Я только закончил школу, автоматом поступил на мехмат как призёр областной олимпиады по математике. Впереди меня ждали нескучные, как мне казалось, каникулы. Два месяца ничегонеделания на лоне природы в деревне, где когда-то родился и вырос мой отец.

Бабушка вставала в пять, варила на печи варево для свиньи и кашу людям. Папин брат, дядя Боря, отправлялся к девяти на работу. Он топил котельную в доме для престарелых. Иногда я завтракал с бабушкой и дядей, но чаще валялся до десяти, и даже петух под окном не мог заставить меня разомкнуть веки.

В сладкой дрёме я мечтал о красивой девушке, красивых отношениях, быстро развивающихся до желанного занятия сексом. Этот последний пикантный момент неизменно становился вишенкой на торте всех моих даже неэротических фантазий. Как часто я представлял себе секс с девушкой. Каково это, вводить член во влагалище, входить и выходить, постепенно ускоряясь, целуя девушку в губы, лаская её сосочки. Я возбуждался по утрам и, приподняв одеяло коленями, мастурбировал. Отстрелявшись пару раз в майку или трусы, я не спеша поднимался с постели и, никогда не заправляя её, брёл на кухню, где бабушка уже приготовила блинчики или картошку с салом. В таких случаях завтракал я в одиночестве, слушая при этом мерный перещёлк довоенных пыльных часов на стене. Иногда по улице проносилась грузовая машина, потом бабушка возвращалась с огорода, принося в подоле морковку, щавель, укроп. Я быстро обувался и шёл гулять. Сначала по двору, затем выходил на улицу.

«А не сходить ли на рыбалку?» — лениво думал я, позёвывая.

Обычно желание порыбачить поспевало к вечеру. Я собирал снасти, отправлялся на заброшенный участок реки с пляжной отмелью и густыми камышами. Добирался я туда всегда на велосипеде, это занимало минут пятнадцать. Там я наконец попадал в сказочную глушь.

Вокруг ни души, рыба охотно хватает червяка, солнце медленно опускается за спиной. «Что ещё нужно для счастья?» — убеждал я себя, отказываясь верить в существование других вариантов.

В глубине души я томился ожиданием встречи с незнакомкой, которая осчастливит меня, влюбится так же искренне и безумно, как и я. Полюбит меня взаимно с первого взгляда.

Я всегда был очень влюбчивым и застенчивым мальчиком. Во время полового созревания стыдливость расцвела ярким маком. По любому поводу и без повода я краснел на каждом шагу, избегал прямых взглядов с одноклассницами, сверстницами, даже взрослыми тётями (которых-то чего уж, спрашивается, бояться?) Особенно волновался я, когда незнакомые девушки помладше или постарше строили мне глазки. Тогда сердце колотилось глухо и редко, как кролик в картонной коробке, тело становилось ватным. В такие моменты я не слышал и не понимал ничего, что говорили рядом. Перед глазами застывал образ обворожительной девушки, обратившей на меня внимание. Фантазия взлетала выше крыши и парила над облаками, я сам витал в облаках, представляя себя с девушкой. Всё это оставалось за семью замками, под неприкосновенным покровом стыда и беспомощности.

Поэтому деревня казалась мне спасительным вариантом, одиночество на природе гарантировало душевный покой, мягкое томление без ярких потрясений.

В тот день я как всегда пришёл на любимое место к пяти часам. Лёгкий бриз колыхал бурые головки камыша, я выбрал местечко потише и сделал первый заброс. Поплавок застыл на воде, сносимый медленным течением он замер в определённый момент, слегка опустившись.

Поведение снасти на реке уже давно не смущало меня. Я рыбачил и в сильный ветер, и при большой волне. Бывали зацепы и за камыш. Всё, что меня волновало, так это удобное расположение удочки в рогулине, чтобы в случае неожиданной поклёвки успеть подскочить и достать рыбу.

