Контент неприятный. Предназначен только для нижних. Остальным просьба попкорном не запасаться. Возвращаюсь к теме, которую давеча упоминала вскользь.

Я подцепила его на улице, что в наше время на голову не налезет. Безо всяких мессенджеров, соцсетей, и прочих прибамбасов. Однако таковые встречи в идеале должны происходить оффлайн. Я просто поманила его пальчиком и выложила напрямки.

— Ты будешь моим рабом.

Чётко, коротко, железобетонно.

Другой бы рассмеялся, выкрутил у виска палец, или послал подальше.

Но этот опустил голову. Опытный глаз раба всегда из толпы выделит. По опущенным плечам, сутулой спине, выражению лица, походке, и ещё некоторым признакам, о которых умолчу. У каждой госпожи свои секреты. Не обязательно должны присутствовать все признаки. Но я его безошибочно определила.

— Ты слышал, что я сказала? – я бесцеремонно взяла его за подбородок, — в глаза смотреть!

— Кто ты такая? Как ты смеешь так обращаться?

— Смею. Дальнейшее обращение ко мне – на вы! И с пёсьей преданностью. Ты – невольник. Я это вижу. Я так же вижу, что ты в свободном поиске. Мне фиолетово, есть ли у тебя девушка, пусть будет. Но на мои сессии ты должен являться без опозданий. Тебя это устраивает? Учти, два раза я не предлагаю. Если ты полезешь искать хозяйку по объявлениям в сети, готовься платить за каждую отдельную встречу.

— Я знаю, там даже ценники указаны.

— Это обычные проститутки. Одна тебя изобьёт до полусмерти, вторая просто погладит. В обоих случаях ты останешься неудовлетворён. А про якобы обещанный возврат денег можешь забыть.

Я ухватила его за мочку уха и слегка потеребила.

— Ни одна уважающая себя госпожа не станет выкладывать себя в откровенных позах напоказ. Это удел продажных шлюх.

— Я этого не знал.

— Так знай теперь. А со мной все удовольствия бесплатно. Я не проститутка, и в этом отличие. Не подходят мои требования – иди лесом дальше. Не пройдёт и часа, как я найду себе другого покорного кобелька.

Пару минут он колебался.

— Меня устраивает, — наконец выдавил он и густо покраснел, вновь опустив голову.

— Устраивает? Да тебе ещё как повезло. У тебя есть имя. Забудь его в моём присутствии. Со мной ты будешь Саба. Это нижний. Ты Саба, поняла сучка?

— Да.

— Да, госпожа, — строго сказала я и влепила ему пощёчину, — когда ты свободна?

— Сегодня вечером, но у меня запланировано свидание с девушкой, он провёл ладонью по начинающей краснеть щеке.

— Сдвинешь эту встречу. Сегодня вечером у тебя первая сессия. Считай это за праздник. Если не явишься, можешь забыть обо мне. Ищи другую. Тебе ясно?

— Да.

— Да госпожа! – он вновь получил пощёчину по тому же месту, — раз ты такой тупой, что с первого раза не понял, как следует ко мне обращаться, будешь наказан. Если я забуду о твоих наказаниях, ты обязан мне о них напомнить. Сегодня в шесть. И ни минутой позже. Поняла?

— Да, госпожа.

— И ещё. Если заявишься небритый, пеняй на себя. Передо мной твоё лицо должно быть идеально гладким. Для чего – догадаешься сама. Начинай отпускать длинные волосы, чтобы мне удобнее было за них браться.

Я протянула руку к его лицу.

— Целуй.

Он прикоснулся губами к тыльной стороне моей ладошки.

— А можно вопрос, госпожа?

— Спрашивай!

— А как вы узнали, что я нижний?

— Твоё лицо опущено, ты пялишься не под юбки, а на женские ноги ниже колена. Твой онанизм написан у тебя на лице. Ты дрочишь и кончаешь в свой кулак, трусы, в унитаз или на пол, ты пачкун. Под ножкой не бывал?

— Нет, госпожа,

— А под туфелькой?

Я говорила так специально. Наверное, хоть раз бывал. А может быть, мечтал об этом. Он вылижет ещё не раз мою подошву, сапожки, босоножки. Мой каблучок он будет обсасывать подобно фаллосу. Страпончик, впрочем, тоже. Ухоженные пальчики оближет. Научится мне делать педикюр. Однако всему своё время.

Я по-хозяйски положила ладонь ему на щёку и провела большим пальцем по его губам.

— Твоя девушка тебе такого не даст. А от меня получишь всё, о чём мечтал.

— Спасибо, госпожа, — он облизнул мой палец.

— Тебе ещё не надевали пояс верности?

— Не надевали.

— Сегодня наденешь. Ты опять забыл сказать мне ‘’госпожа’’. Готовься к порке.

