Наступил предрассветный час.

Алекс вышел из дома и сладко потянулся. Утренняя прохлада пробирала до мурашек, а сердце возбужденно билось.

Он выдохнул и подошел к деревянной бочке рядом с крыльцом. Она была наполнена водой, которая за ночь еще не успела остыть.

Алекс снял рубаху и небрежно спустил штаны. Его молодое тело – смуглое и рельефное – тут же покрылось мурашками от холода, а в паху кольнуло истомой.

Юноша переступил с ноги на ногу, словно стесняясь своей наготы, взъерошил светлые кудри и стал залезать в бочку. Волна воды тут же выплеснулась на землю.

— Охх…, — дрожа, вымолвил Алекс и погрузился полностью. Его грудь тяжело вздымалось, а сердце гулко стучало в горле. Глубоко дыша, постепенно, тело перестало дрожать и, наконец, расслабилось. Алекс задержал дыхание и окунулся с головой.

Еще несколько минут Алекс задумчиво провел в воде, а затем неспешно вылез, разбрызгивая вокруг себя капли. Он насухо вытерся и нагишом зашел в дом.

Все уже было готово. Алекс надел другую рубаху, безрукавку из телячьей кожи с черной шнуровкой. Затем он натянул штаны, которые были ему маловаты – ягодицы сильно обтянуло, а большой бугор спереди явно говорил, что одежда не по размеру.

Взяв лук и колчан, Алекс подошел к столу, глотнул молока из кувшина и, натянув высокие удобные сапоги, вышел из дома. Его ожидала охота.

Он понимал, что рискует. Златолес был опасным местом, и все охотники деревеньки предпочитали охотиться в другом месте. Несколько человек вошли под своды Златолеса и не вернулись.

Однако, дело обстояло худо: дичь в окрестностях перевелась, и нужно было что-то делать.

И Алекс решил испытать судьбу.

Его дом стоял на окраине, примерно в миле от Златолеса. Опушку и сейчас можно было разглядеть.

Солнце вступало в свои права. Начинался новый день, когда Алекс подошел к краю Златолеса. Недалеко бежала река, в которой он наполнил бурдюк.

Глянув неуверенным взглядом на кроны деревьев, Алекс глубоко вздохнул.

— Сейчас или никогда!

Он выдохнул и направился к деревьям. Разглядеть что-то дальше полета стрелы было сложно, ибо ветви могучих деревьев, плотно смыкаясь, не пропускали свет.

Юноша шагал вперед, недовольно морщась. Штаны на ягодицах словно хотели лопнуть, а пах неприятно перетянуло.

С другой стороны, такой задницы во всей деревне ни у кого нет!

Алекс хмыкнул сам себе и продолжил углубляться в лес.

Прошел примерно час, когда Алекс решил остановиться и оценить обстановку. Он зашел глубоко – дальше, чем кто бы то ни было отваживался забредать. Деревьев здесь было поменьше, но стволы мощнее и толще, а корни, переплетясь между собой, не давали подлеску ни единого шанса.

Где-то недалеко застрекотала белка. Алекс повернул голову на звук, но решил оставить белку в покое.

— Не ради тебя я сюда пришел, — проворчал Алекс, вдруг почувствовав призыв справить нужду.

Он подошел к дереву и с немалым облегчением спустил тесные штаны. На свет показался достаточно большой член в окружении коротких темных волосков. Яйца высвободились из тесного плена и расслабленно повисли.

Алекс справил нужду и посмотрел на свое достоинство. Ему пришла в голову мысль так и продолжить путь, ибо хозяйству не очень хотелось оказаться в западне.

Вдруг юноша услышал странный звук откуда-то сверху. Быстро натянув штаны и кое-как пристроив пенис, он поднял голову, но ничего не увидел. Листва прятала то, что издало звук.

Алекс повел плечами и отошел. Повернувшись, он замер на месте. Недалеко от него, рядом с серым валуном и извилистым буком стояла молодая лань. Она смотрел на него, но не испытывала страха, а лишь мирно пережевывала жвачку.

Юноша облизнул губы и присел. Штаны издали короткий и протестующий треск, но не порвались. Алекс медленно достал стрелу и положил ее на тетиву. Прицелившись, он затаил дыхание.

Что-то опять зашевелилось наверху. Алекс решил не обращать внимание и осторожно шагнул вперед на полусогнутых ногах.

Раздался короткий свист, и в следующее мгновение нога Алекса взмыла вверх, увлекая парня за собой.

Он вскрикнул и выпустил лук.

— Черт! – только и мог крикнуть Алекс. Кроме всего прочего, его штаны все-таки лопнули, так как между ног неожиданно стало свободно.

