Мужчина в кресле с силой прижимал ее голову к своему паху, вероятно, пытаясь продлить удовольствие от только что полученного оргазма. Он открыл глаза, заметил Карину и Настю и со вздохом поднялся с кресла, натянув штаны: «К тебе пришли». Стоявшая на коленях девушка оглянулась, вытирая пухлые губы тыльной стороной ладони, и Карина узнала в минетчице Егора. Она не удержалась и прыснула со смеху. Следом за ней захохотала и Настя. Лысый мужчина непонимающе посмотрел на девушек, бросил на заваленный грязной посудой стол мятую купюру и вышел из комнаты. «Что вам от меня нужно?» — испуганно промямлил Егор, вставая с колен и пытаясь на ходу привести в порядок длинные немытые патлы. Мешковатая растянутая одежда не могла скрыть то, что его фигура приняла женские очертания — бедра теперь казались шире плеч, а зад стал круглым, как у девушки.

Черты его лица тоже стали мягче, но оно утратило былую привлекательность и казалось болезненно бледным и одутловатым. «Мы хотели предложить тебе деньги, — улыбаясь, ответила Карина. — Где ты сейчас работаешь?» «Мою туалеты в Макдаке, — угрюмо ответил Егор, — больше меня никуда не берут из-за судимости и отсутствия образования». «А еще ты сосешь хуи бывшим уголовникам, — подсказала Настя. — хоть чему-то тебя тюрьма научила». Егор покраснел и опустил глаза. «Неужели младшая сестра тебе не помогает? — с притворным удивлением спросила Карина. — ведь после гибели вашего отца в авиакатастрофе она унаследовала огромное состояние». «Нет, не помогает» «И правильно делает, — продолжила Карина. — ведь ты же изнасиловал ее, когда ей было всего восемнадцать лет, — Егор сел в кресло, обхватив голову руками, — она поблагодарила меня за то, что я с тобой сделала, сказав, что ты получил по заслугам.

Сейчас компания твоей сестры финансирует возглавляемое мной феминистское движение: Кстати, почему у тебя говном пахнет?» Настя молча указала на пачку памперсов в углу. «Заработал в тюрьме недержание кала? — догадалась Карина, — а ведь я тебя, дурака, предупреждала. Не стыдно тебе в двадцать лет, как немощный старик, в штаны срать? — не дождавшись ответа, она взяла одну из пачек и принялась изучать упаковку, — значит, подгузники носишь. Деньги на них есть?» «Не всегда», — тихо ответил Егор. «Короче, петух, — сказала Настя, доставая из сумки фотокамеру, — мы тебе предлагаем немного подзаработать: ты нам попозируешь, и я сделаю несколько снимков для своего проекта». «Ты же уже когда-то снимался для журнала. Сейчас заценим, какая ты фотомодель! — рассмеялась Карина. Лицо Егора побагровело, он сжал кулаки и резко встал на ноги. «Смотри не обосрись, кастрат, — спокойно заметила Настя, — не забывай, что освободили тебя условно. Один неверный шаг и ты вернешься в тюрьму.

И убери волосы со лба! Ебало твое еле видно». «Может, не надо?» — переменившись в лице, заныл Егор. «Ты че не понял, что ли?» — крикнула Настя. Егор убрал со лба волосы, обнажив татуировку COCKSUCKER. «Верно подмечено, — кивнула Карина, — ты теперь хуесос». Настя подняла камеру: «Ну что, готов?» «Сколько дадите?» — понуро спросил Егор. «Двести, если будешь делать все, что скажем» — отчеканила Настя. «Готов» — выдохнул Егор. «Снимай свитшот!» — скомандовала Карина. Егор покраснел и обреченно стянул с себя грязную кофту. «Класс!» — Настя принялась щелкать затвором, а Карина восхищенно уставилась на когда-то плоскую грудь Егора: «Повезло тебе! И ты ведь даже женские гормоны не принимал!» Еще в первый год заключения в тюрьме он к своему ужасу и к восторгу сокамерников заметил, что у него появились грудки, как у девочки-подростка, а три года спустя у него уже были настоящие женские груди. Не переставая снимать, Настя показала Егору большой палец: «Молодец, Егор.

