Для любого мужика гараж — святое место. Это то самое место, где ты можешь отдохнуть от ворчания жены. Где ты можешь посидеть с друзьями. Где идут споры, доходящие до самого сильного накала и тут же следует примирение, для искренности которого вполне подходит сорокаградусная. Это то место, куда супруга отправляет в ссылку ненужный дома хлам до той поры, пока не настанет пора этому хламу переехать на дачу. И вообще гараж — место интересных встреч.

У меня гаража два. Точнее два с половиной. Один делим пополам с женой. Не гараж, полный хламовник. То есть бокс забитый хламом. Неистребимая привычка, доставшаяся нам с советских времён: пущай лежит, авось пригодится, есть же не просит. Это третий. Во втором стоит моя любовь, моя радость, моя ласточка. Или коломбина. Или трахома. Всё зависит от моего настроения и её капризов. В первом оборудовано место для отдыха. Ну как оборудовано? В процессе.

В гаражах своя атмосфера. То, что происходит, остаётся тайной за семью, а может и девятью печатями. До жён наши похождения не доходят. Нужно же расслабиться мужикам. Тем более, что иной раз в гаражах появляются довольно интересные и раскрепощённые девушки. Молодые и не очень. Знакомые и малознакомые. Всякие. И главное, что они безотказны, как старая винтовка Мосина. Здесь не присутствует обычная система общественной морали. Всё, что естественно — то не безобразно. Вот, к примеру, приспичит кому отлить. И что? В гараже не будешь писать. Потом сам от вони задохнёшься. Мужикам ладно: выскочил за ворота, к стене отвернулся и отлил. А бабам? А что бабам? Раз уж делят с нами застолье, раз уж подставляют свои щелки, то чего стесняться. К тому же существует правило: на чужую бабу рот не разевай. Вот и присаживаются девки, не особо прячась.

И выскочть за ворота, если приспичило, а ты раздета, тоже не проблема. Мужики сделают вид, будто так и надо. Разве что отвесят комплимент. Типа: Шикарная у тебя задница. А титьки вообще вне конкуренции. Девки вроде и отбрёхиваются, но, думаю, даже такое внимание им приятно.

Кто-то скажет: И куда вы, старичьё, на молодых хавальники разеваете? Отвечаю: А почто тогда молодки не к вам, поборникам наркоты и нетрадиционной ориентации ( по простому — пидорасам ), а к нам, старикам идут? Потому что наше поколение привыкло относиться к женщине, причём любой, с уважением. В первую очередь дама и её удовлетворение, а уж потом ты сам.

В том гараже, где оборудую ( даст Бог — когда-то сделаю ) себе зону отдыха, у меня небольшая мастерская. Мужики просят что-то помочь, что-то сделать. Иной раз и из других кооперативов приезжают. Кому что-то подварить, кому-то отрегулировать. Кому-то выправить вмятину. Кому-то подшпаклевать, подкрасить. Мелкий ремонт. За крупняк давно не берусь. По мелочи доход получается больше при минимальном затрате времени. И вот как-то появилась у меня в этой мастерской Тамарка — соседская девчушка. Для меня девчушка, а так полностью созревшая деваха лет около двадцати. Эдакая телушка в теле. Почему не коровка? Так не рожала. Нетель ещё.

