До Белгорода добрались без приключений.

Лера-то, рано утром поднялась, да ещё и умаялась в мотеле, поэтому — уснула.

Андрей остановил машину, приопустил спинку сиденья, чтобы сестрёнка спала в положении «полулёжа».

Покачал озабоченно головой:

— Ох упрямая. Говорил же — оставайся дома. Совершенно ни к чему этот экстрим.

Она проспала больше трёх часов.

Когда проснулась, Андрей завернул на одну заправку, где Лера сбегала в «отдельно-стоящий домик».

Потом, вытерев руки влажными салфетками, достала бутерброды, налила в стаканчик персикового сока и ещё раз плотненько покушала. А Андрей отказался.

Поговорили о том, о сём.

Андрей всё же укорил:

— Лер, не надо было тебе ехать. Такие неудобства!

Лерка махнула рукой:

— Ай, Дюш. Ну, чё ты?… Всё нормально… Мне нравится. Это же, прямо — путешествие!

Ну, Андрюха и успокоился. Раз сестре нравится, значит всё действительно — нормально.

Доехали до места только в третьем часу пополудни.

Первым делом, по навигатору сориентировались, и завернули на Заслонова. Надо было проверить — пришли или нет контейнеровозы.

И тут «сурпрайз», блин.

У ворот, на стоянке, стоит Серёгина «Субарка».

— Ну, ети ж твою мать! — не выдержал Андрей.

— Что, Дюша? — затревожилась Лера. — Что случилось?

— Да, что-что! Серёга уже здесь!

— Ну и что? — не поняла Валерия.

— А я-то, какого хрена сюда пёрся? И ещё тебя волок!… Ну Серёга…

Он вылез из машины и подошел в администрацию.

И конечно, тут же столкнулся с Сергеем. Тот, с сосредоточенным видом, с пачкой бумаг в руках решительно куда-то шагал.

Андрюха развёл руками:

— Ну, вот что ты с ним будешь делать!

Серёга подошёл, деловито пожал руку и сообщил.

— Я уже всё закончил. Организовал. Сейчас на наши контейнеровозы, перегрузим и вперёд.

— Так ты, что — документы уже оформил.

— Ну да.

— А я тут тебе зачем?

— Ну, извини Андрюха. Я просто перестраховался. Мог ведь и не успеть.

Потом Сергей задумался о чём-то и предложил:

— Слушай, они только через полчаса закончат. Давай я тебя свожу кое-куда и там кое-с-кем познакомлю.

— С кем, если не секрет?

— Да какой там, нахрен, секрет. Это дядька мой. Мамин брат. Случись что со мной, чтобы и ты, и он были в курсе. Поехали.

Они вышли из здания, и Серёга увидел Леру. Она стояла у стенда и, задрав голову, читала какие-то объявления. Коротенькая кожаная курточка и незаурядная попка, обтянутая без складочек джинсами создавали впечатляющей эффект. «Читательница» отшагнула вправо, чтобы продолжить чтение. Шары под джинсой качнулись попеременно вверх вниз. Сергей хватанул воздуха, посмотрел выпученными глазами на Андрея, нервно сглотнул.

— Ого… Ух ты ж, блин…

Лера повернулась, заулыбалась:

— О! Серенький! Ты тоже тут.

А Сергей сразу сомлел. Улыбка до ушей, глазки заблестели. Руки растопырил, пошёл навстречу девушке.

— Валерия Анатольевна! Какими судьбами!

Подошел, обнял её и чмокнул в губы.

Впрочем, какой там чмокнул. Прямо — поцеловал.

— Ох, извините, мэм. Я промахнулся. Я хотел в щёчку…

Лера смеялась и отпихивала его.

— Да ладно тебе! Донжуан, блин, местного разлива… Здравствуй.

— Так, — поторопил Андрей, — целоваться-миловаться после будем. Поехали.

— Садитесь ко мне, — скомандовал Серёга, — мы быстренько, туда-сюда.

Сгоняли «кое-куда», познакомились с Сергеевым дядькой.

Серёга передал тому два пакета. Один — маленький пакетик. Видимо деньги. А второй — натурально полиэтиленовый пакет, чем-то набитый и пахнущий сладким.

— Это от меня, — Серёга ткнул в маленький свёрток, — а это от мамы, — он указал на раздувшийся пакет.

Дядька криво усмехнулся, картинно взвешивая тот и другой презент, и сказал:

— А мама твоя меня больше любит.

