Девчата накрыли на стол по-простецки, на кухне. Тут всё под рукой. Мало на столе еды — достань из холодильника. Мало водки — вон в шкафу, что устроен под окном, полно. Видать Зинка не знает, что алкоголь в больших количествах вреден. Ну да, очень большое количество надо, чтобы эту тушку напитать. А если их две. Сидим, выпиваем, рассказываем друг другу про жизнь.

— Макар, ты же как в своё училище уехал, будто в омут головой — ни слуху, ни духу.

— Зин, прелесть моя, ты думаешь у меня первый год минутка была свободная? Было два желания: поесть, точнее пожрать, и выспаться.

— Что, сильно гоняли?

— Нормально. Была поставлена задача избавиться от балласта примерно на треть.

— И что?

— Избавились. Кто-то сам рапорта писал, кого-то командование отчисляло. А кто-то и комиссовался.

— Болели?

— Не всегда. Одного парнишку танк помял на обкатке.Он задницу из лежачего окопа выставил, тот его какими-то выступами на днище зацепил и за собой. Главное живой остался. Всяко было.

— Ладно, давай за наши доблестные вооружённые силы.

— Давайте. Девчата, вы бы знали, как я рад, что встретился с вами. Будто в юность окунулся.

Девоньки переглянулись, засмеялись.

— Так, колитесь, заговорщицы, что придумали? Вижу, что какую-то пакость, а вот какую — вы мне расскажете. И немедленно.

— Расскажем, расскажем. — Светка пропела. — Ямщик, не гони лошадей, нам некуда больше спешить.

— Ох, девчата, правда. Казалось, что не помню ничего, а вот как про резину сказали, вспомнил сразу. Вы это имели в виду?

И засмеялись все трое.

Молодые, не обладающие теоретическими знаниями, всё изучали на практике методом научного тыка. Не совсем тем, о котором можно подумать, хотя и тем тоже. И вот как-то, услышав где-то краем уха о том, что есть такие резиновые изделия, которые избавляют от постоянного контроля во время наиболее благоприятных для зачатия дней, к тому же можно не бегать постоянно мыть письки, набрались решимости и приобрели. Смешная цена в две копейки не смутила. Хотя были там и по десять копеек, проверенные электроникой. Ну да мы же экономные, к чему нас призывал наш Генсек. Особенно поразила надпись на упаковке.

Для ветеранов, то есть для тех, кто уже, как бы, и не совсем может. И потому негнущиеся. Думка такая: не встал, а ты его в презерватив и он стоит, не гнётся, как часовой на посту. Для нас самое то, потому что к тому времени мы подсели на это дело, которое позже назовут сексом, траханьем. У нас звучало прощё: Пошоркаться, пошпилиться, покунявиться, почесать лохмашку, сыграть в зоску. Если кто не в курсе, то расскажу. Зоска, это кусочек кожи с мехом, к которому снизу прикрепляется свинцовая лепёшка. И надо ногой подкидывать эту зоску, не роняя. Ногу можно менять, но только когда зоска в полёте. Девичья лохмашка напоминала зоску. Нет, пинать бы её никто не рискнул, такую драгоценность. Грубо, но мы и не с такими предметами сравнивали. И их половые органы, и мой.

Купили, а инструкции к изделию не приложено. Да плевать, по ходу дела разберёмся. Мы же практики. Разобрались.

Не знаю, для каких ветеранов выпускали это изделие, а может мы просто, по незнанию, купили маленький размер, но эта гадость, довольно жёсткая, потому, наверное, и не гнётся, никак не хотела налезать на вздыбленный в предвкушении чпоканья член. Мы его тянули и так, и эдак, а он никак. Долезал до половины и застревал. Девчата старались, а мне становилось больно. Какое тут чпоканье, какое шорканье, мне бы эту проклятую резину на свой огурец натянуть. Да ещё присыпка какая-то вроде талька падает белой мукой вокруг. Со злости рванул сей предмет. А он, гадость такая, возьми да лопни. Порвался, проще говоря. И какой тут секс? Повальный хохот, катание по кровати трёх голых дураков. И массовый забег до помойного ведра, кто скорее добежит. Это уже позже раздобыл у родственницы книжку о половой жизни и там прочитал, как и что. Больше двухкопеечных презервативов не покупали, экономисты хреновы. Покупали нормальные, проверенные электроникой. Те плавно раскатывались, облегая ствол, приятно стягивая его. И время, пока подступит оргазм, значительно увеличилось. У меня. И молофья тереь не изливалась то на приготовленную тряпочку, да и приготавливать заранее её перестали, не на тела девочек, а прямо в этот резиновый мешочек. И не нужно никому и никого контролировать с этим вечным: Ты успеешь? А уж когда Зинкина тётка, ездившая в Чехословакию по туристической путёвке, привезла огромный запас импортных изделий, мы просто кайфовали. Тётка привезла их ради хохмы, а Зинка изъяла для дела. Хотелось бы увидеть морды таможенников, проверяющих багаж туристов, когда они обнаружили в нём пять сотен упаковок презервативов. Интересно, что они подумали о Зинкиной тётке? Да, там ещё была жвачка, какие-то конфеты. Вроде леденцы в упаковке в виде кирпичика. Точно. Вкусныееее…

