Сидящая на диване Ксюша тихонько захихикала.

– Что, забыл, зачем тебя посадили на горшок? – повысила голос Наташа, – Если через пять минут он так и останется пустым, я тебе, Саша, такое устрою!

Наташа уткнулась в журнал «Здоровье». Я был рад, что она временно оставила меня в покое.

– Сейчас посмотрим, что у Саши получилось, – сказала Наташа через несколько минут, встав с кресла.

Сестра подошла к столу и рывком подняла меня с горшка. (Заведи себе русскую виртуальную любовницу – давалку! – добрый совет)

– Нет, вы только на это посмотрите! – негодующе сказала она, заглянув в горшок.

– Что, пустой? – улыбнулась Оля.

– Даже не пописал? – поинтересовалась Ксюша.

– Если бы пописал, нам было бы слышно, – заметила Оля и девушки засмеялись.

Наташа на несколько секунд о чем – то задумалась.

– Где там твоя коробочка со слабительными свечками? – спросила она Олю.

– На, – засмеялась Оля, протягивая моей сестре белую коробочку, – Ты не успокоишься, пока не заставишь мальчишку сходить на горшок. (Просто прикоснись к прекрасному! И возбуждающему! – прим. ред. )

– А кто тебе сказал, что я собираюсь снова сажать Сашу на горшок? – улыбнулась Наташа, – У него уже был шанс. Целых пять минут дала. Если не хочет писать и какать в горшок, как полагается большим детям, пусть делает все себе в подгузник, как грудной.

Наташа осторожно уложила меня на спину.

– Засуну две, – с улыбкой решила она, задирая мои ноги вверх.

Неожиданно догадавшись о Наташиных намерениях, я сделал отчаянную попытку вырваться, но сестра крепко меня держала.

– Кто этот голенький мальчик, который ерзает и дрыгает ножками? – ласково спросила Наташа, еще сильнее задирая мне ноги, – Никак бедненький не может покакать. Ну ничего, сейчас мы поможем малышу это сделать.

Очутившись в беззащитной позе с прижатыми к груди коленками, я не удержался и заплакал от своей беспомощности.

– Еще ничего не вставила, а уже ревёт, – улыбнулась Наташа и я почувствовал, как что – то быстро скользнуло мне в попу.

Вслед за первой свечкой Наташа всунула мне в попу вторую и сразу же принялась меня пеленать.

– Молодец, Наташка, – улыбнулась наблюдающая за моей сестрой Оля, – Запомнила, как все делать.

– Особенно про писюнчик, – засмеялась Наташа, – Кстати, а почему он должен быть всегда направлен вниз?

– Я тоже хотела об этом спросить, – заметила Ксюша.

– Чтобы подгузник лучше все впитал, когда малыш пописает, – объяснила Оля.

Наташа так наловчилась, что в этот раз у нее ушло на все пеленание меньше минуты.

– Эти свечки быстро действуют? – поинтересовалась моя сестра у Оли.

– Минут через десять, – ответила Оля.

– Тогда подождем пятнадцать для верности, – решила Наташа, посмотрев на часы.

Всунув мне в рот соску, Наташа отошла от стола и уселась в кресло. Меня по прежнему мучил позыв по – маленькому, но вскоре к нему добавилось неприятное жжение в попе. Через несколько минут оно сменилось мучительно сильным позывом по – большому.

– Так подозрительно тихо лежит, – первой нарушила молчание Наташа, – Может он уже накакал себе в подгузник?

– Ну что ты, – засмеялась Оля, – Мы услышим, когда мальчишка обкакается.

Девушки дружно засмеялись, заставив меня покраснеть. Самым обидным в моей ситуации было осознавать, что Наташа сейчас действительно добьется своего. Отсмеявшись, все трое подошли к столу.

– У нас дома появился грудной малыш, – улыбнулась Наташа, – Надо купить побольше пеленок, распашонок и подгузников.

– Коляску, – добавила Оля, – И детскую кроватку с боковыми решетками.

– Соски, погремушки, детские бутылочки, – присоединилась Ксюша.

– Бутылочки – это самое главное, – заявила Наташа, – Как без них поить Сашу молочком? И кормить буду только с ложечки.

Все трое дружно засмеялись.

– А вместо школы отдадим Сашу в ясли, – улыбнулась Наташа, – Там его будут вместе с остальными малышами учить проситься на горшок.

– Конечно в ясли, – засмеялась Ксюша, – Маленьким мальчикам, которые мочат штанишки, там самое место.

– Я не маленький! – закричал я, выплюнув соску.

– Ш – ш – ш, – поднесла палец к губам Наташа, – Грудные дети не умеют разговаривать.

Наташа всунула мне в рот соску и ласково улыбнулась.

– Таким мне Саша больше нравится, – с улыбкой сказала моя сестра, – Может так его и оставить? В пеленках.

– Такой хорошенький с этой соской, – засмеялась Ксюша, – У тебя точно нет фотоаппарата? Надо обязательно мальчишку сейчас сфотографировать.

– Ути – пути, – ласково сказала Наташа, принявшись трогать мне лицо, – Чьи это пухленькие щечки? Чей это маленький носик?

Быстро усиливающийся позыв по – большому был таким мучительным, что я едва мог его терпеть.

– Ну что, Саша? – улыбнулась Наташа, – Нравится быть малышом? Не нужно делать уроки. Можно весь день просто лежать в пеленках. Не говоря уже о том, как все о тебе заботятся. Поят молочком из бутылочки, купают…

Ксюша снова тихонько захихикала.