— Ну, ты жук, дядь-Кость. Я тебя понял-понял… Ты хочешь, чтобы мой презент был такого же размера как мамин…

— Ну… — «скромно» потупился дядька, — хотелось бы…

И оба заржали как кони.

Когда вернулись на Заслонова, тягачи ещё стояли под погрузкой. Лера пошла к своей машине, а Сергей и Андрей стояли у ворот. Разговаривали.

— Ты это… Андрей… Ты бы поговорил с сестрой. А? Пусть она меня не это… Не гонит… Я же — серьёзно. Я же — со всей душой. Я, даже, женюсь…

Андрюха психанул:

— Слушай Серёг… Вот ещё тогда, когда её Мишка бросил, я тебе что говорил? Ну, вспомни — что я тебе говорил?… Я ведь говорил — обрати внимания на Лерку. А ты?… А ты за своей Юлечкой всё ухлёстывал. Носился с ней, бля, как дурак со ступой. Я тебе ведь говорил, что у тебя с этой вертихвосткой, кроме херни, ничего не получится? Я говорил?

Он горько поморщился:

— Вот почему меня никто, никогда не слушает?!

Серёга виновато топтался на месте.

— Ну, Андрей… Да! Я дурак был. Но теперь-то! Она же, Лера-то, свободна! Ну почему нет-то? А? Туда-сюда…

— Не до этого ей сейчас, Серёга. Ей плохо. Ещё и ты будешь на мозги капать! Ей сейчас плохо…

— Ну, да… Понятно… Андрюх, но ты меня, в случае чего, имей в виду.

Сергей посмотрел на Лерку, стоящую к ним спиной в наклоне, у отрытой дверки Мазды и ковыряющуюся в своей сумочке. И у парня в глазах такая тоска разлилась, что Андрюхе даже жалко стало.

Его друг вздохнул тяжко и спросил:

— Вот почему хорошие бабы всегда достаются дуракам и всяким гадам? А?

Андрюха пояснил:

— Потому же, почему хорошие мужики всегда достаются всяким сучкам.

И тут Сергей ткнул пальцем:

— О! Уже выезжают. Ну, по коням. Лера! Лер!! Поехали со мной!

— Нет, Серёжа, я с братиком.

Серёга ещё раз горестно вздохнул и потопал к своей синей Субарке.

Пристроившись в хвост небольшой колонны, Андрей катил потихоньку по городу. Настроение упало. Было такое ощущение, как будто он у друга девушку увёл.

— И Серёга, тоже дурак, — думал Андрей, — нет, чтобы пораньше подсуетиться. А теперь вот, пожалуйста.

Лера тревожно посматривала на брата. Наконец не выдержала:

— Дюш, что случилось? Какие-то неприятности?

— Да Серёга, блин… Он на тебе жениться хочет. Причём это совершенно серьёзно. Я никогда не видел, чтобы он такими глазами на женщину смотрел.

Она насторожилась:

— Какими глазами?

Андрей потёр лицо ладошкой.

— Сумасшедшими… И тоска у него Лера в глазах. Тоска… Внутри-то он понимает, что ничего ему не светит.

— И что ты собираешься делать?

— Не знаю, крошечка моя. Не знаю.

Взглянул на её встревоженное лицо.

— Нет, Лер, ты меня даже не подозревай. Тебя я, конечно, никому не отдам. А вот с другом и с партнёром, могут возникнуть трения… Непонятки могут быть. И прочее.

— А что делать? Наверно не надо ему ничего не говорить… Подольше.

— Ну… Он же не мальчик. Он быстро всё поймёт. Надо нам с тобой крепко подумать — как разрулить эту ситуацию. Ну не станем же мы, в самом деле, прятаться от него, как дети.

Лера наставительно так, ему напомнила:

— Мы же с тобой договорились. В случае чего — мы не родные.

— Ну, это-то ясно. А вот как его чувства поберечь? Даже и не знаю.

Долго ехали молча.

Лера потрясла головой:

— Ничего что-то на ум не приходит. Надо, наверно, как-то, по обстоятельствам.

Андрей скривился:

— Да ладно. Выкрутимся. Мы же с тобой умные. Мы же с тобой два головастика. Так что…

Помолчали ещё.