Посмеялись, вспомнив молодость и глупость. Теперь уже я расспрашиваю

— Зин, Свет, а когда вы замуж повыскакивали?

— Да вот как ты уехал, так почти в тот же год.

— Свет, что ты врёшь. На следующий. Как раз мой Коля со службы пришёл.

— Точно.

— А что за Коля?

— Да не наш, с Семёрки. Мы с ним в горсаду на танцах познакомились. — Зинка быстро просветила. — И как-то сразу закрутилось, завертелось. И вот, живу в квартире мужа.

— А он?

— А он с молодой женой сначала на БАМ, а потом не знаю куда. Оставил квартиру, двух детей и на этом всё.

— Так одна и тянула?

— Зачем? Родители были живы, помогали. А сейчас детишки выросли. Дочь в Питере, сын в Калининграде. Военный. Уже капитан.

— Свет, а у тебя как?

— А я на Зинкиной свадьбе со свидетелем связалась. Там всё ещё проще. Семь или восемь… Зин, сколько мы прожили? Восемь, точно. А потом он пить начал. А потом на зону пошёл за грабёж. Мужику какому-то морду набил и три рубля отнял. Получил семь лет, потому что ещё кому-то из ментов в рог заехал, когда забирали. А на зоне получил добавку и где-то в Красноярском крае сгинул. Его как забрали, я сразу на развод и из квартиры его выписала. Дрянь я, конечно, но он меня с детьми оставил, а куда мне с ними. Родственники и так губу раскатывали на квартиру. Так то мы с сеструхой теперь бабы вольные. Уже бабушки. Ты как, с бабушками не страшно будет спать?

— В смысле?

— Макар, не тупи, а. Мы тебя сюда зачем затащили? Вечер воспоминаний устраивать? Ты на сколько приехал?

— Думал недели на две. Тут ещё дела есть.

— Вот и будешь две недели двух бабушек раком ставить. Теперь нас можно и без резины драть. Ну, Макар, что, очканул?

Зинка вступилась. Обняв меня за плечи, заглянула в глаза, прижимаясь пухлой грудью.

— Наш Макарушка никогда не очковал. А уж продрать двух не совсем уж старых коров для него не проблема. Свет, чего сидим? Кого ждём?

— А что елать?

Зинка удивилась

— Как что? Трусы снимай. Юбку тоже. Разденемся потом, по ходу. Макар, меня первую, а Светка пусть облизывается. Макарушка, как тогда, ладно. Я под мужем, бывало, лежу, а мне мнится, что это ты меня ебёшь. Всё, не могу больше. Я пошла. Свет, я на пол одеяло брошу?

— А на пол зачем?

— Чтобы места было больше. Макар, это ничего, что мы не подмытые?

— Ничего. Ну что, раз уж на то пошло, то вспомним молодость. Девочки, раком встать! Ать! Два!

И вот уже на меня смотрят две полных задницы. Не в том смысле полных, который мы привыкли вкладывать в это словосочетание. У нас же привыкли, что если что-то плохо, то это жопа. И полная жопа, если совсем трындец. А здесь передо мной стояли на четвереньках две полных женщины, выставившие свои пухлые задницы. Ну, благословясь, начнём.

Избавившись от одежды, встал позди этих по на коленки. Поторогал меж ног одну, другую. Зинка простонала

— Макар, сука, убью! Не тяни резину, порвётся!

Ну ладно, Зинуля, держи привет от старого дружка. Надеюсь твоя мохнатка не забыла, как её кормили этим огурцом.

— Макаааарррр!