Рассказ о сексуальных отношениях между беременной матерью и ее сыном. Я буду не первым, кто признает, что эта история не очень оригинальна но тем не менее они происходят!.

Дима поймал себя на мысли о ней снова. Казалось, что это происходит все больше и больше в эти дни, теперь, когда она вступает в заключительные стадии своей беременности. Он знал, что это неправильно, он знал, что не должен думать о своей собственной матери таким образом, но он просто не мог ничего с этим поделать. Чем больше он пытался бороться с ней, тем более включенным он, казалось, становился.

В своем воображении он представлял свою мать, медленно и соблазнительно раздевающуюся, когда внезапно его мысли были пронзены криком внизу.

«Дима? Ты где, дорогой?»

«Да, мама», — быстро ответил Дима, с легким чувством вины в голосе. «Я в своей комнате ».

«Я иду в душ», — крикнула мама. «Если зазвонит телефон, не могли бы ты его поднять? Я жду звонка из больницы».

«Конечно», — сказал Дима.

Дима лег на кровать и включил телевизор, пытаясь переключить свой ум на что-то другое, кроме своей матери. Через несколько минут казалось, что это работает — он смотрел свое любимое шоу, и его разум был свободен от грязных мыслей. По крайней мере, пока он не услышал душ.

Он продолжал смотреть еще минуту, но мысли были о другом. Он снова думал о ней. Все его друзья дразнили его за то, что у него такая красивая и очень сексуальная мама, издевались над ним. Они говорили, что хотели бы сделать с ней. Никогда в своих самых смелых мечтах они бы не подумали, что он, возможно, захочет сделать эти вещи тоже, и даже больше со своей мамой.

Бессознательно Дима обнаружил, что его пальцы притянуты к пульту дистанционного управления телевизором. Он нашел кнопку отключения звука и нажал ее. Теперь все, что он мог слышать, был отдаленный звук воды в ванной. Когда он представлял себе, что она льётся по ее телу, звук, казалось, становился все громче и громче, пронзая его мозг. С большим усилием он вырвался из своих фантазий и пошел закрыть дверь своей комнаты, чтобы заглушить шум воды.

Когда его рука потянулась к дверной ручке, он остановился. Глядя глазами по коридору, он мог видеть дверь ванной комнаты; она была открыта. Не широко открыта, всего несколько сантиметров. Но, это было, достаточно для быстрого взгляда внутрь ванной где сейчас была мама.

Дима чувствовал напряжение в своём мозгу, возбуждающую тревожную смесь страха и предвкушения. Действительно ли он собирался это сделать? Собирался ли он шпионить за собственной матерью в душе?

Его ноги, казалось, принимали решение за него. Еще до того, как он подумал о последствиях своих действий, он обнаружил, что его член начал возбуждаться. Он еще даже не дошел до дверей ванной, но он уже чувствовал, как пульсирует его член в трусах. Он, наконец, собрался увидеть свою маму, наконец-то увидел тело, которое преследовало его фантазии в течение последних нескольких месяцев.

После того, что казалось целой вечностью, он подошел к двери и, глубоко вздохнув, повернул голову, чтобы посмотреть. Через секунду ему стало совершенно невыносимо тревожно. Сердце сильно колотилось. Быстрее, чем когда-либо прежде. Зрелище было невероятным, лучше, чем он себе представлял. От увиденного захватывало дух.

Широко раскрыв глаза, Дима пытался тихо дышать, когда он смотрел на маму. Его сердце билось так громко, что он был уверен, что она его услышит. Но она этого не сделала.

Она стояла спиной к нему, стоя под душем с закрытыми глазами. Ее длинные каштановые волосы были распущены за головой, и спускались вниз через плечи к её грудям. Ручейки воды каскадом катились по ее телу. Мама была просто прекрасна. Ее тело было все загорелым, бронзовым загаром.

Его глаза сразу же притягивались к ее груди. Когда он посмотрел на них, он почувствовал, как его трусы становятся влажными от капелек спермы сочившейся из члена. Они были большие, с большими коричневыми ореолами вокруг сосков, но они все равно выглядели великолепно. Она была на седьмом месяце беременности, а его младшей сестре Светлане было всего полтора года. Ее грудь была наполнена молоком. После рождения младшей сестры ее грудь раздулась и была большой. Он всегда хотел мельком увидеть грудное вскармливание сестры, пытался полюбоваться этими большими красивыми грудями мамы. Он почти потерял надежду, когда его сестра перешла на бутылку. Но вот они, прямо на его глазах такие заманчивые и дразнящие.