Потом сестра тихонько зарассуждала:

— Дюша, я тут думала-думала… Я хочу всё время быть около тебя. Я, когда рядом с тобой, мне так хорошо. Как-то спокойно, уютно… Радостно… Так вот. Давай я переведусь на заочно-вечернее. А? Как ты на это смотришь?…

— Тебе тогда на год дольше придётся учиться.

— Ну и что? Если ты о деньгах, то это даже дешевле выйдет. Вот посчитай…

— Да что деньги? Деньги есть. Денег хватает. Вот время — в дефиците. Но если ты хочешь быть со мной, вместе работать… Как говорит Серёга — туда-сюда… То да. Это выход.

— В общем — ты согласен, — констатировала Лера.

— Давай, — покивал Андрей, — переводись. Я ведь этот же факультет окончил. В случае чего, я знаю ответы на все вопросы. Это ты хорошо придумала. У нас больше времени останется и друг для друга, и для работы. Вдвоём-то мы… Охо-хо! Горы своротим.

— И ещё… Знаешь… — как-то грустно сказала Лера. И замолчала надолго.

Андрей не выдержал:

— Что, Лерочка?

— Я ребёнка хочу. Прямо вот здесь, — она приложила ладошку к низу живота, — хочется… Почему-то вот именно сейчас. Наверно время подошло… И я хочу его… От тебя… Больше ни от кого другого. Только твоего ребёнка. Крошечку, такую. Такую розовую, такую маленькую, такую тёпленькую…

Она судорожно, со всхлипом вздохнула.

Андрюха посидел, пошевелил бровью, поприкидывал:

— Ну а что! Нормально. Вынешь спиральку. В остальном-то дело нехитрое.

Протянул, не глядя, руку, обнял сестру, прижал к себе. Она потерлась об него головой как кошка. Рассудила:

— Это надо как следует обдумать. Сильно обдумать. Тут с бухты-барахты решать нельзя…

— Обдумаем — согласился Андрей.

— Девки говорят, — продолжила Лера, — что от сильного мужика очень хочется ребёнка. А ты у меня вон… Здоровый и сильный. Так что это закономерно. Наверное… Да ещё ты — мой. Родной…

Тут в контейнере между сиденьями что-то зашипело. Лера тревожно выпрямилась:

— Что это?

— Рация. Серёга поговорить хочет. Скучно ему…

Он вытащил коробочку с антенной.

— Да Серёжа, я слушаю.

— Ребята, — захрипело из прибора, — я чёй-то жрать захотел. Давайте заедем в какую-нибудь придорожную кафешку?

Андрюха спросил:

— Лер, а у нас там осталось чего перекусить?

Она забрала у брата рацию.

— Серый, ты бутерброды будешь?

— А с чем?

— С колбасой, с ветчиной, с маслом и черной икрой, с сыром.

— Ого! Ничё себе вы запасливые хомяки! А попить что есть?

— Чай. Но он уже не горячий. Так… Тёплый. И сок персиковый есть.

— А давай! Я на ходу похватаю.

Лера поскладывала в пакет бутербродов, положила пакет сока. Вытащила из сумки термос и герметичный стакан. Приготовилась.

— Тормози, — сказал в рацию Андрей.

Субарка свернула на обочину, Мазда за ней следом.

Лера выскочила из машины побежала с пакетом и термосом вперёд, отрыла дверку, свалила всё на пассажирское сиденье. Серёга, наклонился, поймал её за руку, чмокнул в ладошку.

— Лер, садись ко мне. Лер, ну пожалуйста…

— Нет, Серёжа. Мне с Андреем спокойней. Не обижайся.

Тот горько вздохнул:

— Ну ладно… Спасибо.

Тронулись.

Рация опять захрипела:

— Ну, ребята вы даёте. Вы что, целый взвод собрались кормить.

Лера опять взяла рацию:

— Да кто тебя знает. Какой там у тебя аппетит. Перестраховалась.

Тронулись, нагнали колонну и снова потянулись следом неторопливо. Девяносто — девяносто пять.

— Он мне руку поцеловал, — сообщила Лерка.

— А ты?

— А что я? Ничего. Отдала пакет, и всё. Он звал к нему сесть.

Потом спохватилась:

— Вот я бестолочь! Надо было сесть, да покормить мужика! Как он там чай будет наливать?! Ну-ка давай, догони его.

Она взялась за рацию:

— Серёжа, ты уже кушаешь?

— Нет, пока. Ещё не начал.

— Остановись-ка. Я к тебе сяду.

Субару метнулась к обочине подняв кучу пыли.

