Лида.

Ну кто называет свою дочку Лидой? Только фанаты Гайдая. Видимо, её родители таковыми и были.

В общем, Лида.

У смазливой юной девушки на заочной экономике не так-то и много траекторий личностного роста. Можно двигаться по профессиональной лестнице, но для этого надо было выбирать ВУЗ получше и отнюдь не заочное отделение. Или надеть юбку покороче и отправляться в большой мир, чтобы найти себе успешного или перспективного мужа. В пользу последнего варианта была типичная стройная двадцатилетняя фигура, смазливое стандартное личико, обрамленное модной стрижкой, и наивное выражение густо накрашенных глаз, которое мужчины так часто склонны принимать за неопытность.

Против этих качеств не смог устоять комендант штаб-квартиры большой IT-компании Михаил Сергеевич. Ему нужна была стажерка на рецепшн и из всех термоядерных проблядей, пришедших на собеседование, он, по его мнению, выбрал самую безобидную. Так Лида стала пять дней в неделю по утрам встречать пару сотен хмурых и нелюдимых программистов и несколько десятков улыбчивых и раздобревших на их эксплуатации управляющих в огромном и пафосном холле претенциозного здания в тихом городском центре.

Работа была не пыльная: стой и улыбайся, сиди и улыбайся, говори по телефону и улыбайся. На личные нужды – пять минут в час, плюс обед.

Комендант только отслеживал её пунктуальность и внешний вид. Лида должна была выглядеть каждый день с иголочки, ходить в строгой, но не траурной юбке, светлой блузке и «без особых излишеств» косметики на лице. Как бывший военный, тот любил сдержанную красоту, и ценил в женщинах наряду с сиськами, душу и покладистость.

Сразу за рецепшен с турникетами, дальше по коридору была соответствующая высокому валовому доходу компании столовая, за стойкой — под рукой всегда чай и кофе. Редкие посетители немного скрашивали Лиде наполненный сообщениями и роликами в телефоне день. По больше части Лиде приходилось встречать всяких курьеров и торговых агентов. Зато она была в курсе на каком этаже какую предпочитают кухню, и всех тонкостей страховки жизни вместе с приусадебным участком. Она быстро подружилась с девочками из бухгалтерии и девочками из кафетерия. Были еще девочки — уборщицы, но они не говорили по-русски и постоянно смотрели в пол.

Остальную массу, как мы уже упоминали, составляли всякие обосрыши мужского пола в обносках, нервные дамы за сорок с проблемами в личной жизни, перетянутые капроном и широкими поясами в области предполагаемой талии, и благодушные дядечки на Порше, с акциями конторы и регулярными астрономическими бонусами. Последние были самые добрые. Они всегда здоровались, спрашивали, как дела, замечали новые блузки и сережки. Но, по закону подлости, все были женаты и с любовницами. И не мудрено – с такими зарплатами их нужно было законодательно обязывать содержать не меньше десятка женщин Востока с полусотней детей!

Про зарплаты Лиде разболтала подружка из бухгалтерии, Наташка. Когда разговор зашел про очередного невзрачного дрочера, прошмыгнувшего мимо турникета.

— Боже, им что, денег на одежду не хватает, — протянула Лидочка, поправляя пилочкой ноготь на среднем пальце, выставив его в интернациональном жесте.

— Да ты что! Он в десять раз больше тебя получает! – Пришедшая как раз поболтать Наташка сделала круглые глаза. Белоснежные белки её так красочно подчеркивали незамутненною чистоту серой радужки.

Лида, немного поднапрягшись, быстро пересчитала в уме сколько это будет, и от удивления сложила свои губки плотным полуоткрытым колечком. В средине, если присмотреться, был виден озадаченный розовый язычок:

— Скока — скока?! Так много?! Да за что?!!! – Вскрикнула пораженная мировой несправедливостью девушка. — Вот где, Наташа, справедливость!? – Этот прошмыгнувший замухрышка был не старше её, но получал он на порядок больше, хотя Лиде деньги были намного нужнее. Одна бесконечная смена офисного прикида чего стоила! – Они не красятся, бельё не покупают, помады дорогие какие!! Ходят как бомжи. На что им столько денег?!

