Но там прямо у двери застенчиво переминались несколько девушек. Лилия хотела было нырнуть в туалет, но её остановила одна из девушек:

– Туда нельзя, уборка, – и указала на листок, прикреплённый прямо под буквой «Ж»: «Расписание уборки: 9. 30 – 9. 45, 12. 40 – 12. 55, 14. 45 – 15. 00». Лилия с ужасом взглянула на часы: 14. 50.

Другая из этой компании, со странным полусмехом – полустоном, запрыгала и зашипела:

– Девочки, я уже не могу! Сейчас буду писить!

Третья тоже решила поделиться своими мучениями. Прыгая на одной ножке, согнув правую коленку и прижав правое бедро к левому, она, широко улыбаясь в попытке скрыть своё отчаянное положение шуткой, приговаривала:

– Аааааааа, не могу, не могу, не могу! Сейчас описаюсь!

Так, попеременно поджимая под себя ножки, она крутилась вокруг сгрудившихся в тесный кружок подружек, время от времени напряжённо замирая и опуская поджатую ножку, и косясь на проходящих мимо молодых людей – как бы кто не услышал о её страданиях, кроме подруг! Продолжая перебирать ножками, она начала рыться в сумочке, и издала разочарованный возглас:

– Блин! Салфетки кончились… Юль, поделишься? – обратилась она к подруге.

– Не могу, Ириш, тоже закончились. Только прокладку могу дать.

– Ир, у меня есть салфетки – обнадёжила подругу другая девушка.

Тут подоспела ещё одна страждущая, та самая, что поднималась по лестнице вместе с Лилией. А за ней и подкалывающие её подруги. Увидев мнущихся у туалета девушек, и скользнув взглядом по расписанию уборки, девушка испустила тихий стон. Но что ей было делать? – и встала рядом с остальными подругами по несчастью.

Девушки, широко улыбаясь, переминались с ноги на ногу, скрещивали ноги, ни на секунду не переставали двигаться. До Лилии донеслось противное «псссь – псссь – псссссссссь!!!» – это шутила одна из девушек над своей подругой.

Все они завистливо поглядывали на преподавательниц, секретарей из профкома, расположенного на этом же этаже, и других молодых женщин, которых уборщица пропускала в туалет. Это и ясно – у них много работы, вот выдалась буквально одна свободная минутка, и женщина стремглав бежит в туалет, о котором мечтала последние полтора часа, но не могла отлучиться из – за работы. А студентки? У них пузыри молодые, крепкие, потерпят! Тем более – кто им мешал сбегать пописать во время пары? Студентки понимали это и, скрепя письки, продолжали терпеть.

Невозможно описать словами те чувства, которые бушевали в девушках, когда они смотрели на то, как женщины входят в туалет и выходят оттуда через несколько минут облегчённые, с довольными лицами.

– Я тоже так хочу, – прошептала одна из девушек общую мысль, глядя, как выходит из туалета очередная женщина.

До другого женского туалета было далеко идти, можно и по пути описаться (они все очень сильно хотели), проще было подождать 5 минут, пока закончится уборка. Но Лилия не могла ждать – следующая пара у них была в другом корпусе, где женские туалеты вечно на ремонте. А до него ещё дойти надо!

К девушкам приближался быстрый цокот каблуков – молоденькая аспирантка, выскользнув из лаборантской, бежала в туалет. Времени было мало, а выписать из себя нужно было ох как много – накопилось за три пары! Хуже того – из – за бешеного темпа работы, бегания по кабинетам и персональных объяснений каждому непонятливому студенту, она сама не заметила, как пару раз написала в трусики.

Всего на миг потеряв контроль над уретрой, она намочила свои трусики и даже не заметила этого! Пару минут назад, решив для себя немедленно сбегать в туалет, пока не описалась, девушка почувствовала эту влажность под своей юбочкой. Решив, что это лишь пот, она успокоилась, но сейчас, по пути в заветную кабинку, она смутно подозревала, что слегка описалась. Ей начал мерещиться приторный запах мочи, перебивающий аромат духов и частиц реагентов, осевших на халате. С грустью она осознавала, что если в кабинке, приспустив трусики, она увидит на них мокрое пятно, то их придётся выбросить, а ходить без белья стеснительная девушка не привыкла даже жарким летом.

