Надо ли говорить, что спалось мне в ту ночь не важно. Я то и дело просыпался и прислушивался к происходящему в родительской спальне, но ничего расслышать не мог. В конце концов усталость взяла свое и я погрузился в забытье…

Среди ночи меня будто бы разбудил тревожный голос матери:

– Нет! Что еще вы задумали?!

– Ну – ка, Степ, подержи ее, я за Антошкой схожу, – сказал дед.

– Не – е – ет!!! – раздался срывающийся на плачь, крик моей матери. Потом послышались удары ладоней по щекам и хриплый бас дяди Степана:

– Заткнись шлюха! В жизни все нужно попробовать.

Дед заглянул в мою спальню:

– Антоха, знаю, что ты не спишь и все слышишь… пойдем… покажу чего…

Я привстаю на кровати и следую за дедом в родительскую спальню, наблюдая по дороге как по его спине сверкая в темноте скатываются капли пота… он зажигает свет…

Моя мама лежит абсолютно голая на своем супружеском ложе, а толстый и лысый дядя Степан, так же голый, одной волосатой рукой зажимает ей рот, а другой держит ей руки, пытаясь одновременно ногой разжать плотно сомкнутые мамины коленки.

– Брыкается, стерва! Давай, Вань, вместе, – обращается он к деду.

Дед ложиться по другую сторону от моей мамы и помогает обездвижить ее окончательно, зафиксировав мамины ноги в раздвинутом положении. Я медленно стаскиваю с себя трусы, обнажая свой возбужденный член и начинаю приближаться к маме в каком – то исступлении.

– М – м – м – м!!! – мычит она, пытаясь освободиться от держащих ее рук, но тщетно. Ее глаза испуганно и умоляюще смотрят на меня, но я непреклонен.

Я пристраиваю свой инструмент к ее хлюпающему лону и вгоняю его туда что есть силы, глядя как вздымается от участившегося дыхания ее красивая грудь. Я буквально скольжу между ее бедер по бархатистой коже, забывшись в сладкой истоме… немного отойдя от первого кайфа и приподнявшись на руках, я вдруг вижу, что дед с приятелем уже не держат ее, а тискают ее груди, а она попеременно сосется с ними, своими руками лаская их набухающие члены. Видя такую картину, я начинаю кончать, изливая в нее море моего семени…

Я проснулся, от того, что у меня в плавках было мокро. Я быстро сообразил, что это была поллюция, вызванная моим сновидением. Обнаружив, что уже рассвело, я сменил трусы и решил все же заглянуть в родительскую спальню и как можно осторожнее, боясь малейшего шороха, приоткрыл дверь туда…

То, что я там увидел, чуть не заставило меня упасть в обморок. На кровати моих родителей лежала моя мама в обнимку с дядей Степаном, закинув на него ногу! А дед, лежат от нее по другую сторону, положив руку ей на бедро. При этом они были полностью голыми и не прикрыты одеялом или простыней! Тут моя мама слегка пошевелилась и я опрометью кинулся в свою комнату, зарывшись там под одеялом. Слегка успокоившись, я стал прислушиваться и услышал как моя мама медленно встала с кровати и со словами: «Боже, что я вчера наделала!», накинув халат, отправилась в ванну.

Пока она умывалась, проснулись и дед с дядей Степаном. Судя по их неразборчивому бурчанию, состояние у них было не из лучших, но тем не менее они быстро поднялись, оделись и отправились на кухню «залечивать раны» крепким чаем. Пока они были там, мама вышла из ванны и стала торопливо собираться на работу. Она хотела выскочить из квартиры незамеченной, но дядя Степан перехватил ее в коридоре:

– Куда же Вы, королева, не попрощавшись?

– Не надо! Пустите, хватит! Мне и так не по себе после вчерашнего…

– Королеве стыдно за подаренную нам ночь любви? Ну а чая попить ей с нами не стыдно?

– Нет, я на работе попью, – отбивалась моя мама.

– Тамар, иди, выпей чайку! Человеком себя почувствуешь! – послышался голос деда с кухни.

Мама молча последовала его призыву. Было слышно как она пила чай нервными глотками в полной тишине, потом послышалось какое – то движение на кухне.

– Степан, перестаньте! – заговорила вдруг мама, – Вы понимаете, что мне трудно пережить то, что случилось!

– Да ладно, королева, – послышался вкрадчивый голос дедова приятеля, – вчера Вы просили, что бы я не останавливался, а теперь уже «трудно пережить»…

– О, боже! – воскликнула моя мама и ее возглас был прерван звуком поцелуя. Потом отчетливо слышалось сосредоточенное стариковское пыхтение и вздохи моей матери, шелест слетающей одежды и звон посуды на столе.

– Иди ко мне, моя сладкая! – заурчал дядя Степан.

– Не надо… Антошка… проснется… – прерывисто заголосила моя мама.

– После вчерашней прогулки, он как сурок часов до десяти проспит, – успокаивал ее дед, – так что можешь совсем раздеться.

– О, что я творю! – судорожно застонала мама. Послышался треск раздираемой ткани и шлепки по голому телу.

– О хорошо то как, молодуху драть! – зарычал дядя Степан, – смотри, как тащится! Видно сынок твой ее не дотрахивает…

– Ну еще! Не останавливайтесь, пожалуйста! – завизжала моя мама в ответ на его слова.

– Все, не могу больше… – взмолился приятель деда, – я спустил уже. Давай ты!

– Да не, мне вчерашнего хватило, – отнекивался дед.

– Иван Семенович, возьмите меня! – заверещала вдруг мама каким – то не своим голосом, – дайте мне то, чего мне не хватает с вашим сыном!

– Ну ты и шлюха, Тамарка! – отозвался дед, – раздвигай ляжки пошире! Коль сынок не справляется, я подсоблю…

Послышалось напряженное сопенье деда, плавно переходящее в вой, издаваемый моей матерью.

– Степа, рот ей заткни полотенцем, а то она так весь дом разбудит! – распорядился дед, не сбавляя темпа. Я был в шоке: моя скромная мама во всю кончала на кухонном столе под дедом!

Продолжение следует.