Усевшись на бережок, густо поросший невысокой травой, я обнял колени руками, мысли тут же улетели в сказочные дали. Я мечтал не только о девушках, иногда мне представлялся образ героя, который тайно совершает благородные поступки, как Робин Гуд или Батман. Этим героем, конечно же, был я, только никто не знал об этом. А наградой неизменно становилась благосклонность таинственной незнакомки.

Я, наверное, просидел в мечтаниях не более десяти минут, когда за спиной неожиданно послышался отдалённый звук мотора. Он медленно приближался, судя по усиливающемуся гулу. С неприятием потревоженного человека я наполнился новыми мыслями.

«Кто бы это мог быть и зачем пожаловал в такую глушь? Неужели мест больше нет? И что здесь делать машине?» — думал я.

Просёлочная дорога проходила в ста метрах от реки. Судя по звуку, машина остановилась как раз за моей спиной. Послышались женские голоса, обрывки фраз постепенно начали доходить до меня:

— Хоть бы они лежали где-нибудь на траве.

— Да лежат, куда они денутся.

— Слушай, может, они и не здесь вовсе.

Наконец к пляжу с правой стороны от меня вышли три девушки. Они были постарше меня лет на семь-восемь, взрослые все тёти по сравнению со мной. Девушки сразу заметили, что я пялюсь на них, и я быстро отвернулся к воде, уставился на поплавок, будто свет клином на нём сошёлся. Я таращился на поплавок, а перед глазами застыла картинка из трёх весьма симпатичных зрелых девушек, выскочивших из леса. Я говорю «зрелых», потому что, увидев их, я сразу почувствовал разницу в возрасте. В восемнадцать даже незначительная разбежка в два-три года кажется пропастью, а здесь были все семь-восемь лет.

«Они наверняка уже позаканчивали институты и устроились на работу», — думал я.

Две из них были в юбках, одна в джинсах. Та, что в джинсах держалась бойко. У неё были короткие чёрные волосы, фигура подростка и почти полностью отсутствовали признаки грудей под водолазкой.

Другая девушка была фигуристой пшеничной блондинкой с пышными волнистыми локонами, спадающими на плечи. У неё наоборот большие мячики грудей подпрыгивали под тонкой майкой, выделяя девушку в компании подруг.

Третья была самой маленькой из всей компании, тоже крашеная блондиночка с ровными волосами до плеч. Миниатюрная и нереальная, она, как куколка, запрыгала по отмели.

Все эти нюансы внешности девушек запечатлелись в моей памяти, как на фотоплёнке, и я изучал их в подробностях, пялясь на поплавок.

Девушки бегали по песку, возвращались к лесу, шарили по траве. Они искали ключи.

— Ничего нет, — раздосадовано провозгласила миниатюрная девушка.

— Давайте ещё раз пройдёмся по песку, — скомандовала чёрненькая.

Они отправились прочёсывать берег, всматриваясь в траву, песок, постепенно приближаясь ко мне. Я заёрзал, обеспокоенно поглядывая в их сторону, пытаясь собраться с мыслями, ведь контакт с каждым их шагом становился всё более неизбежен.

«Наверняка сейчас начнутся расспросы, — думал я. — Не видел ли я здесь ключей, не находил ли случайно в траве железных звенящих палочек».

Ведь моё безучастное поведение на берегу можно было легко принять за врождённый идиотизм.

Так я себя чувствовал. Хуже дерева, дуба, который толстенным стволом и густой кроной возвышался за моей спиной.

— Ну всё, мы пришли, — растерянно пролепетала блондинка с большой грудью.

Они действительно остановились в двух шагах от меня. Я невольно подскочил, отряхивая попу, поворачиваясь к ним лицом, глуповато улыбаясь при этом.

— Здрасьте, — вырвалось у меня.

Наверное, фальшь моих реакций добила их окончательно. Они уставились на меня подозрительно.

