Меня зовут Андрей, и за четыре года, которые прошли с того момента, как я впервые занялся сексом, у меня было 20 девушек, из них 15 — девственницы. Не знаю, почему так получалось, но девушки, казалось, просто доверяют мне настолько, что готовы отдаться. Меня это очень удивляло, но я научился этим пользоваться и в итоге мне было стыдно перед огромным количеством людей. В первую очередь я хочу проговорить эту историю для себя самого, но постараюсь, чтобы и вы получили удовольствие от чтения.

В школе я был очень стеснительным. Не омегой, конечно, но популярным я не был никогда. Вплоть до одинадцатого класса. В десятом я начал встречаться с девушкой, которую полюбил по-подростковому, даже слишком. Она была гораздо старше (чему некоторые парни дико завидовали) и гораздо опытнее (как мне казалось). Но, как то почти всегда бывает с первыми отношениями, очень быстро влюбленность превратилась в «чисто секс» и оказалось, что между нами очень мало общего. Мы разругались, а последней каплей стало то, что она изменила мне с другом, с которым я их и познакомил. Мы разругались, однако иногда продолжали встречаться для секса или — реже — поболтать. Забавно было слушать, как тот самый друг «не хочет отношений» сразу после того, как оттрахал её по её же просьбе.

Но тогда я уже не считал это отношениями, а потому пребывал, так сказать, в активном поиске. Даже вк поставил такое семейное положение. И вот была у меня тогда знакомая, с которой я иногда виделся. Бывшая меня к ней жутко ревновала и говорила, что она хочет меня увести. Я только отнекивался, потому что и не думал про измену — мне было просто интересно с ней общаться. Даже не так — я не воспринимал её как потенциальную партнёршу — нос картошкой, незаметная под слоями одежды фигура и только густющие рыжие кудряшки бросались в глаза на первый взгляд. Во всем остальном Лида была весьма неприметной. И вот лето перед одинадцатым класом. Где-то август. Мы гуляем в парке и за беседой случайно забредаем в дальний и мало кому известный закоулок. Мне, однако, известный — мы с бывшей любили там отдыхать на природе, подальше от людских глаз. Однако даже это вряд ли привело бы к чему-то (хоть и заставило вспомнить, что у меня шесть недель не было секса), если бы Лида случайно не дёрнулась, испугавшись чего-то, и зацепилась рубашкой за мои часы.

Её рубашка распахнулась передо мной и я увидел её молочно-белую кожу и аккуратные груди с розовыми сосками. Ни о чем не думая, я ступил шаг к ней и крепко поцеловал, обвив руками её гладкую голую талию. Меня удивило то, что она очень даже активно ответила на поцелуй — обхватила меня руками за шею, впилась в мои губы и была даже не против, когда вместо талии я начал поглаживать её широкие бёдра и крепкую попку, обтянутую шортиками. В какой-то момент её рука поползла вниз, в мои шорты и, пробравшись под одежду, её ладонь обхватила мой член и крепко сжала. Понятно, что остаться равнодушным к такому я не мог, мой уже полувставший член дёрнулся, наливаясь кровью. Лида выдёрнула из моих шорт руку и, шепнув мне на ухо «извини, я не могу», просто убежала от меня, на ходу застёгивая рубашку.

Конечно, стоило заподозрить ещё тогда, но меня покоробила уверенность, с которой она вначале полезла мне в штаны. Хоть Лида и убежала, целовалась она сперва так активно, что я ни капли не удивился бы, трахни она меня прямо там. Так что я списал всё на месячные и забил.

Следующий раз она мне позвонила дня через два, что только укрепило меня в версии про месячные. Она позвонила средь бела дня — пользуясь последними днями каникул она хочет слинять от подруг и потусить со мной. Так как кроме «Танков» у меня тогда занятий не было, все друзья ещё сидели по морям и заграницам, я согласился и пригласил её в себе.

Лида прибежала минут через десять — в лёгонькой летней рубашке, из которой открывался настоящий пейзаж на её груди, стоило ей хоть немного нагнуться, и в тонкой юбке ниже колен. Юбка плотно облегала задницу и верх бёдер и только потом расширялась, заставляя зрителя гадать, что же под ней. Приветственно поцеловав Лиду — и заодно опять облапав её — я заподозрил, что белья на ней, скорее всего, нет вообще. Хоть эта мысль меня и возбудила, я не хотел повторения предыдущего опыта и на время отпустил девушку, чтобы она свыклась с обстановкой. Провёл её в свою комнату, сделал чаю, и вот уже мы просто сидим и болтаем.

Но вот в какой-то момент — и я уверен, что она сделала это осознанно — Лида потянулась к столику, чтобы поставить на него чашку. Однако она сидела, закинув ногу на ногу, и это мешало ей тянуться. Тогда она просто скинула одну ногу с другой и откровенно развела их в стороны, напомним мне знаменитую сцену из основного инстинкта. Её голая писечка показалась мне разве на долю секунды и была готова опять исчезнуть с поля зрения, но я вновь отреагировал раньше, чем подумал. В один момент она оказалась подо мной — юбка закинулась на живот, а разрез на рубашке съехал в сторону, обнажив грудь, в которую я немедленно и жадно впился. Даже не раздевая Лиду, я перешел с груди сначала на живот, который покрыл поцелуями (всё же ощущение секса как процеса не в последнюю очередь романтического, спасибо первой любви хоть за что-то, никуда не делось), а затем и к её киске.

