Зовут меня Саша Коноплев, и я учусь на втором курсе технического ВУЗа.

Вырос я в семье без отца, рано покинувшего этот мир по причине алкоголизма, и поэтому учеба стала для меня единственным способом обеспечить материальное будущее не только себе, но и маме с ее родителями пенсионерами – моими Дедушкой и Бабушкой.

Детство мое проходило в коммунальной квартире и таком же общем дворе, где подрастали, учились в школе, а затем пристроились кто где смог – все мои дворовые приятели и подружки.

Пацаны почти все попали в Армию сразу же после школы, а вот девчата – по – разному. .

.

Галка и Ирка Павловы – уже успели выскочить замуж, а вот Захаровы пока воспитывали свою дочь Валентину, пристроив ее в медицинский институт – по стопам матери – почетного терапевта… .

Зойка Аманова, Ривочка Тверская, Танька Шушунова – в ВУЗы не поступили и пристроились секретарями – машиниствками и всякого рода делопроизводителями при Сахаротресте…

Росли мы довольно свободно, занимаясь после уроков совместными играми, а с наступлением подросткового возраста – стали уединяться в стороне от родительских взглядов, посвящая свободное время волнующим разговорам про секс и половое влечение… Валюха Захарова, как дочка врачей – предводительствовала на таких сборищах. .

Когда стемнеет, мы собирались всей гурьбой, как правило в наспех построенном шалаше из срубленных веток деревьев, разрастающихся и мешающих проникновению дневного света в квартиры нашего дома. .

Вечерами многие приходили в такойй шалаш с фонариками и создавалась атмосфера некой таинственности и причастности к чему – то запретному, но манящему наше любопытство… .

Основным источником такой «запретной информации» конечно была Валька.

Она многое тащила из родительской медицинской литературы туда в шалаш – для совместного прочтения и обсуждения.

Конечно, она первая проявила интерес к анатомии, а затем частенько снабжала сообщество всякими физиологическими подробностями и особенностями подростковой жизни… . (в особенности в отношении мальчиков, как развивающихся будущих мужчин)

Однако до обоюдного раздевания и демонстрации половых органов у нас не доходило ввиду природной стыдливости девчонок и откровенного нежелания мальчишек раздеваться в том шалаше в «одностороннем так сказать порядке» – все тогда негласно считали, что достаточно лишь посмотреть в книжку на рисунки и потом более – менее откровенно поделиться впечатлением от прочитанного… .

Так что на девственность и целомудрие никто тогда и не посягал…

Время летело незаметно – к своим 17 годам я возмужал, а после поступления в институт – стал посещать секцию плавания, занимался спортом на воздухе и вообще все более стал походить на парня, которому пришла пора жениться…

Хотя конечно в мыслях своих я не торопился искать себе подругу жизни, сперва решив благополучно закончить учебу, получить место работы и лишь после стабилизации моего статуса – начать поиски будущей своей жены. .

Я был довольно стеснителен и всегда волновался на медосмотрах, когда необходимо было раздеваться, демонстрировать свое тело перед людьми в белых халатах.

Но еще волнительнее было для меня – оказаться на виду у сверстников в полураздетом виде.

Сперва мне было стыдновато своего неразвитого тельца, с жалким подобием мускулатуры, своей худобы, незагорелости… . – типичного гадкого утенка.

Потом, по мере моего возмужания – я уже не стеснялся вполне нормального своего развития по мужскому типу – появились волосики подмышками, на лице и лобке… .

Единственное что меня смущало – как мне казалось – чрезмерное развитие собственного полового члена.

Я видел гениталии других ребят в душе спортивного комплекса и в раздевалках – и с некоторым беспокойством отмечал у себя повышенную возбудимость, стойкость – слишком частые непроизвольные эрекции члена…

А на медосмотрах мне приходилось каждый раз преодолевать себя, когда оставаясь в плавочках или трусах я как правило не мог сдержать нахлынувшего полового возбуждения

и со стыдом наблюдал, как оттопыривается мой «трусяной оплот» на глазах у сверстников, вызывая естественные в таком возрасте смешки и подтрунивание… .

Это становилось тяжелым испытанием для моих нервов – поэтому я всегда старался поскорее покинуть спортивную душевую, и как можно реже попадать на медосмотры… .

Конечно, приписная медкомиссия военкомата в год моего 18 – летия, явилась наиболее ярким впечатлением для меня и моего тела… .

