Глава 6

Я проснулся от прилива сбивающих с толку ощущений. Ослепительный свет, когда дверь в мою спальню распахнулась. Крик у меня в ушах… не голос моей жены, а другой женщины. Кто-то переворачивал меня в постели, и с моей грудью было что-то не так, тяжесть и давление там казались чужеродными…

Я привык к двуспальной кровати. Я скатился прямо с края односпальной кровати и рухнул на пол, что помогло мне проснуться. Было утро, яркое Сан-реландийское солнце лилось в открытую дверь. Я лежал на полу в… женском нижнем белье?!

Воспоминания вернулись ко мне, и я застонал от стыда. Мои уши начали превращать крики в реальные слова.

“Посмотри на себя, валяешься в постели! И что это такое?!” Алекса стояла надо мной в блузке и юбке с длинным вырезом и на высоких каблуках. Одной ногой она толкнула мою голову, поворачивая ее, чтобы посмотреть на смятую постель.

На простынях было пятно там, где высохла моя сперма.

“Отвратительно!” — прошипела она. “Пойдем со мной!”

Она наклонилась и схватила меня за ухо — мое ухо!— и почти потащила меня по коридору. Мне пришлось поспешить за ней на корточках, чтобы остановить боль, мое лицо стало пунцовым. Это было безумие…Я был взрослым мужчиной, но из-за изменений в моей внешности и того, как она разговаривала со мной, я чувствовал себя непослушным ребенком.

Алекса затолкала меня в ванную, а затем в душевую кабинку. Она стянула парик с моей головы и сняла с меня лифчик, трусики и чулки. Затем она оторвала искусственную грудь от моей груди, клейкая лента заставила меня взвизгнуть, когда она оторвалась.

Она включила душ. Полная мощность и ледяной холод.

Я кричал и булькал, но она не выпускала меня, пока я не вымылся. И единственное, чем она давала мне умыться, был флакон геля для душа с ароматом персика и жимолости. К тому времени, как я вышел, обнаженный и дрожащий, от меня исходил нежный женский запах.

Она дала мне обсохнуть, затем потащила меня обратно в мою комнату и рылась в ящиках, пока не нашла нижнее белье, “более подходящее для такой шлюхи, как ты”.

Оно были розовым, и, когда она начала натягивать трусики мне на ноги, я понял, что они сильно отличаются от тех, что я носил накануне. Под тканью у них была такая же мягкая прокладка, как и у формованных вагинальных губ, но под ней, вместо просто плотной прокладки, был жесткий пластиковый стаканчик, как щит, препятствующий передаче любых ощущений моему члену. Отверстия для моих ног выглядели нормально, но под тканью были плотные эластичные уплотнения. Сбоку был богато украшенный, но крепкий на вид маленький висячий замок. Но что действительно привлекло мое внимание, так это задница.

Там не было ткани вообще. Вся область слади была вырезана и отделана белой кружевной каймой, мягкость которой заставила меня поежиться, когда она коснулась моей безволосой кожи.

Алекса натянула их мне на бедра, а затем затянула сбоку петлю из тонкой стальной проволоки. Я почувствовал, как пояс туго затянулся над моими бедрами — достаточно туго, чтобы трусики нельзя было стянуть вниз. Затем она зафиксировала концы проволоки висячим замком, чтобы она не могла сдвинуться с места.

Я дотронулся до своего паха. Было такое ощущение, как будто я прикасался к женской киске, набивка была достаточно толстой, чтобы я не чувствовал пластика. Защита в них вообще не давала никаким ощущениям передаваться на мой член. Как бы сильно я ни тыкал и ни терся, я ничего не чувствовал. Я бы вообще не смог играть сам с собой. И, благодаря туго затянутому поясу, я не мог их снять. Я даже не мог просунуть руку под отверстие для ног, благодаря эластичным уплотнителям. Я был полностью отрезан от своего собственного члена.

“А теперь приготовься”, — свирепо сказала Алекса. “Мы собираемся на прогулку”.

Выйти наружу?! Я не хотела разгуливать по Сан-Реландо как женщина! Но если бы я поспорил, и она рассказала Кайлу, я бы сразу вернулся в тюрьму.

