Дружной коммунальной семьёй сидим за столом. На столе выпивка, закуска, всё в лучших традициях. Тётя Нина с тётей Светой проспорили тётке Тане. Оказывается они заключили пари на то, кто первой даст мне. Мама что-то такое говорила, когда мы с ней еблись, да я мимо ушей пропустил. Не до этого, когда перед тобой маячит пухлая мамина задница, а твой член то прячется меж двух холмов, то выскакивает оттуда на время, чтобы в следующий момент тут же занырнуть назад. А что, там тепло, там приятно, там так прекрасно скользить, будто зимой с горки на саночках. Да нет же, какие саночки? Ни разу на санках с горы так дух не захватывало. А тут ком в горле, в голове пустота, лишь шум в ушах. Видать это шумит тот ветер, который выдул остатки мозгов. Если они и были.

Сидим. Тётки выпили малость, мне тоже плеснули, не слушая возражения матери.

— Ребёнок? Какой ребёнок? Лен, ты вообще о чём? Тебя драл так, что мы от зависти чуть не сдохли. Таньку протарабанил раком — до сих пор сладко жмурится. Да у ребёнка в стакан не влезет. Лёня, сынок, достань свою штуковину, примерим. Ну что дура? Почему сразу дура? Я же как лучше хочу. Вас уже проебли, а мы с Нинкой, как в поле обсевки. Всё, Лёня, сегодняшняя ночь наша. И никаких базаров.

Тётя Света, произнося это, от возбуждения так дирижировала руками, что едва не смахнула со стола выпивку и закуску. Не думаю, что ей бы это простили. А я подумал: А почему бы и не попробовать со стаканом. Вдруг у меня и правда не влезет туда. Да ну, враки всё это. Ещё как влезет. Вон на столе стакан стоит, можно воочию убедиться. Тут почуял, что кто-то шарит у меня меж ног, стараясь расстегнуть ширинку штанов. Да кто, как не тётя Нина. Сама активно в разговоре участвует, лицо невинное, сама под столом рукой шарит у меня в штанах. Уже пролезла. Тётя Света усекла

— Нинка, блядь! О чём мы говорили? Забыла, стюра? Так я напомню. Быстро руку убрала.

Тётя Нина с лицом оскорблённой невинности убрала руку. Зря. Так приятно мяла конец, что он встал, затвердев. И куда мне теперь с ним? Сейчас мысли будут не о еде, а о том, как бы скорее снять напряжение. Поправил член, поставив на двенадцать часов. Я всегда стараюсь так сделать, когда он встаёт в ненужный момент. По крайней мере не мешает. А тётя Света поясняет свои слова слушательницам

— Мы с Нинкой решили устроить мальчику групповушку. Пусть порезвится. Лен, ы не против?

— А я почему должна быть против? Это вы у него спрашивайте. Ой, девки, страшно мне.

— Чего?

— Разбалуем Лёню.

— Фиии! Разве это баловство? Ебать трёх тёток — это радость. А попробовать в жизни всё надо.

— Четырёх. — Мама поправила. — Меня что, со счетов сбросили? С питания снимаете?

Тётя Света посмотрела на маму, как на больную

— Лен, ты что? Ты первая, а нам остатки. Кто будет спорить с матерью. Лёня, а ты что молчишь?

Вздрогнув от вопроса, потому как в мыслях витал где-то далеко, представляя, как это будет происходить с тремя тётками, отвлёкся, потому и вопрос застал врасплох.

— А? Что?

Бабы заржали. Тётя Таня, сквозь смех, сказала

— Нинка, ну ты и дура. Поставила пацану. У него теперь все мысли кому бы засадить? Лёня, сынок, давай я раком встану. Прямо здесь. А чего стесняться? Все свои, поймут. Помогут советом и практически поддержат.

И начался всеобщий ржач, в котором лишь я не принимал участия, сидел, насупившись и не понимал, что тут смешного. Растравили душу и тело, и ржут, кобылы. Нет, мама не кобыла. Мама…Она просто мама. Посмотрел на них. Тётки успокоились Тётя Таня взяла бразды правления в свои руки.

— Всё, хорош ржать. Засмущали пацана. Разливайте и давайте выпьем за нашего мальчика. Чтобы у него всегда и долго стоял. Чтобы любил нас, блядёшек старых, драл во все дыры. Лёня, будешь драть? А что мама по этому поводу сказала?

