— Стой Костя, ты куда….?

— окликнул меня Михалыч. Мы отошли от прикрывающий наш отход из пулемета Марины. Примерно на триста метров по направлению к блиндажу. Я вел раненную Свету, а Михалыч свою жену Оксану. Обе девушки потеряли много крови и самостоятельно не могли передвигаться.

Ханна прикрывала наш отряд с тыла, со » шмайссером» в руках. Немецкая лётчица, добровольно пошла с нами, так как назад дороги для неё уже не было. Наверняка кто-то из » бранденбургевцев» видел как она стреляла из автомата по ним. И если молодая гауптман попадёт к ним в руки, то её сначала изнасилуют, а потом расстреляют. И это в лучшем случае, а то могут и пытать чтобы выведать у неё кто был с ней?

Часть оружия мы побросали на месте боя. И сейчас автоматы были только у меня и у Ханны. Михалыч правда тоже был вооружён, но не «шмайссерами» как мы с Ханной, а карабином » mauser». Который он не захотел бросать и нёс его с собой.

А ещё муж тёти Оксаны, тащил на плечах рюкзак с » панцершоколадками». Он ни в какую не захотел оставить их на месте боя, и понес с собой. Ведь из за этих шоколадок мы попали на остров и переместились в прошлое. И к тому же они давали старому импотенту молодость. И он мог трахать женщин и молодых девушек, съев всего лишь одну шоколадку.

— Не могу Михалыч, моя мать там одна. И я хочу ей помочь. Уходите к блиндажу, а мы с Мариной вас догоним…

— ответил я мужу тёти Оксаны и жестами показал Ханне, чтобы она поддерживала Свету, помогая ей идти к входу в блиндаж.

— Costa, Costa, geh nicht…

— залепетала немка, прося чтобы я не уходил от неё. Белокурая валькирия, похоже если и не влюбилась в меня, то была неравнадушна ко мне.

— Я вернусь Ханна. Обязательно вернусь дорогая…

— крикнул я девушке и махнул рукой Свете, которая из кровопотери не могла говорить. И только умоляюще смотрела на меня, прося глазами чтобы я не уходил. А я уже бежал по лесу к матери, слыша как взорвались гранаты в том месте где она лежала с пулемётом.

Страха у меня не было, просто я очень хотел увидеть свою мать живой и невредимой. И ещё я понял, что самый дорогой на свете человек это мать. Которая ко всему была ещё и моей любовницей.

У меня почему-то появилась уверенность, что Марина не погибла. И то что из нашей группы тоже никто не погибнет. Этого не допустит » Плетнёвский призрак». Ведь тогда некому будет хоронить его и погибших с ним товарищей. Чьи скелеты лежали на нарах в блиндаже на острове.

— Костя, зачем ты вернулся сынок….?

— крикнула мне Марина, когда я лёг к ней в укрытие под ствол старой березы. Метрах в десяти от неё лежали два убитых немца. И рядом с ними виднелись воронки от гранат. У моей матери кончились патроны к пулемёту. И она пустила в ход две ручные немецкие гранаты с длинными деревянными ручками. Которые у неё были всегда под рукой.

— Я за тобой любимая Мариночка. Ты ранена дорогая? Пошли скорее от сюда, я тебе помогу….

— сказал я матери, видя что из простреленной ноги у неё идёт кровь. Рядом валялась аптечка немецкой летчицы. И я прямо на штанину не разрезая её, наложил Марине бинт, чтобы остановить кровь. А ещё я снял с неё ремень и перетянул им ногу матери. Под коленом на бедре, чтобы кровь не так сильно шла.

— Не получиться нам сынок уйти, они рядом со трёх сторон уже подошли. Их мало осталось, человек пять всего, но они тут в кустах….

— едва произнесла Марина показывая на заросли орешника. Как от туда выскочила огромная чёрная немецкая овчарка и бросилась на нас. Марина двумя выстрелами

из » маузера» уложила собаку. Но тут сбоку из кустов на меня и на мать, набросился здоровенный фашист в пятнистом маскхалате. Мы его не видели, пока наше внимание было занято овчаркой.