— Здравствуйте, — завела тягучую песню учительницы начальных классов черноволосая барышня в джинсах.

Она уже сложила руки крест-накрест, выставила ножку вперёд.

— Вы здесь ключи не находили случайно? — спросила она, игриво улыбаясь, будто и не спрашивала вовсе, а играла со мной в игру «угадайка».

«Ах ты, шалун! — читалось в её взгляде. — Признавайся, куда спрятал ключи!»

— Нет, — робко ответил я, смущённый нетривиальным интересом к моей персоне всех трёх барышень.

— Вы уверены? — спросила миниатюрная куколка.

Её личико с детским носиком, большими карими глазками заиграло ямочками на щеках, расплылось в щекотливой улыбке, такой же откровенной в желании раскрыть преступление по горячим следам.

Я беззвучно зафыркал в нос, давясь нервным смехом.

— Абсолютно.

— Понятно, — теперь девушка с большими сиськами играла в гипнотизёра, сверкая бирюзой зрачков.

Её критичное «понятно» выразило общее отношение ко мне: «понятно, что ничего не понятно и дело тёмное».

— Ну с чего вы решили, что я взял ключи? — нахмурился я. — Зачем мне нужны ваши ключи? Что я, по-вашему, буду ими открывать?

— Действительно! — развела руками черноволосая Тринити. — Что же нам такое открывать этими чужими ключами?

Её сарказм вызвал общий смех. Даже я заржал коником.

— Короче, молодой человек, — отбросила шутки в сторону чёрная бестия. — Если вы немедленно не вернёте нам ключи, мы сейчас же позвоним кое-куда, и тогда вам уж точно мало не покажется.

Я мигом переполошился. Лицо моё, видимо, побледнело, испуг проявился во взгляде, губы нервно раскрылись, задрожали.

— Вот, смотрите, — вырвалось у меня. — Всё смотрите, — я вытряхивал из рюкзака покрывало, кофту, раскрывал и выворачивал карманы. — Всё, вы довольны?

Девушки переглянулись.

— Отойдём, — шепнула чёрная.

Они перегруппировались и вернулись к лесу. Стали там в кружок и о чём-то бурно совещались минут пять. Иногда они давились от смеха, поглядывая в мою сторону, а я краснел, как дурак, представляя, каких глупостей они понавыдумывали про меня, чтобы оправдать свою рассеянность.

«Маши-растеряши!» — гневно сверкал я глазами в их сторону.

Наконец девушки закончили переговоры и вернулись к бережку, на котором я уже не рыбачил, а мучился в ожидании мирного разрешения ситуации. Я готов был сам рыть носом песок в поисках ключей, лишь бы меня оставили в покое и уж тем более никуда не звонили.

— А как вас зовут? — дружелюбно улыбаясь, поинтересовалась блондинка.

— Дима, — ответил я, опустив невольно взгляд на её сиськи и тут же, пожалев об этом, перевёл глаза в сторону.

— Меня Лена, — сказала блондинка. — Это Рита, — она указала на Тринити. — А это — Настя.

— Очень приятно, — я выдавил из себя кривую улыбку.

— Нам тоже, — продолжала Лена. — Понимаешь, Дима, я могу говорить тебе «ты»?

— Да, конечно, — я кивнул.

— Нам очень нужны эти ключи. Если мы их не найдём, всё пропало, — Лена красочно закатила глазки. — Может быть, ты решил пошутить и спрятал ключи. Это очень оригинальный способ привлечь к себе внимание. Твоя шутка удалась. Но больше шутить у нас нет времени. Отдай нам, пожалуйста, ключи, — она театрально сложила ладошки над сиськами. — Ну, пожалуйста, Димочка, я тебя очень прошу! — вытянула губки бантиком. Молящий взгляд и застывшая улыбка умиления сопроводили красочный жест.

Я выдохнул, расплываясь в улыбке до ушей.