Андрей усмехнулся:

— Эк, он. На радостях-то… Чуть не убился…

Лера побежала к машине Серёги.

Километров сорок Андрей ехал в одиночестве.

Честно сказать — переживал. И даже немного ревновал. Подсмеиваясь сам над собой.

Наконец Лера по рации скомандовала:

— Дюш, я к тебе перехожу.

Серёга прижался к обочине. Андрей остановился рядом. Лера быстро пересела на своё законное место.

— Всё. Покормила. Поехали.

И тут Сергей сообщил:

— Андрюха, у тебя не сестра, а просто — золото.

— Знаю, — отбрехался Андрей и закрутил баранку, переключая скорости.

— Знаешь, Дюха. Вот смотрю я на Серого. Ведь хороший мужик. И чего я в этого Витю вцепилась… Дура-дурой.

Потом хохотнула:

— «Туда-сюда».

— Ну, ты не издевайся над Серёгой. Подумаешь. Присказка у него такая. — тоже заулыбался Андрюха.

Потом поинтересовался:

— Как ты? Не надумала его захомутать?

Она лупанула его кулачком в плечо:

— Дюш! Не болтай что попало! Бестолочь! Я обижусь!… Вот честное слово — обижусь!

— Ты моя золотая рыбка, — он, опять не глядя, прижал её к себе, — Не обижайся сокровище, я глупо пошутил. Прости. Не обижайся.

Ещё часок ехали, вяло болтая о том, о сём.

Лера спросила:

— Как ты думаешь, нам будет какое-то наказание?

— Какое наказание? — напрягся Андрей.

— Ну, за то, что мы с тобой во грехе живём.

— Лер, ты что? Ты что, боишься наказания от бога или там от чего-то ещё?

— Да. Боюсь. Я сама не знаю чего, а всё равно — боюсь.

— Как я могу тебя успокоить? Что мне сделать, чтобы ты не боялась?

— Ох, Дюша… А что ты сможешь сделать? Ладно, не расстраивайся. Я привыкну и перестану бояться… Наверно.

— Знаешь, что я думаю? Если люди сильно любят друг друга, если это настоящая любовь, а не похоть примитивная… То мне кажется все остальное — простится. А я тебя люблю по-настоящему. Да ты наверно и сама всё видишь.

Проскочили границу Курской области.

Лера потрогала Андрея за руку:

— Дюша, сверни в лес.

— Лер потерпи. Тут около Обояни заправка должна быть. Там есть туалет.

— Нет Дюша. Я не дотерплю. Завези меня в лес.

— Ну, хорошо.

Андрей съехал с насыпи трассы, прямо без дороги, на чуть заметную колею меж овсов, и попылил в поисках подходящего кусочка леса.

Лера не захотела прятаться за лесопосадкой вдоль дороги.

— Да ну нафиг, — отказалась она, — это как за ручкой швабры, блин, укрыться.

Рация зашипела. Серёга заволновался:

— Ребята, вы куда?

— Тут это… Даме надо… Не волнуйся Серёга, я догоню.

— А-а! Дама это… Того… Святое.

Лерка шёпотом, чтобы Сергей не услышал, подсказала:

— Туда-сюда.

И Серёга и впрямь послушно добавил:

— Туда-сюда.

Андрей выключил рацию, с кривой ухмылкой помотал головой:

— Ох, ты и зараза, сестричка.

Она шкодливо похихикала.

Нашли лесок. Рядом за кустами поблёскивала вода. То ли озерцо, то ли болотце.

Андрей загнал машину в подлесок. Вынул из самодельного крепления под сиденьем «Осу», положил в карман куртки.

Лера удивилась:

— А это зачем?

— Мы сейчас уязвимы. Так что… Ну давай. Присаживайся. Тут уж точно — никто не увидит.

— Это потом, — сказала Лера, — иди сюда.

Взяла его за ворот куртки и притянула к себе. Встала на носочки, приоткрыла губы, подставила лицо для поцелуев.

Они присосались друг к другу, зашарили руками по телам.

Андрей попытался расстегнуть Лере куртку, но она остановила:

— Не надо Дюша. Времени нет… Давай вот так.

Она повернулась к Андрею спиной и облокотилась на сиденье «Мазды».

Андрюха нашарил пуговичку её джинсов, расстегнул. Потянул замок молнии вниз. Опустил джинсы на бёдра. Стащил колготки, открыв беленькие трусики, на беленькой попке. Скользя ладонями по ягодичкам и по бёдрам, стянул трусики к колготкам. Выпала прокладка-ежедневка.

