Окна кабинета выходили на оживленный проспект и самого этого факта было достаточно, чтобы в глубине души недоброжелателей посеять зерно черной зависти. Большая часть сотрудников канцелярского сословия, в чьи функции входило обеспечивать рутинный документооборот многочисленных департаментов, имела за окном не такой жизнеутверждающий пейзаж – в лучшем случае это был серый хозяйственный двор с гаражами. Сам фасад главного управления будто служил ширмой, отделяющей устоявшийся порядок от посторонних глаз жителей города.

Алена сделал глоток и поставила кружку на верхнюю папку, рискуя оставить круглый чайный след на приклеенной обложке. Она посмотрела в окно на залитый солнцем проспект и перевела взгляд на подругу. Высокая, длинноногая молодая женщина, внешностью она вполне соответствовала образу высокоразрядной секретарши и это сомнительное достоинство ставила себе в заслугу. Алена сделала еще глоток остывающего чая, снова поставила кружку с нарочной небрежностью на верхнюю папку и обратила слова в адрес самой близкой в учреждении приятельницы:

— Софочка, бросай ты это гиблое дело, всех заданий не переделаешь, а чайку хлебнуть в законный перерыв сам бог велел.

— Да, да, я сейчас закончу и попьем, — женщина ответила отстраненно, не отводя глаз от экрана, — надо срочно закончить материал, включи пока чайник.

Алена дотянулась изящной ручкой до тумбочки с полным набором канцелярского чаепития – электрический китайский чайник на куске кафельной плитки, да початые коробки с рафинадом и заваркой – и кончиком пальца отжала рычажок. Послышалось шипение. Несколько раз оно уже разносилось в кабинете, несколько раз кипяток остывал, пока София заканчивала свой срочный материал.

— Все-таки не понимаю, — Алена скучающим взглядом обвела стены кабинета и задержала взгляд на окне, — за что тебе такое счастье?

— Ой, да какое счастье? Работы навалили выше крыши, не знаю, когда домой сегодня попаду.

— Да, кому она нужна, твоя работа? Я про кабинет, — Алена цокнула языком, — такой кабинет отхватила с видом на улицу, да еще и одна сидишь. Кто-то посодействовал?

София отвела взгляд от монитора и с серьезным выражением посмотрела на завистливую подругу, будто намереваясь вот-вот указать на дверь:

— Ты прекрасно знаешь, что никто мне не содействует! А спецотделение архива всегда здесь было, не я же в этом виновата!

Чайник настойчиво бурлил, будто поддерживая негодование своей хозяйки, вдруг он щелкнул и затих, тогда София демонстративно отвернулась и принялась собирать распечатанные листы в казенную белую папку с завязками.

— Ладно, пойду я, — сохраняя ледяное равнодушие, сообщила Алена, — а вообще, на этой стороне только офицерам дают кабинеты, чтобы ты знала…

Гостья взмахнула рукой, повернула запястьем и взглянула на часики, после чего пружинисто поднялась, взяла свою кружку и вышла из кабинета. София, как только захлопнулась дверь кабинета, швырнула недособранную папку на стол и гневно посмотрела в след ушедшей подруге, ее раскаленный взгляд был способен прожечь полотно казенной двери, обитой снаружи дерматином. В действительности она не давала повода думать о себе в таком ключе, кабинет достался ей совершенно на общих основаниях, а потакание мужским прихотям не входило в ее правила.

Среднего роста, фигуристая женщина с русыми волосами, собранными в пучок на затылке — сама внешность этой замужней недотроги с выступающим подбородком служила ей надежной защитой от сексуальных посягательств коллег. Да, и что могла ей принести порочная связь с коллегами – почти все мужчины в управлении носили офицерские погоны – кроме позора или обманутых надежд? Что до мужа, его наличие не служило главной причиной ее служебного целомудрия. София стряхнула раздражительность, сделала глубокий вздох и продолжила выполнять свою работу с удвоенным усердием.

Когда дверь кабинета снова отворилась, ее лицо сохраняло ледяную непроницаемость, уголком глаза она взглянула на вошедшего и, обнаружив мужскую фигуру в мундире, вежливо улыбнулась:

— Все, все, Роман Сергеевич, я заканчиваю, — принтер со скрежетом вымучал из себя последний лист, — все готово!

Старший лейтенант из рядов канцелярской номенклатуры присел на шаткий офисный стул, единственный в кабинете кроме кресла Софии, сдвинул высокую стопку документов в сторону и взглянул на Софию.

— Хорошо обжилась, уютно, — интонация мужчины будто напрашивалась на благодарность, — нравится одной сидеть в кабинете?

