Практические экзамены закончились в среду, и нам объявили наши личные результаты в пятницу утром. Мы собрались вместе по дороге на обед, чтобы сравнить наши оценки, и оказалось, что проигравшим был Питер. Я думаю, что девочки молились правильному божеству, учитывая их разочарование тем, что Питер не снимал даже свои брюки в их присутствии на любом этапе нашего совместного года. Питер был самым застенчивым из всей группы и эту новость воспринял, мягко говоря, без энтузиазма. Мы попытались придумать какие-нибудь ободряющие или ободряющие слова, но у нас ничего не вышло. Я уверен, что Бертран, Генри и я куда больше думали о том, будут ли наши общие оценки достаточными, чтобы победить девочек.

Я ожидал, что буду готовиться к выпускным экзаменам в выходные дни дома, но мне было крайне трудно сохранять концентрацию. Воскресный вечер был временем, предназначенным для того, чтобы я впервые увидел обнаженную женщину. По крайней мере, одна симпатичная девушка должны сбросить всю свою одежду. А может быть, даже три или все четыре. Я находился в состоянии крайнего возбуждения, когда собрался вместе с другими в своей комнате общежития перед церковью. Остальные были возбуждены точно так же. Питеру пришлось хуже всех нас. У него был целый уик-энд, чтобы обдумать свое неизбежное теперь разоблачение. Его возбуждение усугублялось тем, что он не носил нижнего белья, как было условлено с девушками. Несмотря на послеполуденную жару, он часто спрашивал наше мнение о том, стоит ли надевать его блейзер. Ему никак не удавалось унять периодически возникающую эрекцию, и он хотел знать, скрывает ли блейзер что-нибудь или просто привлекает внимание. Боюсь, что от нас не было никакой помощи. Он не снимал его и в конце концов оказался единственным мальчиком в школе, который в тот вечер пришел в церковь в своем блейзере.

Поскольку наличие блейзера было для нас надежным показателем отсутствия нижнего белья, то вид Виктории, надевшей блейзер, стал зрелищем, которое радовало мое сердце и еще больше возбуждало мои чресла. Ткань форменного летнего платья ученицы колледжа Святой Хильды была довольно тонкой, так что она явно чувствовала необходимость в дополнительном слое, чтобы скрыть отсутствие лифчика. Наше нервное ожидание продолжалось всю вечернюю ночь, и наши мысли были бесконечно далеки от религиозных.

Наконец служба закончилась, и мы практически потащили Питера и Викторию в гостиную воскресной школы. Когда мы все уединились, произошли некоторые дебаты о том, должны ли мы сначала определить общие результаты, или же мы должны сначала получить приз в виде стриптиза Питера и Виктории. Голосование было шесть к двум! Мальчики расположились полукругом на одной стороне комнаты, а девочки — в зеркальном отражении. Нас от девочек отделял только низкий столик с тарелкой печенья, поставленной Викторией. Я видела, как Питер и Виктория обменялись взглядами, свидетельствовавшими о солидарности по поводу того положения, в котором они оказалась. И в то же время они выражали страстное желание увидеть другого обнаженным. Остальные из нас, отложив все мысли о том, что нам, возможно, придется последовать их примеру, с нетерпением ждали представления.

Вики и Питер сбросили обувь и встали лицом друг к другу. Поскольку погода стала теплее, девочки перестали носить чулки несколько недель назад. Как следствие, было легко подсчитать, что на Питере три предмета одежды, а на Вики — два. Они начали с того, что одновременно сняли свои блейзеры. Мне показалось, что я вижу на ткани два бугорка от сосков Вики, упирающихся в ее платье, но, возможно, мне это только показалось. С того места, где я сидел, эрекция Питера была очевидна, поскольку она выпирала из его штанов спереди, но вряд ли это было так очевидно с другого конца комнаты. Вики перестала раздеваться, ожидая, пока Питер снимет рубашку. Это было совершенно понятно, и я просто сидел там молча, желая только, чтобы он поскорее пошел дальше. Наконец рубашка была снята, и Вики начала расстегивать платье, а Питер начал расстегивать брюки. Через узкую щель в передней части платья Вики я мог видеть непрерывную полоску кожи, которая подтверждала отсутствие лифчика. Они оба замолчали, и их глаза снова встретились. А потом это случилось совершенно неожиданно.