Перед ним сияла Леркина попочка во всей красе. Сомкнутые большие губки её пухленького пирожка, спрятали под собой маленькие. И только розовая фасолинка немного торчала внизу из-под своего капюшончика.

— Господи! — прошептал Андрей, — Лера, какая она у тебя красивая…

Потом вышел из ступора, метнулся к задней дверке машины, выхватил из баула упаковку вафельных полотенец.

Вытащил одно и, не развёртывая, положил Лерке на поясницу. Прохладно все же, а куртка коротенькая.

Второе развернул и просунул Лере между ног, положив его на валик скатанных джинсов и трусиков. Потом спустил свои джинсы, вывалил хозяйство, и свободный конец полотенца заправил себе под ремень.

Лера нетерпеливо переступала на месте.

— Ну, давай, Дюшечка. Давай…

— Сейчас, сейчас,

Пристроился к Лерочкиной попочке. Перед тем как начать, он ещё немного полюбовался на чудную девичью картину. Подумал: — Надо когда-нибудь сфотографировать эту прелесть.

Подвёл своего Али-Бабу ко входу в сокровищницу и, слегка надавив, вошёл наполовину.

Выдвинул обратно, почти до конца. Осторожно вытащил вовлечённый вовнутрь волосок. Погладил большие губы и расправил малые.

— Дюша, ты что там делаешь, — шёпотом спросила Лера.

— Поправляю, чтобы не сделать тебе больно.

И медленно вошел полностью.

Лера простонала:

— Ох! Хорошо…

Андрюха задвигался мощно, но плавно. Он скользил внутри Леры плотно, но без задержки. Как поршень шприца в стеклянной трубке.

Лерины соки закапали на полотенце, зажатое между ног.

Андрей наращивал темп. Лера прогнулась в спине и поддавала тазом вверх, пытаясь насадиться поглубже. Хоть дальше было просто некуда. Конец вдавливался так, что Андрей сдерживал проникновение, боясь причинить Лере боль.

Она громко зашептала:

— Дюша, назови меня как-нибудь.

— Лерочка, ты моя… Ты моё всё. Как я тебя хочу!

— Нет Дюша. Назови меня плохо…

Андрей понял, что следует говорить. Ольга частенько требовала, чтобы он её обзывал при совокуплении. И он, вонзаясь в Ольгино лоно, произносил грязные, оскорбительные слова. Шлюха, потаскуха… И другое…

Назвать так Леру у него язык не поворачивался. Но он нашёлся:

— Ты моя развратная сестричка…Хочешь своего братика?… Хочешь?… Хочешь?

Он протянул руки, потискал её грудь через кожу курточки.

— Сосочки-то наверно напряглись от желания.

Он всё чаще погружался в сестру. Его блестящий от соков агрегат нырял и выныривал меж Лериных губок.

— Попочку заголила, радость моя. Писечку выставила, бесстыдница, чтобы я ею полюбовался.

Лера упала грудью на сиденье, припала щекой к ткани. Захрипела:

— Да… Так… Ещё…

— Не стесняешься брата, кошечка моя бессовестная? Вот он тебе и вонзил. Чувствуешь, как входит? Чувствуешь? Чувствуешь?

Лицо Леры покраснело, жилы на шее напряглись. Она судорожно пошевелила коленками, сдвинув их ещё плотнее. А внутри, её пространство начало медленно расширяться. Лера запричитала:

— Ой, ой, ой, ой…

Она и раньше расслаблялась перед взрывом оргазма. Но тут, этот процесс напоминал медленный замах для супермощного удара.

Андрей втыкался в неё, поворачиваясь и вправо, и влево, чтобы не потерять контакта.

И тут Лера сорвалась. Она одновременно закричала, скатываясь на визг, ударила по содержимому внутри себя оргазменным спазмом и выпустила на траву короткую, но мощную струю, забрызгав полотенце между ног и Андрюхины ботинки.

Следом грянул второй приступ.

Она попыталась выпрямиться, вытянуться в конвульсии, но не получилось. Только упёрлась головой в рычаг передач.

Андрей тоже почувствовал, как мускулы его тела судорожно напрягаются. И низ живота, и его инструмент скрутило ломотой. Он удерживал разрядку, сколько мог. Секунд пять… Потом застонал, замер, прижавшись к сестре… И взорвался первой струёй. В глазах потемнело. Зарычал, захрипел, оскалился, согнулся, как от боли.