Аспирантка, буквально влетев в туалет, не глядя на уборщицу, направилась к кабинке. Белый лаборантский халат, словно парус развевающийся за её спиной, был чем – то вроде пропуска в закрытое заведение – женский туалет – куда пускают только VIP – персон по специальному разрешению. Уборщица, оглянувшись на вошедшую, скользнула взглядом по халату и снова занялась уборкой – face – контроль был пройден.

Лилия медленно приоткрыла дверь туалета. Увидела уборщицу, размашисто растирающую по полу грязную воду. Из одной кабинки доносилось громкое шипение – это мочилась аспирантка. Кажется, сквозь шум струи Лилия расслышала тихое облегчённое «ооооооохх хорошо – то как!», но не была уверена. Тем более, её интересовала не отливающая лаборантка, а только её собственное сильное желание и вердикт уборщицы – может или не может Лилия его облегчить.

– Можно? – пискнула девушка.

– Девочки, для кого листок на двери висит? Написано же – с 14. 45 до 15. 00 – уборка! Что не ясно?

– Ну пожалуйста! – взмолилась бедная девушка, – очень надо!

– Ты на мокром полу поскользнешься, а мне отвечать потом? Подожди хотя бы, пока высохнет

– Не поскользнусь – почти плача прошептала Лилия, но женщина её не слушала.

Лилия закрыла дверь и посмотрела на мнущихся девушек. Видимо, её лицо в этот момент так жалостливо умоляло «Господи, ну дайте же мне, наконец, пописать!!!», что девушки в один голос заверили её:

– Ничего, подруга, мы тебя первую пропустим.

– Да мне некогда ждать, – пролепетала Лилия, – на пару уже опаздываю. – И, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать и не описаться одновременно, быстрым шагом пошла в другой корпус.

По самому подлейшему из законов, как только Лилия, проклиная всё на свете, удалялась от заветного женского туалета, вышла уборщица, подняла ведро и ушла. И Лилия уже не могла видеть, как девушки гурьбой бросились к освободившемуся туалету, тихонько полушутливо толкаясь и по – детски забивая себе кабинки:

– Огосподибоже НАКОНЕЦ – ТО!! Чур, я первая!

– Почему это ты первая? Я тоже еле терплю!

– Уууййй пустите меня, умираю!

– Девочки, а можно я первая? Я серьёзно щас обсикаюсь…

– Как же жалко ту девочку… Ей оставалось всего – то полминутки подождать. Надеюсь, она дотерпит…

И Лилия терпела. Прокручивая в голове все матерные слова, которые она знала, девушка преодолевала многочисленные коридоры и пролёты. Самое тяжёлое для девушки испытание ожидало её в конце пути, на подходе к нужной аудитории – она находилась рядом с мужским туалетом, а женский располагался прямо над ним, нужно было только подняться по лестнице. Как раз в этот момент наверху скрипнула дверь, и Лилия услышала над собой громкий цокот двух пар туфель. Две девушки, похоже, как и Лилия, невыносимо долго терпели, прежде чем попали в желанный туалет, так как одна из них весело произнесла:

– Фуф, я уж думала – не добегу!

– Да, я тоже, – засмеялась вторая. – Целую вечность терпела!

– Никогда не видела, чтобы ты с такой скоростью неслась, ещё и на каблуках, – хихикнула первая.

– Сама в шоке! Только это меня и спасло от позора. Серьёзно, хоть на секунду позже бы зашла – нассала бы себе полные трусы!

Голоса довольных девушек удалились. Если бы Лилия не боялась до смерти препода, то, наплевав на пару, полетела бы вверх по лестнице, к туалетику! Но, видимо, не судьба… Девушка представила, как ей потом придётся бежать вверх по лестнице, а её мочевой пузырь будет скакать внутри неё, и булькающая моча будет рваться наружу, всё сильнее с каждым шагом. От этого ей стало ещё хуже, и, стараясь не загадывать наперёд, вошла в аудиторию.

Преподаватель был уже на месте – он всегда приходил пораньше, и требовал этого же от студентов. Лилия никогда не была против этого, но сегодня она всем сердцем и мочевым пузырём ненавидела его привычку. Выслушав его отчитывания, Лилия заняла место на задней парте, подальше от него. Без Маши было очень грустно, одиноко и холодно, так бы она прижалась к подружке и до перерыва (или раньше, в зависимости от того, сколько выдержит её пузырь) выслушивала бы ласковые слова утешения.