— Да не брал я ваши ключи! Я уже сам готов их искать, лишь бы вы оставили меня в покое.

Девушки переглянулись.

— Отойдём, — сказала в этот раз Лена.

Они ретировались и, прогуливаясь по песку, достигли противоположной стороны отмели, где остановились.

Я же начал подумывать о том, как бы поскорее смотать удочку и свалить.

В этот раз разговор у девушек проходил на серьёзных повышенных тонах. Они крутили пальцами у виска, долго доказывали что-то друг другу, наконец выдвинулись делегацией в мою сторону.

Лена, сложив руки на груди, облизнула губки, прежде чем начать:

— Ну хорошо, Дима, — смерила она меня презрительным взглядом. — Раз ты не хочешь сотрудничать, предлагаю тебе сделку.

Я напрягся, этого ещё не хватало, думал я. Как можно вытряхнуть из человека несуществующие ключи какой-то сделкой?

— Ты меня внимательно слушаешь? — она вновь облизнула губы.

Я кивнул.

— Мы хотим, чтобы ты разделся и показал, что ты не прячешь ключи под одеждой.

Я заржал тонко и тихо:

— Я не стану раздеваться. Вы что, с ума посходили?

— А ты не сошёл? — возмутилась Лена в свою очередь. — Здесь больше никого, кроме тебя, нет и не было! Ключи вот здесь были, — она махнула рукой на траву. — Только ты мог их взять.

— Это оскорбительно, — мрачно отозвался я. — Я ничего не брал. Вы обвиняете меня, не имея никаких доказательств.

— Поэтому я и предлагаю тебе раздеться, Димочка, — улыбнулась Лена. — Чтобы сразу снять с тебя все подозрения.

— Давайте вот вы все трое сейчас разденетесь, чтобы снять с себя подозрения, — едко процедил я, окидывая их циничным взглядом.

О том, что это за барышни, и на какие дешёвые трюки они готовы пойти, лишь бы унизить человека презумпцией виновности, я только теперь начал догадываться.

Моё предложение вызвало у девушек очередную волну обсуждения. В этот раз они никуда не убегали.

— Ну что я буду раздеваться? — возмутилась Настя.

— Нам-то чего раздеваться? — набычилась Рита.

Лена в свою очередь дула губки, просверливая во мне дырку разоблачающим, как ей казалось, взглядом прокурора.

— Ну хочешь я тебе что-нибудь сделаю? — сказала она, улыбаясь с хитрецой.

— Ничего мне не надо, — продолжал я хмуриться, поглядывая на поплавок.

— Минет, например.

Девушки прыснули со смеху. Я тоже захихикал. Кровь тут же прилила к лицу, уши зарделись маком.

— Смотри, как он покраснел, — переполошилась Настя.

— Ну вот, возбудила мальчика со своими минетами, — ржала в кулак Рита.

Лена выжидательно молчала, встречаясь со мной серьёзным вызывающим взглядом.

— Не думаю, что это хорошая идея, — промычал я.

— Почему? — она была ласковая, как кобра, караулящая цыплёнка.

— Потому что я с незнакомыми девушками такими вещами не занимаюсь.

Девушки опять заржали. У Лены заблестели глаза от смеха, она вытирала уголки глаз указательным пальчиком.

Я смеялся заодно, но больше от накала страстей, а не потому, что мне было смешно.

— Ну так познакомимся поближе, — сказала сиськастая блондинка, когда все успокоились.

— Не, — я отмахнулся, входя во вкус неприличных торгов. — Так можно и заразиться.

Весь этот фарс, вылившийся из пустого в порожнее, постепенно расслабил моё напряжение. Девушки шутили, подтрунивали надо мной, и я решил подстроиться под их юморок, отплатить чистой монетой.

— Верно, — сказала Лена. — А вот так — нет, — она извлекла из сумочки презерватив и помахала им перед самым моим носом, как первоклашки махают флажками на линейке.

