— Я ему говорю: «Я тебя прощу, если ты встанешь передо мной на колени»

— И что, он встал?!

— Да! Представляешь! Я аж обалдела! Ну, я тогда ему говорю — как Инга учила — говорю целуй мне колено, проси прощения.

Он целует. А я ему — «теперь ниже целуй». Он целует…

— Ны ты даешь!

— Да, я сама удивилась! Действительно, правильно Инга говорила, из любого парня можно сделать раба.

— Ну а дальше, дальше, ой, так интересно!

— Дальше он целует, а я ему все: «Ниже! Ниже!». И сама такая… — девушка приняла царственную позу, сделав неприступное лицо. Ее подруга прыснула от смеха. — В общем, дошел он до сапога…

— Ну ты прямо его в буквально смысле опустила!

— Ну да, вот именно. Короче, дошел он до сапога, и тут ему как бы стыдно стало, что я его так унизила. Говорит мне: «Таня, не надо, пожалуйста». Но с колен не встает, и голова внизу — боится, что я его совсем прогоню.

— А ты?

— Ну а я, как Инга учила..

— А подслушивать — нехорошо — проговорил рядом со мной женский голос. Я чуть не подпрыгнул о испуга. Я так увлекся, подслушивая разговор двух хорошеньких первокурсниц, тема которого очень живо меня интересовала, что потерял бдительность. Рядом со мной стояла Катька, щуплая невысокая девица с моего потока. Инга велела тебе передать чтобы ты пришел по вот этому адресу, в восемь вечера — она сунула мне в руку клочок бумаги с адресом и, развернувшись, пошла прочь.

— Постой, — окликнул я Катьку. — А зачем? Инга не сказала зачем?

— А что, тебе непонятно зачем? — снова повернувшись ко мне сказала Катька. Дрессировать тебя будет. Бить по морде. Или пороть. Или в шкаф запрет на сутки. Или все вместе. — На лице Катьки отобразилось предвкушение того, что Инга проделает со мной сегодня вечером. — А мы все будем смотреть!

— А если я не приду? — сказал я. Возьму и не приду!

— Ой, не смеши! — Катька захихикала. Мы все знаем как она тебя держит! Вот так! Она показал сжатый кулак. — Не придет он…

Катька была права. Инга, в которую я был безнадежно влюблен, умела вить веревки и из молодых парней вроде меня и из солидных женатых мужчин — преподавателей. Я вообще то вовсе не был обделен женским вниманием и легко мог найти себе вполне достойную пару. Но меня неудержимо тянуло именно к таким девушкам как Инга — властным, высокомерным, любящим командовать и унижать. К тому же Инга действительно была девушкой очень яркой — коротко стриженная брюнетка, гимнастка с хорошей фигурой, она сразу привлекала к себе внимание в любой компании. Вокруг нее постоянно вились ухажеры, которым при этом от нее часто доставалось, причем не только нравственно, но и физически. Иногда она устраивала «показательное выступление» — унижая и даже физически наказывая незадачливого «кавалера» на глазах у подруг. Сейчас этим невезучим «кавалером», которому предстояла экзекуция был я.

Адрес по которому мне велено было прийти, был ночным клубом, владельцем которого был папаша Инги — восточный человек с криминальным прошлым а скорее всего и настоящим. Инга в этом клубе числисась чуть ли не директором, но была скорее ежедневной посетительницей с привилегиями чем реальным руководителем. Всю работу за нее делал кто то другой, а она в основном водила в свой клуб подруг и развлекалась, в том числе и тем способом который мне сегодня предстояло испытать на собственной шкуре.

В одной из ВИП-комнат, куда меня провел охранник, сидела веселая компания — Инга и еще с десяток подруг, среди которых я заметил двух начинающих «наездниц» — так именовали себя девушки из Ингиной компании, — чей разговор я подслушивал сегодня утром. Когда я вошел, разговор утих. Девушки с интересом смотрели на меня, на их лицах читалось ожидание предстоящей экзекуции.

А, Суслик — почти дружелюбно сказала Инга, вставая и подходя ко мне. Она была высокой, почти одного со мной роста, так что ей не приходилось смотреть на меня снизу вверх. Под взглядами девиц, ожидающих приятного для них зрелища и Инги, бывшей уже немного навеселе и явно настроенной как следует развлечься я почувствовал себя весьма неуютно.

— Ты что, меня боишься? — улыбнулась Инга. — Не бойся, Суслик. Ты выйдешь отсюда живым. Хотя и не совсем невредимым. Да, девочки? — она повернулась к остальным «наездницам». Девчонки радостно захихикали. Даже подруга Инги Катя — не та Катька которая передавала мне приказ прийти, а Катя — красивая надменная блондинка, которая была близкой подругой Инги — даже эта Катя слегка улыбнулась. Мне, однако же, было не до смеха.

