Кинобайка начала девяностых

Загородное шоссе. Деревенька в несколько домиков.

На обочине сидят трое теток. У одной выставлены на продажу яблоки, перед другой — вишня. Третья продает семечки.

Мимо них пролетает патрульный жигуль. Метров через 50 жигуль резко тормозит.

Из машины вылезает жирный молодой гаишник и вразвалку направляется к торговкам.

Торговки переговариваются:

— Ванька… Жуков…

— У-у, мордатый… Опять припёрся!

— Щас шакалить станет…

— Хоть бы он лопнул, боров!

— Жрёт и не подавится, мордатый…

Гаишник останавливается перед тетками.

— Та-ак, женщины! Торгуем? Разрешения предъявляем!

— Ой, Иван Макарович, да нешто это торговля? Мы ж так… со своего хозяйства… Пенсия-то, сами знаете… С голоду подохнешь…

Поборник законности молча загребает несколько горстей семечек и ссыпает в карманы. Выбирает яблоко покрасивее и побольше. Жрёт, чавкая.

— Слышь, отсыпь мне вишни в трехлитровую банку. Да чтоб не дав…

Он не договаривает, выбегает на асфальт и машет жезлом перед «мерином» с наглухо затонированными стёклами. Мерин останавливается.

Ванька Жуков стучит жезлом в поднятое стекло водительской двери. Стекло опускается. Что внутри салона, Ваньке не видно. Он нагибается.

Стекло съезжает ниже. Рука из «мерина» цепляет Ваньку за ноздри и втягивает голову внутрь. Стекло едет вверх.

Ванька дергается, сучит ногами, брякает жезлом по тачке.

Открывается задняя дверь машины. Выходит здоровенный бычара.

Бычара ловко спускает с Ваньки штаны вместе с трусами и интенсивно имеет его в гудок.

Стекло опускается. Ванька от удара в лоб садится голой жопой на асфальт.

«Мерин» с визгом стартует и исчезает вдали.

В дыму от жжёной резины Ванька торопливо натягивает штаны и враскоряку ковыляет к торговкам.

— Видела номер?

— Ой, что вы, Иван Макарович. я ж вам вишню отбирала… Чтоб не давленая была…

— А ты видела?

— Да куды ж мне, без очков-то…

— А ты? Номер видала?

— Нет, Иван Макарович! Таких номеров я даже в цирке не видела!