Уж как я там ни старался – но насильственное пребывание в обнаженном виде, хождение по кабинетам, вынужденная демонстрация болтающихся гениталий, особенно перед девчонками – практиканткаим медучилища, как назло привлекаемых к обнаженным медосмотрам парней – все это оставило глубокий след в памяти… .

К тому же, в моем приписном личном деле тогда появилась небольшая пометка терапевта насчет моей повышенной половой возбудимости, запримеченной излишне подозрительной врачом – терапевтом и особым цифровым кодом обозначенной «1+1» – что рассшифровывается как «возможная склонность к гомосексуализму»…

В результате такого «зашифрованного» подозрения – ХИРУРГ на той медкомиссии провел надо мной профессиональное испытание, предписанное тогдашними инструкциями:

– Так называемую Блиц – проверку на наличие особых признаков, сопутствующих гомосексуальным наклонностям…

Даже спустя время, я не мог вспоминать без слез обиды то, что совершил со мной тот исполнительный молодой хирург.

Он тогда подверг меня «дополнительному исследованию», доведя до эякуляции на глазах у молоденьких медсестричек – практиканток – с нескрываемым любопытством изучавших поведение «подозреваемого» во время проведения такого унизительного секс – теста… .

Так что та военкоматская медкомиссия в моих воспоминаниях всегда заставляла меня внутренне содрогаться от стыда и собственного бесправия, невозможности противиться грубоватым манипуляциям безжалостного хирурга, доводящим меня до самого интимного – до переживания насильственного оргазма, до выплескивания моей спермы в специальную посудинку под страхом наказания за разбрызгивание…

Перед глазами, как в самом кошмарном сне, снова и снова всплывали картины моего унижения, безосновательного подозрения в самом низком, можно сказать уголовно – наказуемом пороке… .

И конечно, я всеми силами старался подавить в себе страх оказаться в таком ужасающе – постыдном положении снова… .

Но судьбе угодно было преподнести мне еще один поучительный урок… .

В моем институте, именно на втором курсе, студенты мужского пола обязаны пройти курс военной подготовки… . ..

И конечно, прежде чем зачислить их на военную кафедру – необходимо было пропустить новобранцев через медкомиссию, по результатам которой и принималось решение насчет каждого обучаемого – быть ли ему по окончании учебы – офицером – лейтенантом технических войск…

Занятиям по военной подготовке выделялся целиком учебный день – как правило – ВТОРНИК.

Парни – студенты в этот день объявлялись военнослужащими и должны были явиться загодя, до 8 утра, на военную кафедру и переодеться в военную форму рядового солдата – гимнастерку, галифе, сапоги и портянки, оставляя гражданскую одежду в специальных шкафчиках.

Затем было обязательное утреннее построение, повзводно – в составе учебной роты.

Производилась утренняя перекличка, и командиры взводов шли докладывать дежурному офицеру о явке на занятия…

Затем под звуки марша каждый взвод как на смотре – параде строевым шагом проходил мимо принимающего такой парад офицера и направлялся в учебные классы… .

Все это уже начали внедрять с первого же дня начала военной подготовки и поначалу поголовно все студенты вынуждены были участвовать, хотя потом некоторые единицы были отсеяны и особождены от дальнейшего курса по здоровью, – ну например больные диабетом, сердечными и хроническими заболеваниями… . .

Старшекурсники рассказывали нам, что как правило в первые дни занятий будет проведена обязательная медкомиссия, с полным подобием военкоматской с прохождением специалистов – врачей нагишом… .

Так что я уже заранее фантазировал снова и снова свое прохождение предстоящего освидетельствования… .

Это было на грани моих психических сил – сознавать, что я снова попаду в тот вертеп, и что немаловажно – ведь опять могу подпасть под подозрение – лишь потому, что моя половая активность и возбудимость – ну ничуть не уменьшились за два прошедших года!

Все также вскакивал беспричинно мой орган, все также часто случались ночные поллюции, если я не успокаивал свою плоть известным каждому подростку способом…

И вот в один из ВТОРНИКОВ нас на построении предупредил дежурный майор, что сегодня полдня занятий не будет, а все курсанты пройдут медосмотр, который будет развернут в институтском спортивном зале…

И еще, майор предупредил заранее, что те курсанты, которые будут признаны медиками абсолютно здоровыми – будут привлечены к безвоздмездному донорству там же на месте, во благо Родины и медицины… . .