1. Марина

Будь моя воля, я бы уничтожила все зеркала. И запретила бы их делать во веки веков! Когда на тебя оттуда смотрит такое уродство, это невыносимо! Вчера в школе был последний учебный день, а Он опять так и не взглянул на меня. И правильно, на что тут смотреть!

Я бросилась на кровать лицом вниз и зарылась в подушку.

— Марина, проснулась уже? — в комнату вошла мама.

— Да, — хмуро ответила я.

— Хочешь на каникулы поехать к тете Тане?

Я чуть не подскочила.

— Конечно, хочу!

— Мы с папой на все лето уезжаем в экспедицию. Одной тебе будет трудновато, поэтому решили отправить тебя в Москву.

Тетя Таня, мамина младшая сестра, жила под Москвой в небольшом частном доме. Домик был очень старым, там когда-то жила и моя мама, пока не вышла замуж и не уехала в Питер, а тетя Таня с бабушкой так и остались жить в этом доме. Меня каждое лето отправляли туда на каникулы, но три года назад бабушки не стало, а тетя Таня вышла замуж, и я к ней не ездила. А этой весной она разошлась с мужем и теперь живет одна.

— Ну привет, толстушка!

Тетка встретила меня на вокзале, крепко обняла и расцеловала. На «толстушку» я не обижаюсь. На тетю Таню вообще обижаться нельзя. Она веселая, и обзывательства из ее уст не кажутся злыми. Я очень люблю свою тетю. Она красивая. Мама тоже красивая, но тетя Таня красивее. В кого же я такая уродина?

Вот и знакомые зеленые ворота. Ничего тут за три года не изменилось. Тетя закатила машину во двор и провела меня в дом.

— Ну всё, располагайся. Нагреть тебе ванну?

Под ванную комнату в этом доме была оборудована маленькая веранда. Ее утеплили, провели туда воду. Но газа в доме не было, поэтому воду грели электрическим бойлером.

— Какая ты стала взрослая! — заметила тетя, когда я разделась, чтобы залезть в ванну, и шлепнула меня по голой попе. — И округлилась. Невеста совсем!

А потом похлопала меня по животику.

— А вот это вот лишнее.

— Знаю! — хмуро ответила я. — У меня много чего лишнего. Вот этот нос, например! Ну почему я не такая красивая как вы?

У тети Тани был маленький носик, огромные серые глаза, длинные темно-каштановые волосы, что называется осиная талия и просто волшебные сиськи (даже не могу назвать это бюст), которые стояли без всякого лифчика. Вот сейчас, пока я отмокала в ванне, она сидела рядом на табуретке в облегающей трикотажной маечке, без лифчика, и от этих холмиков просто невозможно было оторвать глаз.

— Ты завидуешь моей груди? — заметив мой взгляд, засмеялась тетя. — А вот я завидую тем, у кого грудь маленькая. Огромное вымя нужно только дойной корове. И поверь, далеко не всем мужчинам нравятся здоровенные титьки, также как не все женщины в восторге от больших членов. Тебе нравятся большие члены?

Я смутилась и покраснела.

— Не знаю… если честно, я и маленьких-то настоящих не видела…

— Ах, ну да, ты у нас еще девочка-целочка?! — снова рассмеялась тетя. — Ну, а объект воздыханий у тебя уже есть?

Я покраснела еще сильнее. Отвернулась и тихо прошептала:

— Есть…

— И он на тебя ноль внимания! Ну ничего. Это не беда. Мы его покорим! Каков он из себя?

— Он? — я задумалась, как же мне описать Виталика. — Он… он красивый!

— Понятно.

— А я — уродина! У меня длинный нос. И волосы-пакли. И груди совсем нет, и ноги тонкие, а живот толстый…. Я даже не толстушка, я — жирная свинья!

Тетя Таня рассмеялась.

— Дурочка! Некрасивых женщин не бывает. Бывают только те, которые не хотят быть красивыми. Ну-ка встань!

Я поднялась, прикрывая ладошками низ живота.

— Убери, — она отвела мои руки. — Кого стесняться, мы с тобой одни. О, какая она у тебя красавица!