Он наблюдал, загипнотизированный, как вода струйками стекала по ее груди. Его глаза притягивались к ее соскам. Он не мог поверить своим глазам, они выглядели большими и такими темными. Ареолы вокруг них тоже были темными, в отличие от молочно-белой кожи груди. Но соски были такими большими и твердыми. Бессознательно он облизывал губы, представляя, как берет один из этих бутонов между губами и сосет.

Движение из ванной комнаты дало ему повод быстро ретироваться от дверей. Собираясь уходить, он понял, что беспокоиться не о чем. На самом деле все наоборот мама его не слышит совсем. Руки его матери начали мылить тело, вспенивая его куском мыла. Она потерла груди, прежде чем осторожно провести куском мыла по своему округлому животу. На седьмом месяце беременности ее живот был большим и выпячивался вперёд. Это не сколько не портило ее фигуру. Беременность красила его мать, она придавала ей очаровательную красоту, немного более полную и мясистую фигуру, что заставляло Диму просто хотеть ее еще больше.

Глаза Димы опустились к ее красивой попе. Когда она стояла боком, он мог видеть только одну половинку попы. Она была округлой и твердой, и ему пришлось подавить желание зайти в ванную прямо сейчас. Как только эта безумная мысль пронизывала его разум, мама полностью повернула свое тело. Теперь у него был полный вид сзади, и обе половинки попы, были такими пухлыми и привлекательными, видения этого было слишком для Димы. Он опустил руку в трусы и начал гладить свой член. Это было так тяжело, и так хорошо.

Не в силах оторвать глаз, он наблюдал, как она намыливала все свое тело и начинала намыливать бёдра. Он хотел видеть ее киску. Как будто кто-то прислушивался к его мыслям, мать раздвинула ноги и начала медленно спускаться рукой по левой ноге, вниз к лобку. Когда она это сделала, она наклонилась, и открылось великолепное зрелище. Сначала он увидел ее попу, розовую и потрепанную целлюлитом немного. И когда она еще больше наклонилась, ее половая щель появилась в поле зрения.

Он всегда задавался вопросом, что это такое, гладкая и покрытая волосами. Волосы лобка, были аккуратно подстрижены. Он мог видеть ее половые губы, они выглядели так, как ничто из того, что он когда-либо видел раньше. Вместо тугой маленькой щели, как у девушек в журналах, половые губы его матери были пухлыми и опухшими. Ее внутренние половые губы слегка высовывались между сочно выглядящей парой наружных губ. Как будто ее киска смотрела прямо на него, желая, чтобы он прикоснулся к ней.

Дима закрыл глаза и представил, как скользит своим членом в ее восхитительном влагалище. Когда он это сделал, он осознал, что шум душа прекратился. Он открыл глаза и вытащил руку из трусов. Она оборачивалась в полотенце, поворачивалась к нему лицом.

Он ушел из поля зрения мамы и попытался вернуться в свою комнату так быстро и тихо, как только мог. Он был уверен, что ему это сошло с рук.

Внутри своей комнаты когда дверь благополучно закрылась за ним, он выпустил длинный вдох. Его сердце билось, его член все еще пульсировал в трусах. Ему нужно было освобождение, и он нуждался в нем немедленно. Он протянул руку под кровать и достал обувную коробку. Сняв крышку коробки, он достал порножурнал, на который не смотрел последние две недели. Это было одно из сокровищ, которое лежало в коробке. Протянув руку в коробку, он вытащил пару черных кружевных трусиков. Трусики его матери.

В порыве вожделения он вытащил их из корзины для белья две недели назад. Он осмотрел всю корзину, в то время как его мать была занята в своей комнате, ища самые сексуальные, самую красивые трусики. Они удовлетворили его по обоим пунктам. Сделанные из хлипких черных кружев, они были вырезаны высоко на бедре и выглядели невероятно сексуально на женщине. Особенно на ней его маме. Но что действительно привлекло его, так это белые пятна на них. Сок киски его матери. Когда он поднял трусики к носу, они пахли фантастически — сладким, пьянящий запахом гениталий мамы.