– Правда, удобно? – спросила меня Наташа, – Можно писать и какать себе в подгузник, когда захочешь. И всегда придет заботливая няня, подмоет между ножек и завернет в новые, сухие пеленки.

Наташа неожиданно протянула ко мне руку и пощупала мои пеленки.

– Интересно, в каком сейчас состоянии твой подгузник, – улыбнулась она, – До сих пор сухой?

Я обиженно поджал губы.

– Что надулся? – спросила меня Наташа, – Все малыши писают и какают в подгузник. Думаешь, я тебя просто так обернула между ножек марлей? Я же знаю, что ты сейчас туда пописаешь. Потому что ты сегодня все делаешь, как маленький.

– Я не маленький! – снова запротестовал я.

– А кто, большой? – замеялась Наташа, – Уже забыл, как ты недавно описался? Большие дети ходят на горшок, а мне этого от тебя пока не удалось добиться.

Девушки дружно засмеялись.

– Ну что молчишь? – не унималась Наташа, – Разве я не права? Ты же сейчас, как грудной малыш, описаешься и наложишь кучу себе в подгузник.

Чувствуя, что у меня почти не осталось сил терпеть два мучительно сильных позыва, я с обидой понял, что Наташа была права.

– А вы, девчонки, как считаете? – с улыбкой обратилась Наташа к стоящим рядом девушкам, – Саша ведет себя, как большой ребенок? Или маленький?

– Еще спрашиваешь! – засмеялась Ксюша, – Твоего мальчишку сейчас не отличить от грудного малыша.

– Я большооо… – закричал я и неожиданно осекся, громко обкакавшись.

Повисло неловкое молчание, сменившееся оглушительным хохотом.

– Не хочешь нам сказать, что случилось? – шутливо спросила меня Наташа.

– А ты не догадываешься? – засмеялась Оля, – Твой мальчишка только что наложил кучу в подгузник!

Я продолжал увеличивать кучу у себя под попой. Противная теплая масса растекалась во все стороны, не помещаясь в тесный подгузник.

– Ну что, Саша? – улыбнулась моя сестра, – Будешь признаваться, что ты только что сделал?

– Как сразу покраснел, – засмеялась Ксюша, – Что, стыдно лежать с кучей в подгузнике?

Не зная, куда деться от смущения, я окончательно сдался и повинуясь второму нестерпимому позыву, пустил в марлевый подгузник сильную струю.

– Ой, смотрите, девчонки! – неожиданно крикнула Ксюша, показывая на меня пальцем, – У карапуза даже пеленки насквозь мокрые.

– Ага, я тоже заметила это мокрое пятно, – подтвердила Оля, – Как раз между ножек.

– Значит Саша уже и написать себе в подгузник успел, – улыбнулась Наташа.

Весь красный от смущения, я продолжал вовсю писать в марлевый подгузник.

– С каким удовольствием мы писаем в пеленки! – засмеялась Наташа, – Я знала, что тебе, Саша, понравится быть малышом.

– А как только что кричал, что большой! – улыбнулась Ксюша, – И чем он сейчас отличаешься от остальных малышей, которые писают и какают в пеленки?

– Самое интересное, что на горшок ходить отказывался, – не унималась Наташа, – А стоило запеленать, как грудного, сразу сходил в подгузник и по – маленькому, и по – большому.

Девушки снова засмеялись. Несколько минут я вынужден был слушать, как они шутливо обсуждают мои мокрые пеленки.

– Наверное надо помочь тебе подмыть карапуза, – предложила Оля.

– Не хочу прямо сейчас подмывать, – сказала Наташа, – Пусть полежит полчаса мокрый. В наказание за упрямство.

Я подумал, что девушки снова сядут на диван и в кресла, но они вышли из комнаты, оставив меня одного. Мне было очень неуютно в мокрых пеленках, особенно когда они начали остывать. Я лежал, боясь пошевелиться, потому что каждое движение вызывало противное перемещение большущей кучи в тесном подгузнике. Вскоре я с удивлением почувствовал, что мне снова хочется писать. Догадавшись, что Наташа все – таки подмешала мне в молоко мочегонное, я чуть не заплакал от обиды.

– Ну что, семилетнее чудо в мокрых пеленках, – обратилась ко мне Наташа, вернувшись вместсе с подругами в комнату, – Буду сейчас тебя подмывать. Хотя если честно, так не хочется.

– Что, грязного подгузника испугалась? – со смехом спросила Оля.

– Представляю, что у мальчишки там творится! – засмеялась Ксюша.

Все трое подошли к столу.

– Сейчас посмотрим, что Саша нам приготовил, – улыбнулась Наташа, начиная разворачивать мои пеленки.

Быстро меня распеленав, Наташа осторожно развернула подгузник.

– Ничего себе обкакался! – засмеялась Ксюша, показывая пальцем мне между ног, – Даже писюнчик с яичками грязные!

– У обкакавшихся мальчиков это обычное явление, – заметила Оля, – Давай – ка лучше посмотрим, как у карапуза выглядит попа.

Наташа рывком задрала мне ноги вверх. Лежа перед тремя девушками голышом, я не знал, куда деться от смущения.

– Я и не представляла, что ребенок может в семь лет так обкакаться, – заметила Ксюша.

– И я смотрю на его грязную попу и не верится, что перед нами семилетний ребенок, а не семимесячный малыш., – улыбнулась Оля.