Тепло никак не хотело приходить улицы нашего небольшого уютного, очень зеленого города на Днепре. Осень выжелтила парки и скверы, устлала листвой пожухлую траву, а похолодание все задерживалось. Кое-где деревья облетели до полной графичности — сплошная прорись ветвей, голых и черных, колыхалась над тротуарами, расчерчивая небо хаотичным, но четким узором.

И ни единого облачка, предвещающего мокроту и слякоть! Глубочайшая, пронзительная синь распахивалась над крышами нашего славного города — «унылая пора, очей очарованье» сгустила бледную летнюю лазурь, словно выцветшую на солнце, красиво размалевала ею небосвод, не жадничая, не скупясь на яркость и сочность колера. Пусть хлопотливые носители разума налюбуются вдосталь синевой небес, пока не накрыла их зимняя хмарь, надышатся пусть печальной свежестью, настоянной на прели и таком неожиданно тревожном запахе дальних снегов!

Но вот зв учёбой пролетела зима и… Но вот закончилась так нелюбимая у нас на юге зима, точно как пел Яак Йоала «… как долго, как долго дымится зима». Но никак весна не прорвётся к нам сквозь укрепления нашей коварной южной зимы… Хотя солнце светит совсем по-летнему — наступление лета не остановить!

Мы с моей кузиной Галкой идём по улице ранним утром — скоро, в июне, очередная сессия и мы не только заканчиваем третий курс нашего техникума, но и уже чудесно отпраздновали наши 18 лет. Я явственно ощущаю,, как староста группы Александр немного недовольно морщится. Ведь в него вселился какой-то кукловод и постоянно руководит им. Хотя… Благодаря этому кукловоду Сашке удалось избежать многих ошибок и даже крутого избиения. Хулиганистые парни из одного района, так называемые «бассейские», очень хотели проучить старосту группы, мол все девчата на него «запали», но… Он ловко избежал всех ловушек! А их главаря ловко встретил в узком переулке, да с маской на лице, да с трубой в руках. .. Тот чуть не обоссался. .. Но теперь никто не тронет Александра, ведь за него теперь стоит бандит по кличке Витас!

А весной в воздухе запахло! Весна потягивалась в дремотной истоме. Робкая и нагая, она нежилась на мягкой травке, опушившей чернозём, аккуратно и совсем стыдливо прикрываясь кипенно-белыми кружевами цветущих абрикосов. Голым ветвям не хватало сквозистого зелёного марева — им деревья окутаются чуть позже, как только распустятся первые клейкие листья, но почки уже набухали, словно соски взволнованной девушки.

А где-то далеко на простуженном севере, под Псковом или Ленинградом, в эти самые дни начинался ледоход — рыхлые, раковистые льдины лопались, натужно трогаясь с места, и ясное синее небо удовлетворенно смотрелось в талые воды.

А здесь, на югах, земля мреет от благодатного тепла. Не того сугрева, что в средней полосе, зыбкого и неверного — отшагнёшь с солнцепёка в тень, и сразу мурашки; нет, держится устоявшийся плюс. Лучезарный воздух истекает запахами буйной жизни, полузабытыми за зиму. Они будоражат воображение и дают волю таким шальным желаниям. Девчонки, как только солнце прогреет чуть воздух, сразу одевают такие дерзкие супер-мини, а легкие порывы ветра легко поднимают их куцые юбочки, давая созерцать восхищённым парням всю цветовую гамму их трусиков.

После занятий его двоюродная сестра Галина, приехавшая в этот славный город, удачно поступила в техникум гидромелиорации и собиралась заняться орошения засушливых земель Юга Украины. Но вот отдельную комнату она у Сашки отобрала, как настояла его мамочка. И вот сейчас, в очередной раз чувствуя некоторую вину перед ним, она села на колени перед диваном и позвала Сашку к себе. Ловко расстегнув ему ширинку, коварная Галка умело запорхала язычком по нежной коже головки, даря Саше невероятное чувство прекрасного удовольствия.

А вот вскоре его позвала соседка Валентина Павловна — телевизор барахлит. Но к телевизору она меня не пустила, а крепко обняла и сладко поцеловала — явно она просто сильно «проголодалась». Но я не был наглым, искушенным в общении с женщинами, тем более намного старше меня, годящихся в матери. И, если бы не этот Евгений Иванович, который лихо руководил мной и не менее лихо обошёлся с соседкой, я бы просто удрал от неё. А так — я крепко обнял её, затем нахально уложил на живот и, лихо задрав её юбку и приспустив её огромные трусы, вошёл в её горячую жаждущую вагину. Но вот она взвыла, явно получив оргазм, а мне кончить — я не менее нахально всунул свой горящий член в её тугую дырочку. Она сразу громко заохала, но поезд уже ушёл — я стал бурно изливаться в её круглую аппетитную попку. Провожая меня, она в полутёмном коридоре сладко поцеловала, заодно сунув мне в карман пятёрку — «за ремонт телевизора». И шепнула на ухо — «Приходи ещё».

Ха! А Галка меня приревновала даже — учуяв запах женских духов. Так что я дунул на стадион, да точнее — так мне посоветовал мой кукловод. Заскочил удачно в «Тройку», как раз довезёт до стадиона. Правда, давка там постоянно! И тут ко мне прижалась такая аппетитная высокая девушка — так это наша новая училка по химии. И тут к моей руке прижалась её голая нога. От откровенного прикосновения, чувствуя неудобство, стыд, попытался вытащить руку, непроизвольно приподнимая ещё выше подол довольно короткой юбки. Обалдеть, да она не может отодвинуться от меня! Какая она аппетитная и невероятно сексуальная!