Дима схватил свой пульсирующий член в одной руке и преподнёс трусики к лицу. Когда он вдохнул прекрасный запах, его разум остановился на образе киски его матери, которая все еще красовалась в его сознании. Его рука дергалась все быстрее и быстрее на члене, он чувствовал, как его яички начинают сжиматься. Он представлял себе, как член скользит внутри теплой, тугой, набухшей киски мамы. Он чувствовал себя на сильно возбужденным, и прежде чем он смог остановить себя, он спрятал член в трусики мамы. Как будто его члену нужно было коснуться ее киски. Не в силах сдержаться, он начал кончать, извергая волну за волной густого белого семени в трусики с тихим стоном.

Закончив, он посмотрел вниз на то, что сделал. Трусики капали густой белой спермой, он никак не мог вернуть их обратно в корзину, чтобы его мать не заметила, когда она их будет стирать. Поспешно он бросил их на пол возле своей кровати, натянул свои трусы и высунул голову из двери своей комнаты.

Его мать теперь была уже не ванной, поэтому он бросился туда, чтобы привести себя в порядок. Он прыгнул в душ, позволив теплой воде успокоить его тело.

Высушивая себя полотенцем. Надеюсь, его мать никогда не поймет, что с ними случилось. Одеваясь, он открыл дверь ванной как раз вовремя, чтобы увидеть свою мать полностью одетой и выходящую из своей комнаты.

— Что ты делаешь!? Дима заикался.

«Я достаю все трусы из твоей комнаты, сынок», — ответила она. «Честно говоря, ты мог бы подумать, что они должны лежать в корзине для грязного белья».

С улыбкой она ушла, на прогулку с намеком на беременность, которая сводила её с ума.

Дима бросился в свою комнату и искал трусики. Они все еще были там, слава Богу! Хотя они были не совсем под кроватью, они были рядом с ней. Они были не так заметны, сказал он себе мысленно. На самом деле, вероятно мама, вообще не заметила их. Иначе она бы что-то сказала мне?

На протяжении всего ужина мама вела себя совершенно нормально. Она говорила о своем дне, о новой девушке своего мужа. Она, должно быть, не заметила трусиков, подумал я с некоторым облегчением. Хотя в какой-то момент они посмотрела вверх, ее голова слегка наклонилась в сторону меня с вопросительным взглядом на ее лице. Но это, должно быть, было просто взгляд матери.

После ужина, мама следовала своему обычному распорядку дня пошла в свою комнату на полчаса. Я понятия не имел, что она там делает, но она всегда приходила, выглядя расслабленной и почти удовлетворенной.

На этот раз, однако, через пять минут он услышал какую-то суету в комнате мамы.

«Дима!» — закричала она.

«Что мама?» — ответил я, опасаясь, что каким-то образом у него сейчас возникнут неприятности из-за трусиков.

«Знаете ли вы, где твой отец хранит батарейки? Я нигде не могу их найти».

«Понятия не имею. Я посмотрю. Для чего это вообще нужны батарейки?»

«Мой молокоотсос. Теперь, когда твоя сестра любит есть только из бутылочки, я должна избавляться от своего молока. И мой насос без батареек не работает, так что ты, пожалуйста, помогите мне найти эти чёртовы батарейки к нему!» — закричала она раздражённым голосом.

«Хорошо», — ответил я.

Они вместе провели следующие полчаса, переворачивая дом с ног на голову, но лучшее, что они могли найти, был пустая упаковка от батареек.

«Я всегда знала, что твой отец ни о чём не думает», — стонала она, разочарование было на ее лице. «О, хорошо, мне просто придется продержаться до утра и утром купить эти чёртовы батарейки».

В ту ночь Дима проснулся около трех часов ночи. Спустившись с постель, он на цыпочках пошел в ванную, чтобы пописать. Когда он проходил мимо комнаты своей матери, дверь была открыта, и он мог слышать то, что звучало как рыдание, окрашенное стоном.

«Мама? Ты в порядке?» — спросил он.

«Да!» — огрызнулась мама, — «вернись в постель»,

Дима пошел помочиться и вернулся в постель. Но он не мог спать с вопросом о том, что расстроило его мать. Примерно через двадцать минут он решил пойти и проверить ее, когда услышал почти незаметный стук в дверь своей комнаты. Он затаил дыхание и прислушался.

«Дима? Ты извини? Мне нужна помощь?»