Краем глаза я заметил, как спадают брюки Питера и показывается его белая задница. Но я, разумеется, сосредоточил свой взгляд на ангеле прямо передо мной. Ее великолепная большая грудь появилась в поле зрения первой, когда она на секунду заколебалась, придерживая платье вокруг талии, прежде чем позволить ему упасть на пол. Виктория застенчиво держала руки перед собой, прежде чем заставить их упасть по бокам. Этот образ был захватывающим и до сих пор так же прочно запечатлелся в моем сознании, как и много лет назад.

Молодые люди сегодня могут даже не знать, что такое лобковые волосы, это так редко встречается в модной порнографии нашего нынешнего времени. Поэтому я должен напомнить вам, что, если вы пытаетесь вызвать в своем воображении образ Виктории, то совершенно необходимо добавить к этому образу густой куст темных волос. Я удивленно уставился на него. Я знал, что он скрывает разные мелочи, и на мгновение пожалел, что мы не договорились заранее о более тщательном осмотре.

Реакция мальчиков была внешне сдержанной и, пожалуй, даже уважительной. А девочки просто захихикали. Лицо Питера было ярко-красным, что резко контрастировало с его белым телом. Его эрекция поднялась под углом 45 градусов, поддерживаемая пристальными взглядами восьми девичьих глаз. Они приказали Питеру сделать поворот на 360 градусов, и он повиновался, поэтому я воспользовался возможностью приказать Виктории сделать то же самое. Вид на нее был фантастическим со всех сторон!!!

И тут застенчивая Александра потребовала, чтобы мы продолжили разбирательство. Оказалось, что она очень хорошо сдала экзамены и теперь была совершенно уверена, что именно у нее самые высокие оценки среди всех присутствующих, что освобождало ее от необходимости раздеваться даже в случае проигрыша команды девочек. После подсчетов выяснилось, что ее высоких оценок оказалось достаточно, чтобы поднять средний балл девочек. Девочки выиграли, а мальчики проиграли!

После оглашения результатов аплодисменты девочек были настолько громкими, что я испугался, что викарий прибежит, чтобы разобраться, что за шум. Все девочки подпрыгивали от восторга, включая Викторию, вид сотрясаемых прыжком грудей которой был некоторым утешением для уныния, которое чувствовали мальчики. Как и предсказывала Элизабет, результат был похож на двойное наказание. Первым моим побуждением было огорчиться из-за отказа от возможности увидеть Беатрис, Александру и Элизабет голыми. Несмотря на награду за то, что я увидел Викторию голой, я был сильно разочарован тем, что не увижу обнаженными и всех остальных девочек.

Через несколько мгновений меня со всей силой ударило осознание того, что теперь мне придется снять с себя абсолютно все. Я был зол и расстроен, задаваясь вопросом о том, какое вообще право эти девушки имели ожидать, что я покажу им свое тело. Я посмотрел на каждого из нас по очереди, но когда мой взгляд переместился на Питера и Викторию, я начал понимать причину. На лице Питера явно отражалось облегчение оттого, что наша компания не запомнит его единственным голым мальчиком. А облегчение на лице Виктории, надо полагать, было связано с тем, что теперь она должна получить в виде всех голых мальчиков какую-то награду за то смущение, которое ей пришлось пережить.

Я начал расстегивать пуговицы на рубашке, боковым зрением отметив, что Бертран и Генри следуют моему примеру. Но каждый из нас уже несколько недель ходили без рубашек, так что это было не так уж и важно. Затем, не останавливаясь и не позволяя никаким сомнениям проникнуть внутрь, я начал снимать штаны. Опять же, я уже несколько привык выполнять это действие в течение предыдущих недель. Я спустил брюки до щиколоток и вышел из них. Бертран и Генри продвигались медленнее меня, но я решил не ждать их. Мое сердце бешено колотилось, но я чувствовал прилив решимости довести дело до конца. Я просунул большие пальцы под резинку своих трусов и толкнул их вниз.

