Конец марта — это не только яркое наступление весны, это не только кошачьи свадьбы на крышах с душераздирающими воплями страдающих от спермотоксикоза котов. Это пробуждение в душах студентов после тяжёлой и нудной зимней сессии тяги к свету, к новым сексуальным подвигам, новым страстям в тесных студенческих коллективах. Погрязшие в блуде, сплетнях и распутстве коллективы преподавателей тоже тянутся к теплу, свету солнца и свету красивых студенток, вновь надевшим при первых признакам тёплых дней свои дерзкие супер-мини.

А все студенты старших курсов, такие уже супер-мачо, имеют в своём прошедшем огонь сессий и радость оценок коллективе чёткое разделение на охотников и вуайеристов, или попросту наблюдателей. Хотя мой друг Виктор немного грубовато называл их «страдателями по женским прелестям».

Вот этим парням, не получающим внимания женской половины нашего спаянного и в определённой степени споенного коллектива студиозов, приходилось порой больше внимания уделять онанизму и мечтам. А такая страсть к мастурбациям или поклонению «Дуньке Кулаковой», как опять грубовато шутит Виктор, такова в своей сущности, что без мечтаний и фетиша явно не получится. Так что им, скромным «наблюдателям и страдателям» требуется подпитка новых впечателний. Расскажу об одном таком случае, тем более, что косвенно я был причастен.

Тёплое солнечное утро середины марта, весна окончательно вступила в свои права, отвоевав их у Зимней королевы, которая убралась в сторону далёкого Севера. Природа просыпается или уже проснулась, на деревьях набухают почки, птицы своим громким щебетанием просто стучат по головам тех студентов и студенток, что бурно закончили отмечать по третьему кругу 8 Марта. Солнечные зайчики снуют во вновь проросшей нежно-зелёной траве, как ежики в тумане, переливаясь в капельках росы всеми цветами радуги.

А я, щурясь от бликов солнечных лучей, которые действуют строго по законам физики, что «угол падения равен углу отражения», нагло лупят выстрелами «Авроры» мне в глаза. Ещё я щурюсь от воплей Толика Шевченко, которых страстно и назойливо демонстрирует мне свой новенький диктофон.

Дело в том, что он, как ярый вуайерист, просто обожает подсматривать, а если темно-то послушивать. А после «того» он прослушивает записи по сто раз, так как некоторые диалоги его дико возбуждают. И вот что он записал, просунув свой диктофон на длинном шесте к тёмной двери балкона нашей молодой, весьма соблазнительной и явно незамужней аспиратки, к которой пришёл какой-то мужчина:

В комнате стояла таинственная темнота, а чуткая плёнка диктофона записывала какие-то шорохи, легкие стоны, скрип то ли стула, то ли кровати, всё же опять вроде стула, охания и вздохи.

— Сашенька, дорогой, ну давай же быстрее, я на тебя так надеюсь, я вся уже извелась, просто терпения моего нет!-послышался приятный голос аспирантки. Ну же,-с придыханием опять она,-я вся в нетерпении…

— Да сейчас, Анастасия Руслановна. Потерпи уже немного, всё будет хорошо. Я это столько раз делал…

— Ой, осторожнее! Смотри, не промахнись, это опасно! Я волнуюсь!

— Уважаемая и ненаглядная Анастасия Руслановна! Я почти профи, всё сделаю отлично. Вам понравится!

— Ну что же ты! Попал уже наконец! Я уже не могу терпеть!

— Да сейчас! Я уже у цели! Сейчас Вам останется только порадоваться! Как говорится-получите и распишитесь!

— Я на тебя так надеюсь. Я сразу так испугалась, а когда позвала и ты пришёл-сразу успокоилась, только вся в нетерпении, ты уж извини! Только получила эту комнату и вот…

— Да что-то не входит! Что же такое! Я так стараюсь!-при этих словах Толик заёрзал и стал гладить себя по паху. Представляю, что он там навоображал.

— Саша, дорогой, ты уже студент последнего курса. Ты можешь сделать это хорошо! И мы даже сможем продолжить наше общение за бокалом вина! Это дело обязательно нужно будет «обмыть»!

— Оп-па, попал! Точно попал! Сейчас мне так хорошо! Сейчас и Вас порадую!

— Ура, дорогой! Я не зря на тебя надеялась! Чувствую, что этот момент приближается!

— Всё, я закончил! Всё отлично! Сейчас ещё и пробочку и кайф полный!

— Какое блаженство, какой ты милый! Дай я тебя поцелую!-звук радостных чмоканий в обе щеки мужчины.

Толик выключил диктофон и с удивлением смотрел на меня. Гомерический хохот пробил меня и я с большим трудом смог его спросить, задыхаясь от смеха:

— Толян, ты подумал, что там бурный секс и страстно онанировал под одеялом. Это я менял пробки и лампочки нашей аспирантке в её комнате, а её жених держал старую, еле живую стремянку и кряхтел и стонал от натуги, потому что боялся, что упаду, причём прямо на него. А Руслана подбадривала меня и жениха. Вот когда я ввернул новый патрон и загорелся свет, она от радости стала страстно целовать нас в щеки.

Вот такая необычная история. Вуайеристы и любители подглядывать мыслят немного иначе, чем мы, скромные студенты-старшекурсники, но уже опытные «ходоки» и гуляки. Не знаю, как Толику, а мне было смешно.