Ира— моя сестра. Она на пять лет меня младше и тогда, в свои 17, она выглядела просто сногсшибательно: светлые, до пояса, волосы; стройные, длинные ножки; симпатичное личико: большие голубые глаза, красивые губы. И внушительная (в отличие от мамы) грудь. Размер, наверно, пятый! Да, наверно, всё-таки, пятый… Ну или, может, чуть больше! Гены своего отца взяла: у её тётки по отцу и у её сестры двоюродной буфера тоже— дай Боже каждому! Каждой!

Мы с мамой каждый день занимались любовью! Спускаться ей ко мне было не удобно (мы с Иркой засыпаем поздно), поэтому она, как молодая, горячая и недотраханная девчонка, выгадывала момент днём, подходила ко мне и шептала мне на ухо: «Приходи сегодня ко мне ночью!» Весь вечер мы старались не смотреть друг на друга, а ночью, часам к двум, когда Иришка закрывала к себе дверь, я тихо поднимался к маме. Она ждала меня в постели, укрывшись одеялом, и полностью голая под ним. «Раздевайся!»— шептала она и, откинув край, приглашала меня к себе. Час-полтора-два мы кувыркались по постели, целовали друг друга. Она много и с наслаждением сосала меня, я нежно и страстно лизал её. Мы отдыхали, гладили друг друга совсем не по-материсыновьи! Потом я спускался к себе в комнату и просыпались мы в разных постелях. Две недели пролетели, как два дня, но вот…

… Я сидел на первом этаже, в зале. По телеку начинался какой-то фильм, я листал какой-то журнал. Зашла Иришка и села на другом конце дивана, обняв руками поджатые ноги и уткнувшись носиком в колени.

—Саш?

—М-м-м?

Она молчала, я читал. Я дочитал статью, перевернул страницу и вспомнил, что Ирка о чём-то спросить хотела.

—Чё, Ириш? Какая-то ты сёдня сама не своя… Случилось чё?

Она немного помолчала и, глядя сквозь пол, сквозь дом и сквозь планету, произнесла:

—Мама изменилась… Ты заметил?

—Да нет, по-моему.

—Изменилась. У неё разговор поменялся, интонации… А вчера, когда я вышла утром на кухню, то услышала, как она поёт. Она пела, Саш! Ни разу от неё не слышала такого!

Ирка помолчала немного.

—У неё кто-то появился… Не знаешь кто? —она резко вскинула голову и, не мигая, в упор посмотрела на меня. Она не улыбалась, глаза её не смеялись, а брови сошлись вместе, образовав строгую вертикальную полоску.

—Да ладно, Ир, ну откуда мне-то знать!? Может у неё что-то хорошее произошло или просто приятное… Не знаю… Ну, мало ли!

—Саш, не включай дурочку— тебе это не идёт!

—Не знаю, о чём ты, но думаю, что…

—Посмотри это, —перебила она меня, протянув мне небольшую видеокамеру JVC, неизвестно как оказавшуюся у неё в руках— сможешь прокомментировать?

—Что это?

Я взял камеру и неуверенно покрутил её в руках, как будто в первый раз увидел.

—Там уже всё перемотано— включай, —сказала Ира.

Уже догадываясь, что я там увижу, я с тяжёлым вздохом нажал кнопку «plаy». Началось воспроизведение, но экран оставался чёрным. Хотя это был уже не мёртвый чёрный экран: чернота была живая и тёмно-синие квадратики, пробегающие на жидкокристаллическом экране, говорили о том, что камера в момент записи куда-то «шла». Бесшумно приоткрылась дверь на экране— белая дверь, чуть светлее черноты— и камера заглянула механическим глазом в образовавшуюся щель. (Эх, мама, не любишь ты запертые двери!…) Экран показал в комнате две фигуры на фоне тёмно-синего прямоугольника окна. Они стояли полубоком-полузадом к камере. Одна фигура, наклонившись вперёд, опиралась руками на постель и на прикроватный столик, а другая, держа первую за бёдра, двигалась сзади, издавая негромкие шлёпающие звуки. Это были мы: я и мама. Не смотря на черноту экрана, я даже различал её, колыхающуюся в такт моим толчкам, правую грудь! А может это просто память подсказывала мне это… Ира протянула руку и выкрутила колёсико громкости на максимум. Не громко, но довольно отчётливо, камера зашептала маминым голосом:

—Да, малыш, дааааа… Да… Давай… Я хочу кончить… Хочу, малыш!… Ммммм, дааааа… Держись, Сашенька… держись… Я пососу тебе, малыш… ДААААА… Дай мне кончить, родной!

Я вышел из мамы, сделал пару шагов назад, к двери и камера, судя по картинке, быстро ретировалась за дверь и запись оборвалась. Наступила тишина.

—Как это случилось?

Я посмотрел на Иру. Она ждала ответа.

—Расскажи, Саш… Чё уж теперь скрывать-то?!