Возгласы девочек приветствовали разоблачение моего ранее скрытого трусами члена. Я покраснел, но в то же время была доволен тем позитивным приемом, который нам оказали девушки. Я признаю, что действительно начал купаться во внимании, когда все девочки уставились на меня одновременно, и даже почувствовал легкий оттенок разочарования, когда Берти и Гарри тоже сняли свои трусы, заставляя внимание девочек переместиться от меня.

Мальчики стояли полукругом, так что у меня были все возможности увидеть сравнение между нами. Мой член, член Бертрана и член Питера были полностью расправлены. Я с удовольствием отметил, что никто из нас троих не проигрывает остальным в размерах нашего мужского достоинства. Однако сравнение с Генри было невозможно. Как и в предыдущие недели, когда у него по трусам не было заметно эрекции, его пенис казался сейчас маленьким и вялым. Именно Беатрис задала вопрос, который занимал умы всех присутствующих: «Разве это не работает?»

Генри покраснел еще сильнее, пробормотав в ответ:

— Это очень тяжело, когда я, ну ты знаешь, один. Обычно, когда я этого не хочу. Мне кажется, я сейчас просто нервничаю.

Девочки начали бродить вокруг, кружа словно в каком-то очень медленном вальсе вокруг нас голых. Однако то, что произошло потом, чрезвычайно потрясло меня. Элизабет проходившая рядом с Генри, остановилась перед ним и присела, казалось, для того, чтобы внимательно разглядеть его хозяйство. Затем с уверенной улыбкой она протянула руку и нежно обхватила его член правой рукой, начав ласкать его таким же движением, как и я при мастурбации. Все остановились и удивленно уставились на нее. Действия Элизабет так завели меня, что я чуть было не схватился за собственный член. Однако в те времена мастурбация была таким мощным табу, что я изо всех сил сопротивлялся ей, чтобы подавить искушение. Все, что я мог сделать, это стоять и смотреть.

Я не хуже других видел, что член Генри начал реагировать на ласковое внимание, оказываемое ему Элизабет. Та просто взвизгнула от восторга, когда пенис член начал твердеть и расти в ее ладошке. Ее визг оживил комнату и вывел нас всех из транса. То, что произошло потом, стало незабываемым моментом всей моей жизни.

Александра, остававшаяся единственная среди нас одетой. вдруг объявила:

— Я хочу нарушить наш уговор и поддержать Викторию.

Мы все недоуменно посмотрели на нее. В ответ она застенчиво улыбнулась нам, убрала тарелочку с печеньем со столика и, медленно взойдя на столик, начала очень чувственно раздеваться догола! Скинув с себя трусики, она взмахом ноги отшвырнула их в сторону четырех восхищенных зрителей, стоявших перед ней с предельно напряженными членами. Ничего себе! И это наша скромница Александра! Представить такое еще минуту назад мне было бы просто невозможно…

После стриптиза Александры одетыми в гостиной остались Элизабет и Беатрис. Мы все молча смотрели на них. Девушки переглянулись и, недоуменно пожав плечами, тоже начали раздеваться. Через минуту все мы были голыми, при чем никто из девушек даже не пытался прикрыть рукой свой лобок или грудь. Они даже крутились вокруг себя, чтобы мы их хорошенько могли рассмотреть во всех подробностях. Ну или почти во всех подробностях…

Осознавая, что до конца нашего последнего уединения осталось не больше десяти минут, я решился попросить девушек показать нам все!

— Если уж нарушать первоначальный уговор, то нужно уравнять условия, — сказал я.

— О чем ты? — спросила Элизабет.

— Вы видите наши члены. А мы не видим ваши….

Тут я занялся, не решаясь произнести это слово вслух.

— Наши розовые раковинки? — подсказала Элизабет.

— Ну да. У вас же все закрыто там волосиками и нам ничего не видно, — подтвердил я, поражаясь собственной наглости.

Девушки в некоторой панике переглянулись. Даже по Элизабет было видно ее смятение. «Кажется я переборщил со своим предложением», — подумал я.