Он вскочил с кровати и открыл дверь, его глаза были совершенно не готовы к зрелищу перед ним. Его мать стояла в проёме его двери, ее грудь вздымалась, а лицо покраснело. Ее волосы были распущенными и неопрятными, а губы были надуты от разочарования. Она была одета в красную ночную прозрачную рубашку для беременных. Я не в силах помочь себе сынок, Дима быстро взглянул на ее вздымающуюся грудь и был поражен увиденным. На каждой груди было два темных влажных пятна с контуром пухлого соска под каждым.

Следуя линии его взгляда, его мать сказала:

«Мне так жаль, Димочка, я не знаю, что делать. Мне так больно сынок, я просто не знаю, смогу ли я…»

И при этом она обняла его за плечи и начала рыдать ему в плечо. Дима стоял, на месте не шевелясь. Сначала все, что он знал, было тепло ее груди, прижимающейся к его груди, смешанное с холодом мокрых пятен на передней части каждой из них. Словно на автопилоте, он обнял ее и потянул к себе, крепко прижав к себе.

Когда она продолжала нежно рыдать, Дима внезапно осознал, что его член шевелится. Незадолго до того, как он прижался к телу мамы, он мгновенно отпрянул от него от нее.

«Что я могу сделать мама? Могу ли я помочь каким-либо образом тебе?»

«Нет ничего, что ты можешь сделать Димочка. Моя машина для отсасывания молока не работает, но мне нужно слить это молоко. Там в грудях его скопилось очень много. Твоя сестра больше не будет получать мое молоко. Оно просто пропадет! Я просто не знаю, что я могу сделать в этой ситуации».

Мысль, должно быть, вошла в обе их головы одновременно. Дима хотел этого, но не мог этого сказать. Мог ли он? Их глаза встретились. Она заглянула ему глубоко в глаза.

«Дима… Не мог бы ты мне помочь?»

Дима стоял, обезумевший от такого предложения своей матери. Его разум кричал: «Да, я помогу тебе, я закопаю свое лицо в эти впечатляющие груди и выпью из них всё молоко начисто». Однако все, с чем он мог сказать, это слабый кивок.

Мама повернулась и пошла в свою комнату, а Дима следовал за ней, как будто в трансе. Ни один из них не говорил, как будто слова каким-то образом вернут реальность обратно.

Она легла на кровать и попросила Диму лечь рядом с ней. Она отвернулась, как будто ей было стыдно смотреть ему в глаза, стыдясь того, что они оба знали, что должно было произойти. Она медленно спустила лямки ночной рубашки и позволила одной груди оголится. Ее правая грудь была обнажена, выглядела бледной и сочной в лунном свете, который струился между занавесками. Когда Дима присмотрелся, он увидел, что сосок был, с маленькой каплей белого молока, свисающей с конца соска.

Дима хотел прикоснуться к нему, он хотел сосать его, но он не мог двигаться. После того, что казалось целой жизнью, его мать подняла глаза, чтобы встретиться с ним. Когда она посмотрела глубоко в его глаза, она потянулась вверх и направила его голову вниз к своей груди. В последний момент он раскрыл губы и взял ее сосок в рот.

Он подержал его секунду, наслаждаясь тем, насколько он был твердым и набухшим. Ощущение того, что ее горячая грудь вдавливается в его лицо, было невероятным. Потом он начал сосать. Едва слышный вздох удовольствия вырвался из губ матери, когда она положила голову на подушку, чтобы найти облегчение от своих мучений.

Дима сосал и сосал, чувствуя теплые струи молочных брызг в рот. На вкус оно было слаще, чем он думал, даже довольно приятное. Но что ему действительно нравилось, так это возможность сосать грудь своей матери, делая то, о чем он только мечтал и никогда не предполагал, что когда-либо будет делать.

Его член был тверже, чем когда-либо прежде, напрягаясь в трусах, в которых он спал. Все, что он хотел сделать, это наброситься на нее, засунуть его в рот, между ее сиськами, в любом месте этого горячего беременного тела мамы.

Через некоторое время он стал смелее. Он мог слышать дыхание своей матери, быстрое и такое нежное. Он продолжал сосать грудь. Осторожно прикоснулся языком к концу соска. Он сразу почувствовал, как тело его матери напряглось. Сосок еще больше набух во рту, и он услышал резкий вдох. Но мама ничего не сказала ему.