—Ну… Это было… Как тебе сказать-то…

И я ей всё рассказал. Первые три дня— подробно, а следующие— эпизодически. Я рассказывал с собственными комментариями, с моим отношением к случившемуся. С моими мыслями, переживаниями и страхами за возможные страшные последствия. Она слушала нахмурясь, но лицо её понемногу светлело:

—Неделю???… М-м-мда-а-а, её поведение изменилось как раз тогда, когда вы приехали с дачи… Да-а-а, мам… Мама???!!!… Вот уж не ожидала и даже не подумала бы! Ну ты-то ещё ладн… Хотя… Тоже не подумала бы. М-м-мда-а-а… В тихом омуте, как говорится…

Мы проговорили долго и когда расходились по своим комнатам на покой, она уже, наверное, не боялась. Даже смертельный приговор страшен только по первому разу! А если судья-маразматик начнёт зачитывать его в третий раз, то подсудимый может начать позёвывать.

—Ир, ты чай будешь?

—Нет, я— спать.

—Спокойной ночи.

—И тебе тоже. Ты пойдёшь к ней? —она понизила голос.

—Нет, Ириш… Мне стыдно, перед тобой. Я не смогу сказать ей о нашем разговоре и мне будет стыдно перед ней… Столько стыда за один вечер— это выше моих сил. Ириш, мы бесконечно виноваты друг перед другом и перед тобой! Но… Если это выйдет за стены этого дома, то…

—Ну чё ты со мной, как с маленькой? Чё, думаешь, не понимаю, что ли?

—Прости, Ириш! Конечно ты не маленькая и всё-всё понимаешь… Не сомневаюсь в тебе ни секунды! Прости нас, если сможешь. Мы— грешные люди. Господь наши души не возьмёт!

—Ладно, давай отдохнём! Да, она такая, но это моя семья и я не хочу её лишиться! Надо подумать… До завтра!

Я пошёл к себе. Попытался посмотреть фильм— не смотрится. Почитать попытался— не читается: слова скачут с места на место сначала по строке, потом уже по всей странице. Через полчаса-час я пошёл покурить и, проходя через зал, недалеко от Иркиной комнаты, услышал слабый-слабый всхлип, как мне показалось. «Блииииииин, плачет что ли?! —подумал я, —только этого нам не хватало! Надумает щас себе всякой ерунды!» Я подошёл к её двери и приложил ухо к тонкой щели. Глубокий вздох… Ещё один… Слабый-слабый стон… Потом «Да, малыш, дааааа… Да… Давай… Я хочу кончить… Хочу, малыш!… Ммммм, дааааа… Держись, Сашенька… держись… Я пососу тебе, малыш… ДААААА… Дай мне кончить, родной!» Тишина. Снова глубокий вздох… И ещё… И снова «Да, малыш, дааааа… Да… Давай… Я хочу кончить… Хочу, малыш!… Ммммм, дааааа… Держись, Сашенька… держись… Я пососу тебе, малыш… ДААААА… Дай мне кончить, родной!» Да уж, Иришка… В тихом омуте!

Я покурил, пошёл к себе и завалился спать.

Второй раз за этот месяц я проснулся от минета. Простыня над моим членом отчерчивала голову и плавно двигалась вверх-вниз, не быстро, но ровно. В этот раз я проснулся гораздо быстрее, чем тогда, на даче:

—Ммммм, мам… ммммм… Что ж ты делаешь, чертовка?… мммм… А Ирка зайдёт?… ммммммм… Или её нет?…

—Да нет, она здесь.

Простынь сама стянулась к ногам и на меня посмотрели Иркины голубые глаза из-под светлой чёлки.

Она была голая! Её огромная грудь тёрлась мне о бедро. Она крепко держала в кулачке мой член и, глядя на меня, язычком касалась головки.

—Ирка!!!…

Я приподнялся было на локтях, чтобы выскочить из-под неё, но… Она голая. Я— голый. Мой член у неё в руке и почти во рту. Её грудь лежит на моей правой ноге. Я протянул руку и погладил её по щеке:

—Ир, а мама…

—Потом поговорим, —она накрыла мой член своим горячим ротиком— нет её.

—Ммммммм… Ирка!…

Она дрочила его себе в ротик, облизывала и обсасывала головку, язычком гуляла по стволу и сжимала ладошкой яйца. Я протянул руку и стал гладить её грудь— она такая большая и такая упругая! Ира встала на четвереньки и, не выпуская члена изо рта, перелезла через мою ногу. Она встала сбоку от меня и теперь я гладил её бедро и попку. Я поднял руку по внутренней стороне бедра до её пиздёнки и она с готовностью расставила ножки в стороны. Я облизал свои пальцы и прикоснулся к её клитору. Она резко дёрнулась. «мммммм»— вырвалось у неё. (специально для еtаlеs.ru—.ру) Я то быстро теребил его, то (это ей нравилось гораздо больше) влажной подушечкой большого пальца несильно надавливал на него и двигал пальцем, пытаясь выяснить о нём всё: его размер, его форму, его твёрдость, её стоны… Она стонала не стесняясь! Я чувствовал, что потенциал у неё ещё есть, но член во рту не давал делать ей это ещё громче. Я сложил вмести два пальца и глубоко загнал их в её киску. Она взвыла, выпустила мой член изо рта и, держа его рукой и не сильно дроча, упала лицом мне на живот. Я вытащил пальцы больше, чем наполовину и медленно ввёл их снова в неё до упора.