Она что, забыла? Я же ей говорил. Повторю, мне не жалко.

— Мама сказала драть вас, как мартовских кошек до поросячьего визга. Мам, — обратился к маме, — а почему кошки будут визжать, как поросята?

Мама закашлялась. Видать еда не в то горло попала. Тётя Света, сидящая рядом, похлопала маму по спине. Пояснила

— Лёня, когда бабе хорошо, она себя контролировать перестаёт. И тогда может орать, визжать, царапаться. У меня пару раз было, что и писькала, когда кончала.

Мама с интересом посмотрела на тётю Свету

— Светк, а ведь это у тебя был сквирт. Это не моча.

— Да? — Тётя Света захлопала в ладоши. — Бабы, бабоньки, я о таком только слышала. Уррраааа! Я тоже сквиртовать могу.

Тётя Нина проворчала

— И что это за хуйня? Кто мне объяснит? Сижу тут дура дурой.

И женщины переключились на обсуждение важных для них проблем. Мне стало скучно. Тихонечко выполз из-за стола. В голове слегка шумело от выпитого. Не привык молодой организм к спиртному. Поплёлся по коридору в сторону туалета. В туалете опёрся одной рукой на стену, встал над унитазом и свободной рукой пытаюсь расстегнуть ширинку. Нет, правильно говорят, что водка — яд. Особенно для молодого, растущего организма. Вона как щтырит. И тут чую чьи-то руки, обнявшие меня сзади за пояс. Потом эти руки спускаются вниз и смело, будто так и нужно, расстёгивают мне ширинку. И кто это у нас такой ловкий? Ааа, это тётя Света воспользовалась тем, что некоторые пьяные личности не закрыли за собой дверь на задвижку. Ну и ладно, ну и хорошо, пусть помогает. Она попыталась извлечь из ширинки водопроводный кран. И ничего. В смысле не получилось ничего. В трусах запуталась. Да ещё и кран, полный воды, торчит, мешает вытащить его наружу. Настоящую женщину смутить чем-то очень трудно. Если уж поставла себе цель, то будет добиваться её во что бы то ни стало. А тут не цель, тут просто небольшое препятствие. Тётя Света просто расстегнула штаны и спустила их почти до колен. Взяла в руку член и направила его на унитаз. У самого редко получалось попасть с первого раза, а она сумела так прицелиться, что струя ударила точно в самую середину. Уффф, какое облегчение!

Тётя Света потрясла концом, стряхивая последнюю каплю, вечно остающуюся и попадающую в трусы, хоть затрясись. Подтянула мне штаны

— Ну вот, Лёня, а ты боялся. Всё у нас получилось. Помогла тебе тётка? Помогла, не отпирайся. — Прислонила меня спиной к стене. — Постой пока, я тоже пописаю, потом тебя провожу.

Села на унитаз, задрав подол и спустив трусы будто перед мужем, с которым дожила до золотой свадьбы, пописала. Встала, подтёрлась, подтянула трусы и одёрнула подол.

— Ну всё, я готова, пошли.

— Ккк…Кккуда?

Плохо, когда язык не слушается тебя и слова произносятся с трудом.

— Не бойся. Пошли, отдохнёшь у меня маленько, пока эти алкашки там пьют. Пошли, пошли.

Поддерживаемый нерушимой опорой в лице сопровождающей, а точнее просто едва ли не волокущей меня тётей Светой, мигом оказался в её комнате. А уж там тётка развила бурную деятельность по освобождению меня от оков одежды. Я не противился. Перво-наперво, давно усвоил, что противиться урагану в лице очень чего-то захотевшей женщины просто опасно для здоровья, в во-вторых, мне самому захотелось продрать очередную соседку. И не настолько уж я был пьян, чтобы не выполнить эту задумку. А тётка времени не теряет, сама мигом скинула всё, что на ней было надето и без всяких прелюдий, поцелуйчиков и прочей сюси-пуси, потянула хуй в рот.