Лера содрогнулась в последнем сокращении, ноги её подкосились, и она начала валиться на бок. Хоть и вцепилась ослабевшими пальцами в край сиденья, но не могла удержать падения.

— Дюша, я падаю.

Андрей, ещё испытывая блаженные сокращения, подхватил её под живот, не позволив сползти на траву.

Так они и постояли немного в этой живописной композиции.

Лера дышала часто и тяжело, как будто долго и быстро бежала. Глаза её затуманились, а взгляд бессмысленно блуждал.

У Андрея коленки дрожали от перенапряжения. Испытывать такую разрядку ему ещё не доводилось.

Он медленно, осторожно вытащил всё ещё жесткий инструмент.

Лера ойкнула, когда он окончательно выскользнул из неё.

— Лера, ты как? Ты можешь стоять?

Лерка медленно разогнула колени, встала на ножки, снова выставив попку. Грудью лежала на сиденье. Прошептала:

— Вроде держусь…

Андрей, суетясь, достал из дверцы бутылку минералки и ещё одно чистое полотенце. Намочил его и сначала вытер и спрятал своего бойца. Потом обтёр потёки на Лериных ляшечках. Плеснул ещё минералки и осторожно отмыл её промежность. Снял с Лериной поясницы чистое и вытер Леру насухо.

Вытащил и отбросил залитое соками то, которое проложено между ног.

Когда попытался натянуть на место трусики, сестрёнка прошептала:

— Не надо… Я сейчас пописаю.

А саму ноги не держат. Ну, вот что делать?

Андрей поднял её на руки, осмотрелся — что придумать?

Потом уселся на порожек Мазды, осторожненько посадил своё сокровище спиной к себе, на свои чуть раздвинутые коленки. Получился импровизированный живой унитаз.

Придерживая сестру под бёдра, подсказал:

— Писай солнышко.

Лере видно было несладко — тоже не привыкла к таким перегрузкам. Она вяло откинулась спиной на брата.

— Писай Лерочка. Пись-пись-пись, — уговаривал он её как ребёнка.

Зажурчало.

— Вот умница…

Лера немного пришла в себя.

— Уф… Нихрена себе… Это что такое?

— Где?

— Вот сейчас… У нас… Было…

— Не знаю Лер… Лично я, чуть не сдох… Ты всё?

— Сейчас, Дюшечка… Из меня ещё твоя жидкость выйдет.

Она напряглась. На траву упало несколько крупных, тягучих, молочно-белых капель.

— Теперь, вроде, всё…

Андрюха приподнял сестру, поставил её как раньше. Снова протёр её промежность мокрым полотенцем.

Спросил:

— Тебя надо внутри как-то помыть?

— Нет, Дюш, там мыть не надо. Я не мою. Врачи говорят — это вредно.

— Ну ладно. Где у тебя прокладочки?

— В маленькой сумке.

Он достал открытую упаковку, вынул одну штуку. Просунул Лере между ног. Она потянулась рукой к промежности:

— Погоди. Я сама.

Устроила там эту штучку так, как ей надо. Потянула трусики на место. Андрей помог. Одел. Поправил. Разгладил.

Потом подтянул колготки, джинсы. Упаковал, как положено. Снова подхватил Леру на руки, посадил на сиденье. Покрутил ручку, приопуская спинку кресла. Лера, не открывая глаз, откинулась назад, облегчённо выдохнула:

— Спасибо тебе… Спасибо Дюша. Никто, никогда так со мной не нянчился.

— Ну, да! «Никогда»! — возразил Андрей, — а кто тебе попу мыл, когда ты маленькая была?

Лера тихонько зафыркала смеясь:

— А я помню… Честно… Так-то подробности не помню, а вот ощущения остались… Поцелуй меня.

— Сейчас.

Андрей собрал разбросанные полотенца, закинул в багажник. Сел на водительское. Склонился к Лере, и они долго и нежно целовались. Сестрёнка не обнимала его, видимо сил не осталось. Только подставляла лицо, да чуть пошевеливала головой.

Оторвавшись от сладких губ, Андрей спросил:

— Ты как?

— Я так устала, — пожаловалась она, — так устала… У меня все силы кончились… У меня каждая клеточка устала… Никогда такого не было… Ох.

— Ну, отдыхай. Надо выбираться и догонять наших.