Мужской инстинкт затуманивал разум. Я так балдел, аж в груди стало горячо. А вот её двинули сзади, она чуть повернулась ко мне и моя ладонь так удачно легла ей прямо в промежность. Мои брюки чуть не лопались, член стоял колом. Вокруг меня ничего не существовало, только нахальная ладонь, прижатая к низу женского животика, местами слегка скрываемая тонкой тканью узких трусиков! Я даже чётко ощущал её щелочку сквозь чуть влажные трусики. Она затрепетала, задергалась, словно пойманная в силки птичка. Широко раскрытые красивые глаза уставились на меня: «Саша, это ты?»

А моим разумом полностью овладел этот Евгений Иванович и, чуть наклонившись, шепнул на ушко Алле Павловне: «Вы просто великолепны и невероятно сексуальны. Вам хорошо сейчас?» — она только кивнула, потянулась и сама прижалась ко мне. «Хотите куннилинг? Не пожалеете, милая Алла». А она. сильно покраснев, вновь кивнула. Так что из автобуса мы вышли вместе. Я сделал руку кольцом и она, тихо засмеявшись, взяла меня под руку. А в правую руку я взял её неожиданно тяжелый портфель.

О! Ну конечно — тут между дворами постоянно крутятся мелкие урки, постоянно прося то «закурить», то двадцать копеек. Но тут совершенно наглое предложение от двух крепких и сильно подвыпивших «орлов» с выколотыми перстнями на пальцах — оставить девушку, а вот самому бежать без оглядки. Я бы раньше так и сделал, но…

— Хорошо, я ухожу, — эти орлы заржали, а Алла крепко вцепилась мне в руку.

Сделав вид, что вроде я поворачиваюсь, чтобы бежать обратно, я изо всей силы да с разворота врезал портфелем ближнему, прямо в висок — он упал как подкошенный. Похоже на нокаут! А вот второму я от всей души врезал носком ботинка прямо в его ширинку. Он тоже упал, раззинув в беззвучном крике рот, прилёг в позе эмбриона и затих. Похоже сильный болевой шок! И теперь он совершенно точно уже больше никого из милых дам не изнасилует!

— Алла, идём дальше, они сегодня решили тебя не изнасиловать. Им сейчас не до тебя, красавица Алла.Похоже они решили лечь поспать. Хотя прохладно, но в них полно алкоголя, не простудятся… А у тебя в портфеле гантели, что ли, — она кивнула.

Алла явно была в шоковом состоянии и покорно тащилась за мной. Она дрожала всем телом, словно её бил озноб, да не в состоянии произнести ни слова, точно находясь в полуобморочном состоянии. И смотрела на меня глазами «по пятаку…

И только в её однокомнатной квартире на втором этаже, снятой для неё гороно, она пришла в себя. Прижавшим всем телом, как это умеют делать девушки, она закинула свои горячие руки мне на шею и сладко меня поцеловала:

— Саша, милый, как ты смог их побить… Эти урки постоянно грозили мне и сегодня точно хотели… — она замолчала, вновь обняв меня. И мы слились в поцелуе.

Мягкие, податливые губы пошли навстречу, раскрылись, как бутон, позволяя проникать языку внутрь, нежно лаская сладкие уста, вырывая из её груди тихий, протяжный стон, очень похожий на мурлыкание кошки. Я погладил её по груди — Алла тихо ахнула…

Я, взяв её на руки — как тяжела эта великолепно сложённая юная женщина, уложил Аллу на кровать, короткая юбка задралась и я нагло стал целовать её стройные ножки. А затем… Пальцы ухватились за резинку трусиков, впившуюся в тело, и потянули вниз. Тонкая ткань, скатываясь рулончиком, заскользила по бедрам, обнажая небольшой плоский животик, с ярко красной полосой, оставленной тугой резинкой трусиков. Затем её круглые колени разошлись в стороны и я вовсю впился в её заманчивый бутон. Как чудесно пахла эта совсем молодая возбуждённая женщина. Под ласками моего язычка её клитор выполз из-под своего капюшёнчика, чуть надулся и вскоре Алла так неожиданно для меня пронзительно закричала.

— Аллочка, тише, ты что? — Сашок, милый, я не могу, я такого ещё не испытывала, мне было так сладко и так волнительно… Я вся теку… Как мне чудесно… Поласкай меня ещё… Ой, я сейчас опять буду кончать, — мне на язык брызнула пахучая струйка…

Легкое движение бедер, и вырвав из её груди тихий крик, я ворвался в неё, словно диверсант в логово врага. Страсть делала нас совершенно безумными. Я остался у Аллы до утра. Нежность и ласка сделали из Аллы просто безумную — давно у неё не было мужчин, её жених бросил девушку и она очень страдала. С ней я этой ночью узнал невероятные страсти анального секса — это было так сладко! Алла похоже обожает анальный сек — её громкие сладострастные стоны летали по всей комнате. Мы чуть не опоздали в наш ГМТ. Хорошо, что нас вырвал из неги утреннего сна звонок будильника. Но самое главное — моё задание как кукловода было выполнено.

Я написал в её блокноте несколько формул и теперь Алла вскоре придумает новый мощный наполнитель для снарядов. Она осталась жива, её не убили эти бандиты и теперь будет жить в закрытом городке и придумывать новые варианты взрывчаток. И даже сам генерал-майор Яковлев, куратор их проекта новой артиллерии, будет с восторгом целовать её сладкие пальчики, восхищаясь её талантом. Алла вскоре станет кандидатом наук. Но вот память от том весьма нахальном и неожиданно умелом старшекурснике останется у неё навсегда!