Вид презерватива, предложение минета, некая настойчивость Лены, азарт с её стороны заставили меня усомниться.

«Может, она и не шутит вовсе?» — думал я.

— Зачем же тебе делать мне минет, если вы всё равно ничего не найдёте? — я продолжил хитро улыбаться, понимая, что меня дурачат.

— Честному человеку, который ради правды не постеснялся раздеться, можно и минет сделать, правда девочки?

Те дружно закивали, соглашаясь с неоспоримостью довода.

Я глубоко вздохнул, накрыл глаза рукой.

«Всё это блеф! — думал я. — Они просто меня дурачат, хотят посмеяться, сфотографировать на память».

— Да, пожалуйста, — я быстро скинул с себя майку, джинсы, остался стоять перед ними в семейных трусах и носках.

— Проверяйте, — кивнул на одежду.

Рита бросилась щупать джинсы.

— Ничего, — расстроенно возвестила она.

— Конечно ничего, — едко поддакнул я.

— А трусы? — Лена алым ногтиком указывала на мой пах.

— А что трусы? — я заволновался. — Под ними ничего особенного нет.

— Надо проверить, — Лена повела бровью, сделала шаг навстречу и, ухватившись за резинку трусов, стянула их вниз.

Я думал, она хочет таким образом перейти к минету. Вялыми руками я всё ещё цеплялся за трусы, но Ленины движения оказались напористее моих.

Я остался стоять голый с трусами, опавшими на траву.

Девушки мельком взглянули

на мой пах.

— Я же говорила там ничего нет, — расстроенно протянула Настя.

— Всё, одевайся, — вздохнула Лена, делая шаг назад.

— Я так понимаю, вы меня обманули? — грустно промямлил я.

Руки быстро вернули на место трусы, джинсы, майку. Все мои мечтания разбились об эту скалу розыгрыша. Всё что я представлял себе в сказочных эротических снах было скомкано в одном грубом жесте.

— Ну извини, что так получилось, Димочка, — Лена взяла на себя роль мамочки. — Мы думали, ты хитришь, а ты, оказывается, честный.

Она была расстроена не меньше моего. Странное выражение грусти или вины промелькнула в её взгляде.

— Нашли, где искать, — буркнул я. — Поискали бы лучше в песке, его вон сколько намыло.

Девушки переглянулись.

— А ты нам не поможешь? — ласково спросила Лена.

Её рука вновь неожиданно коснулась меня. Опустилась на голову, потрепала, сползла по спине на поясницу. Она гладила меня как щенка, молодая зрелая женщина, опытная в разводе молокососов на раздевание.

— Здесь без металлоискателя не обойтись, — я критичным взглядом оценил приличный кусок песчаной отмели.

— А у тебя есть? — навострила ушки Настя, которая уже нашла на опушке палку-копалку и безуспешно пыталась ковырять ею в песке.

— У меня может и нет, — задумчиво отозвался я. — Но я знаю, у кого есть.

— А можешь привезти? — напряглась Лена.

— Я не хочу вам помогать, — решительным жестом я отстранил её руку. — Я еду домой, рыбалка на сегодня закончена.

И я начал собираться. Вынужденное обнажение казалось мне ужасным позором. Они заставили меня раздеться, пялились на мой хвостик с яичками. Будут вспоминать теперь со смехом, травить байки про пацана-юнца, которого развели как лоха на берегу одной небезызвестной реки. Рыбачок-червячок, напьются и будут кричать, крутить мизинчик перед носом друг друга, угорая со смеху. Вот как наш герой отличился на лоне природы!

Видимо, хмурое выражение моего лица, полностью поверженный вид, с которым я схватил велосипед и начал взбираться к опушке, вызвали у девушек угрызения совести.

— Прости нас, — закричала Рита вслед.

— Да, прости нас, пожалуйста, — пискнула Настя.

Лена шла зачем-то за мной.

