Была командировка в маленький районный центр. Нужно было установить программку клиентам на компьютер. Налоговая отчетность через Интернет. Правда, ехать далеко— триста километров, но дорога хорошая и за три часа добрался. Два часа ушло на установку программы и краткое обучение. Сел и поехал назад, рассчитывая по дороге пообедать. И здесь, выезжая на главную улицу на единственном светофоре в городе, пьяный клоун рванул на красный и въехал мне в левый бок. Удар пришелся в колесо.

Колесо, естественно набок. Подвеска вдребезги. ГАИ, разборка, оформление документов. Ушло еще два часа. Пока оттащил машину на СТО, договорился, еще два часа. Поздний вечер. Поплелся в гостиницу. В довершение всех несчастий на двери гостиницы висела бумажка с надписью «Гостиница на ремонте». Больше гостиниц в городке не было. На улице холодно. Сибирский октябрь с вечерней минусовой температурой на улице. Оставалось одно. Здесь жил мой однокашник. Правда, встречались мы с ним два года назад последний раз, но положение безвыходное. Порылся в записной книжке, позвонил. Трубку взяла его жена, по крайней мере, ответил женский голос.

—Извините. Сашу можно?

—Нет, здесь такой не живет.

—Еще раз извините. Это квартира Легковых?

—Да, но он здесь не живет.

—Светлана, ты?

—Я, а это кто?

—Светлана, это Клим! —закричал я торопливо, боясь, что она бросит трубку. —Сашкин одноклассник, помнишь? Вы у меня останавливались два года назад, когда на море отдыхать ездили.

—Клиииим, —протянула она.

—Конечно же, помню. Сашки нет и не будет, и я не знаю где он. Мы развелись.

—Свет, тут такое дело. Я в вашем городе, а гостиница на ремонте, и мне податься некуда. Замерз как собака, машина сломалась, приюти на ночь. Мне больше некуда.

—Конечно, сразу бы сказал. Я живу по улице… —и она назвала адрес.

По дороге заскочил в магазин. Взял пожрать, голодный был как сто волков, бутылку вина, коробку конфет для Светки. Так звал ее Сашка. Вообще, взаимоотношения у них были странные. Это я заметил, когда они у меня гостили. Сашка школьный красавец, за которым даже старшеклассницы ухлестывали, звал ее в моем присутствии Светка и всячески помыкал ею.

—Помой посуду, иди, смотри телевизор, нечего слушать, о чем мужики базарят, страшная ты у меня.

А она это молча сносила и выполняла все его команды. Затюкал ее совсем Сашка.

Когда я вошел, Светлана, поздоровавшись, довольно приветливо, пригласила…

—Заходи, мой руки и за стол. Голодный, небось.

—Еще какой голодный. Свет, вот я кое-какие продукты купил. Ты не суетись. Я перекушу и спать, а завтра утром уйду.

—Ага, ты нас встречал, провожал, кормил— поил, а я тебя… Все уже на столе. Садись. И я с тобой заодно поужинаю, а то одной и есть неохота.

На столе уже стояла посуда, а Светлана выкладывала горячую картошечку с мясом. Я достал вино и конфеты. Добавив из холодильника свои собственные соленья, она села тоже к столу.

—А зачем вино, ты же не пьешь, или начал? —спросила она.

—Помнишь. Я не пью, а ты выпей.

—Я тоже не буду. У тебя я пила, чтобы Сашке меньше досталось. Он пьяный совсем дурак. А мне тоже не очень и нравилось. Давай ешь.

Оголодав настолько, что аж скулы сводило, я набросился на еду. Сначала ели молча. В основном ел я. Светлана, немного поклевав, сидела и смотрела на меня, подперев щеку.

—А ты чего не ешь? —спросил я.

—Наелась. Вот ты поешь, и чай будем пить. Ой, ты же кофе любишь. Сейчас я тебе сварю.

Она встала.

—Свет не беспокойся ты, я и чай могу.

—Это ты не суетись. Мне приятно тебя угощать. Ты мне тогда еще понравился. Внимательный такой. Фруктовый салат даже для меня делал. Первый раз в жизни мужик для меня готовил. Сашка же совсем не такой. Тому только подай— принеси, да это не то, да то не так. Вечно всем недоволен. Представь, я только начинаю понимать, как хорошо жить без него. Дышать начинаю. А при нем боялась. Ты уж извини, что я так о твоем друге, но наболело. Вот два года живу одна. И радуюсь. Вот и кофе готов. Пожалуй, я тоже кофе выпью.

Попив кофе, я, наконец, согрелся. Вкратце рассказав о свих злоключениях, я замолчал.