На этот раз она заставила меня сделать макияж самой, постоянно наклоняясь через мое плечо, чтобы поправить меня. Ее груди касались моей спины, ее теплое бедро касалось моего бока, и, несмотря на мою ненависть к ней, это было безумно возбуждающе. И все же к моему члену, заключенному в мягкий пластик, нельзя было даже прикоснуться.

Она прикрепила к моей груди новый набор накладных грудей и заставила меня надеть черно-белое летнее платье, открывавшее большое декольте. Бретельки крест-накрест скрывали область, где груди соединялись с моей грудью. Алекса повела меня вниз, и мы обнаружили Кайла и мою жену, неторопливо завтракающих на кухне, а Шерри так тесно прижалась к своему любовнику, что практически сидела у него на коленях.

“Вау”, — сказал Кайл, откладывая вилку. “Ты хорошо выглядишь, Тэмми”.

Я впилась в него взглядом… или попыталась. Но когда он уставился на меня, я обнаружил, что смотрю вниз, на стол. Я чувствовал, что меняюсь, и мне это не нравилось. Даже то, что он использовал мое новое имя, не стало неожиданностью. На самом деле, “Том” уже начинало звучать чуждо, они все так часто использовали “Тэмми”.

Кайл допил свой кофе и встал. “Давайте отправляться”, — сказал он. “Это будет весело”. И, к моему ужасу, он шлепнул меня по заднице, проходя мимо меня к машине.

Мы ехали целый час, и всю дорогу мой страх постепенно нарастал. Ближе было много торговых центров, но когда мы приехали, я поняла, почему Кайл выбрал тот, который у него был. Он был огромен — стоянка, казалось, была в милю в поперечнике. Внутри были бы тысячи людей.

“Я не могу”, — сказал я, когда Алекса вывела меня из машины. “Я не могу…ходить вот так.” Я не был уверен, чего я больше боялся… мужчин, осознающих, что я мужчина, и высмеивающих меня за то, что я одеваюсь как женщина… или мужчин, убежденных, что я женщина, и обращающихся со мной соответственно.

Она ошеломленно посмотрела на меня. “Что заставляет тебя думать, что мы даем тебе выбор?”

Я покачал головой, делая панические вдохи.

“Чем больше ты сопротивляешься и устраиваешь переполох, тем больше внимания привлекаешь к себе”, — скучно сказала Шерри. “Иди с нами, как хорошая маленькая шлюшка, и никто ничего не заподозрит”.

Алекса вытащила меня из машины за руку, и я, пошатываясь, встал на каблуки. “Я не могу”, — повторил я. “Пожалуйста!”

Шерри внезапно приблизила свое лицо к моему. “Тебе следовало подумать о последствиях, прежде чем отмывать деньги! Тебе повезло, что ты все еще не в тюрьме!” Боже, она была в ярости! “Ты должна благодарить Кайла за то, что он был так снисходителен к тебе — он принял тебя и даже потакал всем твоим нелепым фетишам”, — она махнула рукой на мой наряд, — “и все, что ты можешь сделать, это жаловаться! Да, я знаю, тебе нужно притвориться, что ты этого не хочешь — ладно, прекрасно. Если ты этого хочешь, мы вместо этого потащим тебя по торговому центру!”

“У меня есть ошейник и поводок, которые нам могли бы пригодиться”, — сладко сказала Алекса.

Я открывал и закрывал рот в шоке. Но я не сделал ничего плохого! Это все был Кайл! И я не хочу ничего из этого! Все это пронеслось у меня в голове… но я знал, что это ни к чему хорошему не приведет. Не было никакого способа доказать Шерри что-либо из этого.

Я медленно закрыл дверцу машины и опустил голову. Я ни за что не хотел, чтобы Алекса таскала меня за ошейник и поводок. Может быть, все было бы не так плохо, как я думал.

Мы тронулись с места, и к тому времени, когда мы прошли половину парковки, я понял, что мой страх быть раскрытым как мужчина был необоснованным. Ни один человек не показывал на меня пальцем, не смеялся и не кричал на меня. Я немного приподнял голову и приложил все усилия, чтобы не споткнуться на каблуках.

