— Лизка, в мире такая хуйня творится — полный пиздец! А ты только о ебле думаешь.

Две женщины сидят за столом и ведут разговор. Сидят давно. Вот уже у второй бутылки дно показалось. И потому речь у них несколько бессвязная, разговор перескакивает с темы на тему. И сами выглядят так, как обычно выглядят пьяненькие. Лица раскраснелись, глазки мутные, губы влажные, жесты неуверенные. Но за стакан берутся уверенно и мимо рта не проносят.

— Тонька, отъебись. Давай лучше выпьем, горюшко наше зальём.

Горе и тоску по погибшим мужьям женщины начали заливать давно и продолжают по сию пору. И боль от потери уже не такая острая, время-то минуло достаточно, а вот как повод скрутить головку «блондинке» очень даже подходящий. Две соседки, две матери довольно взрослых детей, почти родственницы, поскольку сынок одной из них во всю драл дочку второй.

Выпили, закусили. Лиза продолжила по волнующей её теме.

— Тонь, вот скажи, только честно, а тебе самой не хочется? Ну, чтобы мужик прижал, приласкал, погладил, потискал, за жопу схватился, титьки помял, а потом чтобы засадил по самое не могу. Так, чтобы, когда засаживает, вчерашняя лапша изо рта полезла. А как вытаскивает, чтобы жопа простыню засасывала. Скажешь нет? Да врёшь ты всё. Живая о живом и думает.

— Да что ты гонишь, подруга? Как можно? — Мама (а вторая из женщин моя мама ) слегка потупилась. — Можно, наверное. Понимаю, что вроде как память предаю, а с другой стороны смотреть, так живая же я. Вовка Натку с Нинкой валяет, а у меня между ног всё мокро. Они же не стесняются, орут, как оглашенные, когда ебутся. Ладно Наташка уехала, так Вовка теперь Нинке прохода не даёт. И как только бедная девочка терпит?

— Дура ты, Тонька. Счастливая твоя дочь, если её по несколько раз на дню ебут.

— Ага, счастья полные штаны. Вот давеча было. Ноченьку всю валандились, того гляди кровать развалят. Утром пора собираться, а они что-то притихли. В комнату захожу, эта сучка трусы спустила до колен, раком стоит, а Вова её обихаживает. Не наеблась за ночь, что ли?

— И что такого? Молодые же, постоянно хочется. — Лиза засмеялась. — Себя вспомни. Я так и трусы не надевала по целым дням.

— Тебе хорошо говорить. А я на них смотрю, они же, паршивцы, ебутся уже в открытую, а у самой в трусах потом и Ниагара вместе взятые. Ууу, суки, не дети!

— Тонька, это в тебе зависть говорит. А сама-то почему сыну не дашь? И враз бы все проблемы закончились. Сынка уважительный, мамку дрючит, сестру вниманием не оставляет. Идиллия, блядь, а ты морду воротишь и только знаешь, что жаловаться.

Мама выпучила глаза

— Ты что, дура?! Как можно с сыном-то?

Тётя Лиза отмахнулась от слов матери, как от надоедливого комара.

— Как и с обычным мужиком. Вот скажи, если тебе, к примеру, глаза завязать, откуда ты узнаешь, кто тебя ебёт? Пизде какая разница, чей хуй её дрюкает? Во-о-от! Вот оно что. Это самое, как его? А, ебаться с сыном нельзя? Так это просто моральная установка. Грех? Так грешить надо весело и без угрызений совести. И вообще, подруга, что-то не узнаю я тебя. Верность она хранит. Кому? Кто оценит? И почему ты не вспоминала о верности, когда мы с тобой… — Соседка махнула рукой. — Дура ты, а потому наливай.

— Ага, дура. — Мама обиделась. — И как я с сыном-то буду? Прям так и скажу: Сынок, у мамки чешется, так ты почеши, будь дружком. А он что скажет в ответ?

— Да ничего он не скажет. Выебет и всё.

— Ты-то откуда знаешь?

— Так давала я ему уже.

— Ка-ак!?

— Всяко. Это ты сопли жуёшь, а я подумала, что под лежачий…Тьфу ты! Под стоячий хуй надо самой лечь, не ждать, пока положат. Вот и легла.

Мама заинтересовалась, куда и хмель пропал

— Рассказывай. Подробно. В деталях.

— Ну, слушай. Помнишь мы с тобой у меня сидели и ты слегка сомлела?

— Было дело.

— Вот. А мне стало скучно и я подумала: Наташка уехала, а на кого она могла оставить своего суженного? Кто ей всех ближе? Мать, кто же ещё. А раз так, то заменить её должна я. Не дрочить же зятю.

Мама перебила

— Так у него Нинушка есть.