Я убрала руку от его лица, повернулась спиной и, постукивая каблучками, прошествовала на парковку, где стояла моя тойота. Я знала, что он провожает мня взглядом. На ноги смотрит. Он их боготворит. Он даже каждую складочку пытается поймать на моих сапожках. Я так же знала, что придёт. А не придёт, так грош цена моей психологической обработке. Таков подкаст, подводка любого раба к мысли, что другим он никогда не станет, хотя бы потому, что таково его предназначение в обществе. Без госпожи он депрессует, с ума сходит, торчит у гаджета, по сотне раз просматривая ролики с доминированием. И дрочит. Но этот суррогат не даст ему нормального удовлетворения, он так и будет тащиться по жизни на задворках, жрать водку, курить травку, и снова дрочить втихаря от своей жены, облизывая и разнюхивая её обувь, жуя её колготки. Я вовсе не настаиваю на своём мнении, но? Сие наше бытие, порою грязное, гадкое, повседневно-будничное. Раз нужно это мне, значит кому-то это тоже нужно. Жизненно необходимо.

Некоторые госпожи просто набитые дуры. Позволяют себе полный идиотизм, вызывающий лишь отвращение. Нижний должен быть уверен. Ты – богиня. Все эти так называемые наездницы, страпонессы, практикующие трамплинг и плётку. Они должны определиться с предпочтением своего раба. Иначе все их объявления так и останутся объявлениями. Настоящая госпожа во время сессии не должна орать, гоготать, хихикать, пить, курить, пинать ногами, и даже оскорблять. Лицо должно быть строгим, властным. Приказы тихие, короткие. Не надо облачаться в этот латекс, надевать ужасные ботфорты с метровыми танкетками. Одеться стоит в облегающее, тонкое. Обувь по размеру, чтоб не болталась на ноге. Желательно разношенную, чтобы не сковывала движений. Снятие обуви, переобувание должно произойти в процессе. Но представать перед невольником следует всегда обутой. Рискну предположить, что все рабы об этаком мечтают. Что высшая награда для раба? Лоно госпожи. Но это должен он получать в качестве награды. Ещё госпожа должна постоянно ловить невольника на его ошибках. И дополнительно наказывать. И главное. Рабу никоим образом нельзя наносить сколь -нибудь существенный физический урон. Мелкие ссадины не в счёт. Каким пришёл он невредимым, таким же должен и уйти.

В дверь постучали. Он пришёл. Пусть ждёт хотя бы пять минут. Не свалит. Коротенькая юбка. Топик. Пока колготки не нужны. Я посмотрела на туфли. Чистые, пойдёт. В правой руке коротенькая плётка. Ну как-то так. Я отошла от зеркала.

Он стоял в прихожей, мялся, не зная, что сказать. Уже тот факт, что он пришёл, свидетельствовал о его смелости.

— Не бойся, ты пришёл на сессию, — сказала я, — это всего лишь сессия. Сегодня у тебя поступление в рабство. Раздевайся. Раздевайся до гола. В комнату войдёшь ползком. Видишь ошейник и босоножки на полу?

— Да, госпожа.

— Принесёшь всё в зубах. Не получится, сползаешь ещё.

Я вернулась в комнату и уселась в кресло, положив ногу на ногу. Он вполз.

— Никогда не смотри мне в лицо, если я не прикажу, всегда смотреть на мои ноги, — сказала я, надевая на него ошейник, — положи возле моих ног босоножки, сними зубами мне туфли и пододвинь поближе тазик с водой. Помоешь мне ножки.

Снимая туфли, он немного прикусил мне палец, но я и виду не подала. Поставив ноги в таз с водой, я приказала.

— Сначала погрузи в воду своё лицо и поцелуй мне ноги.

Он молча повиновался. Забыл сказать, что слушается. Ладно, потом напомню. Он целовал поочерёдно мои стопы под водой. Само собой, он не дышал. Вода была налита так, что его уши оставались на поверхности. Одной ногой я наступила ему на шею.

— Контроль дыхания, Саб. Продолжай целовать и начинай дрочить. Я считаю вслух до десяти. На счёт десять ты кончаешь. Если ты всё понял, положи свою руку сверху мне на стопу, которая у тебя на шее.

Он повиновался, продолжая под водой облизывать мне ногу.

— Один, два, три, — медленно считала я, — каждый пальчик оближи.

Он слегка погладил стопу у себя на шее. Смышлёный, однако.

— Четыре, пять, шесть, семь.

Он попытался вынырнуть, но я назад вдавила его в таз.

— Ещё не время, Саб. Твой кислород – моя ножка. Продолжай облизывать.

На счёте десять он выстрелил спермой на пол и затрясся. Пачкун, как и положено, окончил на пол. Я убрала ногу с его шеи и он, наконец, вынырнул. С минуту он выравнивал дыхание.

— Тебе понравилось? – спросила строго я.

— Это было что-то, госпожа. Я никогда ещё так не кончал.

— У тебя всё впереди. Тебя будет просто разрывать от оргазмов. А теперь ты доставишь удовольствие мне. Полижешь. Ползи в ванную. Я выделила тебе пасту и зубную щётку. Вычисти как следует зубы и хорошенько прополощи свой ротик. Мой клитор возбуждён, и требует твоего язычка. Пшёл.

Ну что же, воспитание началось. Ему понравилось. Я не ошиблась. Сейчас понравится и мне. Я знаю, он мне подойдёт. Хороший и послушный. Потом он будет выпорот. И на сегодня хватит.