Тетя провела пальцем снизу вверх от промежности к лобку прямо по самой щелочке. Хоть и было немножко стыдно, но это прикосновение вдруг вызвало такое острое волнение, что захотелось еще. Но тетя уже щупала мои острые коленки.

— Ты знаешь, это все поправимо. Надо просто следить за собой. Не давать разрастаться жиру, а мышцу кое-где подкачивать. Я займусь тобой. К концу лета красавицей станешь. Я ведь тоже была. Нескладеха. И у меня тоже был Он, который смотреть на меня не хотел. Но я с собой справилась. И стала такой, какая есть.

— И он вас полюбил?

Тетя помолчала немного.

— Наверное. Не знаю. Впрочем, я сама его разлюбила. Мужчины вообще недостойны любви. Зато… Ладно, будет время, расскажу. Всё, вылезай, вытирайся! Сейчас ужинать и спать, а завтра займемся твоим преображением.

Тетя Таня работала тренером в фитнес-клубе. На следующий день она повезла меня к себе на работу. Показала упражнения, развивающие пресс и другие мышцы — грудные, ягодичные, икроножные. Она брала меня с собой каждый день и заставляла интенсивно тренироваться. К вечеру я валилась от усталости, все тело у меня невыносимо болело. И я была готова сдаться:

— Тетя Таня, ну не могу я больше!

— Во-первых, никаких теть! Зови меня просто Таня. Во-вторых, никаких «не могу». Через не могу, но мы своего добьемся.

Недалеко от тетиного дома была конюшня, где в прокат давали верховых лошадей. В Танины выходные мы туда ездили. Я быстро научилась держаться в седле, и мы с Таней скакали по полям галопом со свистом ветра в ушах. И это было бесподобно, я ощущала себя амазонкой, Пентеселеей, грозой фригийцев!

К середине августа я распрощалась со своим животом, а моя грудь, благодаря упражнениям, стала чуть больше. И ноги перестали быть похожими на вязальные спицы. Таня подвела меня к зеркалу. Почти два месяца она запрещала мне смотреться в зеркала.

— Ну, кого ты там видишь?

На меня смотрела стройная девчонка, которой можно было бы залюбоваться, но…

— Да, фигура моя стала намного красивей. А рожа так и осталась уродской. И нос этот длинный, и морда длинная, и конопушки…

— Во-первых, выпрямись, не сутулься. И не вытягивай голову вперед. Осанка должна быть гордой как у королевы! А конопушки тебе очень идут, между прочим. Во-вторых, зачем ты носишь эти косы и ходишь прилизанная? Длинная пышная челка скроет высокий лоб, и нос твой укоротит. А кудряшки по бокам сделают личико немного круглее. Едем в парикмахерскую!

Вечером за ужином сидела уже не я. Я сама не узнавала себя в зеркале. Я была рада теперь зеркалам, пусть они висят повсюду.

Перед сном, когда я уже легла в постель, Таня вошла ко мне в комнату и присела ко мне на кровать.

— Считай, что мы его покорили, твоего… как его?

— Виталия.

— Да. Остался последний момент. Ты знаешь, что такое оргазм?

— Теоретически.

— Только женщина, испытавшая сексуальное наслаждение, излучает особые эротические флюиды. Феромоны, которые делают женщину женщиной и привлекательной для мужчин.

Я смутилась и даже немного испугалась.

— Ты… предлагаешь мне с кем-нибудь переспать?

Таня улыбнулась и обняла меня. Ласково-ласково. У меня даже в груди защемило от этого.

— Помнишь, я собиралась рассказать тебе свою историю?

— Да, помню.

— Вот, слушай.

Таня

Мне было тогда четырнадцать лет. Я влюбилась в одного парня из нашего класса. Я пыталась с ним заигрывать, но он не обращал на меня внимания, а как-то случайно я услышала, что он за глаза назвал меня толстухой. Не сказать, чтобы я была жирной, но на самом деле несколько полноватой. От обиды я ревела всю ночь, а под утро решила: слезами горю не поможешь. Я перестала жрать булки, которые очень любила, конфеты и всякие сладости. И записалась в секцию гимнастики. Не для рекордов, а просто чтобы привести себя в норму. Тренером у нас была молодая женщина, только окончившая институт физкультуры. Первое время у меня получалось плохо. Я падала с бревна, никак не могла сделать опорный прыжок и на брусьях не могла подтянуться.