Но как только мы вошли в сам торговый центр, я начал осознавать все то внимание, которым я пользуюсь как женщина.

Шерри была в порядке. Она шла рука об руку с Кайлом, их бедра практически соприкасались, и хотя она привлекала множество похотливых взглядов, другие мужчины держались на расстоянии. Алекса и я были другими. В наших летних платьях, с обнаженными длинными ногами и на высоких каблуках, заставляющих наши задницы покачиваться, мы привлекли множество поклонников. Казалось, что мы притягиваемся магнитом, мужчины всех возрастов притягиваются к нам по мере того, как мы продвигаемся вперед. Я старался смотреть вперед, но видел, что они пристально смотрят. Я чувствовала их взгляды на своей груди, на моей заднице…моих полных губах.

Я никогда не пользовался большим уважением как мужчина… но теперь у меня не было даже этого. В своих туфлях на каблуках и платье с глубоким вырезом я была…Я покраснел. Просто какая-то глупая шлюха. И мужчины не довольствовались тем, что просто смотрели. Они подходили к нам, чтобы поболтать, снова и снова. Алекса впитывала в себя взгляды, ее длинные светлые волосы привлекали больше всего взглядов. Когда мужчины приближались, она играла с ними, отвечая на каждую реплику, встряхивая волосами и хихикая, когда они флиртовали с ней. В Сан-Реландо флирт в значительной степени состоял из того, что они в наглядных выражениях рассказывали ей, что они хотели бы с ней сделать. И почти столько же из них интересовались мной или нами обоими. Каждый раз я замолкал, а Алекса флиртовала и прихорашивалась, а потом в конце концов говорила им, что у нас обеих были мужчины, и они уходили, угрюмые и разочарованные.

Мое сердце колотилось в груди каждый раз, когда это случалось. Что-то в том, что они думали, что я женщина. Я хотел, чтобы меня считали привлекательной. Я хотел, чтобы они хотели меня.

Мы два часа ходили по магазинам за одеждой для Шерри, Алексы и Кайла, прервавшись только на обед. Мои ноги начали болеть на непривычных высоких каблуках — как женщины могли носить их весь день? Я чувствовал жжение в икрах и даже в бедрах и заднице, но, по крайней мере, меня шатало немного меньше. Однако гораздо хуже, чем боль в ноге, было чувство уязвимости. Я не только был одет как шлюха и привлекала много неприкрытой мужской похоти, я чувствовал себя ущербной из-за узкой юбки моего платья и особенно из-за высоких каблуков. Я никогда не понимал, как много приходится терпеть женщинам — косые взгляды и понимающие ухмылки, взгляды, которые говорят: «Я хочу трахнуть тебя прямо сейчас», совершенно открыто бросаемые мужчинами, проходящими мимо меня в торговом центре. И каждый раз, когда это случалось, унижение и стыд, которые я испытывал, смешивались с горячим приливом похоти.

И это был не просто взгляд. После обеда, выпив за едой пару кружек пива, мужчины осмелели. Проходя мимо, они начали задевать меня, намеренно задевая боком мою грудь или изгиб бедра своими телами. Они толпами толкались позади меня, иногда так близко, что я могла чувствовать твердые выпуклости их членов у своей задницы. И когда мы проталкивались сквозь море людей, я чувствовала руки на своей заднице, бедрах, даже сжимающие мою грудь. Я ослабел внутри, когда это произошло, незнакомые потоки удовольствия прокатились по мне.

Я слышал, как мужчины шептались обо мне, обычно на местном языке, которого я все еще не понимала. Но я мог довольно хорошо догадаться об их значении по выражениям их лиц, и я слышал, как одни и те же слова повторялись снова и снова. Я знал, что они были чем-то вроде шлюхи, и по их жестам я понял, что они говорили о том, как я сосал член, или о том, как я стоял перед ними на четвереньках, когда они трахали меня сзади. Я был вне себя от шока, что они делали все это совершенно открыто, зная, что я это увижу… желая, чтобы я это увидел. Внезапно все жалобы, которые я слышала от подруг в США на то, как мужчины обращаются с женщинами, обрели гораздо больше смысла. Я чувствовал себя… беспомощно. Беспомощный, незащищенный и униженный тем, что я превратился не более чем в сексуальный объект. Мое лицо, казалось, постоянно было горячим. Я хотел свернуться калачиком и умереть, и я хотел убежать и спрятаться. И все же, несмотря на все это, мой член, казалось, был постоянно твердым. Что-то в том, чтобы быть женщиной, быть униженной как сексуальная шлюха, возбуждало меня.

