Действие второе

Итак, мир тесен.

— Брагина, здравствуй, Неужели это ты?

— Юлия Николаевна?

— Узнала. Ты как тут?

— Переехала. Закончила физмат, и уже полгода здесь. А вы?

— Тоже переехала. В школе давно не преподаю. У меня теперь свой отдел издания в солидной редакции. Брагина, у тебя есть время? Может, поговорим?

— Давайте. Только я не Брагина теперь, а Завьялова.

— Тогда на следующей выйдем.

Это была моя школьная учительница старших классов Юлия Николаевна Ковальская. В последний раз я общалась с ней на выпускном. Ну и потом несколько раз встречалась на улице. Но это было там, в Питере, а здесь, в пока ещё чуждом мне южном мегаполисе, я встретила её совершенно случайно в автобусе, и вначале посчитала, что обозналась. Но нет. Всё тот же строгий взгляд пронзительных глаз, нежный овал лица, чувственные губы. Без сомнения, она не изменилась. Немного постарела правда, но её это не портило. Мы заказали столик в кафе, и удобно устроившись, за коктейлем продолжили разговор.

— Ты сейчас где-нибудь работаешь?

— Пока что в свободном поиске.

— Тогда я могу тебе предложить что-нибудь написать. Помнится, в школе у тебя неплохо получалось, — она мягко положила свою руку поверх моей и погладила кончиками пальцев по запястью.

Её прикосновение было лёгким и неотвратимым. Почему-то оно мне понравилось.

— Я не знаю, это неожиданное для меня предложение.

— Соглашайся, не пожалеешь, — и она вдруг протянула изящную кисть и поправила мне причёску. Казалось бы, ничего такого. Но как она это сделала. Вначале лёгкое шевеление за ухом, потом медленно вниз по щеке, и пальцы задержались на моих губах, несколько раз погладив по ним в нежном и сложном танцующем ритме. И только потом, спустившись по шее, рука нехотя отстранилась. Мощная волна мучительно-желанного возбуждения медленно прокатилась по моему телу, и дрожью отозвалась в конечностях. Приоткрыв рот, я тяжело вздохнула и опустила голову. Я сидела, потупив взор, и молчала, а учительница удовлетворённо наблюдала за результатом нахального своего ласкания. Хорошенькое дело. Что же это она со мной сотворила? Почему мне стало так хорошо от её непристойного прикосновения. Чего она от меня хочет? Ведь не просто так она ко мне лезет своими руками.

— Ну, я жду ответа. Можешь не спешить. Подумай, и вечером позвони, — сказала она, как ни в чём не бывало.

Порывшись в сумочке, Юлия Николаевна достала визитку.

— Вот здесь мои телефоны. Как надумаешь — звони. Только с ответом не тяни. Место конкурсное.

Я посмотрела на квадратик картона и перевела взгляд на учительницу.

— Хорошо, — выдавив из себя согласие, промямлила я и спрятала визитку в портмоне.

— Тогда пока. Столик уже оплачен, — она легко поднялась и, сделав шаг вперёд, вновь погладила меня по лицу, на этот раз подольше и как-то по-хозяйски. Новая волна тягучей истомы прожгла мне низ живота, и я почувствовала, что обильно промокла.

Рука повисла в воздухе перед моим лицом, и я сообразила — для поцелуя. Не видит ли кто? Повсюду народу полно, а я тут реально с ума схожу, выставляя напоказ свою лесбийскую похоть. Но ведь уберёт же сейчас, а я так и буду сидеть железной статуей? Да и наплевать, пусть все видят. Я хочу. И опустив голову, я нежно прикоснулась губами к бархатистой коже ладони учительницы, и преданно лизнула её языком.

— Вот и хорошо, — звонко проговорила женщина, — я догадываюсь о твоих переживаниях, тебе сейчас надо побыть одной и привести свои мысли в порядок.

И повернувшись ко мне спиной, Юлия Николаевна пошла прочь. Я сидела и глазела ей вслед. Стройная фигурка, прямая осанка, красивые ноги. В глазах — дьявольский блеск. Сколько ей? Тридцать пять, больше не дать. Это по лицу. А сзади, вот так — не больше двадцати. Ох, чёрт, я в неё влюбилась. Влипла по самые уши. Ведь муж с работы вечером придёт. А я? Что со мной вообще происходит? Минуту назад я получила то, чего мне благоверный и малой толики не дал. А что я получу от неё в постели? О боже, представить немыслимо. Я впервые ощутила то, чего со мной ни разу не происходило. А как она сумела разбудить дремавшую внутри меня грязную сущность. Я смотрела ей вслед, и не могла оторвать взгляда от совершенства, созданного самим Люцифером. Остатки моей независимости улетучились в никуда. Я знала, что позвоню.

