Владимир Жуковский тяжко вздохнул, послезавтра 1 января ему исполнится 70 лет. Он не жид, не поляк, он из тех графов Белёвских-Жуковских, что имеют корни царского рода Романовых и деда писателя Ивана Бунина, упомянутого в Шестой книге российского дворянства Афанасия Ивановича. Писатель-аристократ был его двоюродным дядей. Вот маленький документик – воспоминания его двоюродной бабки А.Зонтаг:

В царствование императрицы Екатерины II, когда были ведены Россией такие счастливые войны против Турции, мещане города Белёва и многие крестьяне, казённые и помещичьи, повадились ездить за нашей армией маркитантами и торговали с большой выгодой. Один крестьянин села Мишенского, находящегося в 3 верстах от Белёва, принадлежавшего деду моему и где он преимущественно проживал со своим семейством, также собрался в маркитанты и, пришедши проститься со своим господином, спросил: «Батюшка, Афанасий Иванович, какой мне привезти тебе гостинец, если посчастливится торг мой?». Дедушка отвечал ему шутя: «Привези мне, брат, хорошенькую турчаночку, — видишь, жена моя совсем состарилась!».

Но крестьянин не за шутку принял эти слова. Имя крестьянина стерлось в памяти предков, а подарок — 2 турчанки — остались у деда. Младшая Фатима, 11 лет, была не девственна, и дед передарил её кузену Василию Бунину, чем закончилась её жизнь неизвестно. А старшая 16 летняя (если считать по-мусульмански ей 19) Салиха, в 1786 году получила официальный вид «к свободному в России жительству», в котором указано, была крещена, восприемницей стала жена Бунина Мария Григорьевна. После крещения Салиха получила имя Елизавета Дементьевна Турчанинова. Сам Жуковский писал, что его мать – дочь турецкого паши Силистрии от рабыни-негритянки. Лиза стала наложницей А. И. Бунина, её поселили в усадьбе Мишенское в особом домике; в дальнейшем она заняла должность ключницы в поместье. Со временем глава семьи поселился в доме у своей наложницы; у них родились три дочери, умершие в младенчестве. После переезда Афанасия Ивановича к Турчаниновой разгневанная Мария Григорьевна перестала пускать турчанку в усадебный дом и запретила общаться с нею дочери Варваре. 29 января 1783 года Елизавета Дементьевна родила сына, отец которого тогда находился в Москве. Крещён Василий был в усадебной церкви Покрова Пр. Богородицы и записан как «незаконнорождённый сын дворовой вдовы». Восприемником стал обедневший киевский помещик Андрей Григорий Жуковский, компаньон (приживала) Буниных, он же усыновил Василия, передав ему свою фамилию и отчество. Сын, впоследствии известный поэт Василий Андреевич Жуковский, чья дочь родила великому князю Алексею Романову сына, получившего графское достоинство и фамилию, от которого Владимир и происходил. Первая часть фамилии была сознательно утеряна во времена сталинских репрессий.

Кроме этих исторических фактов, греющих самосознание Владимира, ему досталось воистину царское достоинство в 25Х7, 5 см и очень сильное либидо. По молодости лет вдвоем с братом Иваном (таким же ненасытным) они в общаге медицинского училища снимали по 6 курсанток на двоих, которые затем выползали из занятой братьями «комнаты терпимости», зарекаясь даже здороваться с этими монстрами, а братьям еще хотелось и моглось (?) по-прежнему.

Негритянские корни, кроме сексуальной ненасытности, проявились в легкой кудрявости и неистребимой мускусности пота (иногда приходилось принимать душ по 3 раза). Брат Володи погиб во время ввода ограниченного контингента войск в братский Афганистан, куда добровольно отправился соблазненный одноклассницей-чекисткой (чекистки – дамы пониженной социальной ответственности, имевшие половую связь с любым за чеки Внешторгбанка).

Женился Володя поздно в 40 лет, легкие отношения с женским полом не завязывались, девочки избегали секса, пугаясь не столько длины, сколько толщины Убивца (прозвище он получил в пору медсестринского сексуального ликбеза). Женой согласилась стать соблазненная мамина аспирантка (а мама — доктор наук), когда «живот на нос» полез.

Несмотря на возраст седина лишь посеребрила виски и усы (их пришлось сбрить), он был здоров, при росте 178 см имел 70 кг веса, пресловутые кубики на животе уже сбежали, но гвоздь двухсотку завязать мог. Жена ушла («тебе только секс нужен, а я столько не выдерживаю») ещё 5 лет назад, дети разъехались. На ярмарке женихов он не очень сильно котировался. Старики никому не нужны. Вдовы и разведенки с прицепом, которых изредка удавалось скадрить, после 6-8 мильного ночного похода быстренько сбегали.

Жил Володя в 2-х комнатной квартире на Измайлово на 6 этаже. 4-комнатные апартаменты от мамы академика достались жене и, якобы, детям (они избегали сварливо-стервозную мать).

Перед Новым Годом, всем известно, происходят чудеса – к Володе из Ташкента приехала женщина с девочкой лет 16-17.

— Я знаю, можешь мне не верить, что ты брат моего мужа Ивана Жуковского. Меня зовут Наташа…

— Жуковская, я полагаю, правда, брат не писал, что женился…

— У нас был гражданский брак, мы хотели пожениться после его командировки в Алжир…

— Дорогая Наташа, мой брат никогда не был в Алжире…

— Ой, Афганистан, я вечно путаю. Послушай, мне недолго осталось; я родила дочку, она мне внучку…

— Потом Жучку…

— Я прошу, дослушай. Я долго тебя искала. Времени в обрез. Я проживу неделю, может две, неоперабельная неизлечимая болезнь. Родственников, кроме тебя у нас нет. Ты можешь пройти ДНК-тест. Даже, если тебе не нравится присмотри за внучкой. Ей 18 лет исполнится 1 января. Я знаю, что у тебя тот же день рождения. Ничего сверхнеобычного не прошу. Устрой на работу, помоги купить квартиру или комнату. Деньги небольшие у меня, но есть. В Узбекистане русских почти не осталось. Мысли путаются… У меня после секса с Иваном до рождения дочери не было секса, так что это точно твоя внучатая племянница.