После обеда Алекса объявила, что пришло время купить что-нибудь для меня. “Вам нужно что-нибудь надеть сегодня вечером”, — сказала она и повела нашу группу в совершенно особенный магазин. Название на местном языке не имело для меня никакого смысла, но я прекрасно разобрался в одежде из ПВХ, выставленной на витрине. “Нет”, — быстро сказал я. Я не хотел одеваться ни во что подобное, и уж точно не хотел заходить в какой-нибудь фетиш-магазин, где меня, вероятно, раскроют как мужчину. “Нет, ни за что”.

Алекса улыбнулась. “После этого мы собирались выпить кофе наверху, в фуд-корте”, — сказала она. “Как насчет того, чтобы мы сделали это сейчас, вместо этого, и ты сможешь подумать об этом?”

Я моргнул. Это было совсем не похоже на Алексу. Она была разумной и понимающей. “Ладно”, — нервно сказала я. “спасибо”.

Я увидел, как Кайл ухмыльнулся, как будто он знал, что что-то произойдет. Но что?

Алекса повела нас к лифтам. В очереди на вход стояла группа из пяти парней — судя по виду, студенческого возраста, и все с такими же мощными мышцами и внушительным ростом, как у мужчин Сан-Реландана. Как и ожидалось, все они обернулись, когда увидели трех женщин в нашей группе. Кайл покровительственно обнял Шерри за талию, чему я была рада, хотя видеть это было больно.

Я заметил, что молодое поколение гораздо лучше владеет английским языком, чем старшее. К сожалению, это означало, что эти ребята с гораздо большей вероятностью попытаются поболтать с нами, вместо того чтобы просто смотреть. Всего через несколько секунд мои подозрения подтвердились.

“Эй”, — окликнул Алексу один парень. “Ты натуральная блондинка?”

Это был примерно тот уровень шуток, который мы получали весь день. Я закатил глаза.

Алекса, как всегда, хихикнула. “Ты никогда не узнаешь”, — сказала она ему.

Глаза парня сузились от гнева.

“Потому что я там гладко депелированна воском”, — сказала она театральным шепотом.

У парней вырвался коллективный вздох. Алекса сказала мне, что голые киски все еще были очень необычны в Сан—Реландо — считалось, что заниматься этим — удел шлюх.

“Ты хочешь немного повеселиться?” — спросил другой из парней. И это не звучало так, как будто он говорил о сладком романе с, возможно, целомудренным поцелуем на третьем свидании.

Алекса покачала головой. “У меня есть парень”, — твердо сказала она. Она сделала паузу. “Но моя подруга Тэмми здесь одна”.

Мои глаза расширились. Что?!

Все пятеро парней повернулись, чтобы посмотреть на меня. На мои полные груди, выпирающие из-под платья. На мои мягкие, надутые губки и длинные, распущенные волосы. На мою бледную кожу, так непохожую на глубокий загар местных женщин.

Я открыл рот, чтобы возразить… а потом снова закрыл его. Если бы я заговорил, они бы поняли, что я мужчина. И что потом? Будут ли они избивать меня, смущенные тем, что их одурачили? Или они были бы еще более заинтересованы?

“Хотя она немного застенчива”, — сказала Алекса. “Возможно, тебе придется немного разогреть ее”.

Все пятеро парней сделали шаг ко мне. Я почувствовал, как мои внутренности превращаются в жидкость.

Лифт зазвенел, и двери открылись.

“Мы все не поместимся”, — сказал один парень. “Как насчет того, чтобы мы поднялись с твоим другом, а ты займешься следующим?”

Нет! Я думал. Боже, нет! Я уставился на Алексу, ожидая, что она спасет меня.