Немец спецназовец напал на нас с боку из кустов. Я даже выстрелить по нему из » шмайссера» не успел. Фашист вырвал его у меня из рук и ловким приёмом сбил на землю. Марина направила на немца пистолет, но её верный » маузер», только щелкнул. У пистолета кончились патроны, ведь Марина отстреливалась из пистолета от наседающих на неё со всех сторон немцев. А последние два патрона израсходовала на овчарку.

— Russische Schweine….

— заорал немец, целясь в нас с Мариной из автомата. Ну вот и всё, нам хана пришла и призрак на не помог? Пронеслось у меня в голове, глядя на чёрное дуло автомата, из которого должна была вылететь смерть. Но за спиной фашиста, раздался пистолетный выстрел и он тут же стал оседать с побледневшим лицом.

Падая на землю, смертельно раненый немец всё же успел нажать на курок автомата. И выпустил очередь предназначенную для нас с матерью, в сторону реки от куда он и пришёл к нам. А за упавшим на землю фашистом. Стоял другой немец с пистолетом в руке и советским автоматом «ппш»на ремне на шее. За ремнем у него были заткнуты гранаты.

— Партизаны…?

— спросил немец на чистом русском языке, направляя на нас пистолет. Так это же Иван, дед Михалыча? С удивлением подумал я рассматривая нашего спасителя. А он был похож на помолодевшего сейчас мужа тёти Оксаны. И как две капли воды походил на парня с фотографии военных лет. Которую нам показывал Михалыч, говоря что это его дед служивший в войну у немцев в «РОНА».

И точно, наш спаситель хоть и был одет в немецкую военную форму. Но на рукаве у него был знак русских коллаборационистов. Чёрный крест на белом щите и буквы » РОНА», вверху.

— Не стреляй в нас Иван. Мы не партизаны, а мы из Плетнёвки…

— сказала Марина, парню в немецкой форме. Моя мать тоже его узнала и боялась что он нас застрелит, приняв за партизан. Но Иван и не думал в нас стрелять. По его взгляду направленного на мою мать. Я понял что родственнику Михалыча, понравилась красивая рыжая девчонка, лежащая на траве.

— Откуда ты знаешь как меня зовут? И где вы в Плетнёвке живёте Я только что от туда иду, и вас я раньше там не встречал…?

— было удивленно переспросил Иван и тут же упал к нам за берёзу. Потому что из орешника послышался собачий лай и автоматные очереди. На поляну выскочила овчарка, а вслед за ней четыре фашиста с автоматами в руках.

Они накрыли нас автоматным огнём и из берёзы за которой мы лежали, только щепки полетели. На наше счастье берёза была очень толстой и её не пробивали автоматные пули.

— Вань, я собаку валю, а ты немцев давай…

— крикнула Марина родственнику Михалыча, и взяв мой » шмайссер» открыла огонь по бежавшей к берёзе овчарке. Застрелив её уже в прыжке, когда огромная псина с оскаленной пастью. Прыгнула через берёзу, чтобы вцепиться нам в глотки.

Раненная в ногу Марина, продолжала сражаться, чем удивила молодого » роновца». Иван вслед за моей матерью, вступил в перестрелку с фашистами стреляя очередями из своего » ППШ». И даже умудрился кинуть в их сторону гранату. Встреченные огнём немцы наконец отступили, оставив на поляне одного убитого.

— Уходить нужно, они сейчас подмогу приведут. Их часть в Локте базируется. Но прежде я хочу узнать кто вы такие и откуда знаете как меня зовут…?

— спросил у нас родственник Михалыча. Но уже не направляя в нашу сторону оружие. Потому что в руках у Марины тоже был автомат. И она могла бы запросто застрелить » роновца» если бы он дернулся на нас.

— Мы в Плетнёвке в вашем доме у реки живём. Но только не в настоящем, а в будущем. Тут недалеко ваш внук находиться. У него есть ваша фотография военных лет. Но нам нужно спешить, а то он может уйти в блиндаж на острове и нам его не найти в тёмноте…

— сказал я всю правду про нас, парню в немецкой форме.