—Устал, наверное. Пойдем, я сейчас постель тебе приготовлю, а ты пока можешь в душ сходить.

Моясь в душе, вспоминал, как два года назад они гостили у меня, и я впервые увидел Сашкину жену. Одноклассники рассказывали, что Сашкина жена некрасива и тогда я убедился в этом. Лицо у нее действительно подкачало. Совершенно невыразительные тусклые глаза, выдающиеся скулы придавали какую-то мужиковатость, а о прическе и прочих женских атрибутах, называемых макияжем и говорить не приходилось. Все еще удивлялись, особенно одноклассницы. Сашка— Красавчик и женился на такой… Фигура тоже не с журналов. Невысокого роста, не более сташестидесяти, полновата. Коренаста, говорят про таких. И одета она была тогда совсем безлико, хоть и ехали отдыхать. Выйдя из душа, услышал голос Светланы из кухни.

—Я тебе постелила в маленькой комнате. Ложись. Я посуду мою.

Вошел в комнату, прикрыл дверь, лег, включил телевизор, как раз сегодня играли наши за выход в финал, матч уже шел, и мы проигрывали 0—1. Минут через пятнадцать, как раз закончился первый тайм, я услышал как в соседней комнате укладывается Светлана. Приглушил телевизор и услышал…

—Смотри, смотри, ты мне не мешаешь. Я тоже посмотрю, только не футбол.

В соседней комнате донеслись звуки Prеtty wоmеn, шла «Красотка». Во втором тайме наши сравняли, в дополнительное никто не забил и, наконец, по пенальти наши вымучили себе финал. Я выключил телевизор повернулся на бок и собрался спать. И вдруг услышал рыдания. Сначала сдерживаемые, а потом все сильнее и громче. Светка плакала. Я вскочил и с простыней направился в ее комнату.

—Свет, ты чего?

В ответ еще сильнее, уже почти истерика.

—Клим, не обращай внимание, —всхлипывая как ребенок выдохнула Светка. —Сядь, посиди рядом со мной. Сейчас пройдет.

Я присел на край дивана, набросив простынь. Светлана лежала, отвернувшись к стене уже молча. Я не знал что сказать и ляпнул.

—Сашку вспомнила?

—Еще чего, —резко повернулась она, —фильм навеял. Вдруг жалко себя стало. Не обращай внимания. Лучше ответь мне на вопрос. Правда, что я сильно страшная? Только честно.

Почувствовав, что был именно тот момент, когда женщине врать нельзя иначе она меня просто возненавидит, я заговорил…

—Понимаешь, Светк, когда первый раз я тебя увидел, два года назад, то честно подумал. Некрасивая ты. Бледно ты тогда выглядела. А сейчас, когда вошел, если бы ты не сказала что ты Светка, я б тебя не узнал. У тебя глаза заблестели и ты совсем другая. Внешне ты симпатичная, но когда посмотришь в твои глаза, все вокруг меркнет. Тебя на работе женщины должны ненавидеть.

—Почему это?

—Потому что, в компаниях, мужики все внимание тебе, а остальным— ноль.

—Если бы они были. У нас в школе стопроцентно женский коллектив, поэтому делить нам нечего и некого и живем мы дружно. Хоть и врешь, а приятно.

—Ничего не вру. Ты меня приятно удивляешь. Тогда ты была— забитое существо. Я думал двух слов связать не умеешь, потому все время и молчишь.

—А раз удивляю, давай уж удивлю совсем, только сразу договоримся. Молчи и ничего не говори и не делай. Даже если противно будет, потерпи. Ради… ради… не знаю ради чего.

—Да говори, с

чего это мне противно будет. Мне наоборот приятно с тобой.

Она молча положила руку мне на бедро и не останавливаясь подняла выше. Это прикосновение как легкое поглаживание было настолько неожиданным, что я вздрогнул. Темнота почти полная скрывала все. Чтоб не спугнуть я замер. А она, добравшись до НЕГО начала поглаживать и слегка сжимать, сначала робко, видимо боясь моей реакции, но потом смелее, потому что я сидел неподвижно. Это я неподвижно, а ОН жил своей жизнью. Он зашевелился, но не прошло и минуты, как тоже стал неподвижен. Именно стал, вернее встал. А она, видя, что я не реагирую или наоборот реагирую, стала уже смелее гладить ЕГО, а потом и вовсе запустила руку в трусы и оголила его, зашевелилась сама, откинула простынь с меня и, прошептав…

—Молчи и ничего не говори, —наклонилась и поцеловала его и сразу взяла в рот.