— Ну, он же программист! – Глубокомысленно парировала Наташка и высоко подняла выщипанные до состояния черточек брови. Глаза её приняли обычную форму, но все равно она оставалась привлекательной.

В их девочкинском словаре слово «программист» было синонимом чего-то загадочно умного и непостижимо обеспеченного. И, надо признать, девицы брачного возраста, активно пытались найти среди угрюмых нелюдимых техно-переростков своё простое женское счастье. И старались не дать найти его кому-то раньше их. Для этого они ревностно следили за собой и за конкурентками. Поэтому Наташа держала Лиду недалеко от себя, чтобы рядом с новенькой на приманку тоже словить какую-нибудь не шибко замусоленную рыбёшку.

А клёв то был!

В первый же день работы Лида ощутила наплыв посетителей на её страничку в соцсетях. Незнакомые парни стучались в друзья, лайкали её школьные фотки и делились тупыми мемами. Она слабо отбивалась от нахлынувшей популярности. И только ближе к вечеру связала это с выходом на новую работу. Убогие зародыши вместо того, чтобы знакомиться лично, лезли и искали её профиль. После чего начинали заигрывать в сообщениях. Ну что за люди?!

С ними Лидочке еще предстояло познакомиться. На рабочем месте могли появляться какие-то снеки или шоколадки, пару раз курьеры притаскивали цветы без всяких записок. В дальнейшем сами герои этих подарков появлялись и, видимо, ждали оваций. Но их не было. Была лишь нервная напряженная Лида. Она металась, нервничала, поминутно поправляя макияж, ждала конкретных принцев. Но встретив несколько таких самодовольных укурков просто забила на всё. Ведь не может живая девушка быть постоянно в подвешенном состоянии. Это дятлу достаточно выползти со своего рабочего места, доковылять до рецепшн и роясь в своей грязной башке, шмыгая сопливым носом предложить девушке сходить «куда-нить». Для девушки же это означало, что ей надо сидеть красивой, не расслабляясь весь день, ожидая, когда же какому-нибудь патлатому надоест смотреть картинки и он захочет живую бабу, потом держать лицо во время самого предложения «погулять», ну и на самом «увлекательном» свидании пытаться разговорить несловоохотливого молодого человека, в глазах которого желтыми бельмами стоят заставки порнхаба.

Дрыщи смотрели на неё как завороженные, молчали и пускали слизкие слюни. Некоторые от смущения начинали пялится в телефон, лайкая подряд все её фотографии. Кульминацией встречи обычно становилась совместная фотография с руки, типа «смотрите с какой я тёлкой вживую затусил!». После того как пикча была отправлена на стену, вислый сервак окончательно морозился так как не знал, что делать с ней дальше.

Ну, то есть в роликах все выходило гладко: загнул, раздвинул жирные булки, плюнул и вставил; или: развернул, поставил на колени, оттянул губу и вставил за щеку. Но на практике из этой прикинутой гладенькой девочки с чистыми распущенными волосами, чинно сидящей за столиком и насмешливо взирающей на их потуги, сделать влажную стонущую сучку, раздеть и насадить её на свой «огромный хй», они, как правило, представления не имели.

Лида могла бы им помочь. Но в другой жизни. Тут она играла девушку с серьезными намерениями. Куда откровенное блядство на данном этапе не входило. Поэтому все свидания кончались бесславным расставанием. Некоторые парни даже боялись предложить прощальный поцелуй. Да и не за что им его было дарить, если честно. Они все относились к ней как невинной девочке, хрустальной розе, за которой надо два года ухаживать, чтобы она дала поцеловать себя в щечку. Ей тоже всё такое было в новинку. Лида привыкла совсем к другому. За невинным взглядом скрывался богатый и неоднозначный опыт по части постели. Со школы она входила в большую и дружную компанию, где отказывать корешам было не принято. Она с подругами за несколько лет такой «дружбы» испытала, кажется, все способы секса и перепробовала множество парней во всевозможных комбинациях; так что Лида даже успела определиться с излюбленными вариантами. Ей нравилась кулинария: вафелька и секс в шоколадный глаз.