Иду я как-то домой из гаража, мысли всякие в голове крутятся-вертятся, как тот шар голубой. Настроение — Во! Сдал заказчику работу. Тот остался доволен и, кроме оговорённой суммы, премировал парой бутылок хорошей водки и упаковкой пива. А что ему, коли сам содержит точку по продаже этого пойла. Так что плещущаяся внутри меня смесь водочки с пивом просто взывала к разуму: Радуйся жизни, вражина! Во двор зашёл, а там Томка сидит. У нас двор почти что глухой. Дом выстроен в виде буквы «П». Покоем, как сказали бы в ранешние времена. Ну да не о том речь. Сидит Тамарка, а перед ней стоит пародия на мотоцикл — мини мокик. Модная по нынешним временам штука. Молодняк будто сдурел, все враз захотели обладать такой штукой. Сам из Владика уже несколько раз привозил такие. Их там на Зелёном базаре просто завались. Ребята отслеживают конъюнктуру рынка и суетятся. Ну так вот, сидит Томка, смотрит на своё приобретение ( не украла же она его ) и не знает что делать: то ли плакать, то ли смеяться. Какой-то он, в смысле тот агрегат, покоцанный. И внешне, и, похоже, внутренне. И малюсенький такой. Представил Томку на сём папелаце и хи-хи пробило. Вспомнилось из детства, из стихов про дядю Стёпу:

Человек сидит в седле,

Ноги тащит по земле —

Это едет дядя Степа

По бульвару на осле.

Плюс вес. Девка-то вполне упитанная. Подошёл, спрашиваю

— Что закручинилась, девица-красавица?

Томка улыбнулась. Только улыбка горькая получилась.

— Да вот, дядь Коль, купила. До дома не доехала — сломался.

— Фууу, проблему нашла. Давай его завтра ко мне в гараж, посмотрим, что с сим агрегатом сделать можно.

— Правда? — В глазах засветилась надежда. — И что, отремонтируете?

— Было бы что ремонтировать. Чай не Ролс- Ройс какой. И не Бентли. Изладим. Можно бы и сегодня, да, сама видишь, чуток расслабился я.

— Да что такого, дядь Коль. Всем нужно. А жена-то ворчать не будет? Тётя Люда у тебя строгая.

Сочувствие проявила. Вот же деваха какая чуткая.

— Это у неё напускное. А так сама нежность. Никогда не орёт. Отоварит сковородой молча — и всё.

— Что, бьёт?

Засмеялся

— Ох, Томка, святая простота. Да как же можно? Скоро серебряную свадьбу отмечать будем. Какие сковороды? К тому же голова-то у меня бронелобая. Я же танкистом служил. Броня крепка…

Не завтра, но в субботу приехал на машине, загрузили Томкино недоразумение и отвезли в гараж. Раскидал, почистил, промыл, собрал, отрегулировал — запел, птенчик. Томка круг дала — зашибись! Теперь бы внешний вид в порядок привести.

У меня от ремонтов остатков различной краски полно. Вот и посоветовал Тамарке разукрасить её ослика Иа покрасивше. Принцип «по одёжке встречают» работает и отношении техники. Выдал ей краску, трафареты, показал что и как: Действуй! Томка с азартом принялась за дело.

Краска халявная. А красоту навести очень хочется. У баб оно вообще в крови, такое отношение к краскам. Ну какой нормальный мужик, пидорасы исключение, станет красить глаза и губы? А у баб это сплошь и рядом. И дома моя матроха тоже к краскам неровно дышит. Пока окна пластиковые не поставили, каждый год, а то и два раза в год рамы красила. И двери. То в голубой, то в зелёный, то в белый. Мрак и ужас! Я сбегал, благо есть куда. А когда по случаю добыл бочонок на шестьдесят литров югославской каютной эмали, так вовсе хоть домой не приходи. Ей бы волю, она бы и меня перекрасила.

Томка справилась с работой. Посмотрел, оценил, похвалил. Та зарделась от удовольствия.

— Правда нравится?

— Шикарно! — Показал большой палец. — Теперь обмыть, чтобы не ломался, и можно впуть.

— Ой, дядь Коль, я сейчас сбегаю. Я мигом.

— Куда?

— Ну так в магазин. Чем обмывать?

— Никуда бежать не надо. Есть чем и обмыть, и закусить. Руки мой и садись. Праздновать будем. Типа рождения мастера.

— Какого мастера?

— Тамары…Как тебя по отчеству?

— Сергеевна.

