Предупреждение: в рассказе присутствует женское доминирование с элементами крайней жестокости.

Одним летним вечером Берта как участковый отправилась на вызов — была какая-то драка. Уставшая к концу дня, хлебнув кофе, она отправилась на место.

Это был заброшенный дом.

— Здесь кто-нибудь есть?

Ответа нет. Берта поправила полицейскую кепку и вошла внутрь.

Было тихо. Девушка миновала одну комнату, другую. Наконец, в одном из помещений она наткнулась на какого-то парня, лежащего лицом вниз.

— Вы в порядке? — она подошла, перевернула его на спину. Это был Виктор — школьный наркоторговец. Она узнала его, несмотря на лысину — несколько лет назад она его хорошенько проучила. Виктор очнулся.

— Берта? Почему у тебя полицейская форма? С-стой, погоди… — он попытался отползти, но девушка преградила ему путь. Она как будто ещё выросла с момента их последней встречи, и теперь казалась настоящей великаншей.

— Говори. Что здесь случилось?

— Избили меня.

— Кто?

— Да так, клиенты… Ну ладно, я пошёл…

Только он приподнялся, в её голове пронеслась дьявольская мысль — нельзя отпускать. Он должен быть наказан за всю ту отраву, на которую подсадил десятки детишек — они теперь слоняются по городу в поисках очередной дозы.

— Куда?! — она резко сбросила куртку, оставшись в маечке, штанах и полицейской кепке, — будем драться, — её голос дрожал о предвкушения. Парень явно был слабее её, особенно сейчас.

— Ты чего, Берта? Я же пострадавшая сторона!..

— Я всё сказала. Дерись!

Он резко подскочил к ней — в руке блеснул нож. Берта отреагировала, уложив мерзавца обратно ударом носка по лицу — нож укатился в угол комнаты.

— Ооох… — завыл он.

— Тебя здесь никто не услышит. Можешь не ныть, — она подтянула его к чугунной батарее, легко, как щенка. Волнуясь и постоянно оглядываясь, попробовала батарею на надёжность — та была сварена крепко, как танк, и не могла бы оторваться от трубы — даже если бы на ней вытанцовывал слон.

— Отлично! — улыбнулась она, приковывая Виктора к батарее наручниками — так, что его голова лежала на ней лицом вверх.

— Отпустиии… Отпусти… Я дам… Денег!.. У меня их много…

— Эх, ты, — махнула рукой Берта, — разве за деньги можно купить то, что я собираюсь с тобой сделать? — она покачала головой, развернулась задом к нему и села, широко расставив ноги, и прижав его попой к батарее. Она то ослабляла давление, то усиливала его, пока парень кричал, пытаясь вдохнуть, погружённый в её необъятную попу.

— Мммх… — девушка расстегнула штаны и стала мастурбировать, внаглую, сидя на лице своей жертвы, — о, да…

Промучив его какое-то время, она встала.

— Ебанутая! Ты закончила, блять?! Теперь я могу идти?!

— Ну что ты… — Берта стягивала штаны и трусики, коварно улыбаясь, — всё только начинается…

Она встала перед ним, огромная, капли горячей смазки свисали с её возбуждённой киски.

— Лижи, — сказала она, глядя на него сверху. Он молчал.

— Я не…

— Лижи, — повторила она, -…Послушай, я не буду шутить — ты уже конченный для меня. Я тебя здесь просто так не оставлю. Хочешь жить… Хм… Хочешь пожить ещё немного — будешь лизать. Понял?

Его глаза широко раскрылись от осознания своей ситуации, и он стал звать на помощь. Берта заволновалась — вдруг какой-нибудь гражданин зайдёт — потом опять будут в газетах писать, что мусора людей пытают. Она ударила его по лицу несколько раз, резко, хлёстко, пока Виктор не пришёл в себя.

— Ты, блять, свой выбор сделал, — возбуждённо прошептала Берта, — я, нахуй, позабочусь о том, чтобы это путешествие для тебя стало максимально долгим и мучительным. Потому что я, сука, так хочу.

Она повернулась попой и села на его лицо, так, что её большое влагалище накрывало его от носа до лба.

— Ох, как… Хорошо…

Она стала ездить на нём, периодически перекрывая ему рот ладошкой, чтобы тот не мог кричать. Бедняга пытался протестовать, хотел вырваться, но, чем сильнее он выдирался, тем возбуждённее становилась Берта, и тем глубже она имела его лицо, уже почти чувствуя своими губками его ушные раковины.

— Да, да! Нравится, блять? Нравится, сука, когда тебя ебут? М? Ах!.. А! А! А!..

В какой-то момент она почувствовала, как он ослабевает. Берта, остудив себя немного, убрала ладонь с его рта. Виктор молчал, тихо дыша. Продолжая слабее насиловать его лицо, она тихо сказала:

— Слушай… Ох… Меня. Сейчас ты… Высунешь… Свой поганый, блять, язык… Ну?..

Дрожа от страха, он достал язык. Берта взяла его и приложила к своему клитору, размером со спелую вишню.

— Лижи… Ах, с-с-с… Здесь… Давай, работай.

После этих слов она стала ебать его сильнее и интенсивнее, чувствуя, как он старается ублажить свою мучительницу, надеясь на её милость, в то время как она погружала его глубже и глубже в свою киску.

— О да, сука, лижи, давай, вот так, быстрей, быстрей, а! А! А! А! А-а-ах!..

Кончив как следует, она успокоилась и заметила, что голова бедняги уже на четверть находится в её влагалище, и что это погружение не останавливается. Само чувство медленного проникновения его головы в её большую растягивающуюся пизду было невероятно крутым.

— А… Сиди… Смирно… М…

Он, видимо, предвидел её планы и стал кричать. Снова прикрыв ему рот, она погружала его в себя, осторожно, наслаждаясь каждым моментом. Берта закусила губу. Одной рукой она схватила его за подбородок и стала с силой давить в себя.

— Охх…

Она время от времени сокращала мышцы влагалища, выплёскивая порции смазки на Витино лицо, унижая его ещё больше. Он протестовал, крутился — это её только раззадоривало.

— О да… Давай… Ты сможешь… Ты выберешься, ха-ха…

Она чувствовала его лицо, хотела его насиловать, целиком, растягиваясь больше и больше…

— М… М-м-м, ох! Ах! Да! Сука, да! Ах? — кончая в очередной раз, она не заметила, как проскочила подбородок — теперь его голова была целиком погружена в неё. Низ её живота тут же округлился, словно на четвёртом месяце беременности. Витя из последних сил яростно сражался с её киской, но всё было бесполезно. Берту только накрывали новые и новые волны оргазма.

— О да! Ох! — она поглаживала свой кругленький животик, — Да! А!

Её влагалище сокращалось снова и снова, выплёскивая новые и новые порции смазки. Пока он корчился в муках, её пизда пульсировала, сжимая голову бедняги и посылая волны оргазма. Берта тряслась.

— Ну! Да! Давай же, ох! — приятные, мучительные спазмы охватили её, она стонала плаксиво, вымученно, — давай, ещё, ну! Ах! А-а-ах!..

Наконец, она хорошенько прокончалась, выдав очередную порцию выделений.

Стало тихо. Девушка, тяжело дыша, огляделась и собралась с мыслями. Не вставая, взяла руку пацана — проверить пульс. Рука безжизненно свисала, но пульс был. Она облегчённо вздохнула, поглаживая себя. Расслабившись, она встала, оделась и ушла, не оглядываясь, думая о том, как долго она ещё будет мастурбировать, вспоминая об этом случае.