Чтобы не растрачивать потом и кровью приобретенные навыки, на выходных к ней заезжал торгующий зеленью Артучик на шахе, и имел её своим кудрявым черным членом на заднем сидении. Лидочка жизнерадостно прыгала на стонущих отечественных амортизаторах, отводила душу, заполняя свой ненасытный зад и рот склизкими маленькими армяшечками, но сердце её при этом оставалось совершенно свободным и открытым для настоящей любви.

В глубине души они видела себя на большой белоснежной кухне, сама в белоснежном свитере, соблазнительно подчеркивающем её оголенные загорелые после Эмиратов ноги, в толстых мягких носках, скользящих по мраморным плитам глянцевого пола с кружкой дымящегося какао. Тут же в гостиной зоне, на белоснежном толстом ковре играли бы вместе её первенец, одетый как куколка, со щенком золотистого ретривера. Лестница, будто парящая в воздухе на заднем плане вела бы на второй этаж с тремя спальнями, а через витражные окна на заснеженной площадке угадывался на фоне тонированного забора из тёмной термодоски белоснежный личный её Порше Кайен, на котором она ездит в салон и на фитнесс.

Больше ничего лишнего. Муж – на работе, где и должен быть круглыми днями.

Между тем, сходившие с ней на свидание и оставшиеся ни с чем недоноски стали в отместку распускать про неё грязные слухи, что она — девственница недотрога, и сооружать дипфэйки с её лицом. Первый же такой снимок, где она восседает жопой на огромном члене негра, был так натурален и похож на их секс с Артурчиком, что она в первый момент не на шутку испугалась. Наташка успокаивала её тем, что все молодые девушки здесь через это уже прошли. Но всё же на сердце у Лиды от этого образовалась рана и подозрение, что «люди что-то знают».

Один комендант Михаил Сергеевич всё про Лиду знал и понимал. Он бы давно загнул её в подобострастную позу и показал армейскую выучку в какой-нибудь подсобке, но был сам по горло занят ртом и лоснящимся задом Анастасии Николаевны из юридического и бритой молодящейся киской Веры Павловны из бухгалтерии. Его служивый и опытный организм с трудом справлялся с двумя охочими дамами среднего возраста, да еще и имел жену по государственным праздникам.

Так и ходила Лидочка на работу красивая и бесхозная, как березка в поле, на ветру. Как ива, склонившая плакучие ветви над тихой речушкой. Все её надежды на поиск избранника и устройство семейной жизни рассыпались и поросли быльём безысходности.

Однажды.

Вот же слово. После него вечно что-то случается.

Лидочка обнаружила перед своей стойкой мигающего человека. Он просто стоял, привлекая её внимание, при этом верхняя часть лица у него сокращалась волнами и казалось, что он подмигивает обоими веками сразу. Страдающий гиперкинезом опарыш определенно искал её внимания.

— Что тебе? – Строго спросила Лида.

— Ты девственница? – Просто и без обиняков спросил гомункул.

— Ну, предположим. – Лида была заинтригована. Она любила, когда вот так, без прикрас, сразу в очко.

— Давай продадим твою девственность?

— Условия? – Девушка хоть и не окончила еще бакалавриат, вполне понимала законы рынка.

— 50 на 50.

— Нет, 30 на 70. Причем 70 – мне.

— 40 на 60.

— 20 на 80.

— Хорошо, 30 на 70! – Парень опять моргнул всем лбом и подал хлипенькую инфантильную ручонку в знак совершения сделки.

— Как это будет?

— Я делаю внутренний сайт только для конторы, потом рассылку, все делают ставки. Побеждает большая. Время – одна неделя. Нужны будут твои фотки. Без одежды.

— Ну еще чего!

— Я должен был попытаться. – Парень тяжело вздохнул и исчез также внезапно, как и появился.

Многоголовая гидра коллективного сообщества технарей нашла-таки формулу как поиметь Лиду, не вылезая из сети. Они оставались в своей полностью прогнозируемой и объективной среде, просто меняли услугу на деньги с элементами игры и соревнования.

