– Алик!

– Да, папа.

– Иди – ка сюда!Покажи мне свою ногу, что это у тебя за странные носки?

Сердце мальчишки замерло. Идиот!Он забыл надеть носки поверх Этого. Но деваться некуда.

– Вот…

– Что?!Я не верю своим глазам!А ну, снимай штаны!

– Пап…

– Быстро!

Дрожащие руки справляются с ремнём, расстёгивают пуговицу и джинсы медленно ползут вниз. Это так приятно – чувствовать как грубая ткань трётся об нежный нейлон колготок, ощущать эту мягкую прохладу, но…

– Ублюдок!

Резкий голос возвращает его в реальность

– Я сколько раз тебе говорил, чтобы ты не смел напяливать на себя эти тряпки!Говорил?

– Да, папа…

– Что – да?!

– Говорил…

– А ты что сделал?

– Напялил…

– Громче!

– Напялил!

– Урод!Ну, ничего, сейчас я тебя самого напялю так, что ты сидеть не сможешь, не то что всякую дрянь на себя тащить. Ложись!

Повелительный жест в сторону дивана и в руках отца появляется ремень.

– Жопой кверху!

– Папа, не надо…

В голосе мальчишки слёзы.

– Я больше не буду…

– Конечно, не будешь!После того, что я сейчас с тобой сделаю, ты вообще ничего на свою блядскую жопу одеть не сможешь. Ложись, кому говорю!

– Папа…

– Что, сучка, не хочешь?

– Нееет…

Парень уже чуть не плачет.

– Ладно, я дам тебе шанс. Но за твою жопу придётся платить твоему рту. Готов?

– Да, папа…

– На колени!

Алик опускается на колени и видит, как отцовские руки кладут ремень и начинают расстёгивать штаны. Не может быть!Сколько раз, лёжа в кровати он представлял себе этот момент. Неужели сейчас.. ? И правда, штаны с трусами уже спущены, а под ними… Уже наполовину вставший, красиво оплетённый венами, с багровой головкой, член отца приближается к его лицу.

– Раз ты одеваешся не как мужчина, а как блядь, то и обращаться с тобой надо как с блядью. Соси, сука!

И член тычется в детские губы М – м – м – м, как вкусно!Как здорово!Наяву это гораздо лучше, чем в фантазиях. Теперь, главное – не подавать вид, что это совершенно не похоже на наказание. Но… Язычок сам собой начинает скользить по стволу, щекотать и облизывать яички, губы гладят и целуют головку, и вот уже, под доносящийся сверху стон, член отца взрывается мощной белой струёй, большая часть которой жадно проглатывается, а остальное растекается по детскому лицу.

– Ах ты, сучка!Да ведь тебе это нравится, а?Отвечай!

– Да, папа…

– Что – да?

– Нравится…

– Шлюха!Соска дешёвая!Так тебе всё это в кайф!Ах ты… !

И сильная рука хватает его за шею и одним движением бросает на диван. Хлесь!Удар ремня обжигает мальчишеские ягодицы. Хлесь!

– Ай!

Хлесь!

– Папа, не надо!

– Надо!

Хлесь – хлесь – хлесь…

– Папочка!

Хлесь!

– Что – папочка?

Хлесь – хлесь…

– Больно!

Хлесь!

– Конечно, больно!

Хлесь – хлесь – хлесь…

– Я больше не буду!

Хлесь!

– Конечно, не будешь!

Хлесь – хлесь – хлесь – хлесь…

Наконец, удары прекращают сыпаться и отец смотрит на вздрагивающую спину своего сына. Он смотрит на его выпуклую попку, только что им исполосованную, и чувствует, как в нём начинает просыпаться странное желание.

– А ну…

И сильные руки хватают детское тело и ставят его раком. Палец зачерпывает из стоящей на столе баночки вазелин, одним движением смазывают детское очко, и…

– Ай!

Головка раздвигает сфинктер, и член отца устремляется в горящую после порки попу его сына.

– Папа, ты что?!

– – Молчать, шлюха!Ты теперь будешь моей сучкой, понятно?

Шлёп – шлёп – – шлёпают яйца по попе, шлёп – шлёп – – меняется жизнь ребёнка, шлёп – шлёп – – в такт движениям отец начинает шлёпать сына ладонью по ягодицам, шлёп – шлёп – – шлепки всё силнее, шлёп – шлёп, шлёп – шлёп…