— Чертова ловушка! – кровь начинала приливать к голове. Нужно было выбираться.

— «Не охотник, а просто умора», — раздраженно подумал юноша, напрягая пресс и подтягиваясь к веревке.

Он почти достал ее, как вдруг его спину что-то коснулось.

— Стой!

Алекс не смел шелохнуться. Пресс уже начинал потихоньку неметь.

— Отпусти!

— Что?

— Отпусти!

Алекс разжал руки и со случайным писком повис верх ногами, медленно раскачиваясь взад и вперед.

Смотреть на кого-то вниз головой довольно сложно, но Алекс понял, что стоит перед ним.

— «Вот и конец мне!», — в ужасе подумал юноша, вспоминая рассказы о Златолесе.

Перед ним стояло существо, похожее на молодого парня. Его золотистая кожа отливала оливковым сиянием, а глаза горели зеленым огнем.

Приглядевшись, Алекс понял, что одеждой существу служит кора, листья и больше ничего. Мускулистые ноги совсем рядом с его головой были без обуви

— Прошу…, — прошептал Алекс. Говорить было сложно, ибо дыхание перехватило, а сердце гулко билось где-то в горле, — отпустите…

Существо обошло Алекса и исчезло из виду. Юноша попытался извернуться, как вдруг почувствовал его грубое прикосновение к тому месту, где у него лопнули штаны.

— Ах ты…

Рука существа тяжело легла на пах юноши. Она двигалась по гладкой коже ягодиц, словно изучая. Алекс не смел шевелиться от страха. Он даже дышал через раз. Что это существо еще задумало?!

Рука сместилась чуть ниже, но дальше штаны были целыми. Алекс зажмурился и уже хотел помолиться в благодарность, как вдруг существо убрало руку, а в следующее мгновение Алекс тяжело свалился на землю, больно ударившись.

Голова шла кругом, и все же он неловко поднялся и увидел существо полностью. Это и впрямь был юноша, очень похожий на человека. Помимо золотистой с оливковым переливом кожей, у него были каштановые волосы, собранные в хвост, темные губы, скуластое лицо и невероятно красивое гибкое тело. На руках бугрились мышцы, красивая рельефная грудь с почти черными сосками медленно поднималась и опускалась в такт дыханию. Чуть ниже глубокие мышцы пресса уходили вниз, туда, где переплетенные листья закрывали естество загадочного парня.

— Что…, — пролепетал Алекс, — что… тебе нужно?

Существо склонило голову набок и как-то странно посмотрело, отчего Алекс покрылся пятнами смущения.

— Ты меня…

Но договорить он не успел. Существо в секунду оказалось рядом и грубо схватило его за шею и тут же с силой прижало к стволу дерева, отчего зубы юноши клацнули.

Он не собирался просить о пощаде. Он умрет как мужчина и не станет унижаться. Он…

— Красив, — медленно, с чувством, глубоким низким голосом прошелестело существо. Алекс в изумлении уставился на него и кое-как выдавил:

— Кто ты?

Существо чуть ослабило хватку, и юноша облегченно задышал.

— Маэр.

Алекс нахмурился, но шевелиться не решался.

— Тебя зовут Маэр?

Маэр медленно кивнул, и его рука слова сильно сжала шею Алексу. Тот умолк.

— Ты… красив…

Рука Маэра опустилась ниже шеи, к впадинке. Алекс не смел сопротивляться. Его грудь вздымалась. Он боялся, но не понимал, что с ним происходит. Его тело словно… словно хотело это руки. Хотело, чтобы она прикасалась снова и снова.

Рука Маэра замерла, он резко ее убрал.

— Снимай.

Алекс непонимающе уставился на него.

— Что снимать?

— Все!

— Я не стану!

Маэр прищурился.

— Или я…

Алекс смотрел с бессилием, а затем кивнул и неловко потянулся к шнуровке. Пальцы дрожали и не слушались. Кое-как разделавшись с ней, он сбросил безрукавку и посмотрел на Маэра. Тот продолжал изучающе смотреть.

Алекс с шумом выдохнул и снял рубашку. Маэр сделал шаг вперед, протянул руку и положил ее на голую грудь. Большой палец коснулся соска, и Алекс вздрогнул от неожиданности и чего-то еще, что томилось внутри.

Маэр гладил грудь Алекса, отчего та покрылась мурашками. Соски затвердели, и юноша часто задышал.

— Дальше.

Алекс сразу понял, о чем его просит существо. Осторожно, словно от этого зависит его жизнь, он наклонился, снял сапоги, а затем стал снимать штаны. Прикрыв свое достоинство одной рукой, что выглядело неубедительно, ибо одной руки было явно мало, Алекс тряхнул ногой и остался стоять, в чем мать родила.

