. — Молодец! Есть еще разум в ее голове.

— Сказала, что все, у нас больше ничего не будет.

— Вот и ладненько. Надо это закрепить.

Лариса уселась на него верхом и положила руки на плечи. Витька застеснялся, как маленький, от такого «легкого» поведения.

— Ругаться уже не будешь?

— Нет.

Он уставился на ее грудь, которую уже видел, но не так близко.

— Ты не думай, что я шлюха какая-то. Хотя в душе… у-у-у, иногда такие мысли бродят, закачаешься! Просто ты хороший мальчик, и тебе нужна помощь. Ты же не с печки свалился, все таки, брат моей подруги.

— А вы еще подруги?

— Пфф! Не сомневайся, мы же не ссорились. Я ее просто подтолкнула к правильному решению…. Скажи, ты любишь, когда девушка в позе собачки? Просто это моя любимая.

Джинсы больно сдавили вставший член. Лариса задумчиво смотря куда-то сквозь Витьку, начала расстегивать ему рубашку.

— Не знаю, я не пробовал еще, — ответил он, скривившись от боли в штанах.

— Замечательно, значит попробуешь. Пойдем в спальню! Только в меня не кончай, мне сегодня нельзя.

Он еще раз поразился простотой Ларисы. Она говорила так, словно они чай собирались пить, а не заниматься любовью. Впрочем «заниматься любовью» сюда не подходило. Ему предстояла такая же «собачья» случка, какую устроила Таня сегодня вечером.

И Витька опозорился. Сказалось возбуждение от стонов Тани, такая «необычная» встреча Ларисы, и даже ее любимая поза. Витька открыл для себя, что трахаясь таким способом, испытываешь какое-то особенное наслаждение, и он, не выдержав и минуты, залил спину Ларисы спермой.

Надо отдать ей должное, Лариса спокойно отреагировала на его провал, как любовника. Не было этих издевательских «как, уже все? Ну, не переживай, со всяким бывает. В другой раз получится». Она просто спросила:

— Еще будешь? Или уже домой? — И подала влажную салфетку. — Вытрись, вот.

Витька, пряча глаза, стал одеваться.

— Ты приходи, как-нибудь. Я буду ждать.

«Ноги моей здесь больше не будет! Надо же было так… черт. Стыдоба!»

Домой вернулся в первом часу ночи. На кухне горел свет, и жутко воняло табаком.

— Тань, ты чего? Что случилось?

Таня сидела перед пустой бутылкой вина, подперев голову руками, и беззвучно плакала.

— Я думала, ты не придешь.

— Куда я денусь, я просто…

— Отомстил мне? Успел уже?

«Отомстил» звучало как-то совсем вразрез ее обещанию, что больше у них ничего не будет, и Витька немного повеселел.

— Ну, немного не удачно вышло, если честно.

Она тяжело поднялась и, подойдя к Витьке, крепко обняла.

— Знаешь, пошла она на хер, эта Лариска! Психолог чертов. Пойдем спать ко мне. Прости меня…. Но камеру все равно не ставь.