— Нет, нет, не так, не сейчас, я не готова, передумала… нет

Она бормотала и боялась поднять глаза, и так давно полуприкрытые. Его руки на ее груди, сосках, сжимают, вкручивают. Она чувствует его рядом, совсем близко. Тянется губами, ищет поцелуй. Она чувствует близость губ.

И чувствует боль сосков от сжатой сильно груди.

Пытается ухватить его за руки, отстраниться, бормочет…

— Нет, нет, потом, пожалуйста.

Но она возбуждена. И он знает это. И это очевидно.

Она прижата к нему, а обе ее руки, что так тщетно сопротивлялись уже за спинной и он держит их своею рукой.

— Смотри на меня

И она смотрит. В сиянии возбуждения, сквозь пелену похоти.

Второй рукой он уже сжимает ее между ног, и она подается вперед, насаживаясь на пальцы.

— Смотри на меня.

Ей тяжело. И там теперь лишь похоть. Влага во взгляде и болото между ног.

— Что, хочешь, чтобы я остановился?

И его три пальца двигаются в ее пизде.

Она взвывает.

— Неееееееееееет…

Отпустил руки. Убрал вторую из промежности.

Она покачивается вперед-назад, часто дышит, смотрит на него сверху вниз.

— Итак, ты хочешь продолжения или продолжим пить чай?

Он насмешлив и знает, чего хочет она. Чего они оба хотят.

Сгребает ее волосы в кулак, откидывает голову. Она воет, стонет.

— Ты сделаешь все, что я скажу, ты будешь покорна и тебе понравится, ясно?

— Да…

Ей больно. Но это сладко. И она не думает о боли. Это унизительно. Но она не думает об унижении. Она хочет еще.

Он мягок с ней, но наращивает темп.

И она откликается, забываясь в новых ощущениях, теряя секундами контроль. Будто теплое озеро из эмоций и лишь его голос, через пелену вожделения — возвращает ее.

Он приподнимает ее за волосы. Отпускает. Пощечина почти на лету, вторая, третья, и еще, еще. И она покорно принимает, не защищаясь, подвывая и пряча руки за спину.

Она перед ним вся. Голая. Без сопротивления, она хочет подчинения, а он хочет ее низости и ее похоти.

В этом странном калейдоскопе она принимала все. Плевки, пощечины, его пальцы в ее дырах.

Она уперлась о стол, и он ебет ее в очко, она растягивает жопу в стороны, насаживается. И это не просто анал — ее берут. Не спрашивают, разворачивают, наклоняют, без церемоний, без вопросов.

Ее трясет от похоти, пробует дотянуться до клитора.

— Руки!

Одергивает. Убирает, цепляется за стол.

Внезапно он уходит.

— Лежи. Жди.

После уже связанная, лежа на столе, с руками за спиной туго и неудобно, она вдруг поняла, что беспомощна полностью. Он ее контролирует.

Страх, ужас.

— Что, хочешь хуй в очко?

Шлепок, чувствительно сжата ягодица, следы на ней, алые, пульсирующие.

Еще один и еще. Два, три пальца ебут ее в очко.

Она уплывает, стонет, ей больно, но…

«Меня ебут без церемоний я и просить сейчас буду, и я хочу еще и еще»… — мысль мелькнула четко, ясно. Жгучий стыд накрыл все ее тело.

Шлепок.

— Ебать тебя в жопу, животное?

— Даааа, пожалуйстаааааааа

— Э, нет, милая, скажи, чего ты хочешь

— хуууууууй в жопу, пожааааалуйста

Она извивалась, насаживалась на пальцы, выла от ударов, скулила, но ее ощутимо трясло.

И она получила хуй в очко.

Руки затекли, она сбилась с ритма. Он просто ебал ее.

Бросил.

Обошел, поднял за волосы. Она смотрела прямо на него и не видела ничего.

Плюнул ей в лицо. Размазал. Стала ловить его пальцы.

— Что, дать тебе отсосать?

— Дааааааааа…

Она и не говорила, а просто выдыхала стоном.

Держа ее за волосы, он насаживал ее рот на хуй. Слюна, хрип, всхлипывания.

Ебал глубоко, без церемоний. Периодически плевал ей в рот, размазывал по волосам, лицу.

Отошел.

Она глубоко дышала, лежа в лужице из слюны, с мокрыми волосами на щеках.

Безумные глаза.

— еще — вдруг простонала она — еще…

Но еще не случилось.

Он сидел в кресле. Она в ногах, прижимаясь к его коленям.

— Это, лишь начало, и не самое интересное для меня. Тебе не было ни особо больно, ни особо унизительно.

Ты похотлива и развратна. Ты блядь, шлюха, и похотливая тварь — но лишь здесь, сейчас и для меня.

Дальше будет больше. И я могу многое пробовать, многому обучить.

Это игра в оба конца.

Я хочу унижать и видеть твою похоть. Ты хочешь быть опущенной, хочешь подчинения.

Хочешь продолжать? Ведь, по сути ничего не было. Это и не начало, а лишь приятные игры.

Ее тело ныло, она подумала, что будут синяки или ссадины и на жопе следы.

Руки затекли и побаливали в местах фиксации и в плечах.

Но ее трясло от возбуждения чуть спавшего, но плотного, туманного. Одно его движение и она опять взвоет, потечет.

— Я делал тебе больно, а ты текла, твоя пизда, как озеро, у тебя и по ногам текло. Ты это понимаешь?

— Я выебал тебя в рот после жопы, а ты и не поморщилась. Ты опущенное животное, ты этого и хочешь, чтобы тобой пользовались.

— Ты хочешь быть моей?

Она вздрогнула. Ее трясло уже как-то болезненно.

Рот, жопа, хуй, пизда.

Хлесткий мат. Больно, унизительно.

Но бог мой, как она этого хотела.

И как ей было хорошо.

— Я боюсь… Но я хочу.

— Тебе не стоит кончать пару дней, а захочешь, так попросишь, я позвоню и назначу встречу. Захочешь поболтать — пиши.

Этот переход от приказа к поболтать-пиши смутил ее сбил с толку.

— Такси внизу.

— Я не понимаю…

— Чего же, милая?

— Ты доволен?

Пощечина. Она вздрогнула. И вдруг встала на колени.

— Вы довольны мною?

— Молодец, учишься. Да. Можешь ехать.

В такси она все думала о возбуждении, о том, что она не кончила и даже не думала об этом, да и он не особо то удовлетворял себя.

Но тот уровень возбуждения, а главное стыда, то, что с ней происходило и ее покорность — это сводило с ума. Она чувствовала, что течет, что хочет. Но не секса. А его власти и своей беспомощности.

Руки за спиной. И он делает, что хочет, контролируя ее.

Это и заводило. Это и было нужно.

Она сжала ноги, выдохнула, почти застонала. Таксист косился в зеркало.

Дома, в душе, она старалась не начать дрочить, но не сдержалась.

И уже ползла к телефону и строчила, что хочет кончить, еще и еще.

А он смеялся и рекомендовал душ попрохладнее.

— Ну что же ты так унижаешься, стыдно ведь?

И ей было стыдно, жгуче. Но все тело будто сомкнулось там, между ног в яркую точку, пульсирующую, влажную.

— Нет, ты отправишься спать. Я подумаю, когда ты мне будешь нужна.

Не узнавая себя в этот момент, она поползла спать. Плакала, пытаясь успокоится, чувствуя, что возбуждение спадает, но чувство принадлежности нет.

Пишите tyriаn-purpur@yаndеx.ru