Маэр кивнул и подошел почти вплотную. Одним движением он снял закрывающие пах листья и остался стоять такой же обнаженный.

— Красив, — произнес он, а потом сделал неожиданной: он попросту перекинул ошарашенного Алекса через плечо и побежал вглубь леса.

Деревья проносились мимо, словно смазанные. Алекс не понимал, что будет дальше, но постарался хотя бы запомнить, куда они бегут. Правда, вскоре, он понял, что идея бесполезная.

Вдруг бег прекратился, и Маэр довольно грубо сбросил свою ношу. Алекс упал на землю, точнее, на густую траву, так, что падение не причинило боли.

Юноша оперся на локти и смотрел на существо.

— Не смей…

Но Маэр уже опустился перед ним на колени и, взявшись рукой за правую его щиколотку, резко задрал вверх.

— Мой…

Произнеся это, Маэр осторожно поцеловал ступню Алекса, а его руки стали неожиданно нежно гладить икру, опускаясь ниже, к бедру.

И тут Алекс понял, что тлело внутри него – желание. Он желал это существо. Этого невероятно красивого юношу с таким манящим телом.

— Даа…, — пролепетал Алекс и откинулся на траву, а Маэр, меж тем, опускался все ниже, к внутренней стороне гладкого и мускулистого бедра юноши. Алекс часто задышал, когда рука существа остановилась на него ягодицах, а потом дотронулась до мошонки.

Юноша издал слабый стон, а Маэр опустил его ногу и отвел в сторону. Тоже самое он проделал и со второй ногой.

Член Алекса стал стремительно наливаться силой. Его ноги были широко раздвинуты, а большой член со вздувшимися венами стоял колом. Парень впился пальцами в землю и чуть выгнул спину. Пенис покачнулся.

Маэр склонился над ним и опустился ниже, к большим яйцам.

— Семя, — прошептал тот и поцеловал яички. Алекс издал стол и облизнул губы. Маэр поцеловал их еще раз, а затем поднял голову и дотронулся темно-вишневым языком до головки пениса.

Алекс приподнял голову. Маэр осторожно взял пенис в рот и начал его посасывать. Горячий и влажный язык мастерки щекотал уздечку, а руки бережно массировали яички.

Юноша никогда не испытывал такого удовольствия. У него и секса-то никогда не было. Девушки его не привлекали, а о мужчинах он и думать не смел.

Маэр сосал ему член и массировал яйца, и это было столь приятно, что Алекс начал постанывать, сердце в груди забилось все быстрее и быстрее, а соски стояли дыбом.

Алекс чувствовал нарастающее удовольствие: его яйца в руке Маэра распухли, а рот этого существа делал что-то немыслимое и поднимал внутри необъяснимое наслаждение.

Наконец, Алекс выгнулся и закричал. Волна экстаза прошла по его телу. Тугая струя горячей спермы вырвалась из распухших яиц прямо в рот Маэру. Тот стал жадно ее глотать, сжав яички и обхватив ствол пениса, который продолжал орошаться семенем.

Поток все не кончался. Алекс продолжал стонать, а Маэр пить. Он проглотил все до последней капли, а затем поднял голову.

Юноша посмотрел на него чуть затуманенным взором и, сквозь дурман экстаза, расслышал:

— Ты мой…

Маэр продолжал смотреть на Алекса. Его глаза осветились золотистым сиянием, которое постепенно окутало все нагое тело. В его волосах распустились маленькие золотистые лепестки цветков, а на груди, прессе и паху засияли чудесные завихрения, словно яркие татуировки.

— Ты, — с трудом протянул Алекс, напрягая мышцы живота и приближаясь к существу, — прекрасен.

И впервые за все время, лицо Маэра изменилось. Его вишневые губы тронула слабая улыбка.

— Ты мой.

Он приблизился и поцеловал Алекса. Его губы отдавали вкусом спермы – чуть солоноватой, с легким оттенком мускуса. Юноша запустил руки в шевелюру Маэра и, закрыв глаза, медленно лег на измятую траву.

Маэр оторвал свои губы от губ Алекса и обнажил острые белые зубы. Затем, взяв руку юноши, он осторожно приложил ее к своей груди.

Алекс услышал стук сердца этого существа. Его ладонь лежала точно напротив сердца, совсем рядом с темным, красивым соском, который хотелось лизнуть, пососать…

— Мое семя, — произнес Маэр чуть громче и выгнулся. Алекс наклонил голову и увидел длинный и невероятно притягательный член с темно-вишневой головкой. Яйца, такие же большие и абсолютно гладкие как у него, мирно покачивались в мошонке.

