Я стоял в ванной и нюхал мамин черный лифчик, оставленный в бельевой корзине, прижимал его к своему лицу и не мог остановиться. Я улавливал какие-то еле заметные нотки аромата женского тела. Следующими в дело пошли трусики — черные, с блестящими выделениями в зоне промежности. Сладко пахло женщиной, возбужденной, текущей, которая не могла выплеснуть на кого-то накопившееся в ней желание и страсть. А она не была без внимания, в этом я не сомневался.

Среднего роста, красивая женщина тридцати шести лет, с вьющимися белыми волосами до середины спины, с красивым медовым оттенком. Крупная грудь, широкие полноватые бедра, круглая задница, тонкая талия. Милое, доброе, но в тоже время — соблазнительное личико, с гладкой кожей, красивым прямым носом, пухлыми губами.

«Пока дед Володя меня не надоумил, я и не обращал на нее внимание, как на девушку», — размышлял я. «А теперь не могу отделаться от этих мыслей. Сука, у меня встал.»

Я оттопырил шорты и посмотрел на свой торчащий член, из головки которого вытекала капелька прозрачной смазки. Я взял да и засунул лифчик и трусы в свои шорты — поближе к члену, чтобы запахи соединились воедино, чтобы член знал, что искать, на что реагировать.

Всё утро в голове пульсировала зудящая мысль о маме. Не о том, что я вчера обсасывал член деда Володи, затянутого в презерватив. Сегодня акценты сместились.

— Какие планы? — спросила мама, перемещаясь по кухне в своем старом халате.

— Мам, это же у тебя скоро день рождения? Давай я тебе подарок сделаю.

— Какой? — мама повернулась ко мне с лопаткой в руке, которой она переворачивала сырники на сковороде. По лицу было видно, что интерес у нее дежурный, а потом она придумает отговорку, чтобы отказаться.

— А что тебе нужно? — я перебирал в голове варианты. — Вот халат, к примеру.

— А! — мама махнула рукой. — Я дома в нем хожу. Кто меня видит?

— Как это кто? А я!

— Скажешь тоже. Тебе ли не все равно?

— Дед Володя сказал, что ты молодая и красивая, и что я должен о тебе заботиться. Что ты моя женщина, потому что мы с тобой вместе живем, — я слепо греб все в одну кучу — все даже самые глупые доводы, — потом я помню, что ты говорила, что тебе купальник нужен.

— Нужен… — задумчиво протянула мама и перевернула сырник.

— Вот!

— Ну ладно, — мама спокойно пожала плечами, — давай! Если это тебе принесет удовольствие…

— Тоже мне, скажешь. Конечно, принесет! — я был рад, что мама согласилась.

— Ну, что, как дела? — дед Володя смотрел какой-то сериал о войне на первом этаже своего дома.

Я вошел в дом — дверь была открыта.

— Дверь была открыта… — начал я.

— Заходи! Я же ждал тебя. Вчерашнее будем продолжать? А то я изголодался. Столько эмоций после вчерашнего, что бабки уже не вставляют.

— Продолжим, конечно. Володя, а подскажешь, как к маме подъехать?

— Загорелся, значит? Конечно, подскажу. Только сегодня нужно продвинуться дальше в нашем сексе.

— Дед, чего ты орешь?

— Да кто нас услышит? — дед Володя засмеялся и помял свой член через новенькие черные спортивки с тремя белыми полосками по боками.

— Погнали! — я побежал по лестнице на второй этаж.

— Ну, погнали! Только в спальню!

Дед Володя вошел в спальню, где я уже абсолютно голый лежал на красивом золотистом покрывале.

— Молодец, понимаешь, что делать, — дед Володя стянул спортивки и подошел к кровати, размахивая членом. Он уселся на кровать, оперся спиной о деревянную спинку, предварительно положив между собой и ней белоснежную подушку.

Я сразу набросился на член, даже и не подумав о том, чтобы предложить деду натянуть презерватив.

— Короче, слушай, — дед Володя положил руку мне на голову, — у тебя какой план?

— Подарок ей сделать. Предложил купальник и халат. Ну, знаешь, может будем выбирать в торговом центре, хоть увижу ее голой.

