Дома стоит абсолютная тишина. Телефон молчит уже две недели. Я в отпуске и все уверены в том, что меня нет в городе.

Я подхожу к окну и смотрю на улицу. За окном идёт дождь. Мелкий как пыль, он еле слышно шелестит и кажется, что даже не задевает листья на деревьях – они совершенно неподвижны. Зажигаются первые уличные фонари и густой жёлтый свет резко снижает вечернее небо до уровня пятого этажа моего дома.

Город начинает жить своей особой вечерней жизнью и становиться похож на декорацию из какого – то ещё не снятого фильма, но мочему – то похожего на реальность и одновременно ирреального. Идёт дождь, мелкий, неслышный, фантастически золотистый в свете уличных фонарей.

Где – то в двадцати минутах ходьбы от моего дома, через четыре квартала, на другой планете живёшь ты. Я знаю, что ты сейчас стоишь у окна в своей комнате и смотришь на дождь. Телефон в углу молчит.

Мы познакомились в прошлом году совершенно случайно. В субботний тёплый июньский вечер, когда все горожане от тридцати пяти и старше дружно уезжают на свои дачи, дабы исполнить трудовую повинность, молодёжь, которую под ружьём не загнать на семейную фазенду, мучается бездельем в городе.

Я шёл по почти совершенно пустой улице недалеко от своего дома и встретил тебя. Начало может показаться довольно прозаическим. Нет, всё было не так. Сначала я встретил твои глаза. И почему – то, не знаю сам, я улыбнулся тебе. Наверное довольно глупо улыбнулся, потому что в твоих глазах промелькнуло смятение, недоверие, смешанное с каким – то внутренним испугом.

В общем, потом мы с тобой угнали автомашину. Всегда тянет на приключения, особенно когда чувствуешь, что ты отчаенно влюбился. Тут и море по колено. Машина была замечательная – новенькая «Волга» моего соседа. Сам он, к счастью, был в командировке, семья – на даче, а машина, соблазнительная блестящая тёмными боками, одиноко скучала у меня под окнами. Открыть её оказалось сущий пустяк, а заводить автомашины, как оказалось, можно с помощью простой отвёртки. В запасе у нас был полный бак бензина и ещё канистра, и мы весело двинули из пыльного и душного города.

После северного поста ГАИ бяться, что кто – нибуть попросит документы, не было смысла, и я, повернув налево, нажал до отказа на педаль газа. Всё – таки скорость – потрясающая вещь!

Солнце уже почти село. В Карелии наступала восхитительная белая ночь.

Машина бесшумно мчалась по пустынной трассе, на дорогу начал наползать густой туман. Я включил фары. В мощном потоке света туман казался живым существом, он плотно обволакивал автомобиль, как будто пытался сжать его в своих обьятиях и добраться до нас. Туман клубился на дороге позади, исполняя фантастически неземной танец, и с ним вместе, казалось, танцевала и пела вся природа.

Оглушённые пиршеством белой ночи, мы молчали всё это время. Я почувствовал на моём колене твою руку. Дорога после нескольких крутых подьёмов неожиданно вывела на берег пустынного озера. Туман остался где – то позади.

Я осторожно сьехал на пляж к самой кромке воды, ткнул пальцем кассету в магнитолу и вопросительно посмотрел на тебя:

– Будем купаться?

Мы скинули с себя всё одежду и, взявшись за руки, вошли в воду. Берег был очень пологий. Чтобы вода достигла до пояса, надо было зайти очень далеко.

– Как бы не заблудиться и не уйти на другой берег.

– Подожди я включу фары.

Вода была, как парное молоко. Мы плавали, дурачились, целовались, всё никак не хотели выходить и, наверное, не вышли бы до утра, но кончилась кассета, и над озером повисла тишина летней ночи.

Мы осторожно вышли на берег и такие же, как были, забрались внутрь автомобиля. Под сиденьем водителя я обнаружил какой то свёрток. В старую газету были аккуратно завёрнуты бутылка коньяка, шоколад и кое – что ещё из малого джентельменского набора.

«Ба, а мой сосед – порядочный шалунишка», – подумал я.

Бутылка коньяка была торжественно откупорена. Зашелестела фольга от шоколада.

– Ого! «Вдохновение»!

– Нам в помощь.

Я положил квадратик шоколада тебе на грудь и капнул сверху немного коньяку.

– Думаешь, это будет вкусно?

– Сейчас попробую.

Я склонился к твоим губам, ещё час назад тонким и капризным, а теперь – пьяным и горьковато – сладким, не настолько от коньяка и шоколада, сколько…

Мы возвращались домой. Воскрестным утром город был таким же опустевшим, как и накануне. Все ещё спали. Я аккуратно поставил машину на то же место, откуда мы её вчера взяли. Думаю, что сосед так и не догадался, что с ней приключилось, разве что некоторое время с опаской поглядывал на жену и ругал себя за забытый НЗ.

– Что теперь?

– Не знаю.

– Тогда пойдём ко мне?

– Пошли.

Я сидел в кресле и курил, задумчиво глядя на тебя. Сон забрал тебя у меня. Черты твоего лица изменились, стали серьёзными, даже строгими. Неожиданно я замечаю, как ты улыбаешься. Интересно, что тебе сниться?

Как будто угадав мои мысли, не просыпаясь, ты поворачиваешься на другой бок, спиной ко мне. «А вот и не скажу!»

Вечером мы расстались. Ты не звонишь. Я тоже. Но иногда мне почему – то кажется, что мы оба бесконечно одиноки.

Я отхожу от окна. Дождь всё усиливается. Теперь он уже еле слышно шелестит по листьям деревьев, он настойчиво барабанит по крышам домов и в окна. Воздух становиться прохладным.

Идёт дождь. Дождь над моим домом, над твоим домом, над нашим городом. Дождь идёт по всей Земле. Наш дождь.