Сказать, что меня это шокировало, так это просто соврать. После того, как тётя Таня делала точно то же самое, не считая это чем-то сверх выходящим из рамок приличия, обвинить мою партнёршу в распущенности будет весьма проблематично. Нравилось мне, как у меня сосут взрослые тётки? Ещё бы. А Светлана сосала намного лучше, чем предыдущая соседка. С причмокиванием выпускала головку изо рта и облизывала её, вновь забирала в плен губ. Иногда прикусывала зубками венчик, но делала это настолько приятно, что по всему телу прокатывалась дрожь. И совсем не было страшно, что вдруг тётя кусанёт головку и прости-прощай мои планы, мои надежды и чаяния. Не прикусит. По крайней мере не сделает больно. Такое впечатление, что для неё хуй стал дороже, чем для меня самого. Она играла, теребила его, облизывала и обсасывала, залупляла шкурку с головки и старалась натянуть её вновь.

Вдоволь наигравшись, встала на четвереньки, развела ноги в стороны, насколько это возможно сделать стоя на коленях.

— Лёнечка, милый, не спеши. Танька сказала, что у тебя долго стоит. Лёнечка, прошу, еби меня подольше.

Вцепившись в ягодицы, как утопающий хватается за спасательный круг, долбил тёткину податливую пизду. Головка входила с чавкающим звуком из-за переполнявшей вагину влаги. Лишнее выдавливалось и собиралось венчиком вокруг ствола, ближе к его основанию.

— Ойй! Оййй!…Ёйййй!…Ёййй! Ууууммммм!

Женщина на миг замерла, кончая. Стенки влагалища несколько раз судорожно сжались и было непонятно, то ли выталкивают меня, то ли стараются задержать. Вновь расслабились и тётя Света задвигала задом, вновь и вновь насаживаясь на ствол.

— Нет, ну ты смотри, что творит, сука! — Возмущённый голос тёти Нины резанул по нервам, заставил испуганно вздрогнуть, замерев. — Договорились же на пару. А ты, блядина? Ну что ты творишь? Девки, ну вы посмотрите! И что с ней делать теперь, с шалавой? Лёня, ну-ка, сынок, скажи, что по этому поводу говорила твоя мама?

Мама, стоящая среди соседок, улыбнулась

— Мне что, теперь будут приписывать все глупости?

— Да какие глупости? Лёня, повтори по поводу всех дыр.

— Мама сказала, — я послушно, я же хороший мальчик, повторил то, что говорил утром тёте Тане, — чтобы я драл вас во все дыры.

— О! — Тётя Таня назидательно подняла вверх указательный палец. — Вот сейчас мы это и сделаем. Лёня, хочешь дрюкнуть эту шалаву в задницу? Да что я спрашиваю? Хочешь, по глазам вижу. Тем более, что она так удобно стоит раком.

Светлана попыталась встать, тем более, что я отодвинулся от неё. Ну как же, засмущался и от стеснения решил, что лучше погодить малость и определиться с дальнейшим. Понятно, что пьяные тётки способны на любую дурь, но всё же мне непривычно ебать одну из них на виду у остальных. Ну его, лучше посижу, хуй свой потискаю.

Встать Светке никто не позволил. Татьяна навалилась ей на спину, прижала. Тётя Нина с силой развела в стороны ягодицы. А мама взяла меня за конец и потянула к Светкиной заднице, приговаривая

— Сейчас, сынок, сейчас мы всё устроим.

Я притормозил. Необычно это всё. Приходилось мне в зад девушку ебать, но это было в самом начале моей половой жизни. Можно сказать, что сексальный опыт я приобрёл как раз через жопу. Так то было когда. А сейчас, да ещё и орущую, негодующую Светку.

— Суки! Бляди! ОТпустите меня! Не хочуууу! Лёня! Лёнечка! Прошу, не надо! Ой, мама! Больно будет!

Тётя Таня похлопала орущую и извивающуюся Светку по заднице

— Расслабься и прими как данность. Мама сказала — мальчик сделал. Мне бы такого послушного ребёнка.

— Лена! Леночка! Ну хоть ты меня пожалей! Ну хоть смажьте чем-нибудь!

Мама поплевала меж широко разведённых ягодиц.

— Хватит?

— Не издевайся. Нина, ну крем же есть. Помажь!

Тётя Нина исполнила просьбу подруги. Нашла крем и щедро смазала анус. Заодно и головку. Вновь растянула ягодицы и мама направила головку к Светкиной заднице. Светка взвизгнула, когда головка, раздвигая тугое кольцо ануса, вошла в него. А дальше дело привычное. Медленно, помня уроки подруги, довёл ствол до конца, дал время обвыкнуться Светкиной попе и поехали.