— Из какого ещё будущего? Что ты плетешь парень? Я сам в доме у реки живу и мои родители со мной живут. А вы пришлые и одеты странно? Ну да ладно, пошли туда где ты говоришь внук мой находиться? Нам всё равно валить нужно отсюда. Но только дай мне автомат дорогая. Иначе я с вами никуда не пойду…

— сказал родственник Михалыча, направляя на мою мать автомат, а та направила свой » ствол » на него. Несколько секунд они держали автоматы друг на друга, но потом Марина сдалась и отдала оружие в руки Ивана. Без него нам всё равно не уйти далеко, учитывая ранение полученное моей мамой. А если бы этот Иван хотел убить нас, то он давно бы это сделал, когда наблюдал за нами.

— Вот так то лучше, а то хрен вас знает. Может вы партизаны, одеты не по нашему и оружия полно. А у нас ними разговор короткий. И если вы приведёте меня к засаде, то я вас застрелю…

— сказал нам родственник Михалыча, беря из рук моей матери автомат. И отсоединив из него магазин, забросил автомат в кусты, а магазин в другую сторону. Заметив наш удивленный взгляд, парень в немецкой форме засмеялся и сказал.

— Если вы не партизаны, я вам советские автоматы дам. У меня их дома в Плетнёвке полно в запасе имеется. А вообще вступайте к нам в » РОНА». Такие бойцы как вы нам нужны. Вон сколько фрицев наваляли, два взвода точно….

— сказал Иван, помогая моей матери встать. Свой » ппш» он закинул за спину, пистолет сунул в кобуру. И словно пушинку поднял мою мать на руки с земли.

— А моя мама Марина, » Юнкерс» сбила из этого пулемёта…

— похвалился перед Иваном, смотря на то как бережно держал на руках этот рослый и красивый парень, мою мать.

— Она с тобой одного возраста и скорее сестрой тебе доводится чем мамой? Хотя я видел как он падал и взорвался в лесу. Это ты его из » Мг-42″ сбила Марина…?

— с удивлением спросил родственник Михалыча, держа мою мать на руках.

— Да я, а кто ещё больше. Я из него стреляла пока у меня ленты не кончились. А это действительно мой сын Костя. Просто мы вот этих таблеток в блиндаже наелись и помолодели. Сынок возьми пожалуйста рюкзак с таблетками с собой. А то мы весь запас из блиндажа выбрали…

— Марина кивнула на рюкзак с » первитином» лежащий возле березы. Его раньше несла Света, но после ранения она его бросила.

— Так это же немецкая наркота. Я видел как фрицы их принимали, но нам они такие таблетки не выдавали….

— сказал Иван, рассматривая тюбики с » первитином» в открытом мной рюкзаке.

— Но в любом случае ты молодец Марина. Так лихо с пулеметом управляется у нас в Локте из девушек, только Тонька. Правда у неё » максим» и расстреливает она безоружных пленных, евреев и партизан. При случае я вас с ней познакомлю. Девчонка она мировая, с ней и поговорить по душам и выпить можно…

— сказал Иван, а моя мать при упоминании этой Тоньки, скривила лицо. Хотя мне её имя ничего не говорило. Но то что она расстреливала безоружных людей из пулемета, наводило на не хорошие мысли.

— Давай парень, шуруй к своему блиндажу и помни что если ты выведишь меня на партизанскую засаду. Я застрелю твою сестру и тебя…

— предупредил меня родственник Михалыча. Показывая глазами на свою кобуру на ремне, где у него был пистолет.

— Да не партизаны мы, а с немцами случайно схлестнулись. Но скоро вы сами все узнаете, когда встретитесь со своим родственником…

— ответил я недоверчивому » роновцу» и пошёл вперёд, взвалив рюкзак с » первитином» на плечи. Шёл я по зарубкам которые оставил на деревьях Михалыч. И вскоре к моему счастью мы нагнали мужа тёти Оксаны и девушек.

Увидев немку с автоматом и парня с винтовкой. Иван опустил мою мать на землю, и приставил к её голове пистолет.

— Бросайте оружие, или я её застрелю….

— прокричал молодой » роновец» в сторону остановившихся на привал Михалыча и девушек. Муж тёти Оксаны сразу узнал своего родственника и подчинился его приказу. А Ханна которая не понимала по русски, несколько медлила все ещё стоя с автоматом в руках. Пока моя мать не сказала ей по немецки чтобы та бросала оружие.

— Ну вот Толик, знакомся твой родственник Ваня. И наш спаситель. Если бы не он то нас с Костей уже на этом свете не было бы….