— Далеко тебе ехать? — спросила она, и я опять услышал виноватость в её голосе.

— Нет, недалеко, — мне не хотелось больше разговаривать с наглой блондинкой, которая привыкла торговать сиськами, выставлять их где ни попадя ради извлечения выгоды.

«Как можно было купиться на такой лохотрон?» — горевал я в мыслях.

Лена следовала за мной, мы пробирались к просёлочной дороге.

— Давай зайдём на секунду сюда, — она указала в сторону густых кустов малины.

— Зачем? — буркнул я.

— Идём, не пожалеешь, — она положила руку мне на плечо, и мне показалось, что она вновь хочет поиздеваться надо мной, только уже в более красочной форме. Например, сделать неприличную фотку на память.

Я решил не сдаваться, поставил велосипед у дерева и последовал за ней. Она нашла лужайку в самой гуще. Залитая солнцем, полянка представляла собой зелёный оазис в непролазных зарослях малинника.

— Расстилай, — Лена вытянула из моего рюкзака покрывало.

Я быстро раскинул края конверта.

— Ложись, — шепнула она, поглаживая меня по плечу.

Её близость, лёгкие касания волосами, плечом, грудью, моментально возбудили меня, вызвали дрожь по всему телу. Сердце заколотилось, как молот, мерно забило по ушам. Горячая испарина скользнула по спине. Я укладывался на спину, наблюдая, как Лена опускается передо мной на корточки, садится верхом на мои колени. Я тут же ощутил её мягкие бёдра на ногах, как они расходятся под юбкой.

Лена смотрела на меня ласковым опытным взглядом, одновременно расстёгивая ремень на моих джинсах.

— Это у тебя в первый раз? — спросила она.

— Да, — я кивнул, нервно подрагивая в коленях.

— Я так и подумала, — она стянула джинсы с трусами к коленям, мой хвостик потяжелев, завалился набок.

Пальчики Лены оказались безумно холодными и влажными, острые лодочки впились в кожицу, кольнули опасным обжигающим раздором. Её ладонь скользнула по мошонке снизу, подцепила яички ковшиком, поиграла ими на острых ноготках. Пальчики другой руки взяли пенис, как сигарету, стянула кожицу вниз, оголив головку. Лена гладила меня, наблюдая за реакцией. Её глаза, большие и широко открытые, были устремлены вниз, на член. Я же переводил взгляд с Лениного лица, застывшего в немом ожидании, на свой член, который медленно раскрывался в форме твёрдого фаллоса. Очень быстро я застыл спаянным стержнем, прижатым к лобку.

— Теперь презерватив, — прошептала Лена.

Я кивнул. Мне было необычно, неожиданно, неловко. Я думал о лишении девственности:

«Это уже происходит или ещё не произошло? Произойдёт ли?»

Лена аккуратно опустила кольцо презерватива на головку члена. Её мягкие ласковые руки ровным нежным движением скатили кольцо вниз, к основанию. Одновременно она приблизилась губами к члену, наши взгляды встретились, и тогда её рот накрыл меня. Она сосала меня, горячим нежным вулканом остужала мой колом торчащий член. Её губы вытянулись в трубочку. Это были медленный вакуумный минет, погружения следовали за нырянием. Рукой Лена придерживала кольцо презерватива у корня, языком скользила по стволу, отрываясь только для того, что с новой силой нырнуть до предела, захватить половину члена во рту. Её движения причиняли мне ласковую боль неразрешимости оргазма, удовольствие накрывало меня слоями, лишая сознания в тумане безумия.

Лена оторвалась на секунду, чтобы встать. Не снимая юбки, стянула с себя белые трусики, быстро избавилась от майки, расстегнула белый бюстгальтер. Большие мячики грудей заколыхались в такт с мягкими движениями девушки. Освобождённые сиськи нависли торчащими сосками над моим лицом. Лена насаживалась на мой член, рукой помогая себе под юбкой. Я невольно ухватился за её попу, которая вдруг разъехалась, как каравай, на мне, и я утонул в горячем женском лоне.

