Утром Катька привела меня к Кате — помытого и с яйцами.

— Все, можешь идти, — сказала Катя. — Все, все, кругом марш. Заберешь его вечером, — повторила Катя, видя, что Катька не хочет уходить. Катька ушла.

— Пошли, покажу тебе твоё новое рабочее место, — сказала Катя. Она повела меня в свою спальню. В спальне, рядом с кроватью красовался приклеенный к паркету пластиковый круг, диаметром примерно полметра. На круге был изображен забавный мультяшный суслик. У Кати было очень своеобразное чувство юмора.

— Вот, — сказала Катя. Это твое место. — Она подтолкнула меня. Вставай.

Я подошел к кругу и опустился на колени.

— Нет, — сказала Катя. Для тебя теперь особые правила. Просто стой. Как солдат по команде «вольно».

Я встал на круг. Катя села на кровать. Она рассматривала меня, словно я был новой мебелью, которую она только что купила и не была уверена что мебель подходит к остальному интерьеру. Она улыбнулась — видимо, мебель подошла.

— Иди за мной, — сказала, вставая, Катя.

Я пошел. Квартира у Кати было огромная, в несколько этажей. Имелись в ней и несколько секретных звукоизолированных комнат для наказаний, входы в которые были замаскированы полками с книгами или коврами. Заведя меня в одну из таких комнат Катя показала на такой же точно круг с сусликом, находящийся в углу. По видимому, Катя хорошо подготовилась к моему появлению. Она молча показала мне на круг. Я встал.

— Скоро приедет Инга. У нас сегодня День Раскаяния. Всякие уроды будут просить у нас с Ингой прощения. Ну да сам увидишь. Стой здесь, мы с Ингой скоро придем.

Вскоре Катя вернулась вместе с Ингой. Та не удивилась, увидев меня, и вообще никак не отреагировала на мое присутствие. Наверное Катя ее проинформировала обо мне, но Инге, видомо, не нравилось что Катя пользуется ее бывшим имуществом. Они переоделись в «пыточные костюмы», как они это называли. Костюмы представляли собой обтягивающие кожаные штаны — красные у Инги, черные у Кати, высокие сапоги, облегающие блузки с длинным рукавами, у Кати — черную а у Инги — красную. На руках у девушек были надеты длинные, почти по локоть перчатки, соответствующие цвету блузок. В сочетании с жутким интерьером комнаты для пыток все это смотрелось весьма пугающе. Если бы я был «уродом» которого привели извиняться, я бы наверное тут же обоссался от страха.

Впрочем именно так и произошло с первым «хамом», которого привела Катька. Это был по всей видимости его первый — хотя, увы, не последний День Раскаяния. Кода Катька втолкнула его в комнату он, увидев обстановку и девушек почти мгновенно потерял сознание, правда, за секунду до этого успев обоссаться. Подруги восприняли это событие философски, велев Катьке привести из «гостиницы» раба, чтобы убрать мочу. Пока шла уборка обоссавшийся раб скулил от страха и как будто пытался что то сказать, но его так трясло, что он не мог произнести ничего членораздельного. Его, со скованными за спиной руками и скованными ножными браслетами ногами посадили на привинченный к полу стул с большой дыркой в сиденье, в которую свисали его член и яйца.

Когда Катя проблизилаь к рабу у наклонилась на ним тот весь напрягся, и издал какой то писклявый звук.

— Ты испугался? Неужели мы такие страшные? — ласково спросила его Катя. Раб смотрел не на нее а на короткий толстый электрошокер, который Катя держала в руке.

— Простите, Госпожа Катя, за то что я Вам нахамил, назвав дурой, — залепетал раб, видимо вымуштрованный Катькой говорить именно эту фразу. — Я…

— Катя непринужденным движением коснулась шокером его бедра. Раб закричал.

— Госпожа Катя задала тебе вопрос, — так же ласково вступила в разговор Инга.

— Какой во…вопрос? Раб, кажется испугался еще больше, если такое вообще было возможно.

— Госпожа Катя спросила — неужели мы такие страшные? Мы вот например думаем, что мы — довольно привлекательные девушки. И большинство мужчин согласны с нами.

— Да, вы обе — очень… очень красивые девушки — быстро заговорил раб, которому видимо почудилось что лесть может облегчить его судьбу.