— Вот. Мастер Тамара Сергеевна.

— Дядь Коль, какой я мастер?

Посмотрел, как Томка красила своего конька-горбунка. Получается нормально. Краску распыляет ровно, без потёков. Есть чувство цвета. Белым по белому не каждый сможет. Думаю взять её в компаньоны. Девке деньги лишними не будут.

— Ладно, Том, разливай.

Посидели, попили, закусили. Расслабон. Томка на мою раскладушку села, на стенку навалилась. И весь телевизор, что у неё меж ног, наружу. А он, то исть тот телек, тоненькими трусиками прикрыт. Да такой тоненький материал, что вся мунька просвечивает. Полежала и спрашивает

— Дядь Коль, а что ты про мастера говорил?

— Да вот, девонька, хочу предложить тебе в напарники ко мне пойти. Поднатаскаешься, так тот ещё маляр из тебя получится.

Ржёт

— Ой, дядь Коль! Я же будущий филолог, и в маляры.

— Я тоже бывший вояка. И что? Ты вот на кроватке лежишь, так это как раз бывшее армейское имущество. Ране на таких солдатики спали. А кабы не друзья-вояки, так покупать бы пришлось. Вот ты своего попелаца красила. А краска откуда? Ты не раздумывай. Конечно, если деньги не нужны…

Томка перебила

— Да какой же человек в трезвом уме от денег откажется? Нужны, дядь Коль, ещё как нужны.

— Ну тогда думай. Потом скажешь.

— А что тут думать? Я согласна.

Немного подумала, говорит

— Дядь Коль, а давай скрепим наш договор.

— Это как? Мы же не буквоеды какие. Сказано — сделано. Зачем бумагу изводить?

Ржёт

— Дядь Коль, ты вроде уже взрослый, а всё как ребёнок. Вот у меня есть где писать, у тебя есть чем. Давай и напишем соглашение.

Стою дурак дураком, сообразить ничего не могу.

— И что это за «где» и «чем»?

А Томка хихикает

— Ты трусы оттяни и увидишь. Не свои, мои.

Послушал совета, оттянул в сторонку трусики. Открылась розовая мандёнка. Аж в горле ком образовался. Сглотнул

— Том, так это же…

— Ну наконец-то, догадался! Знаешь, я тоже хочу. Меня, как выпью, на подвиги тянет. Так хочется, чтобы кто-нибудь засадил. Дядь Коль, ну что, долго ждать?

— Том, я же того, старый…И вообще…

— Дааа, тяжёлый случай. Придётся всё брать в свои хрупкие девичьи руки.

В руки — не в руки, а вот в рот взяла. Сдёрнула с меня триканы рабочие и быстро так втянула моего вовсе не маленького дружка. По самую мошонку втянула.

А я? А что я? Осталось лишь подчиниться такому приятному принуждению. К тому же титьки Томкины под руку попали. Ох, оттянули же девоньке титёшки, шибко оттянули. Видать часто тискают.

— Том, а ты давно…Это…Не девочка?

Томка едва членом не подавилась.

— Ну ты спросил. Я помню? Тебе точный срок? Или вообще?

— Вообще.

— Тогда давно. И вообще, дядь Коль, ложись. Я предпочитаю сверху. Ты не против?

Сел на кровать. Томка мигом избавилась от юбки вместе с трусами, уселась ко мне спиной.

— Дядь Коль, титьки…

Учи учёного. У меня, акромя семейного стажа, и на стороне учёба была. Бабёнки всякие попадали. И затейницы, и скромняги. И такие, которые учили чему-то новому, мне неизвестному. Всякое было. А тут учить будет соплячка.

Придерживая Томку за бёдра, опустил на торчащий кол. Едва головка попала в расщелину, дёрнулся, всаживая свой огурец в эту банку. Пусть солится. Томка охнула

— Оххх, дядь Коль! Тише можно. Отрастил дубину.

