Мы вышли из бара. Когда шли через темную парковку, она просунула руку в изгиб моей руки и как бы наклонилась ко мне. Интимность этого взволновала меня. Меня соблазняли, и мне это нравилось.

— Вы замужем? — спросил я.

— Нет. Разведена. У тебя есть девушка?

— Нет.

— Ну, мы изменим этот статус. По крайней мере, на сегодняшний вечер.

В дальнем конце стоянки, куда, казалось, свет фонарей просто не достигал, мы остановились у Chevrolet Chevelle SS 454.

— Вот он, мой родименький, — с гордостью указала Долорес.

Я тихонько присвистнул.

— Красота.

— Мне тоже нравится, — скромно сказала она.

Она повернулась ко мне лицом, прислонилась спиной к машине и протянула ко мне руки. Наши губы встретились в страстном поцелуе, а руки начали исследовать тела друг друга. Я погладил ее бедра, затем живот, затем нежно сжал ее грудь. Она схватила меня за задницу, а затем достала мой член и начала тереться ладонью об него.

— Это так приятно, — выдохнула она.

Затем она разорвала наши объятия и мягко оттолкнула меня одной рукой. Другой рукой она открыла дверцу машины, а затем повернулась ко мне спиной.

— Дорогой, не мог бы ты расстегнуть мамочкину молнию?

У ее платья была молния, которая шла от верха спины до самого края юбки. Я начал стягивать вниз, но не был уверен в том, насколько низко она этого хотела. Когда платье распахнулось, я заметила, что на нем не было бретельки бюстгальтера. Я опустил молнию до пояса.

— Спасибо тебе, детка. Так намного лучше, — сказала Долорес.

Мы стояли в проеме между дверью машины и водительским сиденьем. Долорес стянула верх платья, освобождая груди. Они были даже больше, чем я думал, полные, мягкие и свисающие.

— Не хочешь ли ты проехаться ко мне домой?

Не дожидаясь ответа, она завела машину и включила передачу.

— Я бы с удовольствием, — сказал я и начал осторожно засовывать свой член обратно в штаны.

— Оставь как есть, малыш. Мамочка хочет увидеть его и иметь возможность прикоснуться к нему, пока мы едем. И ты можешь трогать мамочкины сиськи всю дорогу.

Она вела машину быстро, но не безрассудно — выжимая максимум из мощной машины, но не визжа шинами и не ревя излишне двигателем. Я наблюдал, как ее груди чувственно поддаются перегрузкам. И ее рука на моем члене удерживала мои ощущения близко к красной линии. Через несколько минут мы въехали на подъездную дорожку скромного загородного дома. Едва войдя в дом, мы снова набросились друг на друга, целуясь, ощупывая и раздевая. Я расстегнул рубашку и отбросил ее в сторону, пока она стягивала мои брюки до лодыжек. Она поцеловала мой член и начала дорожку влажных поцелуев вверх по моему животу к груди, где она остановилась на моем правом соске. Электричество ударило мне прямо в промежность. Она целовала меня так сильно, что у меня чуть не перехватило дыхание. Я поцеловал ее в ответ, затем медленно спустился вниз. Я устоял перед искушением пососать ее грудь, потому что у меня были другие планы.

Опустившись на колени, я потянул ее молнию к нижнему краю платья, и одежда упала, как кожура экзотического фрукта. На ней не было трусиков, и поэтому, как только она сбросила каблуки, она оказалась полностью обнаженной, если не считать элегантного жемчужного ожерелья. Она была красиво соблазнительна, и ее безволосая промежность открывала идеальную замочную скважину. Я уткнулся в нее лицом, сжимая щеки ее попки, притягивая ее к себе, пытаясь проникнуть языком в ее влагалище.

— О, малыш. Мамочке это очень нравится. О, мой мальчик.

Ее стоны подстегнули меня, и я раздвинул ее ноги своей головой, пока кончик моего языка не нашел ее щель. Я надавил сильнее, и мой язык раздвинул ее половые губы в погоне за клитором. Я толкал ее так сильно, что она пошатнулась, и мы чуть не упали.

— Притормози, малыш. Мамочке нужно отдышаться, — пропела она.

Я встал, чтобы запечатлеть нежные поцелуи на ее лице.

— Пойдем, милый, — сказала она, взяла меня за руку и повела наверх в свою спальню.

Даже в полумраке ночи я мог видеть, что она красиво и стильно украшена. Это был просто дворец для секса в котором меня соблазняла богиня. Долорес подошла и легла на спину поверх покрывала, положив голову в изножье кровати, раздвинув ноги и подтянув колени к изголовью кровати.

— Ты знаешь, что делать, — сказала она.

И я сделал это, отлизав ее. Мы оба немного успокоились и улеглись в позу «69». Все происходило медленно и чувственно. Хотя я засунул свой член ей в рот, я был осторожен, чтобы не давить слишком сильно. А сам лизал и сосал ее клитор, как будто для меня время остановилось. Ощущение ее губ на моем члене было восхитительным, а вкус ее клитора и влагалища на моих губах и языке были восхитительными. Мы оба стонали.

— Позволь мне перевернуться, малыш. Мамочка хочет, чтобы ты был внутри нее, — сказала она и подвинулась подо мной так, чтобы мы оказались лицом к лицу.

Я наклонился и поцеловал ее.

