Как это могло случиться? — подумала Ольга про себя, стоя в коридоре своего дома, отчаянно пытаясь сообразить, что она может предпринять.

День начинался, как и все остальные. Ольга встала и позавтракала, глядя на большой чистый холст ─ её будущую работу. Она сидела, обдумывая детали картины, и улыбалась, когда из-за фантазий ее киска намокала. Она страстно хотела жить так, как женщины на картинах, которые она рисовала.

Ольга создавала фетиш-картины. Некоторые из них были заказными, другие, лучшие, были теми, которые она придумала сама. Все ее картины пользовались большим спросом.

В прошлой жизни здание было складом, теперь же в нем, внизу, располагалась небольшая пекарня, а над ней студия Ольги. Остальное пространство бывшего склада, пустое и пыльное, Ольга использовала для своих развлечений. Последние полтора года, после расставания с партнёром, она практиковала самосвязывание и самоудовлетворение, преуспев в обоих направлениях. Ольга часами бродила по верхним этажам склада, скованная и с завязанными глазами, что затрудняло поиск двери на свой чердак. Ее смелость во время неволи возросла, и теперь ей нравилось носить своё самое тесное латексное платье поверх старых поясов и жестких бюстгальтеров. Она связывала колени вместе под платьем, прежде чем затягивать ремни сбруи на голове, которые загоняли большой красный шар в ее ротик. Перед тем, как закинуть руки за спину, она натягивала повязку на глаза, блокируя возможность увидеть что либо, кроме темноты, затем застегивала наручники и бродила на высоких каблуках в поисках двери в свою квартиру.

Ольга закончила завтрак, вздохнула и пошла в гостиную, чтобы одеться в один из своих латексных костюмов. Она подошла к шкафу, обыскала латексную и кожаную одежду, пытаясь решить, что она хочет надеть. Наконец, она выбрала глянцевый черный латексный комбинезон с перчатками и чрезвычайно узким длинным поясом с твердыми конусообразными чашками для груди. В верхней части комбинезона было только два отверстия, и они были предназначены для ее сосков. Отверстия идеально работали с бюстгальтером, поскольку её пышная грудь ели влезала в него, и её соски сильно прижимались к концам чашек. Ольга вшила внутрь чашки маленькие подушечки с острыми металлическими шипами, которые могли проткнуть ей соски, поэтому через час или два бюстгальтер становился очень неудобным.

Сегодня Ольга чувствовала себя очень возбуждённой, и именно это обычно доставляло ей неприятности, но в то же время делало ее картины настолько уникальными. Поэтому она никогда не боролась с «творческими» порывами, независимо от того, насколько неудобно она себя чувствовала во время сессии.

Латексный комбинезон, тугой пояс и бюстгальтер крепко сдавили ей живот и грудь. Ольга пристегнула пару туфель на десятисантиметровом каблуке к своим ногам, убедившись, что очень широкая манжета туфлей была туго застегнута и зафиксирована. Поверх латексного комбинезона она натянула кожаное платье и застегнула молнию до верха воротника. Затем она застегнула молнии на запястьях и широкие стальные манжеты вокруг них. Следующим был четырехдюймовый стальной воротник, и она захлопнула его, по существу, заперев себя в платье.

Ольга почувствовала, что готова к работе, поэтому, покачиваясь, подошла к холсту, неся кляп с ремнями и несколько маленьких цепочек с замками, свисающими с них, на случай, если ее «творчество» потребует от нее больше игрушек. Кусок льда, в её морозильной камере, после того, как она вытащит его, будет таять несколько часов. Но она сделает это только, когда начнет уставать от стальных оков или латекса. Ольга только недавно начала играть с фиксирующими вибраторами в своей киске и заднице, добавляя их к своей повседневной одежде, но сегодня она «наказывала» себя, поэтому удалила все способы стимуляции. Она решила, что использует их, только когда выйдет из латекса.

Ольга работала всю ночь, извиваясь по студии, в то время как ее жидкости скапливались под латексом. Она наслаждалась этим и легким онемением, которое ей давали резиновые перчатки. Около трех утра Ольга сделала перерыв, чтобы изучить то, что она создала за последние десять часов. Улыбаясь своей работе, она допила стакан воды, затем наклонилась и сцепила лодыжки одной из тех коротких цепочек, которые она взяла с собой.

Дергая за цепи, она думала, что они на самом деле не нужны, ведь обтягивающее кожаное платье все равно стягивало ее ноги максимально близко друг к другу. Но ей нравилась мысль о дополнительном ограничении свободы.

Прежде чем вернуться к картине, Ольга не смогла удержаться от желания надеть кляп. Она затянула ремни под своими длинными рыжими волосами, пока большой красный шар не закрыл её рот. Дальше от решила сцепить и запястья. Она быстро зажала оставшуюся цепь между запястьями, удерживая их на расстоянии пятнадцати сантиметров друг от друга. Ольга знала из прошлого опыта, что со связанными запястьями очень сложно рисовать, но она также знала, что чем больше она борется, тем сильнее приходит к ней вдохновение.

Ольга рисовала до восхода солнца и почти закончила свою картину. У нее начала болеть челюсть, и пульсировать в ступнях, но она знала, что и то, и другое скоро исчезнет. ​​Боль в сосках заставила ее медленно подойти к морозилке, вытащить большой кусок льда и бросить его в большое ведро. Каждый вдох заставлял ее соски гореть от боли, которую вызывали булавки в чашках, принося ни с чем не сравнимое наслаждение.