Подстегнутый этим, через минуту или около того он снова лизнул его, закручивая языком вокруг набухшего соска. Мама снова напряглась, но все равно ничего не сделала. Поэтому он облизывал ее еще больше, сосал и крутил вокруг своего языка, позволяя своему языку бегать по всей мякоти ее ареолы.

Внезапно она отдернула его голову от себя. Опасаясь, что он пересек черту дозволенного, Дима встретился с ее взглядом.

«Мне нужно, чтобы ты сделал другой, теперь сынок», — сказала она, ее голос казался несколько нежнее, чем обычно.

Дима усмехнулся и встал с кровати чтобы поменять позу. Там, где раньше он лежал рядом с ней, их положение на кровати означало, что он должен был присесть между ее ног, чтобы получить доступ к ее левой груди. Когда он это сделал, его мать сняла ночную рубашку совсем оставшись совершенно голой.

«Ну, ты все равно видел меня голой, мне будет комфортно быть голой!» — улыбнулась она.

Дима увидел перед собой совершенно голу маму, ее красивый округлый живот торчал вверх, а ее массивные груди поднимались вверх и вниз с каждым вдохом, набухшие коричневые соски гордо стояли. Он опустил губы к другой груди и начал сосать. Вскоре он стал лизать, сосать и делать все возможное, чтобы доставить удовольствие матери, исполнить свои эротические фантазии.

Ее дыхание стало быстрее, и там, где раньше она казалась такой расслабленной, ее тело было напряжено, спина выгнута. Внезапно Дима учуял знакомый запах. Он понял, что это запах трусиков его матери. Он чувствовал запах ее киски, это возбудило ее! Эта мысль послала сигнал вниз по его телу, и его член почувствовал, как будто он взорвется. Он стал быстрее лизать и сосать. Чем быстрее он облизывал и сосал, тем быстрее она дышала и тем сильнее становился сладкий мускусный запах. Казалось, что воздух был густым с ним, был густым с объединенной запахами их похоти.

Даже не осознавая, что он делает, Дима слегка сдвинул свое положение, так что его бедро оказалось между ее ног, и прижался к ее киске. Он подумал об образе ее киски, наклонившейся в душе, о тех пухлых опухших половых губах — теперь они были прижаты к нему, разделенные лишь несколькими сантиметрами.

Прошло несколько минут, ни один из них не двигался, Дима продолжал сосать. Затем Дима понял, что он двигается, даже слегка. Он терся бедром о киску своей матери, и более того, он чувствовал, как ее бедра мягко прижимаются к нему. Он пошел немного быстрее, и она тоже. Ободренный этим, Дима протянул руку и обхватил ее другую грудь, нежно сжимая ее. Когда его пальцы нашли сосок и зажали его, низкий стон вырвался из ее губ. Она выгнула спину, прижалась к нему сильнее, чем раньше, и упала обратно на подушку.

Он заставил ее кончить! Это заводило ее так же, как и его! Мысль об этом была настолько ошеломляющей, что Дима потерял всякий контроль. Прежде чем он понял, что происходит, его член начал извергать обильно сперму. Лучший оргазм в его жизни прорвался через его тело, выстрелив из его члена. Глаза все еще закрыты, он чувствовал, как она напрягается от него, ее руки двигают головой от ее груди. Открыв глаза, он посмотрел вниз на свой член. В какой-то момент он, должно быть, вырвался из его трусов, и он торчал перед ним, более набухший, чем когда-либо прежде, стреляя струями горячей спермы прямо на тело мамы.

Они оба застыли, когда волна за волной за волной сперма вылетела из его члена и приземлялась на ее набухший живот. Один выстрел дошел до ее груди, медленно и соблазнительно скользя по ее стройной форме.

Как будто заклинание сорвалось.

«Мне жаль, Дима, это была не очень хорошая идея», — пробормотала она, схватив одеяло пижамный и прикрыв себя. «Я знала, что у тебя есть мысли обо мне, я видела, как ты наблюдал за мной в ванной сегодня. Я знаю, что ты взял мои трусики и использовал их кончая в них».

Дима ничего не сказал, почувствовав своё горящее лицо.

«Это нормально, сынок, — успокоила она, — это не твоя вина. Естественно найти любую женщину, привлекательную в твоем возрасте, даже возможно мать это нелегко. Должна признаться, я нахожу это лестным для себя сынок что я тебя возбуждаю.