— Правильно мыслишь! Соси, давай, не отвлекайся!

Я продолжил сосать.

— Во-первых, зрительный и близкий контакт, чтобы она тебя рядом ощущала. Чтобы ты ее не пугал, когда она будет почти голая. Выбирай что-то пооткровеннее — пусть примерит, а купите что-то более сдержанное. Но скажешь, что надо сравнить. Ты подарок ей с какого перепугу покупаешь?

— У нее в субботу день рождения.

— А, ты говорил. Змей, хороший план придумал. Алкоголь. Это твой шанс. Не напоить, а расслабить. Расслабишь, поухаживаешь, на танец ее пригласи. Накачаешь до потери сознания и воспользуешься — кранты тебе — будет злая и шансы твои обнулит. Какой обнулит — в минус по вероятностям уйдешь. До конца жизни врагами будете.

Я сосал член, который уже был твердым, и продолжал слушать мудрые наставления.

— Дифирамбы ей пой. Женщины любят ушами. У них мозг это эрогенная зона. Понял? Время у тебя еще есть. Можете меня позвать. Застолье будет?

— Не знаю, — с членом во рту ответил я. — Может кто и придет.

— Меня позовешь — сработаю на тебя. За такой отсос нужно добром отвечать, а ты, я вижу, стараешься, учишься.

— Спасибо, Володя!

— Так что план простой, как видишь. Но… Потом… Романтика и все дала. Вдруг искра будет — с членом наперевес к дырке не бежать. Между ног ее хорошо вылижи. Она должна быть на седьмом небе от удовольствия. А член успеешь засунуть. Понял? Ага.

Дед Володя начал тяжелее дышать.

— Не стесняйся ее касаться. Чтоб контакт был даже дома. В чем-то помочь по хозяйству… Хотя, ты парень и так старательный. Она тебя всегда хвалила, так что один балл у тебя уже есть в активе…

Дед Володя тяжело задышал и кончил мне в рот горячей липкой струей.

— Тихо, мой хороший, быстро глотай! Ап! Молодец. Еще привыкнешь к сперме. Ох, спасибо! Так что с мамой я тебе помогу, не переживай.

Дед Володя расплылся по кровати, расслабился.

— Я пойду. Буду план в реальность воплощать, — я натянул шорты, — вечером забегу. Мама на смене.

— Давай, давай, Казанова! Дверь будет открыта.

Вечером к Володе я зашел, но сосать или давать свой член ему мне не захотелось. Я просто выслушивал наставления, подсказки как вести себя со взрослыми женщинами — старался это все запомнить. В пару последующих дней я расплывался перед мамой в желании угодить и понравиться, что вызывало у нее самые лучшие эмоции. Но наступила суббота — день ее рождения.

Я подпирал дверь возле кабинки для переодеваний. Мама шелестела внутри одеждой.

— Сань, зайди!

Я юркнул внутрь, плотно прикрыл за собой дверь.

— Как тебе? — мама покрутилась передо мной в одном из четырех халатов, которые мы ей выбрали.

— Фигня какая-то. У тебя красивая фигура, а этот только для старушек.

— Правда?

— Я же хочу, чтобы и тебе нравилось. Ты же единственный, кто меня видит дома в халате.

— Тогда этот снимай.

Мама сняла неказистый халат.

— Этот тоже фигня полная, — покрутил я в руках халат, — и этот.

Я откладывал в сторону халаты, а сам рассматривал маму, которая стояла в кабинке для переодеваний в трусах и в лифчике.

— Я там пару вариантов еще видел. Сейчас принесу, посмотрим.

— Хорошо, давай.

Я вернулся через пять минут с тремя новыми вариантами, по-хозяйски вошел в кабинку.

— Давай, примерь.

Мама надела серый халат выше колен.

— Шляпа какая-то, — сказал я.

— Ага, — мама недовольно посмотрела на себя в зеркало. — Убираем. Давай следующий.

Следующий халат был темно-синего цвета, до пят, полностью просвечивающийся.

— Как голая, — мама смотрела на себя в зеркало. — Хотя и красивый.