— Да какая дубина, Тома? — Томка запрыгала на члене.- Остался один засохший сучок.

Томка хихикает

— Такие бы сучки да другим.

— А кому?

— Да неважно.

Томка — ненасытная утроба. Уж скакала, скакала. И лицом ко мне поворачивалась, и вниз ложилась. Всяко разно получала удовольствие. Главное — не успеет кончить, изнава заскакала. Жена вон моя как кончит, так ни сиську, ни письку не трогай. И вообще лучше не прикасайся какое-то время. Она даже подмываться не бежит. Слишком большая чувствительность. А эта… Сдалась, наконец-то.

— Дядь Коль, писать хочу. Где можно?

— Да заворота выйди да присядь.

— Там же люди.

— Да привыкли тут все. Внимания не обращают.

Томка вернулась в гараж. Ржёт, едва за живот не держится.

— Ой, не могу! Твой сосед увидел, как я писаю, бумагу предложил подтереться. У вас тут что, коммуна?

— Нет, что ты. Какая коммуна? Просто люди вежливые. Пить будем?

— Ты не спешишь? Нет? Тогда будем.

Посидели, выпили, разговариваем

— Дядь Коль, тебе со мной понравилось?

— Понравилось.

— Если будем вместе работать, я тебе всегда давать буду.

Это Томка забивает место маляра. Намёк такой: возьмёшь к себе, будешь трахаться. На нет и суда нет.

— А сейчас?

— Что сейчас?

— А сейчас дашь?

— Ты ещё хочешь?

— Так я же старый. Никак не смог настроиться и кончить.

— Ну ты и кадр! Давай так.

Томка встала ногами на свой недобайк, присела, выставив задницу

— Навернёшься.

— А ты на что? Удержишь. Мы с тобой тут всё перепробуем. Ты против?

— Я за.

— Тогда давай, кончай.

— Если получится.

Домой мы шли вместе с Тамарой, качаясь и придерживая друг друга. На лавочке у подъезда нас ожидали моя жена и Тамаркина мать. Разобрали каждый своё и растащили по домам. Дома жена заворчала

— И не стыдно было малолетку драть, старый кобель?

— Да с чего ты взяла?

— Да от тебя свежей поеботиной пахнет — святых выноси. Девку хоть не обидел?

— Да ты что, Люд? Как можно?

— Тогда иди мойся. Сейчас меня утешать будешь.

— А…

— А если не встанет, то на этот случай, милый Коля, у тебя язык есть. И заметь, к этой молодке я не ревную. Но и своё отдавать не намерена. Всё, иди. Я пошла на диван. Где кассета?

— Какая?

— С мультиками.

— Так там где-то.

— Всё, нашла. Она в видике. Давай, я настроилась. Быстро мыться вперёд. Надеюсь девчонку не лизал?

— Ты что?

— Ничего. С тебя станется, бабий угодник.

жена кричала, извиваясь, кончала раз за разом. И что с ней произошло? То разик — и всё. А тут давай и давай. Пока лизал, у самого встал. Ну и засадил милой.

Лежим, обнявшись. Жена спрашивает

— А чего это у вас прямо совет да любовь?

— Думаю в напарницы взять Томку. Пусть девка деньжат заработает малость. Ну и…

— Бесплатная давалка. Козёл старый. Всё, спи. Руки убери. Я уже ничего не хочу. Потерпи, завтра твоя молодая пассия тебя утешит. Она хоть сосёт?

— Угум.

— Лучше меня?

— Она ученица. Ты профи.

— Ладно, разрешаю, если не встанет, полизать её немного. Не балуй только, на шею сядет.

Ну что у меня за жена? Золото. Нет, бриллиант в золотой оправе. Кстати, она что-то про колечко говорила. Вспомнить бы завтра, не заспать.

Зевнул, потянулся, обнял женульку, прижимая к себе.

— Сладких тебе снов, родная.

— И тебе.