— Да, здесь не отвлекает никто, — женщина заискивающе улыбнулась и протянула начальнику подготовленную к сроку папку.

Старший лейтенант принял из рук помощницы документацию и тут же отложил в сторону.

— Иди сюда, — мужской голос понизился почти до шепота, когда он потянул Софию за руку через стол.

— Нет! Нет! Нет! – женщина испуганно отпрянула и прижалась спиной к шкафу.

— Тсссс! – старший лейтенант ласково прищурился, — я ничего такого не требую, успокойся. Просто кабинет не плохой, на светлой стороне, мне это стоило не малых усилий. Понимаешь?

София скрестила руки на груди и твердо смотрела на сидящего офицера, готовая дать отпор всяким поползновениям развратного характера — исполнительность работницы имела вполне ощутимые границы.

— Вот, Алену, к примеру, взять, — старший лейтенант вкрадчиво произносил свои доводы, — она-то исправно отсасывает, а в каком курятнике сидит? В общем кабинете с тыльной стороны здания! А ты? Не стыдно?

— Я не стану… — женщина запнулась от вульгарности предложения, — не буду сосать.

— А никто и не просит! – паутинка лукавых морщинок в уголках глаз мужчины казалась абсолютно искренней, — я что, просил тебя о такой услуге? Плохо ж ты обо мне думаешь!

София на поводу чувств сначала вспыхнула румянцем, потом привычно выставила подбородок и выступила из-за стола, чтобы включить чайник. Желая замять ситуацию, она предложила офицеру чай и говорила теперь самым извинительным тоном. В свете последних слов не начальник, а она сама чувствовала себя виноватой. Женщина разложила по кружкам кусочки сахара, чайные пакетики и дрожащей рукой разлила кипяток.

— Как ты могла подумать про меня такое? – с укоризной спросил старший лейтенант, отпив глоток из предложенной кружки, — я же женатый человек! Если супруга обнаружит помаду на моем члене, знаешь какую трепку мне устроит?!

— Да, еще бы, — виновато поддакивала София, обдувая пар с поверхности чая.

— Вот если бы ты ручкой поделала… — офицер пристально посмотрел на подчиненную, — это, вроде как, и не измена.

Не дожидаясь ответа, кроме того, что можно разглядеть в ее встревоженном взгляде, мужчина отставил недопитую чашку, сдвинулся вместе со стулом назад и принялся под изумленным взглядом Софии расстегивать форменные брюки. Он оттянул ширинку и выпустил наружу еще способный к изгибанию пенис, белый с синими прожилками. Его основание было окружено густой курчавой растительностью, а мошонка все еще оставалась внутри брюк, спрятанная молнией. София смотрела на твердеющий мужской орган и чувствовала нечто схожее с брезгливостью – она пока еще ничего не сделала предосудительного, но уже волей-неволей становилась соучастником только одной неспособностью прогнать офицера. На ее глазах ствол окончательно окреп, а крайняя плоть эластично оттянулась и собралась складками под розовой головкой.

— Ручкой, — старший лейтенант жестом подсказал правильный образ действий, — сделаешь и мы в расчете!

София недоверчиво смотрела на начальника, его взгляд был подкупающе мягок, будто за актом его ублажения действительно не подразумевалось ничего предосудительного.

— Ты дверь-то запри, — офицер усмехнулся, — а то зайдут, а у тебя тут…

Женщина испуганно кинулась к двери, коря себя за неосторожность – действительно, если бы кто-то вошел, само присутствие раздетого мужчины сослужило бы ей дурную службу. Она подошла и обреченно взглянула на офицера.

— Да, клянусь, сделаешь, что я прошу и я сразу уйду! Только давай побыстрее, а то скоро обед закончится.

Ошеломленная манерой, с которой старший лейтенант добивался желаемого, София натянула до локтя правый рукав делового пиджака и с мольбой посмотрела на шефа. Каким-то чудесным образом весь недолгий период работы в главном управлении ее обходила эта участь и вот все произошло так неожиданно, не оставляя даже выбора. Горделивый выдвинутый подбородок женщины дрожал от волнения, но глаза излучали непроницаемую холодность. Подчиняясь авторитету старшего начальника, София присела на корточки сбоку от стула и протянула руку с закатанным рукавом. Женские пальцы сжались вокруг упругого стержня и потянули кожу к основанию, внутри член ощущался очень твердым, зато снаружи бархатистая кожа эластично облегала занятный узор из жирных синих вен, просвечивающих сквозь белизну.

— О, да! – вздохнул мужчина, — о, да, не останавливайся!

