В субботу на дне рождения у Софьи нас познакомили с Вадимом, и он мне сразу не понравился. «Самоуверенный индюк, — решил я, услышав его философию».

— Все бабы – подстилки, — цинично утверждал он, куря с нами на балконе, — пригодны только для ебли, и ни на что другое не способны. Меняю их регулярно, и оставляю после себя на память наколку на лобке – кленовый лист.

— И что, все соглашаются? — недоверчиво спросил Гриша.

— Представь себе, соглашаются. Правда, теперь, может, и не сознаются, но ты можешь спросить. Видишь женщину в черном платье, что помогает хозяйке? У нее слева от пизды моя метка. Могу назвать еще два десятка баб.

— А вот возьму и спрошу, — заявил Гриша, — но, если спиздил, с тебя пузырь Хеннеси.

Мы с интересом наблюдали, как он подошел к ней и что-то спросил. Женщина вскинулась, посмотрела на Вадима и, заплакав, выбежала за дверь. Больше в этот вечер мы ее не видели.

— Видимо, ты прав, — признал Гриша, — и я сморозил глупость, но руки я тебе больше не подам.

Вадим пожал плечами:

— Я никого не принуждал.

Посмотрел на Лену. Она щебетала с Валей, но, почувствовав взгляд, обернулась и ласково улыбнулась. «Моя бы так не поступила никогда, — подумал я, — не та натура, да и знаю я ее тело, как свое, нет там никаких меток».

У нас с Леной дело шло к свадьбе. Два месяца назад, наконец, подали заявление, и последнюю неделю все наши разговоры были посвящены связанной с ней рутине: кого пригласить, как рассадить гостей и чем их кормить.

Год назад я встретил ее здесь же, у Софьи, и сразу положил на нее глаз. Нельзя сказать, что она красавица. Хотя и обладает великолепной фигурой, лицо у нее обычное, каких много – пройдешь и не заметишь. Тем не менее, было в ней что-то такое, что привлекло меня: то ли ласковый взгляд, которым одаряла несколько раз за вечер, то ли прирожденная скромность, сквозившая в поведении и в разговоре, не знаю, но в общем, за минувший год я решил, что все равно пора жениться, а надежней ее, наверное, не найду.

Дело в том, что один раз я уже обжегся, женившись на модели, и до сих пор с отвращением вспоминаю, как через два года совместной жизни она наставила рога и смоталась с бойфрендом за границу. Хорошо еще, детей не успели завести и развод прошел гладко. Но он оставил глубокий след в душе, и впредь я решил – больше никакой любви и никаких красоток. Теперь даже если замечал на себе заинтересованный взгляд красивой женщины, не обращал внимания и проходил мимо.

Распрощавшись с гостями и хозяевами, слегка навеселе вернулись домой. Я две недели был в командировке, поэтому собрался в постели наверстать упущенное.

— Я решила сделать тебе подарок и наколола себе тату, «обрадовала» Лена, едва вошли в спальню.

— Не кленовый лист случайно? — затаил дыхание.

Ленка побледнела.

— Откуда ты знаешь?

— Твой Вадим похвастал перед мужиками, что оставляет такую метку всем своим любовницам.

Ленка, побелев лицом, пошатнулась – едва успел подхватить и уложить на кровать. Задрав платье, приспустил трусы и с ужасом увидел на свежевыбритом лобке чуть выше и левей пизды маленький зеленый листок. «Пиздец, — подумал я, — теперь ей ни в баню, ни на пляж в бикини – все друзья и знакомые будут смеяться». Через несколько минут, придя в себя, она с тоской посмотрела в глаза.

— Он наврал, — прошептала еле слышно, — но ты, наверное, не поверишь.

— А ты бы поверила?

— Я бы поверила, что бы ты ни сказал, потому что люблю тебя.

— Поздравляю с пополнением его коллекции, — бросил я, не поверив ни единому слову, и, хлопнув дверью, пошел в соседний бар. «Какой же я дурак, — убеждал себя, хлеща водку, — думал, если не красавица, будет меньше соблазнов, и станет надежной женой. Прав был Вадим: все бабы – подстилки». В двенадцать, шатаясь, вернулся домой, и не нашел там ни Лены, ни ее вещей. «Ну, что ж, хорошо, что все поняла и не устроила слезных истерик и бесполезных оправданий, — подумал я, заваливаясь спать, — хоть и обидно, что второй раз наступил на те же грабли, хорошо, что дело не дошло до свадьбы».