На следующий день они оба продолжили как ни в чем не бывало. После ужина мама пошла в свою комнату. Только на этот раз он знал, что она будет делать. Он представлял, как она сидит там, ее красивые сиськи напрягаются, чтобы выпустить свой сладкий нектар из них. Как он хотел, чтобы он мог быть там, в её комнате, помогая ей, любя ее, радуя ее.

Через полчаса Дима понял, что он ей не нужен, поэтому был удивлен, услышав, как она зовёт его к себе в комнату.

«Дима сынок? Извини, дорогой, я просто не могу сделать это самостоятельно. Не мог бы ты помочь мне снова?»

Сердце Димы колотилось, когда он шел к ее комнате. Она стояла прямо за дверью, выглядя так же, как и в первый раз — взволнованная, отчаянная и с диким взглядом в глазах

«Не волнуйся, мама, я помогу тебе», — сказал Дима. Прошлой ночью она была одета в ночную рубашку, на этот раз она была одета в черный бюстгальтер и трусики. Ее грудь напрягалась на фоне тонкого шелковистого материала. Это был не бюстгальтер для беременных, он был нормальным. Он выглядел слишком маленьким для ее наполненных молоком грудей, которые выплескивались сверху, стремясь быть свободными. Ее соски были прямостоячими под бюстгальтером, он мог видеть, как они торчат под материалом.

Ее круглый беременный живот гордо торчал перед ней, а под ним ее киска была спрятана за черными кружевными трусиками.

«Я сожалею об этом Дима, — застонала она, — но другого пути просто нет. Заходи сынок».

С этим она повернулась к сыну спиной в дверях своей комнаты. Дима стоял на месте в течение нескольких секунд, наблюдая, как она уходит. Ее попка была настолько круглой и полной, что он просто хотел схватить ее и сжать, особенно учитывая то, как она, казалось, поглощала крошечные черные трусики.

Дима вошёл в комнату и молча наблюдал, как она легла на кровать и попросила его присоединиться к ней. Когда он это сделал, она потянулась позади себя и расстегнула бюстгальтер. Медленно она скользнула им по груди, по округлому животу и бросила его в конец кровати. Ее грудь выглядела невероятно. Хотя с тех пор, как он увидел её, прошло всего одна ночь, Дима почувствовал, что смотрит на них как в первый раз. Они были бледнее остальной части ее тела, которое было загорелое светло-золотистого цвета. Но его глаза были притянуты прямо к соскам. Окруженные темными эреолами, они тоже были очень темными и набухшими. Он никогда не видел сосков такими большими, ни в реальной жизни, ни в журналах.

«Ну, не спи сынок, — сказала его мать, с улыбкой на лице, — давайте начнем».

Вместо того, чтобы занять ту же позицию, что и прошлой ночью, Дима расположился между ее ног. Он потянулся головой вниз и взял сосок ее правой груди в рот. Около тридцати секунд он ничего не делал. Он не сосал его, не облизывал и вообще ничего не делал. Примерно через полминуты он провел языком вокруг основания соска и сосал, и все это одним плавным движением. Небольшой стон вырвался из губ матери, и он почувствовал, как струя теплого молока брызнула в его горло. Он продолжал лизать и сосать, в то время как его член напрягался в трусах. Через пару минут он открыл глаза и посмотрел на мать. Она, казалось, почти все это время находилась в трансе, лежа с закрытыми глазами. Он чувствовал, как ее бедра слегка двигаются под ним, хотя он делал все возможное, чтобы не вступать с ней в контакт там, внизу, — он все еще был немного смущен инцидентом прошлой ночи.

Однако, что вызвало у него настоящий шок, так это то, что он заметил, что делает ее левая рука. Она массировала левую грудь, играла с соском и разминала мягкие ткани. При виде этого его член набух так сильно, что он почувствовал, что он лопнет. Двое могут играть в эту игру, подумал он про себя и потянулся вниз, чтобы погладить свой член. Он освободил его от трусов и начал нежно гладить, продолжая сосать. и облизывал грудь матери.

Прошло еще несколько минут, и он почувствовал похлопывание по плечу. Он тут же отпустил свой член и посмотрел на лицо мамы. «Время для другого сладкий мой», — хрипло вздохнула она. Ее глаза опустились, чтобы посмотреть на его твердый член, торчащий перед ним, его головка настолько опухла, что выглядела свирепым фиолетовым цветом. Тем не менее, она ничего не сказала, просто направила его лицо к своей левой груди.

