ПАПА ЕДЕТ В ЛЕНИНГРАД, МАМИН ЁБАРЬ БУДЕТ РАД!..

… Отец ехать провожать его в аэропорт не велел, но помахать ему с балкона— мы, конечно, вышли.

Дождавшись, когда тот появится из подъезда и поддёрнув ремень дорожной сумки, закурит, коротая пяток минут до прибытия нашего шофёра Славика, я, копируя напутствия матери, Чудищем из «Аленького цветочка» проухал вниз: «Вова-а-а (так мэм его называет), не питайся всухомятку-у-у!… « Он, оценив шутку и в свою очередь бутафоря, отдал «Гласу свыше» честь: мол, слушаюсь, усё буит в поряде!..

… Если бы он знал, где сейчас находится рука одного из «провожающих», ему бы точно было не до шуток!…

—Т-ты об-бещал!… —Задышала в мою сторону, мгновенно затёкшая густой краской маменька (высота третьего этажа и предрассветный полусумрак— всего 4.00 утра— вряд ли позволили отцу разглядеть эти щёки-сфетофоры; а если б и да, —он, наверняка, отнёс бы сей эффект на счёт предутренней прохлады и свежего ветерка), которую моя, «вплывшая» между «Сцыллой и Харибдой» «лодочка» вынудила прогнуться и вспорхнуть на цыпки, словно балеринку.

Вместо ответа, усмиряя бунтовщицу, я намеренно грубо (и даже з-зло!) хапнул оную за пах, заставив судорожно хватануть ртом воздух и— слава богу не громыхнув! —толкнуться животом в панель под перилами. Так-то лучше, мамулёк! От ты у мя таперча хде— в кулаке!..

«Феерично!», —как выражалась героиня одной старой комедии. Болтать ни о чём с собственным родителем, юморить и, одновременно с этим, — «месить фарш», по-хозяйски держа за пизду его супругу!… За тучную пизду, надобно заметить! У которой «за лобок— закатился колобок»! Не «костянку», как у Илонки-Плоскодонки из второго подъезда, —очень сочный, мясистый беляшик между пышных мамашкиных ляжек!..

… Славик подал экипаж секунда-в секунду. Как-раз когда наш командировочный, докурив, вскинул руку в прощальном салюте: «Не скучайте без меня!» («Да уж будь уверен!…», —ухмыльнулся я про себя), и как-раз тогда, когда то, за что я прихватил присмиревшую раскоряку, —набрякло, провисло и пару раз хлюпко квакнуло, заполняя мою сложенную «ковшиком» ладонь горючими слезами бартолиниевых желёз.

Заставив удерживаемую за подчревок сделать фальшивый «чи-и-из!» и процедив: «Скажи чё-нибудь, дура!…», —я, «с особым цинизмом», продублировал свой приказ «морзянкой», —чувствительно сдавив и отпустив материнский вульвёшник.

«… Целу-ую! Счастли-иво!», —натянуто (в прямом смысле: на мои указательный и средний пальцы) улыбнулась пославшему вверх ответный «flying kiss» рогоносцу подвергаемая харрасменту мазерша.

… Хлопок автомобильной дверки совпал с хлопком по массивному материнскому крупу, загнав— «Н-но, пошла-а!… «— ставшую моей на целых три дня «женоматерь» в комнату.

—Ты обещал!… —Уже кривя лицо в плаксивой гримасе, топнула она ножкой, когда я закрыл за нами балконную дверь.

«Ну вот, —упрёки, оскорбленья, без оснований подозренья!…», — «печально» вздохнув, процитировал я бородатый анекдот (на каковую хохму, впрочем, шокнутая моим бесчинством муттерхен даже не отреагировала). —Разве наше устное соглашение было мною нарушено?! — «В недоумении» развёл я руками. —Всё, как договаривались: не лапать, не тискать, не щупать! Я вообще обещанное перевыполнил! Поскольку, вдобавок к перечисленному, ещё и не жал, и не мацал! А лишь ласкал! Только и исключительно! Всего-то-навсего!… Ну чё ты, мам, как целка, прям?!… —Решил я в стихотворной форме «обидеться».

—Не при нём!!! —Сжала в отчаянии кулачки, находящаяся на грани истерики матрёна, чьи «вставшие раком» мозги вновь пропустили мимо сознания обращённую к ней сальность. —Не!!! При!!! Нём!!!

«Бинго!!!», —внутренне возликовал я. «Вот он Момент Истины!!!»НЕ ПРИ НЁМ!!!» Значит «БЕЗ НЕГО»— дозволяется!?! Пусть «добровольно-принудительно», пусть— гы, каламбур! — «с грехом-пополам», но уже без «повстанческих настроений»!?!

Внешне же своего триумфа никак не выказав (дабы «не раздрессировывать»), успокоил «задетую за живое» голосом, каким разговаривают с ободравшей коленку разнюнившейся детсадницей: «Всё, всё… Ш-ш-ш… Не буду-не буду… При нём (выделил голосом)— не буду… «… И— для закрепления у «жертвы полового терроризма» «Стокгольмского синдрома», усиливающего у «сексзаложницы» «чувство задолженности» за предоставление права «широчайшего выбора» аж из целых двух зол (а то ведь клятвенно удалённый с мобильника /но сохранённый на «винт»/ «Самогонный сон дедушки» из цикла «Как я провёл летние каникулы» не перестаёт будить во мне желание… мнэ-э… привлечь потворившего тебя со школьной скамеечки и до самой свадебки дедуна-ебуна к пусть и запоздалой но уголовной ответственности!…), —чмокнув рёвушку-коровушку, как маленькую, в макушку: «Не плякай, моя холёсяя!…», —самым наивероломнейшим образом развернул эль паренцию, как в сказке: «к креслу передом, ко мне задом», и, —судя по плаксы-ваксиному «Ай!?!», которое я перевёл как незаконченное «I lоvе yоu!», —мои 25 сантиметров горячей сыновней любви достали до самого материнского сердца!… «Ай!… « «… lоvе yоu!… « «Ай!… « «… lоvе yоu!» «Ай-и-и-ий!… « «… lоvе yоu-u-u-u-u!…»

ФЕЕРИЧНО!!!

P. S. От Советского инцформбюро! Вот уже второй месяц наши войска пытаются прорвать оборону противника, которую тот пока ещё держит. В результате упорных боёв нами были захвачены ключевые высоты, и подготовлен плацдарм для решающего наступления. Не смотря на то, что неприятель продолжает сопротивление, в его рядах уже сейчас заметны растерянность и смятенье. Противную сторону теснят, и становится ясно, что вопрос её капитуляции лишь дело времени. Победа будет за нами!

Е-mаil автора: rаnxx@lycоs.cоm