— Я хочу твое семя, — не помня себя от желания, прошептал юноша.

— Возьми же…

Маэр отстранился, и Алексу на мгновение показалось, что он сейчас уйдет, оставит его. И почему-то эта мысль вызвала в нем необъяснимый ужас.

Но этот загадочный и неведомый юноша взял ноги парня и приложил к своей груди.

Алекс почувствовал, как что-то коснулось его ануса, и от этого прикосновения член снова стал наливаться новой силой.

— Да, — выдавил он и себя, — да… войди в меня…

Головка члена продолжала плавно и нежно тереться, орошая влагой узкий и девственный анус юноши. Тот стонал от предвкушения, от прикосновения к самому личному и самому запретному.

Алекс полностью расслабился и отдался в руки Маэру, и сразу ощутил это. Член проник в него – горячий и влажный.

Он чуть вскрикнул от легкой боли, но тут же простонал от странного тянущего желания в своем анусе. Ему хотелось, чтобы член проник как можно глубже и даже причинил боль, ибо ему казалось, что сладостнее нее ничего нет.

— Давай, Маэр, — Алекс широко открыл глаза и кивнул. Он дрожал от нетерпения, чувствуя, как смазка его пениса течет по животу. Маэр кивнул в ответ и, облизнув большой палец ступни парня, пошел в него по самые яйца.

От удовольствия и весьма ощутимой боли Алекс издал долгий и страстный стон, откинув голову назад. Он закусил губу, но Маэр и не думал останавливаться.

Юноша постанывал и покрикивал, ощущая внутри себя большой и твердый член. Он словно разрывал его, проникая глубоко, задевая что-то внутри, от чего по телу, подобно грозовому разряду, проносились волны блаженства.

Капли серебристого пота заструились по лицу, груди, животу и бедрам Маэра. Он отпустил ноги парня, стремительно склонился над ним и, взяв его за плечи, выпрямился вместе с ним. От этой неожиданной смены позы, Алекс приоткрыл рот в немом крике, так как пенис Маэра зашел максимально глубоко.

Он посмотрел полубессознательным взглядом и поцеловал своего возлюбленного. Тот, приобняв юношу, ускорил темп. Он жадно целовал губы Алекса и трахал его столь страстно и пламенно, столь глубоко и неистово…

Они не слышали и не видели вокруг ничего и никого. Для них существовали только они и их пламенная любовь.

Маэр еще ускорился, а Алекс, почти не помня себя от наслаждения, просто откинул голову и держался за мощные плечи существа.

Внезапно Маэр на мгновение замер, потом оскалился и зарычал, уткнувшись в грудь юноше, и тот почувствовал, как горячие струи спермы наполняют его. Семени было много, и Маэр в легких конвульсиях и с тихим рыком орошал Алекса ею.

Наконец, все было кончено. Его член вышел из ануса, но ни капли спермы не показалось наружу.

— Теперь ты мой… навсегда, — еле слышно прозвучали его слова. Алекс коснулся пальцами своего ануса, но семя так и не вытекло.

И тут его сердце вздрогнуло и замерло. Алекс приоткрыл рот, но слова не шли. Ужас запечатлелся в его глазах, но Маэр улыбнулся.

— Мое семя в тебе.

Затем существо что-то сказало. Один раз… другой.

И сердце Алекса забилось. Он судорожно вздохнул, схватившись за грудь. Его член почти опал. Юноша непонимающе посмотрел на любимого.

— Ты теперь один из нас. Я посадил семя в тебя, и теперь ты такой же как я.

— Так ты можешь нормально говорить? – удивленно отреагировал Алекс. Маэр ответил:

— Я мало знаю слов на вашем языке. Нет, — он покачал головой, — теперь ты понимаешь мою речь. Ты преобразился.

Алекс действительно что-то чувствовал. Он опустил голову и ахнул. Кожа на животе стала золотисто зеленой. Головка пениса потемнела, а яйца чуть увеличились, отчего тяжело повисли в мошонке.

Юноша перевел взгляд на свои соски – и они потемнели.

— Так я теперь, — не веря самому себе, вымолвил он, — один из… из вас? Но кто же вы?

— Мы – дети Природы, — ответил Маэр, — и теперь ты тоже. Ты мой любимый, а я твой.

Алекс молча смотрел на Маэра и чувствовал сердцем и душой, что эта правда. Он каким-то невероятным образом понял, что их судьбы связаны, что они любят друг друга.

Он улыбнулся и провел рукой по щеке Маэра.

— И мы будем всегда вместе. Ты, — он взял его руку и приложил к своему сердцу, — и я!