Светкина задница оказалась тугой. Видимо нечасто её оприходовали с этой стороны. Анус плотно обжимал ствол, пропускал его с натугой и так же нехотя выпускал наружу. Но мало-помалу попа расслабилась, привыкла и двигаться стало легче. Удивительно, но появилась смазка помимо той, что нанесла тётя Нина. Светка заохала, застонала

— Нин, Ниночка! Клитор! Клитор возьми!

Тётя Нина просунула руку под Светкин живот и начала ласкать клитор. Светка взвыла, задёргалась и анус судорожно сжался, обнимая ствол. Ещё раз, ещё.

— Всё, я кончила! Лёня, милый, кончай!

За мной не станет. Быстро начал накачивать Светкину задницу. И вот оно, чудное мгновенье, когда в головке нарастает напряжение и кажется, что она вот-вот лопнет. Когда это напряжение сладостно отдаётся в пахах. Когда у самого где-то глубоко в заду что-то начинает свербить и анус сжимается. Когда член начинает самопроизвольно выстреливать сперму.

Устало навалился Светке на спину. Тётя Нина посмотрела на нас, потом меж нами.

— Ни хуя себе! Откуда?

Медленно вытаскиваю ствол из попы и следом за ним вытекает целый водопад спермы. Да что там обычный водопад. Ниагара. Сам удивился. Ведь маме сколько спустил, потом Татьяне. А сперма стекала меж ягодиц, скользила меж половых губ и свисала мутной соплёй.

Тётя Таня похлопала Светлану по заднице

— Ну вот. А ты боялась. Бери пацана и пиздуй в ванну. Потом ещё посидим.

Светка села. Посидела, отрешённо о чём-то размышляя и вдруг схватила меня, прижала к себе и присосалась к губам. Такое впечатление, что своим поцелуем она высосала у меня даже гастрит. Оторвалась

— Всё, Лёнечка! С этой минуты нет тёти Светы. Света, Светлана, Светик, Свет очей моих. Но не тётя. Тёть в жопу не ебут. Ебут подружек. Девки, мне кажется, или я помолодела?

Бабы заржали.

— Если бы ещё отсосала с проглотом, вообще стала бы малолеткой.

— Надо будет — отсосу. Теперь, мальчик мой, никуда не денешься. Установим график и будешь нас пялить и в хвост, и в гриву.

Тётя Таня с тёткой Ниной переглянулись.

— А мы что? Лёня, сынок. Нет тёть в этой квартире. Таня, Нина и Света. Да, мама ещё.

А мама в это время собирала мою одежду

— Мам, это мои вещи.

Мама кивнула головой

— Знаю. А зачем они тебе? Дома тепло, ходи так. Я тебе ночнушку подберу, будешь в ней ходить.

Светка подскочила, рванула к комоду

— Лёня, на хуй их ночнушки. У меня будто специально одна есть. Тебе понравится. Будешь меж нами королевой ходить. Или королём. Нет, королева звучит лучше. А ебать будешь как король. Вот, примерь.

Татьяна отобрала рубаху

— Сдурела? Жопу иди помой и мальчика вымой хорошенько после своей жопы. Тогда и сорочку дашь. Лёня, а мама тебе не говорила голым ходить?

— Говорила.- Забыла, что ли? Спрашивала уже.- Только предупредила, что вы будете дёргать и оторвёте.

Нина успокоила

— Да мы же не дуры какие. Потрогать ладно. Погладить там. А отрывать…Нет, успокойся. Ладно, харэ бакланить, бабы. Пошли со стола приберём да по новой накроем. Будем обмывать Светкину сломанную целку. Или не целка была?

Светлана насупилась

— Да где же с ними, с кобелями, целкой останешься. Нет, конечно. Давно уж нет.

— А чего тогда орала? Цену набивала?

— Испугалась. Вишь какой у Лёни. Пизду растянул, а тут жопа. Побоялась, что порвёт. Обошлось. Пошли, Лёнечка, помою тебя. И сама помоюсь.

Стоим под душем. Светка, паразитка, пока была возможность, помыла и насосала, что вновь встал. И теперь, пристроившись сзади, раз за разом засаживал ей, стоя под струями воды. Так ещё не пробовал. Да какие мои годы? С такими соседками перепробую всё.