Вот только в себя немного приду. Я позвоню, и пусть будет, что будет. Это сильнее меня. Теперь я поняла, что она знала про меня всё давно. Еще со школьной скамьи. Она видела, как на уроках я постоянно пялилась под стол, за которым она сидела, пытаясь разглядеть, что там у неё под юбкой, как плавно она вставала со своего места, и величаво прохаживалась по классу. Её ноги. В колготках, и без. Всегда в короткой юбке. Я не помню, чтобы она хотя бы раз появилась в брюках. Тогда я не отдавала себе отчёт, что желаю близости, что с возрастом это пройдёт. Она снилась мне по ночам, и я, к своему стыду, втайне от всех мастурбировала, по-детски неумело, представляя, как моя учительница властно меня подчиняет. Заставляет поочерёдно ласкать её ноги, затем там, где заветный, манящий треугольник. Она всё видела.

И взяла на заметку. Я понимала, что свёл нас опять совсем не слепой случай. Она, словно пантера перед броском, выжидала удобного момента. Весьма возможно, что предыдущая пассия-рабыня ей попросту надоела, и она решила теперь обратить в рабство свою бывшую ученицу. Да, именно так. Скорее всего, это прелюбодейство придавало ей большей пикантности и особого шарма, которого нельзя было испытать с той-же самой незнакомкой из толпы.

Итак, я угодила в сети, расставленные опытной доминирующей лесбиянкой, и меня засасывала трясина порочной страсти. Но выбираться из грязного болота я не желала.

И я позвонила. Набрала номер и нажала на вызов. Я трепетала всеми фибрами души, а руки противно тряслись.

— Алло, — звонкий голос учительницы призывно зазвучал у меня в голове, а я молчала.

— Алло? Говорите.

Слёзы ручьём потекли из глаз, а я всё равно молчала, страстно воздыхая в телефон.

— Алло, я знаю, что это ты, Брагина. Долго в молчанку играть собираешься, а?

— Я, я согласна, я приду, я готова.

— Придёшь ко мне к восьми вечера на Набережную двадцать три. Сходи в душ, и как следует помойся. Не бойся, не кусаюсь.

— Я всё поняла. Я приду, я сделаю всё, как вы сказали.

— Я жду, — голос в телефоне оборвался, и раздался короткий гудок.

Ровно в восемь вечера я стояла перед воротами фешенебельного особняка и давила на кнопку звонка. Мне и в голову не пришло, что хозяйка такого дома по определению не должна ездить на общественном транспорте, где она меня и подцепила. В душе моей извергался вулкан безумной похоти, я же потеряла всякий разум. И гордость. За воротами раздался цокот каблучков, и дверь с тонким скрипом отворилась.

— Входи, и иди за мной, — сказала учительница, окидывая меня взглядом, — о-о, да ты лучше, чем я себе это представляла.

Да, я теперь была не в дурацких бесформенных джинсах и говнодавах на широкую ногу. Да в кофте а-ля чебурашка. Я приоделась как заправская шлюха во всё короткое и облегающее специально для учительницы. Тук, тук, тук, — ритмично отбивали дробь мои тонкие шпильки на стройных ногах. О да! Плавно покачивая бёдрами, я ловила на себе похотливые взгляды мужиков, а одна старуха презрительно послала мне вслед постыдную тираду:

— Шалава бесстыжая. Сиськи вывалила, как в бане. Ни стыда, ни совести, зар-р-раза. Пфу!

— Завидуешь, клюшка? — ощетинилась я.

— Свят, свят, свят. Что делается. Сатано грядёт!

Юлия Николаевна провела меня в просторную, богато обставленную гостиную, и усадила на диван.

— Не люблю тянуть резину, — сказала она, — о заботах потом. Расслабься, и ни о чём не думай. Всё хорошо.

Её рука залезла мне под топик и нащупала упругий сосок. Второй рукой она гладила меня вдоль бедра и подбиралась к промежности. Уже тогда, в первую нашу интимную встречу я почувствовала, что обращается она со мной, как со своей собственностью. Я заблаговременно была без трусов, и не нащупав препятствия, сразу два пальца учительницы свободно проникли мне во влагалище.

— Не надо, пожалуйста, — прошептала я и поняла, что полностью парализована.

— Смотри в глаза, — сказала нахалка, обхватив ладонью мою наливающуюся грудь.

— Не надо, — взмолилась я в последний раз, и выгнулась дугой навстречу бесцеремонно лапающим меня рукам.

Пальцы трогали мой клитор в требовательной ласке, а я выгибалась и стонала, не смея отвести взгляд в сторону.

— О-о, какая отзывчивая девочка. Да ты прелесть. Отвечай мне, я тебе нравлюсь?

— Да.

— Любишь меня?

— Да.

— Тогда сейчас мне полижешь.

С этими словами учительница положила мне руки на плечи и скомандовала:

— На колени.