— Ну да, — даже я согласился, что это чересчур. Третий вариант, думаю, будет идеальный.

Мама надела черный кружевной халат выше колена, при чем часть ниже пояса была достаточно плотной, и не просвечивалась так, как в первом халате, а половина халата выше талии немного просвечивалась, хотя и была кружевной и очень красивой.

— Вот, это уже интересненько, — маме понравилось.

— Но ты же не будешь его на лифчик носить?

— Такое, наверное под лифчики и не носят, только если под такие же — кружевные. У меня такие есть, а с этим непонятно, — мама приподняла руками грудь в белом бюстгальтере.

— Снимай, посмотрим, как оно будет.

— Думаешь?

— Точно, я тебе говорю.

— Ну, давай.

Я немного отвернулся, мама сняла халат, лифчик, потом снова надела халат. Я повернулся.

Через верхнюю половину кружева, не сильно, но просвечивалась грудь и соски. Мама наслаждалась своим видом в зеркале.

— Смотри, — я приобнял маму сзади, обхватил ее за талию, затянул поясок, поправил халат спереди, на груди, — это же идеально.

— Да, так как ты сделал — классно!

— Берём!

— Буду у тебя красоткой? Буду в таком яичницу тебе жарить?

— Только в нем, — улыбнулся я.

— Тогда давай.

На удивление, мама не выказывала никакого недовольства по поводу моих прикосновений и внимания к ней.

— Купальники будут завтра, новый завоз. Там просто бомбические модельки! — отчитывалась девушка у стойки с пляжной одеждой. — Сегодня только маленькие размеры привезли, а завтра будет остальное. Можете выбрать то, что понравится, а я завтра вам такие отложу. Вот!

Мы с мамой просмотрели несколько вариантов и отложили два, пообещав завтра вернуться за маминым размером.

Часа полтора мы прошатались по торговому центру, зашли в супермаркет за спиртным и закусками, погрузили все в мамин RAV4, и отправились домой — готовиться к приходу деда Володи и крестной Ларисы.

Крестная и дед Володя наши друг друга — у обоих не закрывался рот. Крестная то и дело громко смеялась и курила одну за одной, а дед Володя отпускал в ее сторону шуточки и комплименты.

— Крестник, ты что на сигареты смотришь, как на шоколад? На, кури! — крестная положила передо мной пачку.

Мне почему-то и правда захотелось курить, хотя делал я это очень редко, в исключительных случаях.

— Даш, пусть покурить. И сама возьми! — крестная протянула маме сигарету. Мама покраснела еще больше, хотя на ее лице уже играл румянец от шампанского.

— Сегодня можно! — даже дед Володя согласился с крестной.

— Володя дело говорит! — крестная давно знала деда, так что обращалась к нему на «ты».

— Давай, сегодня можно! — мама посмотрела на меня и взяла сигарету.

— Санька, наливай всем! — дала команду крестная.

Я пил коньяк, мама и крестная шампанское, а дед Володя сок. Он и так не пил, но сегодня ему нужно было выходить в ночь.

— Добили! — крестная, которая глотала шампанское бокал за бокалом, показала на пустую бутылку. В мастерстве пить ее никто не мог переплюнуть. — Предлагаю перейти на тяжеленькое. По пять капель, для старта! — крестная показала мне пальцами, сколько ей нужно налить.

— Лор, так еще есть шампанское! — мама хотела встать.

— Даша, ну что это за праздник без головной боли! — крестная засмеялась, и ее огромное декольте затряслось над столом.

Мы пили долго, и только трезвый дед старался завести разговорчики на какие-то пошлые темы, чтобы обстановка стала еще более откровенной.

— Дашка, а что тебе сын подарил? — спохватилась крестная. — Я тебе звонила, ты сказала, что в «Вавилоне» тусишь. А ну, покажи.

Мама немного засмущалась — она не думала, что ей придется хвастаться довольно откровенным нарядом, который я ей подарил.

— Халат, а завтра купальники поедем смотреть, — скромно ответила мама.

— Халат банный или какой? Неси, покажи.

Мама вернулась с халатом в руках.