— Нужен презерватив, — сказал я, задаваясь вопросом, есть ли у нее что-нибудь под рукой, чтобы было меньше помех.

— Сегодня у меня солнечный день, дорогой. Так что тебе не нужен плащ для мамочки.

С этими словами она схватила меня за задницу и притянула член к себе к себе, одновременно приподнимая бедра. Проникновение было мгновенным, и одним рывком я полностью вошел в нее. Сделал паузу и задержал его там. Это было так, как будто молния ударила в мой член и яйца, в потом вырвалась наружу вниз по моим ногам до кончиков пальцев ног и вверх в центр моей груди. Мое сердце бешено колотилось. Я был на краю обрыва.

— О, мамочка, ты так хорошо себя чувствуешь, — воскликнул я. – Но мне нужно немного притормозить, иначе я кончу слишком быстро.

— Все в порядке, малыш. Мамочка хочет, чтобы ты трахнул ее и сделал это жестко. Не останавливайся и не сдерживайся. Я хочу, чтобы мой мальчик получал удовольствие. Я хочу почувствовать, как мой малыш стал мужчиной.

Итак, я начал, медленно отодвинувшись почти на всю длину своего члена, затем с силой толкнул его. Медленный вывод, а затем сильный ввод. Снова и снова я повторял этот процесс, каждый раз ударяясь бедрами о красоту, которую она предлагала своими поднятыми ногами. Каждый мой толчок заканчивался ее глубоким стоном.

— О, малыш, — выдохнула она, — Трахай свою мамочку. Это оно. Трахай свою мамочку жестко.

Все сильнее и сильнее я колотил ее, безумно пытаясь проникнуть в нее так глубоко, как только мог.

— О, мамочка, — восклицал я.

— О, мой малыш.

— Мамочка, — кричал я с каждым толчком. — Мамочка. Мамочка. Мамочка!

— О, следуй за мной, мой малыш. Следуй за своей развратной мамой.

— Ааааах… — я затаил дыхание, чувствуя близость пика и мой вулкан взорвался.

Я взорвался в ней. Я кончил потоком импульсов спермы, которые продолжались еще с минуту.

— О, мой мальчик, ты мой мужчина.

Она целовала мои губы, мое лицо. Она впилась ногтями мне в спину.

— О… Мой… Мальчик.

Наши тела, казалось, содрогнулись в унисон. Я давил с постоянным давлением, удерживая себя так глубоко внутри нее, как только мог. Постепенно спазмы ослабли. Я рухнул и позволил своему телу устроиться на ней сверху. Мы лежали так, пока наше тяжелое дыхание не утихло. Я не мог поверить, как мне было мягко и удобно лежать на ней сверху. Я нежно поцеловал ее. Ее губы, ее глаза, ее щеки.

— Милый, — сказала она, — ты еще не совсем закончил. Ты устроил там беспорядок, а хорошие мальчики не оставляют беспорядка. Маме нужно, чтобы ее мальчик привел там все в порядок.

— Хорошо, мама, — усмехнулся я, — сейчас же.

Я оторвался от нее и поцеловал ее, спускаясь по ее телу прямо к ее влагалищу, и продолжал целовать. Мои поцелуи превратились в облизывания. Я облизал все вокруг ее влагалища, слизывая наш пот. Затем я поцеловал ее щель, которая была скользкой от спермы, как ее, так и моей. Я как безумный лизал и сосал, глотая каждую каплю наших соков. Я раздвинул языком ее половые губы и зачерпнул сливки наших ласк. И я остановился на ее клиторе. Я начал лизать его и сосать с медленно нарастающей настойчивостью. Руки Долорес схватили меня за голову и удержали на месте. Ее бедра начали двигаться в меня, предлагая мне более легкий доступ. И я настаивал, добавляя свои стоны к своим заботам.

— О, мой мальчик. Мой прекрасный….красавчик… ты прекрасный любовник своей мамы.

Ее слова звучали так, словно она произносила их сквозь стиснутые зубы. Я продолжал лизать более энергично, но все еще сохранял свой темп. Ее бедра начали подниматься. Она больше не произносила слов, просто издавала глубокие, звериные звуки. Я почувствовал, как ее влагалище начало подергиваться у моего рта. Судороги переросли в спазмы. Она приподняла бедра, крепко прижала мою голову к своей вагине и застыла в этом положении. Ее влагалище было похоже на дикое животное, извивающееся у моего рта, и из нее вырвались самые глубокие, самые страстные стоны, которые я когда-либо слышал. Она судорожно вдохнула, опустила бедра, затем снова дернулась и, наконец, рухнула. Мой рот снова наполнился ее соками. Я сглотнул, затем нежно поцеловал ее влагалище.

Когда она, наконец, оттолкнула мою голову, я снова уткнулся носом в ее тело и поцеловал ее в губы, позволяя ей попробовать ее влагалище и нашу сперму с моих губ. Я перекатился на бок, мы обнялись и так заснули.

— — —

Первое, что я заметил, когда добрался до дома, было то, что обе машины родителей стояли на подъездной дорожке. Было 3 часа ночи, когда я очень тихо вошел в дверь. Я поднялся в свою комнату, разделся и рухнул в постель, но заснуть не мог. Последние слова Долорес все крутились и крутились у меня в голове. Она сказала на прощание:

— Если ты любишь своих родителей, то ты должен попытаться примириться с тем, что произошло в вашей семье.