Всякие связывания меня никогда не привлекали, но, должен признать, неожиданно открывшееся зрелище меня взволновало. Я быстро обшарил комнату в поисках подходящих предметов. Вскоре я понял, что ей придётся остаться в прежнем бесстыдном виде – нигде не было видно даже маленькой отвёртки.

– Вы уж простите, – сказал я, вернувшись к ней, – но тут нет никаких инструментов. – При этих словах я вспомнил, что верстак наверху также был совершенно пуст. По крайней мере, снаружи. – Что у вас тут вообще творится?

Не всякая женщина была бы в настроении поболтать, будучи в таком непотребном виде перед незнакомым мужчиной, но у неё не было особого выбора. На её бёдрах и икрах внезапно увидел красные полосы – очевидно, в их игрищах не обходилось без побоев.

– Мне надо понять, что тут к чему, – продолжал я. – Если вы с ним играете в сексуальные игры, мне надо бежать, пока он не вернулся. Если он держит вас в плену и поймёт, что я тут был, то, скорее всего, запаникует и постарается избавиться от вашего трупа. Но, – добавил я, – если хотите, чтобы я просто ушёл прямо сейчас – только скажите.

Это её наконец – таки проняло.

– Нет! Не уходите, пожалуйста. Вы – единственный шанс на моё спасение.

Я развёл руками и вопросительно посмотрел на неё, ожидая продолжения.

– Это мой муж. Три года назад я застукала его с какой – то девкой в зернохранилище, и ушла от него. Ошибка была в том, что через какое – то время я вернулась и потребовала развод плюс половину имущества. На следующее утро я проснулась уже здесь – в старом бомбоубежище, прикованная к стене.

– Ты здесь уже три года? – с недоверием переспросил я. – И тебя даже не искали?

Она бы покачала головой, если бы могла ею двигать.

– Всем друзьям я сказала, что ухожу от этой скотины и переезжаю обратно в Арканзас. Наверно, они подумали, что я так и сделала. – Затем она посерьезнела. – Послушайте, всё, что вам надо – это добраться до города и сказать обо всём шерифу. Пожалуйста!

Хммм. Это было само по себе проблемой – о которой она, правда, не знала.

– Извини, не могу.

Она явно не рассчитывала на такой ответ.

– Вы мне не поможете?

– Ты не понимаешь. Я и сам здесь потому, что шериф меня ищет. Из – за… скажем так, беспорядка, который я после себя оставил. К тому же машины у меня нет, и уехать мне не на чем. – Она смотрела на меня с недоверием, и я добавил: – Слишком долгая история, чтобы сейчас тут рассказывать, но я пересёк миллион миль пшеницы, лишь бы только выбраться из штата. Добрался пока вот только досюда.

– Но… – начала было она.

– Нет уж, – оборвал её я, – дай я закончу. Если он вернётся и обнаружит меня – будет драка. Если он держал тебя в плену три года, его ждёт пожизненное, и терять ему нечего. Я постараюсь тебе помочь, и заодно попробую сам выбраться из этой переделки, но пока что тебе придётся смириться с мыслью, что нашей встречи не было. Если расскажешь ему обо мне, и меня не будет рядом, то он наверняка тебя убьёт и зароет где – нибудь в поле. Понимаешь?

Она кивнула.

– Подожди – ка меня тут.

Будто она могла куда – то деться. Я вернулся в коридор и по лестнице взобрался наверх. Выглянув в щель меж досками, я убедился, что его ещё нет. Я не ждал, что он вернётся до обеда, но на основе одного дня наблюдений было бы неразумно делать далеко идущие выводы. Оглядевшись, я нашёл в амбаре топорище и вооружился им – на всякий пожарный – затем снова спустился вниз. Остановившись в коридоре, я посмотрел в комнату, пока она не поняла, что я уже здесь. Она была ничего, и, развёрнутая напоказ, была необычайно женственной. Я почувствовал, как между ног у меня просыпаются знакомые ощущения.

Пройдя через второй коридор в одну из кладовок, я начал искать, где можно спрятаться. Подходящее место довольно быстро обнаружилось за одним из шкафов. Но если меня обнаружат, действовать надо быстро, поэтому нельзя было просто скрючиться позади чего – нибудь. Я освободил один из углов, раскидав барахло – там можно было стоять и смотреть в дверной проём, но можно было и выскочить в случае чего. Я оставил там топорище.

Вернувшись в главную комнату, я остановился перед ней.

– Окей, – сказал я, – говори, но тихо. Надо слышать, как откроется люк. Тогда у меня будет пара секунд, чтобы вернуть кляп на место и спрятаться. – Я сел на стул рядом с ней так, чтобы видеть и её, и коридор. – Тебя что, каждый день к этой штуке привязывают?

– Нет. Когда как. Иногда я там, на дыбе… – Её глаза указали налево. – Иногда вон в тех цепях позади… Или вон там на столе, или в колодках. Но да, я каждый день к чему – то привязана.

– Что, и ночью?

– Нет. Ночью он приковывает меня к кровати, позади. Завернув руки за спину.

Я взглянул на кухоньку.

– Чем тебя кормят? И когда?

Она скривилась.

– Утром и вечером. Какой – нибудь холодной кашицей, овсянкой или хлопьями. Иногда он туда ссыт или срёт. Господи, я что угодно отдала бы за гамбургер или картошку – фри. – Она чуть не плакала. – Обычно он ужинает вон за тем столом, передо мной. Но мне не достаётся ни крошки.