Лиза в ответ

— Нинушка не то. Точнее, мало ему Нинушки. И взрослая женщина всяко лучше. Да и научить смогу хоть чему-то. Вот и взяла я пузырёк и к вам пошла.

Наташка уехала. Умная девушка, не мне, пеньку, чета. И братик её, даром, что жопошник, тоже талант. Остались лишь мы с Ниной, два бездаря. Единственное, что у нас хорошо получается, так это заниматься сексом. Или дратвой. Или, что вернее всего, еблей. А сегодня Нины нет, ушла с друзьями и подругами отмечать окончание сессии. Маман с соседкой засели у Лизы с бутылочкой водочки сладкой. А что им, двум подружкам — вдовушкам, не сидеть за стопкой. Кто им запретит? Некому. Я же просто пялился в ящик. Кассету бы какую включить, так влом. И что там смотреть? Порнуху? Так у меня её в натуре хватает. К тому же порнуху мы привыкли смотреть вместе и сразу же пробовать кое-что из того, что увидели. Боевик? Не вштыривает. Надоели неправдоподобные стрелялки. Не, так-то интересно, только порнуха лучше. Тоже бредятина, так хоть более — менее правдоподобная. По крайней мере никто не стреляет из пистолета очередями и враги не падают пачками от одного выстрела. Хотя тоже сказки, когда у мужика стоит по два-три часа. И полные враки, что девушки не испытывают ничего, кроме кайфа, когда их пялишь в попку. Враки это. Больно им. Особенно поначалу. А потом, когда привыкнут, вроде и ништяк.

Так вот сижу, скучаю, тут двери скрипнули. Всё никак не насмелюсь смазать петли, некогда. Уже и масло купил машинное, а руки как-то не доходят.Подумал, что это мама вернулась домой из гостей, ан нет, ошибочка вышла, Михалыч, тётя Лиза это. А мама где?Об этом и спросил. А тётка молча прошла в комнату, поставила на стол бутылку, на меня посмотрела и попросила

— Посуду принеси. Выпить хочу, а Тонька спеклась. Заснула. Я её у нас оставила. Так что давай, зятёк. замени маменьку свою. А пить в одиночку — полный и быстрый путь к алкоголизму.

Принёс стопки. Тётя Лиза сунула бутылку мне.

— Мужик, так разливай, ухаживай за дамой. Тем более, что может и так статься, что правда зятем станешь.

Ну я и разлил. Выпили. Потом выпили ещё. А потом тётя предложила выпить на брудершафт и уже не тётькать в будущем, а называть просто Лизой. Или, пока стесняюсь, можно мамой. И тут же уселась мне на колени.

Дааа, это не Нина и даже не Наташка. Вес не тот. Хотя жопа, честно признаться, намного мягче, чем у девчонок. И ляхи тоже. Мясистые, полные. Эх, меж этих лях полежать бы. Ну да мы не остаточно знакомы, чтобы вот так сразу лезть к тётке, пардон, к Лизе под юбку. А желание есть. И Лиза это желание почувствовала. Вон как жопой заёрзала.

Выпили, она и говорит

— Теперь надо это дело закрепить.

— Как?

— Поцеловаться.

Вот уж тут и выявилась разница между моими девочками — любительницами и Лизой-профессионалом. Её язык порхал у меня во рту. Странно. Она сосёт мой язык, а у меня встаёт на неё и такое впечатление, что она сосёт вовсе не язык, а нечто иное. И какой же поцелуй без лапанья? Так что мы с Лизой начали играть в лапту. Лап ту часть тела, которая так притягательна, лап другую. Оказалось, что в эту игру лучше всего играть вдвоём.Лиза меня лап, я её лап. Ляжки мягкие, между ними жарко. А выше, там, где смыкаются ноги женщины, вообще извержение вулкана с выбросом из источника горячей жидкости. И титьки. Сравнивать с титьками девчонок смысла нет. Им, чтобы отрастить такие, мало капусту есть сотнями килограмм, им надо родить, ребёнка выкормить, тогда что-то и получится. Правда по сравнению с девичьими, Лизины титьки мягкие.

Дыхание глубокое, прерывистое. Ну да, попробуй подышать нормально, когда рот заткнут чужими губами и языком. Так что дышим глубоко, восстанавливая дыхание после поцелуя. Моя рука просто по привычке Лизины сиськи тискает. Та спрашивает

— Нравятся?

— Кто?

— Титьки мои нравятся?

— Да.

— Лучше, чем у Наташки моей?

Промолчал в ответ. Лиза кофточку расстегнула, с плеча стянула, титьку из лифчика выпрастала

— Ты попробуй. Мои титьки тоже вкусные.