— Мы знаем, сказала Инга. Жалко вот что ты — полный урод. И дебил. Я права?

— Я. .. раб на секунду замешкался с ответом

— Катя быстрым заученным движением дотронулась шокером до его яиц. Несколько секунд она держала шокер на яйцах, потом, когда дико орущий раб стал валится со стула, встала. Катя с Ингой подняли воющего раба, посадили обратно на стул.

— Госпожа Инга задала тебе вопрос, — ласково сказала Катя.

— А… да, да, я — урод и дебил!

— Хорошо, — сказала Инга. То есть плохо, конечно, но важно, что ты это понимаешь. К следущему разу придумаешь и заучишь список из ста слов отвечающих на вопрос кто ты. Так, ты, кажется, собирался сказать нам комплимент? — спросила Инга.

Раб беспомощно посмотрел на Ингу, потом на Катю.

— Ты начал говорить что мы — красивые телки и что тебе хотелось бы нас обеих поиметь прямо здесь и сейчас — подсказала Катя.

— Я… нет, я не… то есть вы — очень красивые…

— Мы не в его вкусе, — сказала Катя обращаясь и Инге.

— Нет, нет, вы в моем вкусе! — запротестовал раб. Вы очень привлекательны. Просто я — не достоин…

— Мужчины так говорят, когда не хотят с тобой спать, — вздохнула Катя. Уж я то знаю. Мне столько мужчин отказывало. Вот и этому я тоже не понравилась. Неужели ты меня совсем-совсем не хочешь? — жалобным голосом спросила она. Посмотри на меня — она повертелась перед рабом, виляя попкой. Ну неужели тебе не хочется меня отыметь? Нет? Катя вздохнула. — Я поняла. Ты меня поэтому и назвал дурой, что я тебе не нравлюсь.

— Я… я очень Вас… — забормотал раб.

— В этот момент Инга сзади поднесла такой же как у Кати шокер к яйцам раба. Раб снова захлеблулся криком, повалился на пол. Его снова подняли, на этот раз привязав ремнями к стулу.

— Ну так как? — сказала Катя. Ты хочешь меня или нет? Не увиливай, а то я могу рассердиться.

— Хочу, — прошептал раб, — я Вас хочу. Не наказывайте меня. Пожалуйста.

— Как-то ты плохо меня хочешь. Как то неубедительно, — с сомнением сказала Катя. Если ты решил обмануть девушку… — она показала ему шокер. Я ведь могу это делать сколько мне вздумается. Я никуда не тороплюсь.

— Нет, пожалуйста, не надо, — заблеял раб.

— Тогда расскажи мне какая я красивая и как ты меня хочешь. Катя встала перед ним, положив руки в перчатках на бедра. — Если ты будешь красноречив и галантен, я буду благосклонна. Если нет — она кивнула Инге и та тут же продемонстрировала что будет, снова коснувшись шокером яиц раба. В третий раз раб зашелся в крике, забился, но ремни, которыми он был пристегнут с стулу удержали его.

— Ты все понял? — спросила Катя. Повтори своими словами, что сейчас будет происходить.

— Я должен рассказывать как я Вас хочу. — проскулил раб. — А если я плохо буду говорить комплименты то тогда госпожа Инга будет…

— Нет, не так, — терпеливо сказала Катя. Если твой комплимент не понравится МНЕ, я буду давать знак госпоже Инге, вот так — она снова кивнула Инге и та снова коснулась яиц раба шокером.

— Теперь понял? — спросила Катя после того как раб снова был в состоянии говорить. Ты не стесняйся, если надо мы тебе еще раз объясним.

— Я пооонял, — раб плакал как ребенок.

— Точно все понял? — настаивала Катя.

— Дааааа — плакал раб. По щекам его текли слезы.

— Вот и хорошо, не надо плакать, — Катя погладила раба по мокрой щеке рукой в перчатке. Раб сделал неловкую попытку поцеловать Катину руку но Катя не не обратила на это внимания. — Ну что, приступим? Ты готов? — с ласковым участием спросила Катя.

— Да… прошептал раб.

— Ну вот и хорошо. Тогда начнем. Я думаю за пару часов управимся. А потом уж перейдем к извинениям.