Лена покачивалась вперёд и назад, медленно приводя в порядок продольное скольжение, а я, как яхта, рассекал волны, скользя вглубь, разбиваясь о её брега, чтобы с новой страстью отхлынуть и возобновить путь. Ленины груди по очереди опускались сосками к моим губам, она направляла их, пальцами придерживая ореолы.

— Нежнее, — шептала она, раскачиваясь в лодке, плывущей по волнам любви.

Я делал нежнее, только язычком, догадываясь о зубах. Мои руки скользнули под юбку, и я ухватил Лену за попу. Девушка выгнула спину в пояснице, насадилась глубже и откинулась назад, найдя упор в моих коленях.

Глубоко, как наездница, она притиралась странными продольными фрикциями, забывая про меня. Я наблюдал, как закатываются её зрачки, как розовеет её лицо, а груди вздымаются всё выше.

Руки Лены легли мне на грудь, коготками впились в соски. Она скребла меня, как кошка, ёрзала попой вперёд-назад, постанывая безмолвно. Её рот приоткрылся, сдержанные звуки, которыми она боялась привлечь внимание, лились стройной рекой безумного танца.

Я сходил с ума в своём повиновении навязанному ритму. Мой член стальной палкой застыл глубоко внутри, отказываясь расслабляться, и, казалось, я полностью проник в неё, слился плотью и кровью. Она вытянула мои руки из-под юбки, накрыла ими свои большие ареолы, призывая меня натирать соски кончиками пальцев. Она подводила меня к своему оргазму, и я точно почувствовал её экстаз, как раскрылась она мне навстречу, затрепыхалась на жезле нежной плотью. Она забилась на мне, как тореадор на быке. Ртом она насадилась на мой средний палец, обсасывая его до умопомрачения. Я задёргался под ней как по команде в том же ритме, потому что противостоять этому было нереально. Неописуемый неземной восторг разлился по поверхности земли. Точка невозврата, пройденная, вызвала во мне полную дезориентацию в пространстве и времени.

Наши тела ещё долго агонизировали, самопроизвольно отдавая друг другу энергию, обмениваясь соками. Мой пах стал влажным от её смазки, моё семя осталось в её сосуде, пускай и временно. Она раскрылась мириадами клеточек, впитала меня по крупице.

Мы лежали в объятиях друг друга не меньше десяти минут, глубочайшее потрясение повергло меня безумием первопричинного смысла существования. Всё остальное, что было в жизни, перестало играть хоть какую-то маловажную роль. Я потерял связь с реальностью, с самим собой прошлым.

— Так классно, — прошептала Лена на ушко. Наши лица были укутаны её волосами.

Её груди тёрлись об меня бубенчиками сосков, а я гладил эту нежную родную незнакомку, которая не отпускала меня, слилась со мной плотью и кровью, стала частью меня.

— Я люблю тебя, — прошептал я в ответ.

Она вздрогнула, приподнялась:

— У тебя правда есть этот металлоискатель? — Лена расплылась в виноватой улыбке.

— У соседа есть. Я могу попросить.

— Поможешь нам?

— Да.

Я горел желанием сделать для Лены гораздо больше, намного больше, чем можно представить себе за одно неуловимое мгновение вечности.

Мы поднялись, оделись и привели себя в порядок, улыбаясь всё это время, как напроказившие первоклашки. Лена, похоже, тоже не ожидала столь бурной развязки. Я взял с неё слово не уходить с пляжа и полетел на крыльях любви за металлоискателем.

Когда я вернулся, их уже и след простыл. На месте, где я рыбачил, лежала, придавленная камнем, записка:

«Мы нашли ключи. Ты самый лучше. Береги себя».

Это всё, что она захотела оставить после себя.

Я сел на траву и расплакался.