— Даш, я так не понимаю, — язык крестной начинал заплетаться, — ты одень, покажи, а потом будет вердикт.

Мама вздохнула и вышла из комнаты, вернулась она через пару минут точно в таком же виде, в каком я видел ее в примерочной — без лифчика, выставив напоказ свои прелести.

— Если бы мой сын мне сделал такой подарок, я бы ему дала, — серьезно сказала крестная.

— У них еще вся ночь впереди, — ехидно захихикал дед Володя.

— Дурачки! — мама попыталась изобразить недовольство пошлым намеком.

— Я тебе серьезно! — продолжала крестная. — Мой же долбоеб только пиво пьет и девок портит, а твой детей учит и по хозяйству помогает. А кто ему компенсировать будет женской заботой? И вообще, эти стереотипы, какие-то, блядь, идиотские социальные нормы…

— Лариса дело говорит! — закивал дед Володя. — Сразу видно, что любит тебя. Это ж с покон веко было, что мать сына учила всему с мальства. Да, Ларис?

Дед Володя перешел на деревенскую речь, изображая всезнающего и умудренного опытом старика, хотя был достаточно современным и продвинутым.

— Володя — в десяточку. Знаешь, Даш, а это правильно, неваерное, было. Ты подумай!

И я и дед Володя четко понимали, что крестная делает за нас всю работу.

— Подумаю, — смущенно сказала мама.

— Раньше баньку истопили, с сыном в баньку пошли, — не унимался дед Володя, — в баньке дело и закрутилось. А потом и мамка довольна и сын не отвлекается, все силы в мать и хозяйство.

Деда Володю было смешно слушать, так он распинался и пытался прикинуться деревенщиной.

— Да, он у меня такой — все для мамы, — мама начала нахваливать меня поддавшись пропаганде деда и крестной, своей лучшей подруги, которой она всегда доверяла и могла положиться на нее в самые трудные моменты жизни.

— Ты мать любишь? — крестная посмотрела на меня. — А, крестничек! — крестная дотянулась до моего лица и потрепала за ухо.

— Очень люблю, — спокойно и уверенно сказал я.

— Ты на ус намотай, и маме хорошо сделай. Она сейчас скромничать будет. А я по себе знаю — вроде и мужик с членом есть в доме, а дурак. Мужа-то у меня давно нет, но этот ходит, яйцами звенит. Иногда подумаю, как его применить, а потом передумываю — не заслужил. А Санька наш заслужил! — крестная продолжала читать лекцию маме и «топить» за меня.

— За Саньку! За моего самого любимого мужчину! — мама уселась за стол напротив меня.

— Наливай, и танцы! — крестная снова закурила.

— Красивые! — стараясь говорить так, чтобы перекричать музыку, сказал я маме и потрогал золотые серьги в ее ушах, которые подарила крестная.

— Мне тоже нравится! — крикнула мама. Мы сидели рядом и смотрели на парочку.

Володя и крестная кружились рядом в каком-то диком танце и не обращали на нас внимание. Время от времени дед что-то шептал на ухо крестной и та заливалась хохотом. Играла музыка, под которую нельзя было танцевать ни быстро, ни медленно, поэтому я, честно говоря, не знал, что делать в тот момент.

— Накатываем, тушим свет, а то сладкая парочка сидит и жопами не шевелит! — крестная дала указание. — Сань, поставь нам безлимитный медляк!

Пока Володя разливал коньяк в хрустальные стаканы, я включил небольшую вращающуюся лампу, которая разбросала по комнате редкие лучи света, потушил люстру и запустил плейлист с медляками.

— Володю украду, у тебя мужик есть! — крестная подмигнула маме и потащила деда танцевать, залив в себя порцию спиртного.

Я тоже выпил и только сейчас смог расслабиться — до этого алкоголь очень медленно пытался сломить меня, но ему это не удавалось. Подействовало только сейчас. Было видно, что и мама немного «поплыла».

— Слышал, что говорили? — спросила мама.

— Я с ними согласен! — твердо сказал я.

— Да? Как ты себе это представляешь? — мама кружила бедрами в такт музыке, а я крепко прижал ее к себе.

— Надо пробовать!