Почему-то теперь все мы смотрели на Элизабет. Она глубоко вздохнула, на секунду зажмурилась и потом сказала слегка дрогнувшим голосом.

— Не знаю как другие девочки, а я готова напоследок показать то, что вам так хочется увидеть.

Не глядя ни на кого, она легла спиной на низкий столик и широко разведя ноги, пальчиками развернула перед нами свою сочащуюся влагой розовую раковинку. Это было просто невероятно развратное зрелище!

— Вот это штучка называется клитор! — показала она пальчиком, глядя куда-то в сторону, — я слышала, что некоторым развратным мужчинам нравится его сосать.

Не успели мы осознать то, что сказала Элизабет, как она быстро встала со столика и оглядела всех, показывая на часы. Нам оставалось всего три-четыре минуты, чтобы уйти не вызывая подозрений.

Я увидел, как Беатрис, стоявшая рядом с Бертраном, протянула руку, чтобы осторожно потрогать его член. Затем мое внимание было полностью отвлечено ранее неизвестным ощущением руки на моем собственном пенисе. Я вздрогнул и быстро оглянулся — это была голая Виктория. Она начала нежно гладить меня с застенчивой улыбкой на лице. Быстро оглядев гостиную, я увидел Элизабет ласкает рукой член Генри. Оставшаяся пара, Александра и Питер стояли не особенно близко друг к другу, но я видел, как она неуверенно движется к нему, а он смотрит на нее умоляющим взглядом.

Но вскоре мне стало уже не до наблюдений за тем, что делать другие. Мои ощущения нарастали с каждым движением руки Виктории. Так уж получилось, что между первым прикосновением Виктории и моим семяизвержением, выплеснувшимся ей на живот и бедра, прошло, вероятно, меньше полуминуты. Вики вскрикнула, и ее рука тут же покинула меня, лишив меня возможности последовать за ней, что усиливает удовлетворение от любого хорошего оргазма. Первым делом Вики схватила ближайшую вещь под рукой, а именно мою чистую белую рубашку, и начала вытираться Потом выбежала из гостиной в туалет. За ней последовали остальные три девушки, которые пошли помочь и утешить ее. Мы все были так же невежественны, как и друг с другом, естественно опасаясь, что Вики забеременеет в результате моей несдержанности. Ситуация была напряженной и тревожной.

На этом наша вечеринка закончилась. Александра пришла немного позже, чтобы собрать всю одежду Вики, подтвердив нам, что мы теперь видели все, что когда-либо собирались увидеть. Остальные мальчики смотрели на меня с нескрываемой ненавистью в глазах, когда мы начали одеваться сами. Бертран и Генри, потому что их члены были тронуты девушками, но они не достигли оргазма. А Питера, как позже выяснилось, Александра вообще не успела коснуться. Для всех нас это был абсолютно разочаровывающий момент во всех смыслах этого слова. Мне больше нечего сказать и, сказать, что я был удручён, — значит вообще ничего не сказать. Остальные мальчики ушли сразу же, как только оделись. А я стоял и ждал, пока Александра не принесла мне мою рубашку, измятую и покрытую влажными пятнами. Она сказала мне, что Вики не хочет меня видеть, поэтому я тоже ушел и пошел обратно в колледж.

Ужин с викарием на следующей неделе был уже совсем неловким делом для нас. Девочки извинились перед викарием за отсутствие Виктории, сказав, что она плохо себя чувствует. После ужина Элизабет шепнула мне, что Вики не больна, но все еще не знает, беременна она или нет. Я написал Виктории письмо с обещанием жениться в случае, если она окажется скомпрометированной. Через две недели Элизабет передала мне ответную записку, в которой говорилось, что мои предложения излишни. И я больше уже никогда не видел ни Виктории, ни других девочек. Да и наша мужская компания распалась сразу же после выпуска. Генри был единственным членом нашей группы, кто учился со мной в Университете Отаго, но мы старались держаться подальше друг от друга…

И только много лет спустя я окончательно попал в ловушку брака. Но это уже совсем другая история.