Ласточонок. Глава 7

Лежу я, вперясь в твои фото,

И алкаю твоих сосцов…

Забыл опять: ты на работе,

В фавОре пристальных юнцов?

О нет, Натуль, не беспокоюсь,

Друг дружке знаем цены мы!

Но я б – Карениной, под поезд,

Чтоб посмотреть с тобою сны…

Покувыркаться дома получалось не всегда. То её маман внука навещает, то сам отрок дома, а то и просто для смены декораций.

В период танцев колотухи с бубенцами у святой пещерки я немного контролировал себя: сдерживал брачный рёв марала, но моя же самочка на пике половецких плясок являла миру всю свою колоратуру во всей красе!

Хвала японцам: просторный минивен, моя верная Савраска, часто принимал нас в потёртые велюровые объятья в любом удобном и не слишком удобном месте. Нам хотелось везде. Особый драйв мы испытывали, останавливаясь в людном месте и делая минет или куни. Сзади стёкла тёмные, народ особо тебя не видит, тем более, что там творится внизу, а ты видишь всех.

Выезжали за город и вспоминали: тут было, и там покуролесили, а тут за жопу муха укусила…

«Хоть давно стал белым лунем,

Не сидится в зной июня,

И в жару пускпю слюни

От любимых ласточат!

*

Унесу под сень акаций

Наташонка, свою цацу,

А Родэновских «Трёх граций»

Мне и даром не вручать!

*

Заголю ей обе сиси,

Унесу в небесны выси,

И закапает из писи

На елду её роса

*

То пожёстче, то помягче

Поскачу на ней, как мячик,

И щекочет солнца зайчик

Мне на жопе волоса!

*

Голосит на все октавы

Мой Куклёночек вертлявый,

Изгибаясь влево, вправо

На багровом удальце…

*

Подарил денёк нам длинный

Писю с привкусом маслины,

Сперму с пухом тополиным

На смеющемся лице!»

Иногда водилы фур сигналили нам, – видать, с их ракурса обзор лучше. А может быть эта братия чует еблю уже на каком-то метафизическом уровне? такие вот профдеформации…

И конечно, куда же без отелей! Хотя бы на пару часиков, чисто для смены драпировки…

«Три ступеньки, дверь резная,

Кованый навесик»–

Щебетала мне Натулька

По пути в Ростов.

Я же думал, я то знаю, –

Обмакну свой пестик

В Наташонка-Ласточонка

Раз так сто по сто…

Неожиданно подкрался… Нет, не пиздец, но неприятный момент:

Я давно от неё слышал, что за всеми этими маркетами стоят… назовём их – определённые структуры. Директор, зам у них – просто номенклатура, зиц-председатели, типа Фунта. Всем рулит служба безопасности из тех, «окантованных». И вот одно тело стало подкатывать к ней на своей потной кочерыжке, сдувая перхоть с эполет. Был негодующий отказ с применением ярких литературных эпитетов. Итог – технично подставили на бабки. Подлость – особенность их профессии. Усё. Расплатились – распрощались…

– Ыыыыыы…

– Так, стоп, кукла моя. Уныние – грех, прорвёмся! На этой мути свет клином не сошёлся.

Но сейчас тебе надо просто выпустить пар и перезагрузиться. Позвони Насте, она не против сегодняшних посиделок с тобой? Тем более – пятница…

Ну вот и отлично. Едем…в другой магазин. Нет, не устраиваться на работу. Мне надо домой кой-чё купить, а заодно и тебя подброшу…

Перед Настиными воротами вручил ту пару пакетов «для дома»…

– Это – для катализации радости встреч. Сильно там не балуйтесь. Чмоки!

Гудит, пищит в ночи девичник,

В Аксае плавится туман

От возлияний неприличных,

И Наташонок в меру пьян…

Но льются тосты про любовь,

Про фуй морковкой, секс и розы.

И изогнув дугою бровь,

Поведала про наши позы…

………………

А утро – хоть подвешивай свечу,

И дождик буковки рисует на стекле.

Натулька, как твоё там самочу?

Сдаётся мне: вчера была навеселе…

А я: гараж, Савраска, Красный Лэйбл,

Потом на кухню, венчик разливать…

И тоже почему-то трезвый не был…

Стыжусь, но завалился рано спать…

В обед, сославшись на работе на семейные дела, дунул за Наташкой к Насте.

Та – тоже разведёнка, тоже чёрненькая, но с прямыми волосами, такого же роста, но водоизмещением поменьше и чуть постарше. Стройненькая, смазливая, с приветливым вторым размером сисинят. С ней жил, как мне сказали, какой-то крендель, но он был на работе.

– Тюли-Люли! Есть выжившие в этих Помпеях?

Тишина. Даже начавший было нести службу грозный собакен после взятки в виде «Цезаря желе», как мне показалось, подмигнул:

– Вперёд! Действуй!

Я прошёл в дом.

Они лежали на огромной кровати. Нет, не в обнимку, а вообще жопка к жопке. В доме был ещё диван, но неудобный, вот и легли. Начинаю целовать её, сонную. Конечно, выхлоп вчерашнего – не айс.

– Мммммм!– Плотно сжатый ротик и тёплые, мягкие сисьманы укутали меня….

– Подожди, я сейчас….

– Наташ, и я с тобой, — проснулась Настя…

Вернулись немного соловые, но посвежевшие.

Кофе, пирожные… Я уже забрался рукой и начал растирать ей писюльку…

– А что это вы тут вытворяете у меня под столом? К нам на диван пересела Настюха.

Моя фея берёт её руку, и пристально глядя мне в глаза, кладёт… на выросший шатёр моих джинсов. Та расстёгивает, и… я утопаю в поцелуях: сверху – с Натахой, снизу подружка сомкнула губки и проворно работает язычком под залупой…

Да. .. вид у меня был наверное немного удивлённый…

То, что потом произошло, вспоминаю, и до сих пор дымится шляпа.

Та моя мечта, когда одна у меня скачет на члене, а другая – на лице, сбылась! Это были контрасты, и по вкусу, и по дурманящим, отшибающим остатки разума запахам! Никакой парфюм, никакой деликатес и близко не сравнятся с этой фантастической вселенной, этим праздником тел и дикой похоти! Они сменялись на мне, мы меняли позы, и в феерическом финале представляли чуть ли не единый организм… Я чувствовал себя Уроборосом, пожирающим свой же хвост…

Час? Да нет, около двух часов исступлённого, необузданного шаманства на языческом (или языковом?) капище… Мы опали и расползлись одновременно…

– Фуууххх… Таки поеду. Я ж на работе… Охх.. не прощаемся, барышни!

Я сполоснулся под душем и ускакал.

Вечером Наталья мне сказала:

– Это было разовое мероприятие. Настюха потом, как от морока очнулась: «Ай! Какая ж я блядь! А как же мой Стёпка?!»…. И пошло – поехало…

Правда это, или с точностью до наоборот ей Наташка сказала, мне до сих пор неведомо…

Дома вечером, переваривая произошедшее, потягивая вино и поджаривая крылышки, ей написал:

«Топорщится месяц из дымных объятий мангала.

А я вспоминаю: зимы ты хотела, а лето ругала.

А мне бы – июль, и забыть наваждение снега

(Сдаётся, в реинкарнациях был я и негром)

Тебе, моё чудо, раскрыл я пристрастия, вкусы,

Отбросил все догмы и стал Казановой искусным

Хочу Наташонка лелеять я нежить и холить

Смешав её запах под дух энотер с каприфолью…»

………Конец 7-й главы………