Да кто же от такого предложения откажется, тем более в моём-то возрасте сексуально озабоченного парнишки, готового ебать всё, что шевелится. И не только. А если ещё прибавить интерес сравнить тело и умение зрелой женщины с такими же параметрами моих девчат, то тут же вцепился руками и губами в предложенное лакомство. То есть руками титьку ухватил, губами сосок поймал и зачмакал, вспоминая детство бесштанное. Лизка млеет, тащится, стонет. А вот оттолкнуть меня, оторвать от титьки даже не пытается. Не надо дитя обижать. Но потом нашла в себе силы, оттолкнула

— Вов, пошли приляжем. Что мы на стуле сидим, будто пионеры в кинотеатре.

— А мать не придёт?

Лиза засмеялась

— Ссышь? Не ссы, не придёт. Лишку хватила, теперь до утра не проснётся.

В сторону дивана шли пару-тройку минут, если не больше. Шаг шагнули — поцеловались. Ещё шаг — сняли она кофту, я рубашку. Ещё шаг — снова поцелуи. Ну, и тисканье титек, куда без этого. Так что на диван Лиза завалилась голой по пояс. жаль, что лишь сверху. Впрочем, сам штаны тоже пока не снял.

— Поиграй с сосками. Не спеши, времени у нас много.

Целовал Лизины титьки, шею, лицо, губы. Постепенно начал спускаться с поцелуями ниже, ближе к пупочку. Лиза просит

— Юбку с трусами сними.

Медленно, наслаждаясь каждым моментом, стягивал с Лизы юбку, потом трусы. Кроме всего присутствовал интерес: а какая разница между тем, какая пизда у Лизы и тем, какая пизда у девчонок? А никакой, за исключением того, что у Лизы пизда сочнее, что ли. Лобок более выпуклый, губы на манюне более полные.

А пизду-то Лизка бреет. Так получилось, что девчата усмотрели в каком-то журнале, или в видюшнике, что западные дамы бреют лобки чисто-начисто. В принципе ничего нового не узнали. У нас мусульманки, а их в посёлке тьма тьмущая, считают признаком неряхи наличие волос на нижней части тела и бреют свои пиздёнки. Правда на ноги эта мода не распространяется. Ну да это даже не мода, а многовековая привычка, менталитет. А девчата, попробовав это дело, решили, что без волос на лобке они выглядят лучше. Пизда красивее и видно всё. Мамки это дело просекли, присмотрелись и решили применить к себе. А тут в продаже появились безопасные бритвенные станки от забугорной фирмы «Жиллет». Даже реклама была по радио и по телевизору

Жиллет, лучше для мужчины нет.

И для женщин тоже.

Он скользит по нежной коже,

Кожа выглядит моложе,

Словно мне шестнадцать лет (Хотя в шестнадцать волосы на пизде растут во всю)

Я согласна на Жиллет.

Это не то, что было ранее. Про наши станки с лезвиями «Нева» тоже ходила присказка: Нева — через месяц ты вдова.

Так что теперь пизда у наших мамок выглядит не то, что на шестнадцать, а намного младше. Прям девочки невинные с голой пиздой.

Раз уж спустился с поцелуями до пупка, раз уж стянул с Лизы трусы, почему бы не приласкать её, как мы с Серым ласкали наших девочек — губами и языком. К тому же подумалось: А вдруг и правда станет тёщей? А тут вроде как прогнулся, глядишь и зачтётся. Да и просто попробовать на вкус пизду матери моей девушки.

Никакой разницы. Только реакция была намного сильнее, чем у девчат. Ну так им целуют и лижут намного чаще, чем этим тёткам: матери и Лизе.

И кончала Лизка не в пример девочкам бурно и громко. То есть орала во всё горло, не сдерживаясь, до звона посуды в серванте. Кончит раз, полежит, сжав ляхи, притянет за уши повыше, целует, потом изнава вниз толкнёт. Типа: поговори со мною, мама. Не совсем с мамой, а с пиздой. А я между поцелуями нижних губ ещё успевал слова всякие ласковые говорить, расхваливая эту часть Лизкиного тела. Наконец устала кончать раз за разом, толкнула меня.

— Раздевайся и сделай это не языком.

— Что сделать?

Дурака включил.

— Выеби меня, бестолочь. Как дочку мою ебал, как сестру ебёшь.

Ааа, это мы мигом, это нам по вкусу, это нам нравится. Ну и засупонил Лизе со всей молодецкой силой.

Представил, что это математичка из нашей шараги. Сука ещё та, но вот стоит на неё постоянно. Крутит жопой так, что отдался бы ей за стакан семечек. Потому и драл Лизу соответственно. Она даже не подмахивает, обессилила. Только стонет, да головой из стороны в сторону мотает. Пизда мокрая, расслабленная, получается будто ложечкой в стакане чай помешиваю.

Кончили. По крайней мере я. Лежим. Лиза на диване, я на ней. Полежали, Лиза признаки жизни подаёт, зашевелилась.