Ольга посмотрела на витки цепи, застывшие в большой глыбе льда, зная, что у нее в запасе ещё много часов, прежде чем она сможет снять что-нибудь из того, в чём она заперла себя. Ольга была измучена; она с трудом добралась до своей спальни и быстро легла. Засыпая, она жалела, что перед сегодняшней сессией всё-таки вставила вибратор себе в попку и сцепила руки за спиной.

Ольга спала в латексе и коже, до позднего вечера следующего дня, ей снились чудесные сны о том, что она потерялась на складе. Её соски горели от боли, а ее киска и задница безжалостно вибрировали, пока она изо всех сил пыталась найти правильную дверь на свободу, но в то же время, отчаянно мечтала об оргазме.

Она проснулась от боли в сосках, которая стала сильнее. Боль в ногах и челюсти значительно ослабла, но соски заставили её громко застонать, когда она попыталась подняться на ноги. Ольга заскулила, наклонилась, чтобы встать, и начала долгий путь к морозильной камере, надеясь, что она проспала достаточно долго, чтобы лед растаял. Дойдя морозильной камеры, она увидела, что, лёд растаял, а ее ключ лежал в большом ведре, теперь наполненном водой. Ольга выудила ключи из ведра и, извиваясь, направилась к кухне, попутно отпирая запястья. Усевшись, она расстегнула ремни и вытащила большой мяч изо рта. Улыбаясь, она вспомнила, как мечтала о том, чтобы носить его на публике, и сколько внимания он мог бы привлечь…

Она расстегнула наручники и воротник, и положила их на стол, прежде чем немного поесть и выпить несколько стаканов воды. Затем расстегнула кожаное платье и вывернулась из него. Ольга потёрла свои пулевидные груди, заскулив, когда они снова начали пульсировать.

Ольга потерла латексную кожу, перемещая запертый в латексе жидкости, улыбаясь ощущению щекотки, которое это вызывала. Она сняла тонкую цепочку между лодыжками и аккуратно натянула леггинсы из спандекса на ноги, а после надела белую рубашку прямо на латекс. Рубашка была покрыта пятнами краски ─ она обычно надевала её, пока рисовала свои картины, если не носила латекс. Не снимая высоких туфель, она спустилась вниз.

Взяв с собой сумку с едой, Ольга вышла на яркое солнце. Её больше не заботило, заметят ли люди ее блестящие черные как смоль руки или высокий воротник, торчащий из растянутого воротника рубашки.

Она направлялась в парк, находившийся в нескольких кварталах от нее наслаждаясь жарой, усиливающей потоотделение и заставляющей жидкости свободно перемещаться под плотной резиной.

Ольга села за стол для пикника и стала завтракать, наблюдая, как вокруг гуляют люди, а ее возбуждение росло от ощущения от тугого латекса, и того, что она так смело носит всё это на публике. Ольга решила, что сегодня вечером ей нужно связать себя и запереть на складе: это будет вознаграждением за такую ​​тяжелую работу. Ольга почувствовала покалывание в своей киске, когда она закончила трапезу, и пошла обратно на свой чердак, слушая, как ее высокие каблуки щелкают по тротуару. Грудь под рубашкой нестерпимо чесалась, но она никак не могла её потереть.

Ольга осторожно поднялась по ступенькам на свой чердак. Ее разум терялся в мечтах о том, как она будет беспомощно связана в полной темноте, а ее соски будут кричать боли, а киска и задница безжалостно вибрировать. Она уже решила, что сегодня вечером начнет свое приключение с дальней стороны склада ─ этой части она всегда избегала из-за множества опорных столбов, поддерживающих тяжёлую крышу. На неровном полу там также было много провалов и волн. Ольга бродила там только с открытыми глазами и всё равно несколько раз чуть не упала, шагая по неровному полу на своих высоких каблуках. Но она всё равно чувствовала, что ей нужны дополнительные трудности, чтобы усилить чувство беспомощности.

Она сняла футболку и леггинсы. Для сегодняшнего приключения она решила надеть резиновый кэтсьюит. Прежде чем закрыть глаза, она ещё хотела сменить обувь и добавить несколько ограничений. Ольга выбрала сапоги до бедра, с высоченным каблуком, один из ее самых твердых поясов с ремнями для подвязок и маленькие нагрудные чашки. Поверх кэтсьюита она решила надеть узкое латексное платье, делавшее её, похожей на гусеницу.

Ольга знала, что ей придётся долго ждать, пока лед не растает, и она сможет снять какие-либо из своих оков. Она помчалась обратно в свою гардеробную, расстегнула промежность кэтсьюита, смазала вибрирующую пробку и медленно стала загонять её в попку, постанывая, когда она встала на место. Вибратор прыгнул в ее влажную киску, заставив ее снова застонать, когда она почувствовала, как он скользит глубоко внутри нее. Ольга медленно застегнула молнию на кэтсюите и села, мурча, в своем тесном резиновом костюме. Ольга натянула металлический пояс с булавками в чашках, сжимая грудь в твердые чашки и свою промежность в грубый металл а затем втолкнула ноги в ботинки.

Ольга застегнула молнию на ботинках и плотно завязала голенища вокруг бедер, затем застегнула широкие наручники вокруг лодыжек, оставив короткую цепочку между ними. Цепочка была намного короче той, которую она обычно использовала, но Ольга была сильно возбужден и её не терпелось поскорее начать.

Как только ее сапоги соединились вместе, Ольга начала изгибаться в обтягивающем латексном платье, кряхтя и проклиная себя за то, что так поспешно сцепила ноги…

Конец первой части