— сказала Михалычу моя мать и поцеловала Ивана в губы. Тот принял поцелуй Марины с удовольствием и сам в ответ её поцеловал.

— А ты вроде как бы родней нам Нефёдовым доводишся. Не пойму я ни хрена. Словно своего двойника в лесу встретил…?

— удивлённо спросил » роновец» у мужа тёти Оксаны. Ведь тот помолодевший здорово был похож на его самого.

— Я и есть Нефедов Анатолий Михалыч. Твой внук из будущего. Но нам лучше поговорить обо всем в блиндаже, за бутылкой » шнапса» и хорошей закуской. А то темнеть скоро начнёт и мы не найдем туда дороги. Да и похоже за нами уже погоню послали…

— сказал Михалыч прислушиваясь к отдаленному лаю собак доносящемуся с реки.

— Точно оставшиеся в живых фрицы, подмогу с Локтя вызвали. Уходить нужно, а то у нас и обороняться от них не чем, и раненных у вас я гляжу трое…

— Иван поднял обратно на руки мою мать, а я обнял подбежавшую ко мне Ханну. Девушка переживала за меня и была рада что я вернулся.

— Костя, я не пойму что-то? Зачем вы эту немку с собой тащите? Да ещё и оружие ей доверили? Она шлюха и я её в клубе у нас в Локте видел, в обнимку с офицерами…

— сказал мне Иван, с опаской смотря на Ханну, в руках у которой снова был » шмайссер».

— Да все нормально Вань. Она на нашей стороне и не хочет больше воевать за Гитлера….

— сказала моя мать родственнику Михалыча. И тот вроде успокоился но всё равно с недоверием смотрел на немку с автоматом.

— Слушай Михалыч. Ведь остров посередине болота находился. А мы идём в блиндаж который по идее был на острове, всё время по суше? Ты не ошибся часом с зарубками…?

— спросил я у мужа тёти Оксаны, думая что он неправильно нас ведёт к блиндажу.

— Нет Костя не ошибся и вот она нора из которой мы выползли сегодня. Но я честно и сам не пойму куда болото подевалось и остров, вроде и не остров…?

— ответил мне Михалыч, уверенно проведя наш отряд по зарубкам которые он оставлял утром. К входу в подземный ход ведущий в блиндаж. И как оказалось вовремя, уже заметно потемнело и на небе стали зажигаться звезды. А собачий лай позади в лесу, стал намного ближе.

— Какой смысл в этот блиндаж лезть, если фрицы нас из него гранатами выкурят…?

— сказал Иван, опуская с рук мою мать на землю, возле входа в тунель подземного хода.

— Не выкурят, и они нас не найдут. Их в блиндаж » Плетнёвский призрак» не пустит….

— ответил я » роновцу» и стал помогать Михалычу, опускать в нору его раненную жену.

— Не бойся Вань, лезь с нами в подземный ход. Мой сын правду говорит. И давай помогай мне, видишь я не могу сама опуститься. Решай же быстрее, немцы вот вот тут будут…

— сказала Марина, родственнику Михалыча. Когда мы остались втроём у входа в подземный ход ведущий в блиндаж. Лай собак уже был почти рядом и нужно было немедленно спускаться в нору. Иначе через несколько минут будет поздно.

— Хорошо Марина, я верю тебе, да и деваться мне не куда. От собак в лесу не спрячешся, они по следу и по запаху найдут…

— ответил моей матери Иван, и стал помогать ей спускаться в подземный ход. А потом и сам следом за ней полез в него. Я спускался в нору последний, а лай собак и голоса немцев были в каких то ста метров от меня.

— Ну вот сейчас они сюда начнут гранаты кидать и нам хана…

— обреченно сказал родственник Михалыча. Когда мы все спустились в блиндаж через подземный ход, а я закрыл за собой железный люк.

— Они не найдут вход в блиндаж, по причине того что нас нет. Слышите снаружи гроза началась и ураган? Хотя когда мы сюда спускались небо было звездным и грозы не предвиделось. В любом случае она не могла взяться из ни откуда, да и ураган тоже. Так что мы сейчас находимся между прошлым и будущем. А в будущее мы попадёт только завтра утром, когда закончится ураган…

— сказал я всем собравшиися в спальном отделении блиндажа, возле люка ведущего в подземный ход. Иван не верил ни одному моему слову. Судя по его каменному лицу, он горько сожалел что связался с нами. И ждал когда немцы начнут забрасывать подземный ход в блиндаж гранатами. Но снаружи гремел только страшной силы гром и с треском ломались деревья в лесу, сломленные ураганным ветром.