Когда он вошел в контакт с ее соском, он почувствовал, как кончик его члена прижимается к ее трусикам. Он снова сместился, и он остановился там, вдавливаясь в ее крошечные кружевные трусики. Он облизывал ее сосок, который казался еще более эрегированным, чем обычно, если это вообще было возможно. Еще один мягкий стон вырвался из ее губ. Он чувствовал, как она снова начинает двигаться под ним, но теперь ее киска давила на конец его члена. Она должна знать, понял он, она должна знать, что это не мое бедро, как прошлой ночью. Но она ничего не говорит. Ободренный этим, Дима потянулся к ней, чтобы обхватить ее другую грудь. Он взял ее сосок между большим и указательным пальцами и осторожно сжал. Он был вознагражден потоком молока, который пронесся по воздуху и приземлился на спину. Еще один стон вырвался из губ его матери.

В этот момент Дима понял, что это делает ее такой же возбужденной, как и он сам. Она была беспомощна под ним, пока он сосал ее набухшую грудь и массировал ее другую огромную грудь. Мысль о том, что его мать лежит под ним, пропитанная похотью, была почти слишком велика для него, чтобы справиться — он чуть не выстрелил в свой груз спермы прямо там и тогда. Но ему удалось контролировать себя.

Он сделал это, он довел ее до этого состояния заняться сексом с ним. Это придало ему больше уверенности, и он начал тереть свой член о ее киску, разделенную только тонким слоем кружева. На самом деле, он мог почувствовать, как пара ее лобковых волос торчит сквозь материал, щекоча его головку. Было так приятно, что он продолжал тереться быстрее. Тем не менее, она не сделала никаких шагов, чтобы остановить его.

Он начал осторожно толкать, пытаясь протолкнуть в ее киску через трусики. Когда он это сделал, он почувствовал, как она начала застывать.

«Хм, Дима, я думаю, что теперь этого достаточно, — вздохнула она, — я, вероятно, смогу закончить остальное самостоятельно».

Дима отвел рот от ее груди и посмотрел ей в глаза. Ее лицо было покрыто тонким блеском пота, ее грудь двигалась вверх и вниз, когда она тяжело дышала. Он был ошеломлен тем, как эротично она выглядела, лежа под ним, задыхаясь от похоти, но с легким взглядом страха в глазах. Дима знал, что граница между ними уже нарушена, что нет ничего, что могло бы остановить его сейчас.

Не прерывая взгляда, как будто он не контролировал свое тело, он почувствовал, как его правая рука движется вниз к ее киске. Его член все еще был прижат к кружевному материалу ее трусиков, которые к тому времени были влажными от ее соков. Он зацепил палец под собой и начал оттягивать их от ее киски. Когда он это сделал, он почувствовал сладкий аромат ее возбуждения, и это заставило его голову плыть.

Она ничего не сказала, но продолжала смотреть на него, молча умоляя его остановиться, но не в силах произнести ни слова.. Он слегка продвинул бедра вперед, и конец его члена прижался к ее киске. Он почувствовал, как она застыла, и небольшой стон вырвался из ее губ. Он остановился там на мгновение, не зная, что делать. Внезапно он понял, что собирается сделать. Он собирался просунуть свой член внутрь собственной матери. Она была полуобнаженной и пропитанной похотью, но она все еще была его матерью.

Казалось вечностью, что они были так остановлены, кончик его члена упирался у входа в ее деликатно мясистую дырочку. И все же они не оторвали взгляда. Внезапно Дима уже не мог сдерживаться. Он не мог себя остановить.

Нежным толчком он медленно скользнул кончиком своего члена в ее дырочку.

Ее глаза расширились — как будто она не могла поверить, что он действительно это сделал, он действительно собирался ее трахнуть. Но все равно она ничего не сказала.

Засунув кончик своего члена, Дима знал, что он не остановится на достигнутом. Одним плавным движением он засунул свой член до упора, настолько глубоко, насколько это возможно. Это был самый эротический опыт за всю его жизнь. Он не мог поверить, насколько теплой была ее киска, какой влажной и вкусной она себя чувствовала, когда она захватывала длину его члена.

«О, черт возьми, Дима сынок», — застонала его мать, и она раздвинула бедра шире. «Мы не должны…

Он посмотрел вниз на ее грудь — ее соски стояли такими прямыми, более опухшими и набухшими, чем он когда-либо видел их У каждого была бусина молока на конце, и когда он медленно вытащил член, чтобы снова толкнуть его обратно, из каждого соска вытекала крошечная капельки молока. Он снова вонзился в нее, на этот раз сильнее, и когда она визжала от восторга, маленькая струя молока вырвалась из каждого соска.