— Заебал тётку, в корень заебал. Теперь понимаю, за что тебя Наташка любит. — Задницей закрутила. — Уходи, а то уссусь.

Ссать на диван не надо. Я на нём лежу, когда телевизор смотрю. И с Нинкой лежим, когда…тоже телевизор смотрим. Слез с тётки. Ей и правда приспичило. Идёт и рукой пизду зажимает. Я следом. Пока Лиза на горшке сидела, успел помыть свой конец и на выход. Чего женщине мешать, когда она таким важным делом занята. А Лиза меня перехватила, к себе притянула

— Всегда мечтала отсосать, сидя на унитазе. Дай-ка мне своего красавца. Ути, какой маленький! А тётку драл, так такой был надутый, важный. Ничего, сейчас тётя тебе хорошо сделает, ты и встанешь.

И в рот втянула малыша.

И правда мальчик оказался отзывчив на любовь и ласку. Напыжился, надулся от важности. Как же, у взрослой тётки во рту побывал. Она его вытащила, смеётся

— Говорила же, что поставим. Ладно, иди, я пока подмоюсь. Ты там пока наливай, по стопочке примем для поддержания сил.

И по голой заднице мне шлёпнула. Да звонко так. А мне интересно стало, чего это взрослая тётка себя словно девочка маленькая ведёт, шалит. Спросил. Та задумалась, потом отвечает

— Знаешь, Вова, устаёшь всё время ходить в застёгнутом на все пуговицы мундире. Как же, что люди скажут. Это вроде как лифчик целый день таскать. Снимешь его и такая лёгкость. Вот и это то же самое. Расслабиться, хотя бы с тобой. Девчонкой шаловливой себя почувствовать. Так что, зятёк мой будущий, давай сегодня я для тебя Наташкой побуду. Как ты её дерешь? Вот и меня так же дери.

— Так я. ..Мы то есть…Мы везде.

— Что, в жопу тоже?

— Да.

— Эка невидаль. Тогда и меня в задницу чпокать будешь. Думаешь моя жопа меньше?

Мы выпили, посидели. Ладно с девчатами привыкли голяком, а тут всё же тётя взрослая. Ничего, ничем не отличается мама от дочери. В теле чуток крупнее, сиськи побольше да жопа, а так баба — она баба и есть. Посидели, попили, поели и снова на диван перебрались.

Лизка уже не может, просить кончать, а я не могу. Она меня оттолкнула, ноги сжала

— Всё! Отвали! За-е-бал! Конкретно. Я ходить не смогу. Давай сюда. — И титьки растянула. — Наташку в титьки ебал? Да куда ей, у неё не титьки, а титечки. Так что давай, сюда еби. Можешь ещё в рот.

И как на титьках мозоль не натёр? Но кончил. Обтрухал Лизе лицо и титьки. А ей смешно.

— Выдал зятёк фонтан. Как тортик украсил. — Взяла пальцем немного спермы, лизнула.- Вкусно! Что значит молодой, неиспорченный. Суй в рот, обсосу. Уммм! Вкусно!

— А дальше что было? — Маме интересно. Весь рассказ прослушала, пуская слюни. — Дальше-то что?

— А дальше яйца не пускают. — Лиза захохотала. — А дальше твой сынуля драл меня в задницу.

— Да ты что?!

Мама удивилась.

— А что? Обещала же, вот и постояла раком самую малость. Говорят, что геморрой лечит. Не знаю насчёт геморроя, а вот саднила жопа пару дней. Паяльник-то у твоего сыночка нешутейный, продирает, будто ёршиком бутылку. Теперь вот думаю, что есть кому меня ебать. А ты так дурой не ёбаной и останешься.

— С чего бы это?

— Так ссышь сыну подставить, мораль у тебя идиотская. Плюнь, не будь ханжой.

— Да как дать-то? А вдруг мальчик не захочет или не сможет?

— Смочь-то он сможет. А вот чтобы захотел…Придумала. Ты Нину отправь к бабке на недельку. И я ему недельку давать не буду. А ты дома без трусов почаще, да в сорочке коротенькой с гипюром, чтобы всё наружу. А потом малость выпей и прикинься совсем пьяной. Выебет, как есть выебет. А куда ему деваться? Молодой, стоит всё время. Тем более, что привык регулярно ебаться.

— Ох, и змея же ты, Лизка. Попробую.

— Хули пробовать, ебаться надо. А я с парнем проведу полит беседу на тему «Мамки тоже люди и тоже ебаться хотят». А нормальные и любящие сыновья должны мамам помогать в этом деле. Вдвоём мы Вовку на тебя затащим. Или сами на него сядем. Да хоть раком встанем. Будет он старушек ебать, ещё как будет. Ну, за то, чтобы у Вовика на нас стоял.

Женщины звякнули сдвинутыми стопками, выпили. Пусть исполнятся их желания.