Классные сиськи отрастил. Не хуже моих». «Снимай штаны: и трусы тоже» — приказала Карина. Егор послушно разделся. Настя, не выдержала и звонко рассмеялась, отложив камеру. «Это что, хуй твой?» — указала она на тонкий, как у маленького мальчика, член не более пяти сантиметров длиной. Егор тяжело сглотнул и прикрыл пах. «Так, руку убрал!» — крикнула Карина. — давай, мужчина, покажи нам свое мужское достоинство!» Она подошла к нему вплотную и, расстегнув блузку и бюстгальтер, обнажила грудь: «Помнится, ты так хотел посмотреть на мои сиськи, потрогать их: — она схватила его за руку и прижала ее к своей груди, — Ну что, Егор, нравятся тебе мои сиськи? Стоили они твоих яиц? — Карина громко рассмеялась, а затем, посмотрев вниз на вялый крошечный член Егора, с притворным изумлением отметила: «Похоже, что нет. Неужели я тебе совсем не нравлюсь? Давай-ка проверим». Она присела на корточки и брезгливо взяла его атрофированный член большим и указательным пальцем.

Потеребив его около минуты, она обернулась к Насте со скорбным выражением на лице и развела руками: «Нет, что бы я ни делала, он все такой же маленький и мягкий». Со вздохом Карина поднялась и спросила Егора: «Что, вообще больше не стоит?». Егор отрицательно покачал головой. «Никогда?» «Никогда, — отозвался Егор. В его серых глазах заблестели подступившие слезы. «Я рада, — облегченно вздохнула Карина. — это значит, что ты больше не представляешь опасности для девушек и женщин. Не представляю даже, каково это стать импотентом в во18 лет лет. Ты ведь так любил трахаться, а теперь все жизнь с мягким членом между ног ходить. Ни одну девушку больше трахнуть не сможешь. Даже подрочить не получится». «Твой хуй ни на что не годен — рассмеялась Настя, — надо будет намекнуть твоей сестре, что если она захочет свести с тобой старые счеты, ей стоит оторвать тебе эту пипетку». «Теперь повернись к нам жопой, — сказала Карина — нагнись и раздвинь булки».

Егор послушно наклонился и раздвинул ягодицы, на одной из которых была татуировка PR! SON, а на другой — B! TCH. «Круто тебя там разукрасили! Кольщику респект! — Настя подошла вплотную и принялась снимать. «Жееесть! Никогда такой разъебанной дырки не видела. Неудивительно, что у тебя жопа говно не держит» — с отвращением отметила она. Кольцо анального сфинктера словно распухшие синюшного цвета губы, выпяченные для поцелуя, окружало зияющее отверстие, в глубине которого алел кончик кишки. «Часто тебя там в жопу ебали?» — спросила Карина. Егор захныкал: «Каждый день: По десять человек». «Вот, — подметила Настя, не отрываясь от камеры, — так тебе и надо.

Десять хуев в жопу каждый день. И так будет с каждым парнем, который посмеет дотронуться до девушки без ее согласия. Каждый вечер, занимаясь классным сексом с моим новым парнем, я в тайне от него представляла, как в то же самое время где-то в грязной вонючей камере тебя ставят раком и жестко ебут в жопу, а ты вопишь от боли и унижения». «Ладно, достаточно, — подытожила Карина, — можешь одеваться». Шмыгая носом и размазывая по лицу слезы, Егор стал собирать разбросанную одежду. Карина продолжила: «Наше общественное движение подготовило поправки в уголовный кодекс, предусматривающие принудительную хирургическую кастрацию всех юношей и мужчин, старше шестнадцати лет, осужденных за изнасилование и сексуальные домогательства. С сегодняшнего дня ты, Егор, — лицо этой кампании». «Я не понимаю: » — проговорил Егор. «Все просто, мальчик, — улыбнулась Карина, — помнишь это?» — она достала из сумочки и развернула ту самую фотографию из журнала, сделанную три года назад.

С фотографии на Егора смотрел улыбчивый красивый подросток с плоской грудью и узкими бедрами. «Очень скоро по всем городу будут висеть баннеры с двумя твоими фотографиями — на одной ты будешь таким, каким тебя запомнили жители этого города, а на другой — таким, каким мы с Настей увидели тебя сегодня: на ней будет все тот же парень, но уже импотент без яиц и с крошечным членом, сиськами и толстой бабьей жопой. Об опасностях сексуального насилия в отношении девушек юноши также узнают из буклетов, которые будут богато проиллюстрированы фотографиями твоей раздолбанной в тюрьме жопы». Карина достала из сумочку пачку банкнот, отчитала 200 марок и кинула их на стол рядом со смятой пятеркой, оставленной клиентом Егора. К этом времени Настя уже убрала камеру и вышла из комнаты. Карина последовала за ней, но остановилась у порога и, обернувшись в последний раз, с вызовом бросила Егору: «Вообще-то ты должен быть мне благодарен!» «За что?» — сдавленно всхлипнул он. Карина кокетливо подмигнула Егору: «Тебе же всегда так нравились чужие сиськи. Теперь у тебя есть свои».