— Если ты мне не веришь Иван, тогда попробуй открыть этот люк? Ты же видел что я один его закрывал в лёгкую…?

— предложил я родственнику Михалыча, который не находил себе места боясь что нас тут похоронят заживо немцы.

— Ничего не пойму, словно его держит кто-то снаружи…?

— сказал мне Иван, когда он вместе с Михалычем. Попытался открыть люк и у них ничего не вышло.

— Его держит время, другое измерение. И открыть его невозможно даже с помощью атомной бомбы. Мы сейчас с вами находимся в безвременье, между прошлым, будущем и настоящим. А ураган снаружи, это не ураган вовсе, а вихри времени. Так что можете успокоится насчёт немцев. Они остались в прошлом в 1942 году…

— сказал я всем, зажигая спичку и освещая нары в спальном помещении, на которых лежали скелеты в немецкой форме.

— Костя, поищи в Светином рюкзаке фонарик. Я туда его ложила…

— попросила меня мать и я выполнил её просьбу, найдя среди упаковок с первитином, небольшой фонарик на батарейках.

— А ты посмотри Марина, наши беглецы теперь на месте…

— сказал я матери, светя фонарем на нары где лежали скелеты бойцов » Рона». Оскалившись на нас безглазыми черепами. Все нары были с «постояльцами’ и пустых не было.

— Сколько же их тут лежит? И все бойцы нашей дивизии…!!!

— удивлённо воскликнул Иван, когда я осветил лежащих на двух ярусных нарах, скелеты бойцов отряда Козина.

— Тут шестнадцать человек, а вот их главный…

— ответил я родственнику Михалыча, освещая фонарём скелет бойца в чёрной полицейской форме, с парабеллумом в костлявой руке. Думая про себя что возможно это и есть сам Иван. Ведь по росту скелет как раз подходил под него.

— Они после войны тут оказались. Когда немцев Красная армия погнала из этих краев. Николай Козин, организовал в районе Плетнёвки, отряд из бывших полицаев и бойцов » РОНА». Вот этот блиндаж служил им убежищем и стал последним пристанищем…

— сказал я обращаясь по большей части к Ивану. Так как Ханна не понимала по русски. На удивление девушка не испугалась лежащих рядами мертвецов на нарах. Хотя она их видела каждый день и убивала сама людей пачками на своём самолёте. Да и жизнь Ханны, ежедневно висела на волоске. Ведь каждый вылет с аэродрома для выполнения боевой задачи. Мог быть последним для молодой двадцатипятилетней гауптманши.

— Колька Козин мой кореш, и он жив и здоров сейчас. И не мог тут оказаться. Да и немец силён и на Москву по новой собрался наступать. Что-то ты врёшь парень…?

— опять с недоверием сказал мне родственник Михалыча. Мы шли с ним по проходу где лежали скелеты последними и у меня мелькнула догадка. Что скелет в чёрной полицейской форме, это и есть сам Николай Козин, друг Ивана, а возможно и земляк. Нужно его пистолет внимательный осмотреть. Ведь «ствол» не простой а наградной. Да и в карманах формы, тоже проверить не мешало бы. Наверняка у него должны быть там документы.

— А вот по моему твой Николай и лежит. Не узнаешь его » парабеллум»…?

— спросил я у Ивана, вынимая из костлявой руки скелета, пистолет. Как я и предполагал, » парабеллум» оказался наградным. А на рукоятке отделанной слоновой костью. Была сделана надпись по немецки. Вероятно за преданность Рейху, но слово Николай Козин я разобрал.

— А вот и его » аусвайс»…!!!

— сказал я родственнику Михалыча, доставая из нагрудного кармана скелета, немецкий документ, подтверждающий личность. Где была вклеена фотография Козина в полицейской форме. Его имя, фамилия и отчество, а также название комендатуры выдавашей этот » аусвайс». Надпись была сделанна по немецки, но я знал азы немецкого из школьной программы. И смог прочитать что там написано.