Я сидел неподвижно, боясь вспугнуть. Получать полное удовольствие мешало только невозможность расслабиться. Я ж сидел на самом краю, скрестив руки на груди. А она, совсем осмелев, начала двигать головой вверх-вниз и дыхание у нее с каждым разом становилось все громче и громче переходя сначала в мычание, а потом и вовсе в смесь мычания с воем. Мммм… ууууу… мммм… Я освободил руки от простыни и положил одну ей на голову слегка касаясь, а вторую ей на бедро. Она на мгновение замерла. Я тоже. Она продолжила. А я дальше по бедру, осторожно поворачиваясь к ней, добрался до ее КИСКИ, положил руку, погладил через трусики, ощутив влагу и, —под трусики. Она опять замерла и была неподвижна, ожидая, что я буду делать дальше. А я, раздвинув губки, нащупал пальцем клитор и начал поглаживать его. Она вдруг прошептала…

—Только не внутрь, прошу… —и опять задвигала головой.

Ей стало приятно от ласкания клитора, потому что она шире развела ножки, громче замычала и задвигала головой. Не в силах сдерживаться, я начал нажимать на ее голову с каждым разом все сильнее и сильнее и двигать пальцем по клитору быстрее.

И вот уже накатывает на меня, я не в силах сдерживаться, сквозь сжатые зубы:

—Мммм… ща… кончу!

В ответ она положила обе руки мне на бедра, сжимая у самого основания мой: и еще быстрее головой и громче… Я кончал, как мне показалось долго, а она громко. Она тоже кончила. Я упал на кровать, а она, поцеловав ЕГО, взяла мою руку и поцеловала и ее. А потом начались ее комплексы.

—Теперь тебе противно со мной да?

—Почему это? Мне очень хорошо, я в восторге от тебя.

—Не врешь?

—Мне очень хорошо было, и сейчас хорошо, —я повернулся на бок, обнял ее и поцеловал. —Сейчас немного передохну и тебе сделаю тоже приятно.

—Не надо. Мне не то что приятно, я в восторге, я же тоже кончила.

—И больше не хочешь?

—Хочу, но это возможно?

—Конечно. У тебя не было такого что ли?

—Сегодня, можно сказать, я впервые испытала, что такое оргазм. По крайней мере, после замужества я такого не испытывала. Я считаю себя уродкой и даже не внешне, —предупреждая мои возражения, —торопливо говорила она, —я боюсь, не хочу и мне противно, когда входят в меня обычным способом. Это все из-за Сашки. Он женился на мне, потому что не хотел в тюрьму, а меня мать заставила за него замуж. Ты не знаешь, ты в институте учился тогда, а он после армии вернулся, у нас как раз выпускной в школе был. Он в форме десантника, это потом я узнала, что никакой он не десантник, а в стройбате служил. Пьяный. Я получила аттестат и пошла домой, мне через два дня надо было ехать поступать в университет, а он догнал меня с дружками, его выгнали с выпускного и они изнасиловали меня. Их четверо было. Он женился на мне, какой уж там университет, я забеременела, пришлось аборт делать. Кто отец ребенка не определишь, да и рожать противно было от этих уродов. К тому же те были малолетки. Его родители мать уговорили. Все напирали, —кому я нужна после этого. Мать меня и заставила. Мне 18 лет лет было. Я никому не говорила, тебе первому, мне противно с тех пор, когда внутрь лезут, но всегда хотелось поцеловать. А Сашка с первого же дня залезет, покряхтит, потом обзовет проституткой и храпит. С одной стороны даже хорошо, что я рожать не могу после того аборта. Десять лет он стучал мне по голове, что я фригидная и что проститутка и что детей не могу рожать. И мне ничего не хотелось. Хорошо ему подвернулась какая-то, когда он на севере промышлял. Вот он и уехал туда насовсем, прислал заявление на развод. Второй год живу одна, и вдруг стала во мне просыпаться женщина. Хочу, но во-первых страшно, а во-вторых, с кем? Городок у нас маленький. Все на виду. А тут еще фильм посмотрела. Теоретически я знала, конечно, что оргазм может наступить при ласках клитора, но никогда не испытывала. Так что извини, если что не так. Наверное, я извращенка.

—Темнота ты, а не извращенка. Уже все женщины, даже которым за пятьдесят, используют все способы удовлетворения. Фильмы смотрят эротические и порнушные. Извращенцы— это как раз насильники. Ими инстинкты движут, как у животных.