— Инга… — начал я,

Но Инга, не слушая меня приказала. — Катька, перчатку!

Катька — мелкая Катька, выполнявшая роль служанки в этой компании, вскочила и, встав перед Ингой на колени принялась старательно надевать кожаную перчатку на руку Инги. Пока Катька возилась с перчаткой, Инга пристально смотрела на меня.

— Ты кажется хотел что то сказать?

Я понял по ее тону, что говорить мне не следует.

— Нет, Инга.

— Хорошо. Не бойся, я сегодня в хорошем настроении. Просто ответишь мне на один вопрос, и пойдешь домой.

Хотя я и знал, что так легко отделаться мне точно не удастся, но все-таки во мне шевельнулась глупая надежда.

— Стой смирно, — скомандовала Инга. Смотреть на мой подбородок. Руки по швам.

Катька закончила возиться с перчаткой и отошла. Инга стояла передо мной в расслабленной позе. Рука в перчатке сжималась и сжималась выдавая некоторое возбуждение, которое испытывала Инга. Атмосфера в комнате стала наэлектризованной.

— Итак, вопрос, — сказала Инга. Кто я?

— Инга — ответил я и, конечно, тут же понял что ответ не может быть таким простым. Ингина рука в перчатке сильно ударила меня по левой щеке. Тут же последовал второй удар — тыльной стороной той же руки по правой щеке: раз-два.

— Только посмей уворачиватся! — пригрозила Инга. Отправлю в подвал.

Инга продолжала бить меня по щекам — сильно, хлестко, уверенно. От пощечин моя голова моталась из стороны в сторону, но я изо всех сил старался «держать позу», как это называла Инга, то есть, несмотря на удары, оставаться в той же позиции, так, чтобы Инге было удобно меня бить.

— Твой первый ответ, как ты наверное догадался, был не тем, который я хочу услышать. Не переживай, число попыток не ограничено. Итак?

— Студентка, — сказал я и по улыбке Инги тут же понял что снова не угадал…

Только на седьмой или восьмой попытке я вдруг понял, что хочет — вернее, ожидает услышать Инга.

— Госпожа, — сказал я.

— Правильно — удивилась Инга. Смотри ка — угадал. Ну и хорошо, а то я об тебя уже всю руку отбила. Больно — она притворно

надула губки. Поцелуй и мне легче станет — она протянула руку в перчатке к моим губам. Я поспешно ее поцеловал.

— Спасибо, Суслик, — сказала Инга. Ты — настоящий мужчина. Кстати, — как будто только сейчас сообразила Инга. — Если я — Госпожа то тогда ты — кто?

— Я — раб. — сказал я.

— Дай полный ответ, — тоном учительницы произнесла Инга.

— Я — Ваш раб, Госпожа Инга — сказал я.

— Зови меня просто Госпожа, — улыбнулась Инга.

— Да, Госпожа. Слушалюсь, Госпожа. — сказал я.

— А кстати, почемы ты не на коленях? — притворно удивилась Инга.

Я поспешно встал на колени. Инга приблизилась ко мне. Ее рука в перчатке схватила меня за волосы, дернула, задрав кверху мое лицо.

— Открой рот, дрянь, — приказала Инга, наклонясь надо мной. Это был почти интимный момент. Её губы были в нескольких сантиметрах от моих. Я почувствовал запах ее духов. Жест Инги, движения ее губ, мимика не оставляли сомнений в том, что она собирается сделать. Она собиралась плюнуть мне в рот. Я сглотнул. Я с детства был очень брезгливым — настолько, что даже страх наказания не мог заставить меня подчиниться. Я плотно сжал губы.

— Ух ты — не то удивилась не то обрадовалась Инга. Оба выпрямилась, все так же держа меня рукой за волосы и повернулась к остальным девушкам. А Суслик то наш неожиданно обрел чувство собственного достоинства. С чего бы это? Она взглянула на меня сверху вниз. Ничего, завтра ты меня будешь умолять плюнуть тебе в рот — медовым голоском пообещала Инга. — Девочки, в подвал его, — скомандовала она.

— Инга, а можно мне с ним поиграть? — неожиданно предложила Ингина подруга Катя.

— Конечно можно, Катюша! — обрадовалась Инга. Только смотри, не перестарайся — тут же с сомнением добавила она. Мне тут в клубе ЧП не нужны. А то я тебя знаю, каратистка.

— Ничего, верну живым, обещаю, — сказала Катя.