“Прекрасно”, — сказала Алекса. Она мило улыбнулась мне. “Повеселись, Тэмми”.

Парни втолкнули меня в лифт, и двери начали закрываться. Это шутка! Это должна быть шутка! Это просто Алекса мстит за то, что я не пошел бы в тот магазин! Они бы на самом деле не оставили меня наедине с этими парнями! Я ждал, что Алекса, или, может быть, Кайл, или даже Шерри остановят двери в последнюю минуту.

Двери закрылись.

Я отступила от парней, широко раскрыв глаза и разинув рот. Еще шаг, и я уперлась спиной в гладкую металлическую стену. Лифт начал двигаться вверх.

“Она действительно застенчивая”, — сказал один парень. “Не волнуйся, Тэмми. Мы собираемся немного повеселиться”.

Он быстро шагнул ко мне, преодолев расстояние одним шагом, и внезапно его губы прижались к моим—

О Боже! Меня целует мужчина!

Я не знал, что делать. Было слишком поздно закрывать мои губы, и его язык протиснулся между ними. Что-то вроде электрического разряда прошло через меня. Боже, это было похоже на проникновение! Было ли это так для женщин?

Он поцеловал меня крепко и жадно. Тем временем его друзья толкались по обе стороны от меня, хватая меня за груди и сжимая. Я вздрогнула, думая, что они раскроют мой секрет… но искусственная грудь была очень убедительной, пока они не сняли с меня платье.

“У нее твердые соски”, — сказал один парень, ощупывая маленькие ненастоящие твердые бугорки. “Шлюха!”

“Они все такие”, — сказал другой парень. “Она из Америки. Они все шлюхи.”

Фудкорт, как я помнил, находился на четвертом этаже. Мы были бы там через несколько секунд. Все, что мне нужно было сделать, это не дать им снять с меня что-либо из одежды, и тогда я смогла бы сбежать.

Парень, целующий меня, запустил руку под юбку моего платья и провел ею по моему голому бедру. Я внезапно ослабел, мои колени подогнулись. Его рука была такой большой, а кожа моего бедра была такой гладкой на фоне ее шероховатости. Похоть была подобна волне, захлестнувшей меня. Они — мужчины. Они — мужчины, а я — женщина. И они хотят — они собираются…

Я знал, что должен прекратить это. Это было правильным поступком. Я снова прижался к его груди руками, но это было все равно что прижиматься к стене, и снова моему новому, феминизированному телу, казалось, просто не хватило сил.

Они прижали мои запястья к стене рядом с моей головой. Ищущая рука продолжалась. Я чувствовал, как холодный воздух поднимается по всей ноге, когда рука поднялась прямо к верхней части моего бедра. В любую секунду он собирался дотронуться до моих трусиков, а затем—

Он все еще целовал меня, его рот был грубым и требовательным. Я быстро сомкнул ноги. Почти сразу же двое парней схватили их за колени и распахнули так широко, что я поморщился. Тот, кто целовал меня, задрал мою юбку почти до талии и начал тереться о мой пах. “Черт”, — сказал он, прерывая поцелуй на секунду. “Я чувствую ее через трусики”. Была секунда облегчения, когда я поняла, что трусики обманули их.

“Трахни ее”, — сказал один из других парней, его голос был напряжен от вожделения.

Боже! Если бы они попробовали это, если бы они хотя бы запустили палец мне в трусики, они бы узнали, что я мужчина!

Парень, целующий меня, на секунду приоткрыл рот. “Нет”, — сказал он. “Я знаю, как это нравится американским шлюхам”.

Что? Что это значило?

Они быстро развернули меня и прижали лицом к стене лифта. Мне пришлось повернуть голову в сторону, прижавшись щекой к холодному металлу. Один из них наклонился и лизнул меня в щеку.

Затем я почувствовала, как чьи-то руки задирают мое платье сзади. Обнажая мои трусики. Мои трусики с вырезом.

“О-хо-хо! Зацените это!” — прокричал один парень.