— Этого не может быть. Ведь я только сегодня с ним за руку здоровался в Локте возле городской управы… ?

— удивлённо и в тоже время подавлено произнёс Иван, держа в руках именной пистолет приятеля и его пропуск, на оккупированной немцами территории Брянской волости.

— А ну ка дай мне фонарик парень….?

— сказал мне Иван и чуть ли не силой вырвал у меня фонарь из рук. Боец » РОНА» стал ходить по проходу и освещать фонарем лежащих на нарах, останки бойцов отряда Козина. Очевидно ищя себя среди них.

— Да нет тебя тут Вань не ищи. Михалыч говорил что ты с немцами в сорок третьем году на Запад ушёл…

— сказал я его родственнику, отбирая назад у него фонарь. Тот сразу успокоился и пошёл вместе со мной в другое отделения блиндажа. Оставив покойников наедине со своим командиром в чёрной полицейской форме. Да я бы наверное от страха поседел, если бы увидел свой скелет со стороны.

В отделении блиндажа где стоял стол и находились продукты, было светло. Ведь помолодевший Михалыч, сам не дожидаясь меня залез на стол и зажег керосинку.

— Иван, оружие нужно сдать и положить в оружейную комнату. Мы сейчас будем бухать и оружие нужно убрать от греха подальше…

— сказал своему родственнику Михалыч. Тот отдал ему свой » ппш» с пистолетом и гранаты без возражений. Увидев что немка лётчица, тоже сидит за столом без оружия. А наши раненные девушки, моя мать, Света и Оксана, лежали на бревенчатом полу блиндажа возле двери на улицу. Но сейчас тяжёлая бронированная дверь наружу, была закрыта. Ведь за ней бушевала временная буря, а над нами проносились, века, эпохи, и даже тысячелетия.

— Hanna, fessle uns bitte… (Ханна, перевяжи нас пожалуйста)….

— попросила моя мать немецкую лётчицу. И та с сигаретой в губах бросилась к раненным, оказывать им медицинскую помощь. Благо Михалыч нашёл среди ящиков с продуктами, коробку с красным крестом, в которой были немецкие медикаменты. И даже инструмент для проведения операций в полевых условиях.

— Странно, но я впервые вижу чтобы пулевые ранения так быстро заживали….

— сказал потрясенный » роновец» Иван, глядя на голоую ногу моей матери. В том месте ноги где у неё было сквозное пулевое ранение и обильно шла кровь. Сейчас остался только небольшой шрам и ни какая перевязка Марине не требовалась. У других женщин было тоже самое. Простреленное плечо у Светы зажило а у Оксаны от раны на кисти руки, остался небольшой шрам, больше похожий на ожог. Обескураженная немка, так и осталась стоять с бинтом в руке не зная что делать?

— Их время лечит. В этом блиндаже, многие чудесные и необъяснимые явления происходят. Так что подъём девчонки. Нечего притворятся раненными. Снимайте с себя окровавленную одежду и переодевайтесь в чистую…

— сказал я лежащим на полу девушкам, у которых ранения заживали как в сказке в считанные секунды. И чем яростней становились удары грома снаружи. Тем быстрее восстанавливали силы, наши бестрашные девчонки, сумевшие дать отпор фашистским головорезам.

И я это связывал с ускорением времени. Блиндаж где мы находились, обволакивали временные потоки, которые ускоряясь изменяли пространство. Этим и объяснялось быстрое выздоровление раненных девушек.

— Ну мальчики и девочки. Выпьем за наше чудесное спасение и за то чтобы завтра оказаться дома в Плетнёвке…

— толкнула тост Марина. Мы выпили немецкого » шнапса» не чокаясь. Ведь рядом лежали шестнадцать мёртвых бойцов, и чокаться при них было бы кощунственно.

— А немцы выйграли войну или проиграли? Вы в каком году живёте? При коммунистах или при царе…?

— спрашивал у моей матери, закосевший от шнапса » роновец». Не менее пьяная Марина, сидела у него на коленях, курила сигарету. И обнимала молодого и красивого парня Ивана, рукой за шею.