Впервые в жизни я увидил начисто выбритую и аккуратную киску. Ничего лишнего — только слипшиеся от смазки губки и умопомрачительный запах. Она застонала от первого же прикосновения языка к клитору и схватила меня руками за волосы. В какой-то момент она сплела ноги у меня за спиной и так просто держала при себе, заставляя доставлять ей удовольствие. Не уверен, что она тогда именно кончила — Лиде вообще сложно было дойти до оргазма, как она сама потом сказала — но в какой-то момент она послабила хватку и я, не долго думая, разделся сам и уже без церемоний лег сверху и, смазав член об её половые губи, вошел.

Лида дёрнулась и замерла, но я, не придав этому значения, не стал останавливаться. Сами понимаете, когда в голову бьет подростковая дурь вместе со спермой, ты уже ни на что не обращаешь внимания. Внутри было туго, но входил и выходил я очень легко, благодаря обильной смазке. Я трахал её, а параллельно мял и кусал груди, целовал шею, облизывал мочки ух — и вот она снова начала стонать и двигаться мне навстречу. Однако 18 лет — не самый выносливый возраст, особенно когда последние шесть недель от перенапряжения тебя спасала только мастурбация. Не прошло и тридцати фрикций, как я выскочил из её влагалища и залил её тело мощным выстрелом спермы. Лида поморщилась и, схватив с батареи сохнущее там полотенце, принялась вытираться. Я посмотрел ей между ног — и увидел, со внутренней стороны на её бёдрах виднеются кровавые пятна. Мой член у основания также был окровавлен.

— Ты что, раньше никогда? — ошеломлённо спросил я.
— Нет, — ответила Лида, — Но надо же было с чего-то начать. Вот почему бы и не с тебя? Мне даже понравилось. Хотя всё ещё болит, да.

Я не знал, что сказать. Только что я лишил девственности свою — даже не девушку! — подругу девственности, не подозревая об этом. Но это оказалось приятно.

Лида ушла, а я долго думал о произошедшем. И понял, что я не выдержу и дня серьезных отношений. Я не смогу с ней встречаться и хочу не этого. Я просто хочу трахать её, получать от её тела удовольствие, а в перерывах — о чём-то болтать. Не знаю, как это отличается от большинства подростковых «встречаний», но тогда, с перспективы довольно длинных и сложных отношений, разница казалась мне существенной.

Наша вторая и последняя встреча состоялась перед первым сентября, за день или два. Мы не договаривались — просто случайно встретились в парке и, не говоря ни слова, пошли в то самое укромное местечко. Лида (очевидно, под влиянием порно, так как я её ни о чем не просил) немедленно опустилась на колени и, достав мой член из шорт, уставилась на него, как на диковинку. Это длилось достаточно долго, чтобы член начал опадать. Только тогда она взялась за него, и взялась не то что неумело, но, как мне показалось, с некоторым отвращением. Несколько раз поцеловала ствол, несколько раз лизнула головку и, стоило ему опять подняться, она тут же выпрямилась и повернулась ко мне задом, закинув юбку вверх.

Меня не пришлось просить дважды. Я тут же вошел в неё до самого основания и понял, что на сей раз что-то не так. Если первый раз оказался даже немного болезненным для неё и вполне приятным для меня, то тут возникало ощущение, что мой член провалился в другое измерение и я потерял с ним контакт. Я вообще ничего не чувствовал, кроме самого минимального сопротивления, когда вынимал член полностью и опять вставлял. Попробовал менять угол, темп, но без толку. У меня и член-то стоял от юношеского осознания того, что я сейчас нахожусь внутри девушки, но никаких приятных ощущений не возникало. А хуже всего было то, что Лида, казалось, чувствовала то же всеобъёмлющее нихуя, что и я.

Я незаметно (в моем положении это было несложно) вышел из нее и заменил член на два пальца. Разницы не почувствовали ни я, ни она. Добавил ещё палец. Ничего. И только когда я начал орудовать внутри почти что целой ладонью, Лида начала активно реагировать на мои движения и насаживалсь на мою руку (в какой-то момент вся ладонь реально чуть не поместилась внутри), попутно теребя свой клитор и держа меня за член. Я говорю «держа», потому что по сути она ничего с ним не делала, а фрикции осуществлялись за счет того, что своё тело она уже не контролировала.

В отличии от секса «в никуда», вид девушки, которая просто передо мной насаживалась на мою же руку, сильно возбуждал. Настолько, что уже через несколько минут я кончил на неё, попав на рубашку, лицо и волосы. Лида, почувствовав это, слезла с моей руки, так и не кончив. Однако прежде чем она успела оценить ущерб и что-то мне сказать, я, как последний мудак, чмокнул её в щёчку и, выбежав из кустов, побежал домой, оставив залитую спермой Лиду в общественном месте без шансов уйти незамеченой.

Следующий раз мы увиделись совсем недавно, пару месяцев назад. Общались, будто ничего и не было, ни словом не вспоминали то лето, однако именно последняя встреча с Лидой заставила меня в новом свете увидеть все мои предыдущие отношения. И понять, что после Лиды становилось только хуже. И даже без времени на отдых — следующая история состоялась сразу, в начале сентября последнего учебного года. Но об этом — в следующий раз.