“Это действительно правда, что говорят об американских женщинах”, — сказал тот, кто целовал меня. Он подошел вплотную ко мне сзади, и внезапно его руки оказались по всей моей заднице, сжимая безволосые, дерзкие щечки, а затем разводя их в стороны. “Вы знаете, наши женщины не позволят нам привести их сюда. Но ты сделаешь это, не так ли, Тэмми? Ты хочешь, чтобы мы это сделали. Вот почему ты носишь такие трусики.”

Я открыл рот, но если бы я хотя бы заговорил, они бы поняли, что я мужчина. В каком-то смысле это было облегчением, потому что мне не нужно было задаваться вопросом, сказала бы я «Нет»… или «Да».

Ищущий палец просунулся между ягодицами моей задницы и нашел сморщенную потайную дырочку. И толкнул. Я застонала и скорчилась у стены лифта и с ужасом обнаружила, что к моей панике присоединилось что-то еще: темная, извивающаяся нить возбуждения. Я задыхался, едва мог дышать, я была так возбужден. Я почувствовал, как мой член набух и затвердел, даже когда мой разум боролся с моей реакцией. Я хотел этого. Я хотел этого!

“Ей это нравится”, — сказал один парень.

“Нажми кнопку подвала”, — сказал другой. “Мы отведем ее в туалет и все вместе трахнем ее”.

Боже!

В эту секунду двери открылись. Прямо снаружи нас ждали Шерри, Кайл и Алекса. Когда парни слегка отступили от меня, Алекса схватила меня за запястье и потянула. Я, пошатываясь, вышел из лифта и попал в ее объятия.

“Эй!” — крикнул один из парней. “Мы с ней еще не закончили!”

Кайл наклонился и зарычал на них. Они угрюмо смотрели на него, вполголоса ругаясь на насилие. Наша группа медленно попятилась.

“С этого момента, — сказала мне Алекса, — делай в точности то, что тебе говорят. Или в следующий раз спасения не будет”.

Я отчаянно закивал. Я задыхался, с красным лицом и—

Я сглотнула.

Внутри моих трусиков я была тверда как скала. От чего? Подавляющий тестостерон, ощущение, что пятеро мужчин хотят меня, собираются поступить со мной по-своему? От того, как он ощупывал и трогал пальцами мою задницу? Означало ли это….

Нет! Я не была какой-то распутной женщиной! И все же…Я не мог отрицать, что Тэмми, казалось, подходила мне все лучше и лучше как личность, связь с Томом быстро сужалась до тонкой, хрупкой нити.

Я покачал головой. Мое тело было просто сбито с толку, сказал я себе, жаждало стимуляции, потому что трусики лишали меня ее. Это сочеталось с моим новым женским телом, приводя меня в состояние, когда я жаждал, чтобы ко мне прикасались где угодно… и моя задница, казалось, была прямой линией к центрам удовольствия в моем мозгу. Вот и все. Вот и все, что это было.

Я знал, что обманываю сам себя.

“О, Тэмми”, — сказала Шерри, ее голос сочился сарказмом. “Ты становишься такой возбужденной, думая о том, что эти мужчины чуть трахнули тебя в задницу?”

Я покраснел и ничего не сказал.

Мы взяли кофе — крепкий американо для Кайла, латте для Алексы и Шерри и какую—то нелепую смесь с клубничным сиропом и сливками для меня, — и Алекса повела нас обратно вниз.

Владелица магазина — статная блондинка с волосами, собранными сзади в строгий пучок, — бросила на нас понимающий взгляд, когда мы вошли. Она обошла прилавок и внимательно осмотрела меня. Я не отрывал глаз от пола.

“Я так и думала”, — тихо сказала она. “У нас в стране не так уж много таких шлюх, как она”.

Впервые кто-то признал меня таким, какой я был на самом деле. Я вздрогнул и покраснел.

“Что вы ищете?” — спросил владелец. Она адресовала этот вопрос не мне, а Кайлу, как будто я не стоил того, чтобы со мной разговаривать.

“Что-нибудь для Тэмми, что она наденет сегодня вечером на игру в покер. Она будет подавать напитки.”

Игра в покер? Это подразумевало, что рядом будут другие мужчины!

“У меня есть как раз то, что нужно”. И она повела меня через стеллажи.

Я мрачно последовал за нею.