—АААаааааа… мммммм… аааааааа

Я стал ритмично трахать её пальчиками. Не очень быстро, но глубоко. Так… Ещё… Ещё раз… Так…

—А!… оооА!… оооА! Ммм… А!…

—Ирочка… Милая… Возьми его… поцелуй!

—ААА… ммммм… даже мама… мммммм… жёстче… мммм… ААААААА… говорит!

—А тебе надо жёстче?…

—АААааааааа… ДА!!!

—Пососи мне, Ирка!… Будешь сосать, пока я не кончу тебе в рот?

—ДАААААА! НЕТ!!!

—Нет? Не хочешь сосать?

Я прибавил ещё один пальчик и трахал её уже тремя.

—АААААААааааааа… Блядь! ХОЧУ!

—Так соси, девочка! Чё тормозишь?

Она накинулась на член своим ротиком. Облизывала его, сосала, причмокивала… Она подняла попку, слезла с моих пальцев и, задыхаясь, упала на спину рядом со мной. Я протянул руку к её груди и стал ласкать: гладить, мять и сжимать её. Она потянула меня за руку на себя и посмотрела мне в глаза:

—Выеби меня!… ммм… Давай… Выеби!… Давай же! Я— не мама: ломаться не буду!…

Руку она просунула между нами вниз и уже держала мой член в кулаке, направляя его в себя.

—Давай… мммм… Воткни в меня… Всади мне…

Я двинул тазом резко вперёд и пронзил сестру своим хуем! Я стал двигаться в ней быстро и глубоко. Её огромная грудь плясала в такт моим ударам.

—Даааааа… Давай, ещё… Трахай меня… Ммм… ААааааа быстрее… ну быстрей же… Ну!..

—Ааааамммм… Ира… Ириша… Я так давно тебя хотел, милая…

—ААААААААААААаааааа… дождался!… Тогда еби… мммммм… чё болтаешь… АААААаааааааа…

Мог ли я подумать, что у меня ТАКАЯ сестра!? М-м-мда-а-а… В тихом омуте…

—Нра… ААААААААааааааа… мммм… Нравятся мои дойки?… мммммм…

—Да, Ирка… ДАААааааааааааааааа… Ммммм… Какие классные сиськи у тебя… ммм… Сиськи, Ирка…

—Кончи на них… Мммм… ААААааааааа… давай!…

—А ты?… ммммм… Ира…

—Мммммм… аааааа… я уже… хххмм…

Я закинул её ноги себе на плечи— так я кончаю быстрее— и стал отчаянно долбить её киску! Толчок… Ещё толчок… ещё… Ещё раз! Я почувствовал, что кончаю. Скинул её ноги с плеч и подтянулся на руках выше к ней. Она схватила мой член и, закрыв глаза, широко раскрыв рот и всё ещё задыхаясь после этой ебли, стала дрочить себе на грудь. Член в последний раз напрягся и выстрелил струю спермы ей… в рот! Она распахнула глаза, попыталась вытолкнуть её языком, но я резко нагнулся к ней и засосал её страстным поцелуем. Она сначала упёрлась ладошками мне в грудь и попыталась оттолкнуть меня, но, буквально, через секунду-две расслабилась, обняла меня за плечи и нежно ответила на поцелуй.

Мы лежали, обнявшись, под одним одеялом.

—Мама-то где?

—Она ушла утром— я её провожала. Сказала, что ей к тёте Тане нужно заехать, а потом— на рынок. А потом— домой, видимо.

—М-м-м… А давно?

—Часа полтора, как.

—То есть, мы с тобой ещё поваляемся? С Александровки до Северного час добираться, не меньше. Потом обратно. С тётей Таней она ещё покалякает— я уверен. Ну и рынок… Нахичевань нашу маму быстро никогда не отпускает.

Ирка уткнулась мне в плечо.

—Ты чего, Ириш? Нормально всё?

—Нормально. Мне хорошо…

—Как же ты решилась? Когда? Почему?

—Вчера ночью. Я подумала, что если мы не переспим, то я не смогу с этим жить. Как ты говорил вчера? Крах семьи? Во-во, именно это и было бы. Я бы жутко завидовала бы матери. Причём завидовала бы не оттого, что мне хочется трахаться, а оттого, что я просто, тупо, не могу! Знать, но не иметь— это было бы ужасно! Это был бы ещё один закон из тех жутких законов, которые нам устанавливает Бог: смотри, но не трогай руками… Трогай, но не пробуй на вкус… Ладно, пробуй! Но не вздумай глотать!… Наверное, это привело бы к войне. К третьей мировой войне в отдельно взятой семье. Уже сегодня ночью я почувствовала что-то вроде ревности, поэтому я решила, что мы сможем вместе жить, только если я узнаю всё! А способ ты мне сам вчера рассказал. Я не жалею… Не знаю, что будет завтра, но сейчас— не жалею!

Если кому-нибудь интересны подобные отношения, пишите на еrе1979@yаndеx.ru