Но Ирина Сергеевна, наш тренер, не злилась, она терпеливо занималась со мной, и даже по окончании тренировки отпускала всех девчонок домой, а со мной оставалась поработать. Это было в конце сентября, а к Новому году я уже получила второй разряд. Я существенно сбросила вес, стала изящной и ловкой. Ирина Сергеевна гордилась мной. Мы с ней сдружились, она разрешила говорить ей ты и называть просто Ирой.

Обычно после занятий мы принимали душ. В раздевалке у нас были две душевые кабины. Как-то в одной из них сломался кран, а мы с Ирой задержались допоздна, и она предложила, чтоб не терять времени, помыться вместе. Теплые струи лились на нас. Ира была выше меня ростом. Она прижала меня к себе спиной и так ласково гладила по груди, по животу и по бедрам, что я позабыла обо всем на свете. Мне хотелось, чтобы это длилось вечно и не прекращалось никогда.

Еще в одиннадцать лет я самостоятельно познала оргазм, поскольку занималась мастурбацией. Но насколько же было приятно, приятнее в тысячи раз, когда тебя обнимает красивая сильная женщина, когда ты в ее власти и под ее защитой, когда ее нежные и ласковые руки гладят твои самые интимные места. Ирины пальцы раздвинули мои створки, ласкали клиторок и… Это был незабываемый, самый сильный оргазм в моей жизни.

Неожиданно я поняла, что любовь к старшей подруге может быть сильнее и искреннее, чем любовь к парню. Женщина всегда лучше понимает женщину. И если между подругами возникает любовная страсть, она гораздо душевнее, чем отношения мужчины и женщины. Мы еще несколько раз оставались в раздевалке после тренировки и отдавались ласкам в душевой кабинке. Я тоже ласкала Ирино тело, и это доставляло мне не меньшее наслаждение, чем получать ласки от нее. Но нас не покидало опасение, что кто-то может помешать нам. В раздевалку могла заглянуть уборщица или вернуться кто-нибудь из девчонок. Мы стали встречаться у Иры дома. На дворе в то время стояла весна, что еще сильнее будоражило и разжигало новые чувства в моей душе.

После близости с Ирой я стала совсем другой. Занятия спортом изменили мою фигуру, в мае у меня уже был первый разряд. Но главное — то, что творилось с моей душой. Я стала увереннее в себе, во мне появилось достоинство и самоуважение. Я любила и при этом ощущала себя желанной и любимой. Любовь к тренеру захватила всю мою душу и даже вытеснила того парня, в которого я была влюблена, зато он стал оказывать мне знаки внимания. Но я к нему практически охладела. Он казался мне мальчишкой, инфантильным и самовлюбленным. Подумаешь, красавчик. А что он знает о любви? Ведь я, хоть физически еще оставалась девственницей, на самом деле уже познала прелесть плотских отношений и сама научилась дарить ласки и наслаждение… Ты что, Марина?

Таня прервала свой рассказ.

— Так, ничего…

Я не знала, как это объяснить. Рассказ тёти очень тронул меня и возбудил, но я не понимала, что творится со мной. В груди свербило, кажется, в книгах это называют трепетом сердца. И что-то тянуло и щекотало внизу живота, возникало какое-то томление и нестерпимое желание потрогать там. Видимо, мне самой уж было невтерпеж получить то самое наслаждение, о котором говорила Таня. Я вспомнила, как в день моего приезда тогда, в ванной, она провела пальцем у меня… там. Вот если бы сейчас… Но в душе таился испуг, навеянный предрассудками. Мне приходилось уже кое-что слышать о лесбийской любви, и, как правило, негативное. На эти отношения клеился ярлык «грех» или «извращение». Но ведь это не так! Оказывается Таня, она такая, а я очень уважаю её. Значит, это не так.

— Правда, это не так? — вслух вырвалось у меня.

— Что не так?

— Что это неправильно. Что будто бы женщины не должны ласкать друг друга.