Кроссовер легко взобрался на насыпь и попер по трассе, непринуждённо наматывая километры.

Лера уснула, но проспала недолго. С полчаса, не больше.

Проснувшись недалеко от села Дрозды, пока Андрей заправлял бак, она сбегала в туалет. Потом протерла руки салфетками и добралась до сумки с едой.

Андрюха тоже облегчил физиологию и тронулся дальше.

Сестра уплетала бутерброды с ветчиной и сыром и параллельно кормила брата. Подносила ко рту еду и подставляла ему чай в стаканчике с трубочкой.

Он спросил:

— Ты Серёгу так же кормила?

— Угу.

— Тогда понятно, чего он в таком восторге от твоего завтрака.

У Леры настроение явно поднялось. Она улыбалась и щебетала с Андрюхой без умолку.

Вспомнила про Андрееву мечту о доме, и они долго обсуждали предполагаемую планировку дома и участка. Вплоть до того, что Лера решила завести кур, и посадить георгины.

Андрей смеялся:

— Ага. Кур, кроликов, корову… В усадьбе, которой ещё нет.

— Но она же будет?

— Конечно, будет, Лерочка. Конечно, будет.

Потом плавно перешли на детский вопрос.

Лера всерьёз хотела ребёнка. Но правильно рассудила, что сначала надо закончить институт.

Опять долго разворачивали тему.

И о том, что надо будет провести полное обследование плода. И не одно. На ранних стадиях беременности.

И о том, что делать, если анализы будут плохими.

Сошлись на том, что, в случае чего, можно сделать аборт.

Лера расстроилась от такого предположения.

Андрей успокаивал, уверяя, что это самый крайний, невероятный случай. Что всё будет нормально. Что он абсолютно убеждён в том, что их дети будут нормальными. И даже гениями. Уж что-что, а любви, здоровья, ума и образования родители им дадут…

Лера поинтересовалась — почему она не знает никого из маминой родни?

Андрей объяснил, что мама — единственная и очень поздняя дочка у родителей, которые уже умерли. А её дальние родственники, двоюродные и дальше, как-то не контактировали с ней.

— А отцова родня… Когда мама вышла замуж за АнатольВаныча, — объяснял он, — папкины родственники как-то отдалились от нас. Не знаю… Может посчитали, что мама предала память отца… Может ещё что. Но деда с бабкой я последний раз видел, когда мне было пять. Так что… Вот. У меня только один родственник — ты.

— Если у тебя никого нет, тогда я, постараюсь тебе всю родню заменить. Но всё равно… Надо твоих как-то найти. Хоть поинтересоваться — как они живут. И к тете Рае надо съездить, давно у неё уже не были. И к деду Ивану сгонять. Короче, давай выберем время и рванём в Кемерово, по гостям, по моей родне. А?

— Хорошо, — согласился Андрюха, — рванём.

Ну и всё в таком духе.

Ближе к Москве, когда встречные полосы трассы разделились газоном, Андрей посадил восторженно пищащую Лерку за руль, и она вела Мазду почти до самой МКАД. Пока не засмеркалось.

Серёга, увидев в зеркале, что за рулём сидит Андрюхина сестра, зашебуршил рацией:

— Ну, теперь понятно — зачем ты Валерию с собой взял. Сменщика себе бесплатного нашёл. Хе-хе-хе.

— Пусть учится, привыкает к машине — пояснил Андрей.

В Москву въехали уже ночью.

Лера спросила:

— А куда вы теперь с контейнерами-то.

— А рядом с домом. На Белова у меня складик.

— Это где?

— Да, считай, через дорогу от нас.

— Хм. Умеешь ты устраиваться… Кстати. А что в контейнерах? Я как-то никогда не интересовалась. Что ты возишь?

— Конфеты, Лера.

— Конфеты?! — удивилась чему-то сестра.

— Да, Лерочка. Шоколадные, карамель, леденцы, прочее.

— О-о-о. Да ты у меня конфетный барон! И сколько там у тебя сладостей?

— Шестьдесят две тонны.

— Блин! Это же диабет заработать можно!

Андрей смеялся:

— Ты, что — их все стрескать собралась? Ты же за всю жизнь не справишься.

— Ну… Если сильно постараться… — тоже смеялась Лера.

На разгрузку ушло больше часа. Андрюха сам управлял кран-балкой. Он уже насобачился в этом деле.