София мягко двинула рукой вверх и глазами проследила, как крайняя плоть закрыла потемневшую от притока крови залупу. Прозрачная как слеза секреция выделилась крупной каплей, зацепилась за набегающую кожицу и потянулась вслед за ней, размазываясь по головке.

— О, да! Надо было давно тебя в оборот брать, — мужчина задыхался от возбуждения.

София в сдержанном темпе двигала рукой, плавно сжимая и разжимая пальцы, она сама не заметила, как нехитрая процедура захватила ее, увлекла и одурманила. Член был так приятен и красив, что двигать по нему рукой само по себе могло доставить наслаждение, даже без волнительных крепких гусарских выражений. Бедняжка находила утешение в борьбе с искушением, влекущим прикоснуться к залупе губами, а еще лучше, полностью захватить ее в рот. Она страдала, это и была самая настоящая борьба с похотью, а безобидная стимуляция пальцами… что ж, это всего лишь подневольный труд.

— Ебать, ты мастерица, — не унимался старший лейтенант, — дрочишь как королева! Я в юности сам так сладко не онанировал, бля буду!

София уже не собиралась останавливаться, она сосредоточилась на своих пальцах, нежно переминала их, временами сдавливала пенис и наслаждалась его формой. Трусики под юбкой давно намокли от небывалого притока выделений; чтобы аромат не стал заметен, женщина неистово сжала коленки. Однако, и это действие не осталось без последствий – изнемогающая вульва наградила Софию сладчайшей истомой, а от влажности, казалось, она издает неприличные хлюпанья.

— Да, да, да, сейчас спущу!

Помощница и без слов могла ощутить приближающийся мужской оргазм по конвульсивным вздрагиваниям и пульсации глубоко в плоти, казалось экстаз сейчас копится внутри мошонки, бурлит и клокочет, а когда наступит время, он вырвется наружу. Подготовиться к естественному финалу по понятным причинам София не успела, теперь она, не изменяя темпа, обводила глазами стол в поисках салфеток. Каждая мощная пульсация грозила разразиться мощным залпом, София извлекла из своего нагрудного кармана трогательный платочек и накрыла торчащего соблазнителя с головой.

— Оууууу, пизде-е-е-ц, — завопил мужчина, приподнимая таз навстречу женской руке.

Дойдя до вершины, начальник выплеснул щедрое вознаграждение прямо в руку своей подопечной. Платок частично спас положение и принял на себя основной удар, но теплое, вязкое семя в конце концов осталось на женской ручке. Старший лейтенант перевел дух, встал со стула, взглянул сверху на сидящую на полу Софию и жестом попросил испачканный платочек. Вульгарно он обтер опадающий член и вышел из кабинета, не оделив даже словом благодарности, а нужная папка так и осталась лежать на краю стола. Женщина сидела на полу со сложенными на стул руками, она ощущала себя использованной как этот платок, недавнее возбуждение улетучилось вместе с желанием тайком облизать пальцы. Останься офицер до последней секунды таким же учтивым, хоть и напоказ, этого горького осадка бедняжка София не почувствовала бы.

Вторая половина рабочего дня прошла в мучительных сомнениях. Происшествие подорвало служебное рвение Софии, открыло глаза на многие события, до сего дня остававшиеся в тени ее понимания. Даже слова Алены пришли на память – София горько усмехнулась собственной наивности. Это не было чувство вины, дорога домой отнюдь не была отмечена тревожными мыслями и страхом неизбежного разоблачения перед супругом.

* * * * *

«Сотрудниками полиции задержан известный авторитет криминального мира Седой, по итогам разработки он обнаружен в одном из подпольных…» — звучало из телевизора.

София вошла в квартиру, несколько секунд заинтересованно посмотрела на экран, узнавая здание главного управления, и выключила телевизор. Она прошла по коридору, пытаясь перед семьей придать лицу спокойное, будничное выражение, мимоходом поцеловала дочь в лоб и прошла в родительскую спальню.

— Кристин, скажи Денису, что скоро будем ужинать, — женщина крикнула из своей комнаты, — папа не звонил, что задержится?

Не дождавшись ответа, она начала раздеваться, первым делом повесила пиджак с пятнышком на крае рукава на плечики и когда дело дошло до блузки, дверь будуара распахнулась. Внутрь в самой развязной манере вошел Денис, сын мужа от первого брака, он улыбнулся и оперся плечом о дверную коробку.

— Папа сказал, чтобы его не ждали на ужин, мама.

Особенное ударение паренек сделал на последнем слове, он подобострастно улыбнулся и в той же развязной манере вышел из комнаты родителей.