— Правда, — Таня улыбнулась и погладила меня по коленке. — Почему, думаешь, я всё это тебе рассказала? Потому что я очень хочу стать для тебя такой же старшей подругой, какой для меня была Ира, понимаешь?

Я опустила глаза и тихо сказала:

— Да. Я тоже этого хочу…

До конца каникул оставалось еще две недели, и это были самые чудесные две недели в моей жизни. Властная и сильная Таня овладевала мною неистово, порою жестко, но становилась мягкой и податливой, когда мы с ней менялись ролями. И в этот момент я чувствовала себя не робкой девчонкой, а уверенной и сладострастной, пусть даже немного похотливой властительницей. Я не стеснялась своих желаний и своего тела. Меня уже не смущало, что Таня моя тетка, а я — племянница. Мы были равные в этом тандеме…

Но близилось первое сентября, я загрустила.

— Мне так не хочется уезжать!

— Ничего, — успокаивала Таня. — Еще приедешь на следующий год. Мне тоже было очень хорошо с тобой. Я рада, что за это лето ты повзрослела, стала совсем другой. Не вешай нос, у тебя всё впереди!

Папа сначала не узнал меня на вокзале, прошел мимо. Потом обернулся:

— Черт побери, Маринка! Что за метаморфозы! Как ты изменилась, да ты просто королева!

Родители вернулись из экспедиции довольные и счастливые. Раскопки были удачные, американские партнеры обещали выплатить хорошие гранды. По возвращении мои родаки взяли краткосрочный отпуск, решили отдохнуть дней десять в Крыму. Я стала напрашиваться поехать с ними.

— У тебя школа! — строго отрезала мама. — Выпускной класс!

— Мам, ну подумаешь, ну пропущу неделю. Я всё потом наверстаю!

— Ладно, — сжалился папа. — Пусть едет. А то как она тут одна без нас? Не отправлять же ее снова к тётке.

В принципе, я бы и от этого не отказалась, но съездить в Крым тоже хотелось. Погода стояла чудесная, я загорела, а когда мы вернулись, решила кое-что замутить. Ведь фигура моя изменилась, прическу мою не узнать! Я развела маму на новое школьное платье, а у папы выклянчила денег на голубые контактные линзы. В школу я явилась в понедельник, десятого сентября. Пришла к самому началу урока, чтоб до звонка ни с кем не общаться. И (йес!) — в классе меня не узнали. Сразу пошел шепоток: «Новенькая…» Я села одна за свободную парту. Виталик сидел с Веркой Пономаревой. А ведь весной он дружил с Галкой Нефедовой. Он тут же взял свой портфель и перебрался ко мне.

— Привет!

Я ожидала этого, я представляла, что всё будет именно так, но почему-то в данный момент я не испытывала радости от этой победы. Мне вдруг вспомнилась тетушка, и внимание Виталика не вызвало во мне сильных эмоций. Да, я перегорела, мне уже не хотелось его.

— Привет, — ответила я довольно индифферентно.

Вошел учитель, открыл журнал.

— Так. Все здесь? Соколова!

— Здесь, — ответила я.

— Наконец-то. Как здоровье? Поправилась?

— Да.

— Соколова? — удивился мой сосед. — Марина?

— Да, Виталик, это я. Не признал, что ли?

— Разговоры! — постучал карандашом по столу учитель.

Весь урок Виталик пялился на меня, боковым зрением я замечала это, но не бросила на него ни одного ответного взгляда. Мое внимание было приковано к одной девочке. Эта девчонка на самом деле была новенькая, в прошлом году ее в нашем классе не было. Худенькая, темноволосая, ничем не привлекательная, в очках, про таких говорят «серая мышь». Но что-то сразу потянуло меня к ней. Почему-то я представила ее раздетой. Наверняка она носит самое простое белье и, по всей видимости, очень стеснительна. Она стыдится своей внешности, возможно, комплексует, так же как я комплексовала всего лишь этой весной. Но Таня сделала меня раскрепощенной, если даже не эпатажной. Поэтому я решила стать покровительницей для этой девочки. На переменке я пересела за ее парту. Прощай, Виталик!

— Тебя как зовут? — спросила я девочку.

— Юля.

— А я — Марина.