Рассчитавшись с водилами и закрыв склад, Андрей предложил Серёге переночевать у него. Тут рядом, и стоянка платная есть. Серёга согласился.

В половине третьего, на кухне вяло пожевали и расползлись.

Серёгу положили на Лерин диван. А Лера легла с братом. Упали и вырубились. Устали.

Утром Андрей услышал, как звонит Серёгин телефон. Посмотрел на часы — семь утра. Серёга потопал в туалет.

Потом зашёл в Андрееву спальню. Пошептал:

— Не спишь? Мне вставать надо. В десять надо быть на Мира, у ВДНХ.

Посмотрел на разбросавшуюся Лерку. Одеяло с неё наполовину сползло. Волосы разметались по подушке. Штаны от пижамки на одной ноге задрались до колена, а другую ножку, ступнёй она положила Андрею на живот.

Серёга стоял, и явно любовался спящей девушкой. Вдруг он наклонился и поцеловал Лерину ножку, чуть выше ступни. Лера что-то пробормотала во сне и перевернулась на бок, спиной к ним.

Андрюха удивлённо посмотрел на друга.

Тот извинительно пожал плечами:

— Не удержался…

Андрей встал и пошел на кухню, по-скоренькому жарить яйца с колбасой, чтобы покормить Сергея на дорогу.

Они сидели на табуретках, в одних труселях. Серёга жевал яичницу, Андрей прихлёбывал чай.

Сергей сказал:

— Андрей, я вот только сейчас понял одну штуку.

— Какую.

— Валерия, она же — Анатольевна. А ты же — Евгенич.

— Ну.

— А Борисова, это её девичья фамилия?

— Ну, да. Она не стала Витькину фамилию брать. Там же — паспорт, СНИЛС, студенческий билет, права… Всё надо было бы менять.

— А почему — так? То есть, ты — Лебедев, она — Борисова.

Андрюха ввернул подготовленную для всех версию:

— Серый, мы не родные брат с сестрой. Мы сводные.

У Серёги лицо вытянулось. Он шлёпнул себя по ляжке.

— Вот, я дурак. Это же очевидно! Вы же с ней совершенно не похожи. Нисколько. Ты вон — светлый, а она — каштановая. И лица… До меня только что дошло! Через семь лет допёрло, как до жирафа! А как так получилось?

— Ну… Это долго… Короче у меня отец разбился, у неё мать умерла, и наши оставшиеся родители как-то сошлись… Ну не как-то. Анатолий Иванович был другом моего папки.

— Так она тебе, что — чужая?

— Но, но — окоротил Андрей, — как это чужая? Я с ней с младенчества няньчусь. По крови — да… Чужая. А так, ближе её у меня никого нет.

Серёга мелко покивал:

— Вот, блин, как жизнь иногда поворачивает. Да… Это новость.

Проводив друга, Андрей убрал посуду в мойку и улёгся досыпать. Торопиться сегодня было некуда.

Лера проснулась. Полусонная, покачиваясь, почёсывая голову, пошла в туалет. Зашумела унитазом.

Вернулась в спальню, лохматая и сонно моргающая. Причём — в одной курточке.

— Лера, — подсказал брат, — ты где-то штанишки оставила.

Она отмахнулась:

— Ай, ну их…

Подняла одеяло на брате и легла на него сверху. Протянула руку вниз, пощупала через ткань затвердевшую дубинку. Удовлетворённо хмыкнула и стянула с него трусы. Сползая вниз и поправляя рукой инструмент, аккуратненько наделась на него. Немного пошевелив попкой, наползла почти до упора. Довольно вздохнула и распласталась по мужику.

Андрей пошевелил тазом, проникнув чуть глубже в Лерину сладость, но она его остановила:

— Нет, Дюша. Не надо.

Он удивился:

— А как же… Это…

Лера опустила глаза вниз, как будто могла там что-то увидеть. Спросила:

— Это?

— Ну…

— Это, чтобы я с тебя не свалилась во сне.

Андрюха прыснул:

— Пф… Ну, понятно… Закрепилась, значит…

— Не смейся, Дюха, — укорила Лера, — так я к тебе ближе всего.

Андрей понял, о чём она. Обнял, прижал слегка, чмокнул в макушку.

Лера поелозила на нём, пробормотала:

— Блин. Неудобно как-то.

Притянула свою подушку, приткнула её уголком на Андреево плечо, положила на неё голову:

— Воо. Так нормально. Ну, всё. Спим.

И они действительно уснули.