Он почувствовал, что вот-вот кончит, и поэтому начал двигать членом медленнее. Она открыла глаза и сказала: «Димочка сынок, остановись сейчас. Я понимаю, что это тяжело для тебя, наверное, было бы лучше, если бы я поменяла позицию».

При этом она осторожно оттолкнула его и попросила, чтобы он лег рядом с ней. Она встала и медленно и соблазнительно зацепила палец под пояс своих трусиков, скользя ими по телу и кинула на пол.

Дима лежал на кровати, его член стоял прямее, чем когда-либо прежде, дергаясь и желая вернуться в любовную дырочку мамы. Он не мог оторвать от нее глаз, когда она стояла рядом с кроватью, ее большая полная грудь и круглый беременный живот выглядели невероятно.

Она медленно вернулась на кровать и подняла ногу, чтобы оседлать его. Когда она это сделала, он посмотрел на ее киску, ее опухшие внешние губы были разделены, и нежная розовая плоть ее внутренних половых губ высовывалась так привлекательно. Вьющиеся волоски лобка были липкими от ее соков.

Она обхватила рукой основание его члена и направила его к своей киске. Так медленно она скользнула на него, издавая стоны от удовольствия, когда ее, наконец, насадили на его всю длину. Она начала раскачиваться взад и вперед, скользя вверх на пару сантиметров и обратно вниз, прижимая свой клитор к лобку сына.

Дима потянулся и положил руки на ее попу. У нее всегда была хорошая, но с момента беременности она стала полнее, и он хватал мясистую попу каждой рукой. Когда она поднялась для следующего толчка, он опустил ее на свой член.

«О, мальчик мой, тебе нравится, когда мама имеет тебя сильно, — задыхалась она, — ну, хорошо, тогда мама будет совокуплять тебя сильно, ты непослушный маленький мальчик».

Она потянулась и отвела его руки от себя, расположив их над головой на кровати. Держа его руки на месте, она начала двигаться вверх и вниз все сильнее и сильнее, пока не ударила своей горячей мокрой киской по его члену так сильно, как только могла. Ее живот прижимался к нему, что было невероятно эротично. Из её грудей свободно текло молоко на его грудь. Она убрала руки из его рук и выпрямила спину, вставив одну из своих прекрасных грудей в каждую свою руку. Отработанным движением она сжала каждый из них, в результате чего дуга молока выстрелила и попала Диме в грудь. Все еще подпрыгивая вверх и вниз, она начала втирать свое молоко в его лицо.

«Пей мамино молочко, а я буду иметь тебя, непослушный маленький мальчик, которым ты являешься. Я научу тебя нюхать мамины трусики непослушный маленький извращенец»

Она начала иметь его сильнее, и Дима чувствовал, как его яички затягиваются, он знал, что не сможет продержаться намного дольше.

«Возьми меня, Димочка, я хочу, чтобы ты кончил в маме, я хочу, чтобы ты выстрелил своей спермой в киску мамы», — стонала она, скользя своей теплой киской вверх и вниз по его пульсирующему члену.

«Я кончу сейчас мама», — ахнул Дима, и когда он это сделал, он почувствовал оргазм, поднимающийся вверх по основанию его члена. Он начал кончать внутри мамы, кончая так сильно, что думал, что потеряет сознание.

Когда он начал кончать, мама выгнула спину. Когда она сжимала свои сиськи, сильные струи молока брызгали из каждой из них и ударяли Диму в лицо.

«О, Дима, о Боже, я кончаю сынок », — закричала она. Когда она это сделала, она поднялась так, что его член фактически покинул ее киску, а затем сильно вошел обратно.

К этому времени Дима накачал маму последней порцией своей спермы внутрь нее, и они пролежали так пару минут, она все еще была насажена на его член, который не показывал никаких признаков смягчения. В конце концов она соскользнула с него и посмотрела ему в лицо. Обхватив рукой основание его члена, она сказала: «Сынок мой дорогой, ты все еще такая твердый у меня. Что мы собираемся с этим делать?»

Прежде чем Дима успел даже подумать об ответе, с животным блеском в глазах мама опустила свой рот на член вбирая его всего без остатка….