На столе стояло пять бутылок » шнапса» и много закуски найденной в ящиках из » НЗ» убитых бойцов Козина. Включая тушенку, хлеб, рыбные консервы, консервированную колбасу, сыр, овощные консервы и шоколад. Пьяная Ханна в растегнутом кителе с железным крестом на груди. Сидела у меня на коленях, давя своей небольшой пухленькой немецкой попкой мой стояк.

Света моя невеста была рядом, но не ревновала меня к немке. И за это её просто обожал. Она видела как я хотел трахнуть лётчицу и не мешала. Оксана сидела на коленях у Михалыча и не могла налюбоваться своим молодым и красивым мужем. Дело шло к развязке и совместной оргии, трёх мужчин с четырьмя женщинами.

— Немцы проиграли, а мы победили. Коммунистов пять лет назад скинули. А живём мы в 1996 году. Да что рассказывать Вань? Завтра по телевизору все сам узнаешь когда в Плетнёвку вернемся….

— ответила родственнику Михалыча, моя мать вставая с его колен. Марина открыла Светкин рюкзак с » первитином» и вытащила из него упаковку с таблетками. Я понял действия своей матери. Она хотела скоротать ночь в безудержном сексе, а для этого нужен был первитин.

— «Oh nein, nein, das ist schlecht… » ( О нет, нет, это плохо…)

— замотала головой Ханна, когда Марина дала ей таблетку со свастикой. Немка ни в какую не соглашалась её пить и пришлось применить силу, чтобы заставить гауптманшу, выпить » первитин».

Я держал лётчицу за руки а Марина затолкнула таблетку ей в рот и дала запить воды. Остальные члены нашей группы, приняли таблетки с первитином добровольно. Даже Иван который их никогда не пил.

— Вань, трахни меня пока я молодая. А то завтра я на двадцать лет постарею и тебе меня не захочется ебать….

— засмеялась Марина, скидывая с себя одежду. Первинтин подействовал на всех из нашей группы и даже немка которая не хотела его пить. Забросила свой синий мундир с железным крестом в угол, встала передо мной обнажённая. У белокурой валькирии, были небольшие стоячие сисечки. Плоский живот и бритая пизда на лобке, из которой тек любовный сок.

Я быстро скинул с себя одежду и встал перед Ханной, со стоячим колом членом. Касаясь её » волшебной » щелки на лобке. Все было как в сказке, голубоглазая богиня из древних германских легенд. Стояла обнаженная передо мной, а я голый стоял перед ней. И не мог до конца поверить своему счастью. И почему у неё писька на лобке расположена, а не между ног как у моей матери и тёти Оксаны? Подумал я не понимая как её трахать в такую необычную половую щель.?

— Коста, лублу тебя…

— сказала мне Ханна, берясь рукой за мой стояк и направляя его в свою щелку на лобке.

— Любить люби его Ханна, но женится Костя на мне….

— незлобно сказала немке, моя невеста Света. Девушка тоже разделась до гола и стояла голая возле нас. Она зашла к лётчице со спины и взяла в ладони её стоячие грудки, одновременно целуя молодую нацистку в шею.

Ханна вздрогнула но не оттолкнула Свету. Наоборот гауптманше было по нраву такое действо и она сама повернув голову к Свете, и поцеловала её в губы. А я в это время вогнал лётчице член в щелку на лобке. И стал ебать белокурую валькирию в стояка. Обхватив руками её пухлую небольшую попку.

Гауптманша застонала а зрачки её голубых глаз расширились. Ведь после первинтина, член у меня стал лошадиный. Как и у двух парней родственников, ебавших раком возле стола голых подруг. Иван, засаживал моей матери, а Толик ебал свою Оксану. Все были при деле и даже Света. Моя невеста умудрилась залезть на стол, встать на нём раком перед лицом моей матери. Которую дрючил молодой » роновец» через жопу. Марина обхватила бедра своей невестки руками. И припала ртом к её пизде возле заднего прохода.

— Ой, ойй, Коста, оооййй….

— стонала Ханна, которой я доставал до матки, ебя её стоя увеличенным в размере членом. Но девушка стонала не от боли. Наоборот гауптманша подмахивала мне, возбужденно сопя, взяв меня руками за жопу. Хорошо у неё нет длинных ногтей, а то хана все ягодицы мне ногтями исцарапает. Подумал я рыча кончая стоя, в влагалище голубоглазой валькирии…