На меня навалились, потащили в подвал. В подвале меня раздели, сковали руки за спиной и ноги наручниками. Катя, которая спустилась в подвал вместе со всеми не принимала в этой суете никакого участия, а только спокойно смотрела на происходящее, словно посетитель ресторана перед которым официант расставляет блюда и напитки. Наконец все «наездницы» кроме Кати ушли и мы остались вдвоем в жуткого вида помещении, пол и потолок которого были облицованы белым кафелем. Пол помещения плавно понижался к середине, где было небольшое сливное отверстие. Катя спокойно смотрела на меня как ученый на лабораторную крысу, над которой будут сейчас производиться опыты.

Меня охватил ужас.

— Госпожа, пожалуйста, не надо! — Я на коленях пополз к Кате. — пожа…

Катя взмахнула рукой — вернее, не рукой, а резиновой дубинкой откуда-то возникшей в ее руке — и свет померк.

Когда я очнулся, я лежал на полу в той же комнате. Рядом со мной сидела на стуле Катька. Больше никакой мебели в комнате не было.

Катя, он очнулся! — радостно заверещала Катька.

— Хорошо, я сейчас приду — раздался из соседней комнаты голос Кати.

— А можно мне посмотреть — сказала Катька. Мне так нравится, когда ты…

— Можно, дорогая — сказала Катя входя в комнату. Катька вскочила со стула и с восхищением уставилась на Катю.

— Ух ты, здорово, — с завистью в голосе произнесла Катька. Значит ты сейчас будешь его…

— И это тоже — ласково улыбнулась ей Катя. Катя с головы до ног была затянута в черный кожаный костюм, который плотно облегал ее великолепную фигуру. Спереди между ног торчал большой резиновый член, тоже черный, выполненный как одно целое с костюмом.

— Ух ты, здорово, — повторила Катька.

— Принеси мне, пожалуйста хлыст — сказала Катя. Тот самый — ну ты знаешь.

— Знаю! — Катька была, казалось, на седьмом небе. Ух, здорово! Ну все, пиздец тебе, Суслик — сказала она мне так, как будто

сообщала что я выиграл миллион рублей.

— Ладно, беги быстрей — добродушно сказала Катя, затем поманила меня пальцем.

— Ко мне. Рот.

Прошло может быть полсекунды до того как я понял что это была команда, но этого было достаточно. Сапожок Кати, описав молниеносную дугу впился носком в мое солнечное сплетение… почти минуту я не мог даже дышать, корчась от на полу от боли. Катя так же спокойно смотрела на меня.

— Не советую проявлять ко мне неуважение — сказала Катя. В голосе не было никакой угрозы, просто констатация того положения в котором я оказался. Катя могла делать со мной все или почти все что ей вздумается.

— Ко мне. — повторила она. Рот.

— Я бросился выполнять ее приказ так, как будто от этого зависела моя жизнь. Мне начинало казаться что это не так уж далеко от истины. Широко открыв рот, подняв голову я стоял перед Катей на коленях. Если бы она захотела плюнуть мне в рот, я бы позволил ей сделать это хоть тысячу раз. Катя не стала плевать мне в рот. Вместо этого она, взяв меня за волосы плавно погрузила мне в рот резиновый член торчащий у нее спереди. Член был очень большим и скользнув по нёбу вошел ко мне в горло. Я едва мог дышать.

— Соси, — приказала Катя. — Активно соси. Все таки у нас с тобой первое свидание. Ты должен постараться понравиться девушке.

Я принялся старательно сосать Катин «член». Мне было очень страшно, особенно пугала комбинация расслабленного спокойствия Кати и возбужденного ожидания, сквозившго в поведении Катьки. Поэтому я старался угодить Кате изо всех сил. Видя мои старания Катя отпустила мой волосы и стояла, положив левую руку на бедро, наблюдая за мной, как будто решая, какова будет моя дальнейшая судьба.

— Ны что же, фаза первого знакомства закончена, — сказала Катя и улыбнулась. — Хлыст — приказала она Катьке.

— Катька засуетилась, вложила Кате в протянутую правую руку жуткого вида длинный черный хлыст.

— Довольно, Суслик, — сказал мне Катя, оттолкнув меня рукой от члена, к которому я присосался, бессмысленно надеясь оттянуть знакомство с хлыстом.

— В позу, — приказала Катя.

— Я в ужасе замер, ибо не знал, какую именно позу мне приказано принять. Я постарался сымпровизировать, повернувшись к Кате боком, стоя на коленях и уперев голову в пол.

— Он не знает, — хихикнула Катька.

— Покажи ему, — приказала Катя.