Сидя на стуле рядом с ней, я видел чуть пониже своей головы её голую щёлку. Вид был что надо, и член мой зашевелился.

– Я так понимаю, цепи и всё остальное – это для секса?

– Да. Каждый вечер, и обычно ещё и днём. Он придёт сюда на обеде. Выебет меня прямо так, стоя, и уйдёт. А вечером будет играть. Если будешь здесь, то поймёшь, когда всё начнётся, по моим крикам.

– Крикам?

– Да. Он любит хлыст. – Глаза её указали вправо, и я впервые заметил на стене целый набор хлыстов и розог.

«Вот скотина, » – чуть не вырвалось у меня.

– А вон там – остальные игрушки. Зажимы для сосков, затычки для попы, воронки для рта. Хуже всего, когда он оборачивает мне голову плёнкой, и я теряю сознание. – Она помолчала немного. – Хотя, может, это и не самое худшее. Вон на той дыбе он растягивает меня так, что я уже думаю – всё, конец. Иногда сознание теряю от собственных криков.

Мы всё говорили и говорили, и разговор был возбуждающим и жутким одновременно. Наконец я взглянул на часы. Вчера он вернулся примерно в это же время.

– Надо вернуть тебе прежний вид. Он скоро появится.

Я поднял кляп и начал застёгивать его за шестом.

– Прошу вас, мистер, – взмолилась она перед тем, как кляп оказался у неё во рту, – вытащите меня отсюда. Можете пользоваться мной как хотите и сколько хотите, только избавьте меня от него.

– После обеда поговорим. Открывай.

Она широко раскрыла рот, и эластичная лента втянула туда кляп. Поднявшись со стула, я отнёс его туда, где взял, и огляделся в поисках прочих улик своего присутствия. Едрён – батон! Забыл выключить свет в заднем коридоре! Я побежал обратно и выключил его, после чего выбрался в амбар и устроился на прежнем своём месте, наблюдая за двором.

Через полчаса грузовик снова показался на дороге. Я тут же спустился в яму, закрыв за собой люк. Проходя мимо, я кивнул ей, после чего ушёл в задний коридор и вооружился топорищем. Я решил не прятаться ни за какими предметами – дабы, случись что, манёвру ничто не мешало. Просто встал в дверном проёме, где можно было смотреть вдоль коридора в главную комнату. Женщину отсюда было не видно, но я мог наблюдать за входом в комнату на случай его появления.

Как и следовало ожидать, довольно скоро я услышал, как захлопывается люк. Я начал отсчитывать секунды и считал, пока он не появился в комнате. Это никогда не помешает. На случай, если он неожиданно вернётся, между закрытием люка и его появлением оставалось секунд пятнадцать. Более чем достаточно, чтобы вовремя смотать удочки.

Он был примерно одних с ней лет – тридцать пять или около того – среднего телосложения, но уже начал заплывать жирком. Я был значительно моложе и находился в куда лучшей форме – и, если он тоже не служил в спецвойсках, что маловероятно, я легко бы его одолел, если бы дело дошло до схватки. Конечно, добавил я, если он что – то не заподозрит и не придёт в обнимку с дробовиком. Мне бы этого не хотелось. Мёртвый фермер изрядно испортил бы мне жизнь. Особенно если шериф догадается связать с этим эпизодом своего беглеца.

Он исчез из поля зрения. В коридоре было темно, поэтому я медленно прокрался по стеночке до тех пор, пока не смог разглядеть его вместе с женщиной. Как она и утверждала, он не терял времени. Стоя перед ней со спущенными штанами, он насиловал её, яростно засаживая свой болт в её дырочку. Пальцами он выкручивал ей соски, и, судя по всему, довольно сильно – было слышно, как она пытается закричать сквозь кляп.

Довольно скоро он разрядился, прямо в неё. Отдохнув немного, он вытащил член, нагнулся и подтянул штаны, после чего сгрёб её груди в ладонь и как следует шлёпнул пару раз.

– Благодарю ещё раз, сучка, – сказал он.

Из – под стола он выудил табурет на трёх ножках и поставил ей между ног. Взобравшись на табурет лицом к ней, он наклонился и расстегнул ей кляп. Видимо, она хорошо знала, что надо делать, ибо тут же обхватила ртом его всё ещё стоячий орган.

У меня промелькнула мысль, что у этого кобеля должен быть нехилый спермотоксикоз, если он намерен кончать через минуту после того, как спустил. Ну уж дудки, подумал я. Скорее всего, она просто его чистит. Но потом я увидел, как двигается её кадык, и понял, что он мочится ей в горло, и что она глотает всё это. Вскоре он слез с табуретки, затолкал кляп обратно ей в рот и завязал концы эластичной ленты.

После этого он развернулся и вышел из комнаты. Всё действо заняло лишь пару минут.

Я услышал, как закрывается люк, после чего выждал немного и вышел в главную комнату. Она, само собой, оставалась в прежнем положении, разве что из её щёлки теперь сочилась сперма.

– Куда он уезжает на весь день? – спросил я, освободив её от кляпа.

Она подвигала челюстями, разминая их.

– Какое сегодня число? – спросила она наконец. Я сказал. – Тогда он готовится к уборке урожая, командует рабочими. Что ты собираешься делать?

Вместо ответа я положил кляп на пол перед ней.

– Если он вернётся раньше меня – кляп развязался сам, поняла?

Она кивнула. Ей явно хотелось знать, что я собираюсь делать по поводу её ситуации – ведь по поводу моей она ничего не знала.

– Пойду осмотрюсь.