Я лежал и поглаживал ее по спине. Тело у нее было мускулистое, рельефное, что доставляло удовольствие. Я повернулся на бок и положил руку ей на грудь. Упругая грудь отозвалась твердеющим соском. Открытой ладонью гладя сосок, вторую руку опустил на попку, а потом ниже, между бедер. Она лежала, замерев, прижавшись ко мне, поджав ножки к животу, и только громкое дыхание выдавало ее. Она все сильнее возбуждалась. Я поцеловал ее. Сначала легко губами по губам провел, потом прижался сильнее и стал играть ее губками, прикусывая своими губами то верхнюю, то нижнюю, поцеловал по-настоящему и, когда она начала отзываться, начал игру языком. А рукой поглаживал уже ее киску сзади через попку. Она истекала обильно, и я руку с груди переместил вниз и пальцами раздвинул губки киски и добрался до клитора. Она взяла мой член в руки, и он начал опять оживать под воздействием ее поглаживаний. Я сместился ниже и целовал уже грудь, затем еще ниже, животик, бедра. Она напряглась и сжала их, но я уже ничего не боясь, с силой разжал их и поцеловал ее киску и добрался языком до клитора. Как только я начал двигать им по клитору, она выгнулась мне навстречу и… взрыв. Она громко закричала:

—Ой, мамочки!

А потом заплакала, навзрыд. Я испугался.

—Что случилось, что с тобой?

—Ой, Клиииим, не обращай внимание. Мне хорошо. Подожди. Я сейчас.

Минут пять мы просто лежали. Я молчал, а она, всхлипывая иногда, успокаивалась.

—Клим, как мне хорошо, —первой заговорила она. —Я не представляла, что так может быть. Спасибо тебе. Теперь я знаю, что такое настоящая жизнь. Хочу, чтобы тебе было также хорошо. Скажи, что надо сделать.

—Ничего не надо. Будь такой, какая есть. Делай то, что тебе нравится, что сама хочешь. Мне удовольствие доставляет видеть, как ты кончаешь.

—Я же не тварь неблагодарная, хочу, чтобы тебе было хорошо. Если тебе хочется, то можешь в меня войти. Я потерплю.

—Не думаю, что тебе после всего будет противно. Давай договоримся. Как только почувствуешь себя плохо— сразу скажи, и я не буду продолжать.

—Хорошо, но я потерплю.

—Вот это не надо, я тогда не буду.

—Нет, Клим. С тобой я хочу попробовать.

Я начал целовать ее, ласкать груди, животик, попку. Положил ее на спину и лег, опираясь на локти, и стал медленно входить в нее. Киска у нее была нерожавшей женщины, узкая и потому ощущалась всей длиной моего. Войдя, я остановился, чувствуя ее напряжение. Она вся сжалась.

—Расслабься, —прошептал я ей на ухо, и начал медленно двигаться.

Верх, вниз, из стороны в сторону. Постепенно она действительно стала расслабляться.

—Клим, мне приятно, —учащенно дыша, сказала Светка.

Тогда я встал на колени, взял в руки ее ножки, поднял их, прижав к себе и начал двигаться быстрее. Она смотрела как Он входит в ее Киску и видно было как она возбуждалась все сильнее. Руки у нее метались по ее телу, она хлопала ими по кровати. Видно было, что у нее в очередной раз подступал оргазм. Она мотала головой из стороны в сторону.

—Как мне хорошо. Как же мне хорошо! Еще, еще. Ааааа, мммм, ыыы… Ой, еще раз, да что же это такое… как хорошо.

Она опять кончила.

—Клим, Климушка, спасибо. Что же мне сделать, чтоб тебе было хорошо. Скажи, я все для тебя сделаю.

—А сделай, что ты уже делала, чтоб я кончил.

Я лег на спину, и она тут же приступила, взяв ЕГО в свой ротик.

—Ты можешь ручками помогать.

—Как?

Я показал, и дело пошло быстрее. Минут за пять она меня довела, и я кончил. Проснулся я утром в постели один. Было слышно, вернее, по запаху можно было понять, что она на кухне. Что-то вкусное. Я лежал и ждал. Она встала в проеме двери.

—Клим, извини за вчерашнее, если что не так.

—Иди-ка сюда, —поманил я ее пальцем.

Она подошла и, видимо, на всякий случай, приняла независимую позу. Я сгреб ее, повалил на кровать и стал целовать. Ее напряжение стало спадать. Она стала отвечать на мои поцелуи, а потом и вовсе прижалась ко мне.

—Клим, я счастливая. Ты не представляешь, какая я счастливая. Спасибо тебе. Мне надо на работу, так не хочется уходить. Ты же сегодня уедешь. Позвоню и скажу, что заболела. Хоть тебя провожу.

—А хочешь, я останусь. Сегодня пятница, завтра суббота, воскресенье.

—Правда? Ты можешь остаться? —Глаза у нее еще сильней засветились.

—Давай сделаем так. Ты сейчас иди на работу, а я на СТО. Сделают машину, я сразу к тебе.

И я прожил с ней еще незабываемых три дня.