Катька показала и подробно объяснила. Оказывается поза для порки была стоя на ногах, согнувшись буквой «Г», подставлив зад и спину под удар хлыстом слева вниз направо — наиболее естественный и удобный для Госпожи удар. При этом скованные за спиной руки следовало поднять как можно выше. Это уже делалось не столько с целью предоставить дополнительное удобство Госпоже, сколько с целью причинить максимальное неудобство и напряжение рабу. И действительно, стоять в такой позе долго почти невозможно, в чем я немедленно убедился. После первого же удара по ягодицам мои руки непроизвольно опустились и коснулись спины. За это Катя тут же назначила куда более строгое наказание. Она взяла со стола ремоут-контроль, нажала кнопку и с потолка медленно опустился металлический трос с защелкой на конце. Эту защелку Катя прикрепила к мойм наручникам и нажала другую кнопку. Трос пошел вверх, выворачивая мне за спиной руки. Я закричал он боли, наполовину повиснув на вывернутых руках, только кончиками пальцев ног частично поддерживая вес своего тела. Теперь я даже если бы и захотел, не смог бы коснутся руками спины, так как руки были вздернуты вверх. Перебирая ногами я тщетно пытался найти надежную точку опоры. Я полу-стоял на цыпочках, полу-висел, со страхом глядя на Катю. Катя сунула мне под нос резиновую дубинку — видимо ту самую которой недавно меня огрела. — Держи во рту. Уронишь — накажу. Но держи так чтобы следов от зубов не осталось. За это тоже накажу. И она вложила дубинку мне в рот.

— Смотреть на член, приказала Катя, поднимая хлыст и примериваясь. Экзекуция еще собственно не началась а мне уже было так плохо, как никогда в жизни. И тут Катя стала работать хлыстом. Катя била меня по ягодицам, по ногам, по спине… При каждом ударе ее красивая фигурка грациозно изгибалась. Хлыст со свистом рассекал воздух и с громким как выстрел звуком жалил меня в спину, ноги, ягодицы. Я дико кричал, боль от ударов хлыста прибавлялась к боли в вывихнутых руках. Не знаю, сколько времени продолжалось избиение но мне это показалось вечностью. Наконец, истязательница опустила хлыст, медленно подошла ко мне. Я, все так же в ужасе он мысли ослушаться ее, продолжал смотреть на член. Пол в комнате бы весь забрызган каплями крови, происхождение которой не вызывало никаких сомнений. На полу валялась дубинка, которую я, конечно же, выронил. Катя взяла меня за волосы и как будто только сейчас увидела что дубинки в моем рту уже нет.

— А дубинку уронил, паршивец? — ласковым тоном сказала Катя. — Катька, подними.

Катька подала еи дубинку надев на Катину руку ремешок, продетый в рукоятку и забрала нее хлыст.

— Ну что ж, как обещала, — скалала Катя, и взмахнула дубинкой.

Когда Катя, наконец закончила я уже не мог кричать, а только хрипел.

— Пожалуйста, Госпожа, пожалуйста, не надо больше, — просил я

— Он не слишком оригинален, — хихикнула Катька.

Катя улыбнулась.

— А ты бы хотела чтобы он стихи читал?

— Да, — засмеялась Катька. «Я помню чудное мгновенье».

— Это идея, — засмеялась Катя, — возьмем на вооружение. Они нам теперь будут стихи читать. Ладно, теперь опусти его немного. Катька потянулась за ремотом. Трос стал медленно спускаться.

— Вот так, хватит. Теперь держи его за волосы, крепко.

Катька, расставив ноги, обутые в коричневые сапоги-ботфорты, вцепилась мне в волосы.

— А сеичас, Суслик, Госпожа Катя будет тебя ебать — сказала Катя. Повтори.

— Сейчас Госпожа Катя будет меня ебать, — сказал я.

Катя принялась за третью часть экзекуции. Просунув хлыст под меня и держа его обеими руками она ебала меня, сильными точкам загоняя резиновый член мне в задницу. Казалось, я уже прошел все мыслимые ступени унижения, но в этом новом способе унижения было что то настоько грубо-животное, и в то же время жестоко-изощренное, что я заплакал, точнее завыл. Я рыдал в голос и умолял свою мучительницу прекратить пытку. Я говорил что я и так уже наказан и больше никогда, никогда не посмею ослушаться ее или Госпожу Ингу. Катя не останавливала меня; казалось мой плачь и униженные мольбы доставляют ей истинное удовольствие. Наконец она остановилась, и, бросив хлыст на пол, быстро вышла йз комнаты.

— Пошла в клетку к Арнольдику, — доверительно сообщила Катя. Сейчас разденется, он ей отсосет, и она кончит.

А мы тут пока… — Катька хищно улыбнулась и подняла с пола хлыст. — Мои ботфорты сегодня еще никто не лизал…