— Дурачок ты мой! Нравится? — мама опустила глаза вниз, указывая на халат.

— Я же выбирал, — улыбнулся я.

— Вся просвечиваюсь.

— А мне нравится.

После того, как песня закончилась и начиналась новая, мы выпили еще. Танцы продолжились. Теперь я скромно положил руки маме на бедра и полностью избавился от стеснения и от страха спугнуть женщину.

— Давай уже, не стесняйся, — сказала мама.

— Я уже не стесняюсь. Во мне столько коньяка, что я уже ничего не боюсь.

— Главное, чтобы завтра стыдно не было, — мама расплылась в улыбке.

— А, — сделал я пренебрежительное выражение лица, — за что это нам может быть стыдно?

— Посмотрим.

Вторую половину песни мы наблюдали за тем, как Володя и крестная целуются. Танцы в их исполнении прекратились — они просто стояли, и крестная высасывала из деда последние силы своими цепкими губами.

Снова тост, снова новая песня, снова я прижимаю маму к себе, а потом прижимаюсь своими губами к ее губам. Мама отвечает — приоткрывает ротик и я чувствую своим языком ее горячий и сладкий язык. Больше никакого стеснения — теперь только в обнимочку, теперь только вместе.

Раздав деду Володе и крестной по куску торта, мы проводили их, и дед, перед работой, пообещал завести крестную домой. Но что-то мне подсказывало, что этим у них все сегодня не закончится.

Мама быстро прибралась, загрузила посудомойку, налила нам по чашечке крепкого кофе:

— Я сейчас в ванную. Позову. Придешь? — спросила мама, когда в моей маленькой чашечке оставался последний глоток кофе.

— Конечно.

— Я позову. Возьми два бокала шампанского.

Мама позвала меня. Я вошел в ванную, где мама сидела в большом угловом джакузи, вся покрытая пеной, до самой шеи.

— Раздевайся и давай ко мне! Баньки у нас нет, как дед Володя говорил, но джакузи тоже неплохо. Туши свет!

Я потушил свет, быстро стащил с себя футболку, шорты, трусы, и уселся в джакузи, напротив мамы, аккуратно держа бокалы с шампанским. На бортике, под стеной, горели две красные ароматические свечи.

— Держи! — протянул я маме бокал.

— Спасибо! Давай, за нас!

— За тебя! А потом за нас!

— Хорошо, давай!

Мы сделали по глотку шампанского и потом, ка ни в чем не бывало, обсуждали сегодняшний вечер, на колько все прошло весело и классно. Обсудили, чем может закончиться вечер у крестной и деда Володи. Пока мы разговаривали, пена растворилась в воде и я рассматривал голую маму, сидящую передо мной.

— Нравится? — спросила мама.

— Спрашиваешь, — расплылся я в улыбке.

— Потрогай, если хочешь, — мама села спиной к бортику, уперлась бедром в мои ноги, а потом взяла мою руку и положила себе на грудь.

Понятно, что я этого хотел. Я спокойно начал мять мамину грудь, соски, спустился к ее животу, погладил бедра. Мама потянулась к кнопке, нажала на нее, и сопло выбросило пенную струю, которая ударила маму между ног.

— Так я всегда довожу себя до оргазма, — простонала мама, и я почувствовал, как ее рука обхватила мой торчащий под водой член. Я расслабился и откинулся стенку ванны.

Струя, направленная маме на клитор, лупила ее не переставая, а рука мамы двигалась все быстрее и быстрее. Мама допила шампанское, поставила бокал на бортик, я сделал то же самое.

— Сейчас кончу, — простонала мама нежным, бархатным шепотом, — ох-х-х-х! Вот оно!

Мама завизжала и обмякла, сдвинулась, чтобы вода больше не била ее по промежности, но рукой она продолжала дрочить мой член, и я кончил через минуту.

— Хорошо! — сказал я и потянул маму к себе, обнял ее, прижался к ее спине своей грудью, а ее грудь начал массировать своими ладонями. Мама гладила меня по рукам, по ногам. Мы сидели и наслаждались массажем, который дарили нам струи воды, бьющие под большим напором.