Скрепя сердце Володя согласился оставить двух «родственниц» (а вдруг, обнесут, аферистки какие-нибудь). Наташа с внучкой легли на диване в зале. Утром, не сбежали, не обнесли, Наташа с Наташей (ну, и фантазия! «а дочку тоже Наташей звали?», «Нет, Фатимой, так моя мама татарская хотела») пошли закупить продукты, у Володи, как у латыша – хрен да душа. В доме хоть шаром покати, в холодильнике мышь повесилась.

— У нас двойной праздник ожидается! – улыбаясь зашла Наташа с кучей свертков, сверточек, бутылок, еще и магазинный узбек с тележкой полной. Разгрузили, невиданное давно Володей количество продуктов, отсчитав узбеку за труды и что-то сказав, видимо, по-узбекски («не над ничо, Наташа-опа, мы же земляки»), женщины устало присели на кухне, где продукты и разгружали.

— В «Пятёрочке» теперь у нас блат. Все продукты будут продавать по оптовым ценам. Этого парня зовут Умар. К нему и обращайся, если меня не будет. Перейдем к финансовому вопросу. Вот тебе 60 тыс. долларов. Мы в Ташкенте дом продали, машину «УАЗ-Патриот» еще не продали, на ней приехали, если тебе не нужна тоже продадим, а так она без пробега (5 тысяч км), и я, и Натуля, умеем рулить, у Натули права есть, но действительны «по исполнении 18 лет» — 1 января.

Наташи припёрли плоский ТВ диметром 55 дюймов с плоским экраном, следом рабочие затащили новый холодильник «Бош», стиральную машину «Аристон».

— Твои допотопные «Самсунг», «Зил Москву» и «Ригу» на мусорку, — это барство, в чужой дом тащить, хоть и новое, Володе жутко не понравилось. Решил перетерпеть-посмотреть, чем дело кончится. Да, бабулечки немалые потратили. Новый год встретили втроём, Володя впервые пробовал «Hennessy» — 2 литровые бутылки, икру щуки, икру лобстеров, икру белуги в золотой банке (30 г стоит 1000 долларов), шампанское розовое Dom Perignon Rosé Gold Mathusalem 1996 г. – 3 бутылки (так себе, водичка!), вообще стол был накрыт совсем небедно: 5-6 салатов, заморские фрукты, на холодильнике ожидал своей очереди громадный торт с циферками «18» и «70». В 00-10 принесли горячие шашлыки с пылу, с жара на белом блюде с крышкой; в 1-20 принесли такой же горячий казан с пловом. Володя был поражен. На Новый Год, по его подсчетам, ушла его годовая пенсия, если не больше.

Допив последний глоток коньяка, Володя к 5 часам утра упал на диван и захрапел. «Утро, надо похмелится, осталось ли?»

Осталось, на столе сиротливо стояла бутылка финской водки «Tangerine», и железная миска соленых огурцов, женщин не было. Странно, но голова не болела, похмеляться даже не хотелось. Но стоит ведь! Налил, выпил – как мандаринку съел. Закусывать не надо. Пришли гулёны. Время 4 часа дня.

— Дедуля, а мы погуляли по Москве! Ты все дрых и дрых, — веселым голоском приветствовала его Натуля.

— С Днем Рождения, дорогой деверь, — вторила Наташа. Почаёвничали на кухне, ТВ надрывался в зале. Володя выпил еще и еще. Он не был алкашом, но водка, которую пьют без закуски…

Опять уснул на диване. К утру 2 января его подняла Натуля:

— Бабуля умерла…

Позвонил жене, объяснил, что и как, та в «Черный тюльпан», где у неё работала подруга. В Быковском кладбище в Жуковском, рядом с маминой могилой похоронили Наташу, никого кроме них двоих не было. Только Володя и Натуля. Поминки тоже справили вдвоём. Еще одна бутылка финской. Утром он проснулся вместе с Натулей на его постели.

— Всю жизнь мечтала невинность потерять со столетним дедом, — верещала Натуля. – Я понимаю – ты одинок и между нами два поколения – все равно же инцест! Хоть бы сорок дней подождал, а то набросился…

— Тебе же не 50лет, и даже не 30 вёсен, не ворчи. Я холост. Завтра подадим заявление – женимся. Все мое тебе останется, будешь с машиной, с квартирой – завидная невеста.

— А ты куда денешься, дедушка?

— Мне 70 лет…

— Я бы не сказала, все порвал мне ТАМ, целку после первого раза нельзя трогать сутки, а ты 5 раз бросался, кого удивить хотел…

Владимир действительно женился на своей сварливой внучатой племяннице. Жили они долго, 364 дня, и интенсивно – каждую ночь, да не по разу.

Через год на свой 71 год рождения Володя умер, тихо, как и жил. На могиле тщеславная графиня Наталья Белёвская-Жуковская увековечила готическим шрифтом его графское достоинство. Кроме нее могилу никто не посещал. Молодая 19-летняя вдова вскоре вышла замуж. Но еще долго вспоминала незабываемые минуты с двоюродным дедом. Больше её никто никогда не доводил до пентаоргазма (пента – пять по-гречески).