А Лида погрузилась в размышления. Ей даже льстило, что эти утырки верили в её невинность. Восстановить целостность девственной плевы было не так уж и сложно, и не так уж и дорого. Можно было вообще ничего не делать, а сымитировать дефлорацию. Если парень будет неопытным, это могло прокатить. Но Лиду также смущал другой момент, относительно её супружеских перспектив в этой конторе после такой публичной распродажи целомудрия. Хотя, на этом фронте её и так постигло полное разочарование.

Другие девочки в конторе тоже годами ходили, не имея никаких рабочих вариантов, только невразумительные свидания. Странным образом, наличие денег и безлимитного доступа к порнхабу делало местных мальчиков поборниками пошлых дешевок и распутных дряней и полностью лишало их хоть какого-то желания строить отношения всерьёз. Точно так же, как эти клоуны от IT переставали готовить себе еду, переходя на доставку, также и с женщинами – они полностью перешли на разовый, прогнозируемый секс без обязательств. А то и на виртуальные его эрзацы.

Поэтому еще раз оценив свои перспективы как девушки приличной, Лида не стала отказываться от шанса заработать хоть раз как неприличной.

В перерыве к ней подошла Наташка.

— Лиль, ты видела-а-а-а? – Протянула она.

— Что. Наташа!?

— Лиль, ты не видел-а-а-а?!

— Что, Наташа?!

— Ну, аукцион с тобой?!

— А, это?! Нет, не видела? Какая сейчас ставка?

— Сто штук.

— Крохоборы. Что так мало то?! Девушка один только раз девственность теряет. Или не один? Не важно.

Наташа была потрясена признанием Лили, и озадаченная ушла к себе. Но через час вернула снова. С обескураживающим предложением.

— Лиля. Мы тут посоветовались, ты тут не одна такая одинокая. Мы тоже хотим!

Вот это был номер! Девки сами хотели продаваться за деньги! Это угрожало Лилиному джек-поту, так как не факт, что, если девушек будет много, именно Лиле заплатят больше всех. К тому же это так сильно напоминало банальную проституцию, что у девушки засосало под ложечкой.

— Наташа. – Мягко начала Лиля. – Пойми, это просто стартап, не факт, что он выстрелит. Но если со мной всё пройдёт хорошо, мы обязательно запустим такой же аукцион по каждой желающей девочке! Согласна!

Наташа покрутила головой, но больше не могла ничего возразить.

Уходящие вечером яйцеголовые смотрели на Лилю особенно пристально. В их глазах читалось два вопроса: стоит ли девочка столько, сколько висело за неё на аукционе, и реально ли она всё еще девственница. Лиля стоят пунцовая от стыда, обмахивала свои щеки жирными от туши ресницами, и натужно улыбалась уходящим сотрудникам. Цифра в двести пятьдесят тысяч рублей озадачила её совершенно. Настораживал Лиду только, что напротив астрономической по её меркам суммы стояло не какое-то конкретное имя или ник, а подпись «Складчина для Влада».

Это получается, что Артурчик каждую субботу имеет её минимум на полмиллиона?! Лилю задавила жаба. Столько денег и псу под хвост. Вернее… И кто такой Влад? Какой-нибудь конченый удот, над котором все хотят посмеяться? И над ней заодно. С таким вообще можно было разойтись по-хорошему, даже сэкономить на операции. Тем более, что деньги не его.

Планы роились в голове нашей героини. Целую неделю она не находила себе места наблюдая как стоимость её невинности прочно застыла на все на той же последней ставке. Конечно, она мечтала о Порше, но и эта сумма была куда интереснее её оклада. И она полна решимости её получить.

Время кончилось и снова мигающий лбом утырок появился перед её стойкой. Весь офис замер в праздничном предвкушении.

— Ты видела? – Он многозначительно подмигнул ей. – Мои 75. Сразу отдашь?

— Ага, разбежалась. Что это за Вадим?

— О, Вадим! – Проходимец закатил было глаза, но нечаянно снова судорожно сжал складки лба и веки.

— Что такое? – Лида почувствовала недоброе.

— Ты скоро узнаешь! – Такое обещание вызвало у Лиды приступ тягостной тревоги и неприятного предчувствия.

***