В последнее время по эльфийскому лесу шатался один сброд. Если брать во внимание факт о том, что лес завшивел, то можно уже сделать неутешительный прогноз. Даже это место, некогда благодатное теперь загнивает. Чарами злых сил был окутан, сей лес, более не было в нём жизни, а зловоние источал теперь каждый куст, каждая веточка и листок. Как могла природа противостоять тому, что набросилось внезапно, так внезапно, что не было ни малейшего шанса спастись?

Проснувшись в канаве человек, понял, что нахуярился и так что позабыл своё собственное имя. А уж про то, что он обещал Гнилоусту выполнить задание и подавно. Нащупав в кармане конверт, он достал его. Конверт был сделан из плотного пергамента и на нем волнистым, изящным почерком выведено имя одного из пленных. Подобно тому, как туманы смертные разумы, и врата Мордора остаются сокрытыми, а этот пьяница обязуется хранить знание, полученное от Сарумана Белого. Хотя… скорее от вонючего человечка по имени Грима. Именно Грима передал ему письмо, тем самым свалив нахуй на него свои же обязанности. Нужно было пробраться в Минас — Тирит, сказав у ворот, что он из Мордора. Тем временем Фаромир с парой своих воинов решил отправиться на разведку. Ветра носились среди высочайших горных вершин, пытаясь обнаружить в глубоких пещерах и скалистых ущельях ту, которая удовлетворила бы их господина. Зло протянуло свои холодные, бледные и ледяные пальцы в самые далёкие уголки земли. Эовин поёжилась от холода, стоя у костра. Брошенная на ледяных ветрах, она погрузилась в сон.

Прошли дни вина и роз, для гордых ристанийских дев, теперь лишь мрак окутывал её и даже сон был беспокойным. Являясь истиной воительницей, Эовин сохраняла хладнокровие даже в самых критических ситуациях и обладала достаточным здравомыслием. Сейчас она была подавлена, ещё даже не подозревая, насколько секс с Гнилью обошёлся ей. Скоро её животик начнёт округляться… да да… начнёт. Гринель сбежала после того как жеребец отпустил её, не давая другому совершить садку она уставшая просто ринулась прочь. В новый день она вошла, проснувшись в лесу. На этот раз почти сутки она была одна и ужасные жеребцы не насиловали её. Остатки семени ещё ощущались кобылой, однако после нескольких актов мочеиспускания, зловредное гнойное семя было удалено из нежного влагалища. Да мир определённо загнивал. Теперь последние лучи солнца казалось, были пропитаны ядом, отравой всемогущего Зла. Теперь большая часть великих гор погрузилась в сон, от которого им, возможно, уже не суждено будет пробудиться. Кобыла не могла поверить в то что происходило с ней. Казалось всё это было нереальным. Это всё правда? — вторил её разум. Про таких самцов говорила ей Маэресс? Омерзительный член с огромной распухшей головкой со слизью. Красноглазый демон, которому кроме как войти в неё и кончить ни чего не надо. Они даже не устать и им плевать на то, что самка может захотеть писать. Им было всё равно, что Гринель писала влагалищем, и они суют туда свои огромные члены.

Саруман был доволен собой. Смегул хоть и голый, но всё же полезный гондон. Маг сумел обработать Голума и тот приведёт его к месту, где он видел жеребца. Злой блять рок навис над Саруманом, но близится час, когда он сможет быть приближённым Саурону, вот тогда ядовитые помыслы по свержению Властелина можно будет воплотить в жизнь.