Для детей

FOR THE KIDS автор ragnarok1

— Дорогой, нам нужно поговорить, — сказала мне Сельма, когда мы возвращались на машине домой после того, как отвезли нашу дочь Эшли в колледж. Мы уже через час будем дома в Роки-Маунт, штат Северная Каролина, так что у нас будет достаточно времени для разговоров. Хотя это была неудобная поездка.

— Да, я думаю, мы должны, ответил я.

Я знал, что она собиралась сказать: «Ты все еще не полностью простил меня, даже спустя 8 лет. Я думаю, нам нужно снова сходить к психологу. Мы должны быть в состоянии оставить это в прошлом и с нетерпением ждать нашего будущего: вместе стареть, путешествовать и баловать будущих внуков».

Я думал об этой поездке домой. Я думал об этом последние 8 лет, вскоре после того рокового дня. В тот день, когда я узнал, что моя жена мне изменяет.

*********************

Это было весной, восемь лет назад. Я выполнял кое-какие поручения по работе, когда краем глаза увидел что-то ярко-желтое. Я посмотрел и увидел новую желтую «Nissan Xterra» на парковке отеля «DoubleTree». Мы только что купили эту машину, за 6 месяцев до этого, поэтому желтый цвет привлек мое внимание. Рядом с ней был припаркован немного другого оттенка желтый «Понтиак Ацтек». Наши друзья, Джим и Шейла Хендерсон, купили его несколько месяцев назад.

Сельма и Шейла, должно быть, обедают в ресторане отеля, подумал я про себя. Я просто заскочу и скажу «Привет». Поэтому я заехал на стоянку и припарковался рядом с машинами моей жены и Шейлы.

Я вошел в ресторан и огляделся. Я их не видел, но там был стол, который выглядел так, как будто там только что ели два человека. Они, должно быть, пошли в туалет, подумал я. Итак, я направился ко входу в отель, где находились туалеты.

Я ждал там около 5 минут. Должно быть, я не там жду, — подумал я. Они, вероятно, выходили из отеля, когда я входил в другой вход. Поэтому я подошел к входу и выглянул наружу. Обе машины все еще стояли там, и вокруг них никого не было. Я обернулся и увидел свою жену, держащуюся за руку с мужем Шейлы, Джимом. Затем Джим наклоняется и целует ее страстным поцелуем. Затем они поворачиваются к стойке регистрации и возвращают ключ-карту от номера.

Я был ошеломлен, мягко говоря, но я не был парализован бездействием. Я сделал реплику паре, стоявшей у прилавка. Я развернул Джима и заорал:

— Ты, ёбанный ублюдок! — и ударил его прямо в нос. Почти сразу же хлынула кровь.

Моя жена ахнула, и я повернулся к ней и сказал:

— А ты сука, изменяющая ПИЗДА! Не приходи домой сегодня вечером! Я не могу обещать, что не сделаю то же самое с тобой!!

Я повернулся и выбежал из отеля. Я быстрым шагом направился к нашим машинам. На стоянке было несколько разделителей, на которых стояли деревья и которые были заполнены ландшафтными камнями размером с ладонь. Я поднял один и бросил его прямо в лобовое стекло машины Джима. Удар оставил большую вмятину, и из нее каскадом посыпалась паутина трещин.

Я запрыгнул в свою машину и выехал со стоянки. Я был так взвинчен, что через пару кварталов мне пришлось заехать на парковку Макдоналдса, чтобы попытаться успокоиться. Пока я сидел там, пытаясь расслабиться, мой телефон зазвонил. Я посмотрел на номер, это была Сельма. Я закричал: «Сука»! — и выключил телефон. Потом я сказал непонятно кому вслух: «Я не хочу разговаривать с тобой, ШЛЮХА»!

«Как долго это продолжалось?» — думал я. Они определенно выглядели вполне комфортно друг с другом. Кроме того, они не выглядели так, будто пытались прокрасться незаметно, их готовность целоваться, стоя у стойки регистрации, была достаточно красноречивой, чтобы понять, что они дурачились довольно долго.

Я должен был рассказать Шейле. Она должна была услышать это от меня, прежде чем Джим или Сельма попытаются что-то предпринять. Я снова включил телефон, там уже было 3 сообщения. Я проигнорировал их и позвонил Шейле.

Она была домоседкой и работала в библиотеке только неполный рабочий день, пока ее дети ходили в школу. Я надеюсь, что у неё сегодня был выходной или, по крайней мере, она сможет ответить на звонок. Мне повезло, — она ответила. И, как мне сказать ей, что ее муж — изменяющая змея? Я всегда был в некотором роде прямым человеком, поэтому я поступил прямолинейно.

— О, привет, Курт. Потом она спросила: Чем я могу тебе помочь?

Она была в своем рабочем режиме, и поэтому это выражение появилось просто естественно.

— Шейла, я не знаю, как тебе это сказать… но я только что застал Джима с Сельмой, когда они выписывались из отеля. Они были очень ласковы, так что я не сомневаюсь, что они нам изменяли.

Она ахнула и сказала:

— Только не снова! Ну, он просто привинтил себя к стене!

Ух ты, это был не тот ответ, которого я ожидал.

— Хм? — сказал я в замешательстве.

— Это не в первый раз. На самом деле, насколько мне известно, это уже третий раз. После последнего у меня было составлено постбрачное соглашение, и мы оба его подписали. Любой обман любой из наших сторон означал, что мошенник уходит ни с чем и должен вносить свой вклад в расходы по дому и выплачивать алименты на ребенка в зависимости от процента дохода на тот момент.

Он будет выплачивать ипотеку, алименты на детей и супружескую поддержку! Он облажался! Я знала, что это случится снова, но он умолял меня. Он не хотел быть отцом на полставки. Что ж, вот кем он теперь будет!

Она была в бешенстве! Тем не менее, я мог сказать, что она думала об этом, вероятно, много с первых двух раз.

Когда она упомянула о детях, это заставило меня задуматься. Наши дети, Джейсон и Эшли, были того же возраста, что и дети Шейлы и Джима, Итан и Эмили. Им было 12 и 10 лет соответственно.

Я знал, что хочу развестись, но я также знал, что не хочу быть отцом на полставки.

Затем Шейла спросила:

— Как ты, Курт.

— Честно? Я как бы оцепенел. Я не знаю, что думать и что делать. Думаю, мне нужно будет поговорить с адвокатом, посмотреть, какие у меня есть варианты.

— Мне неприятно это говорить, Курт, но Сельма, вероятно, получит опеку над детьми и домом. Ты будешь отцом на полставки. Я знаю, ты любишь своих детей, может быть, вы с Сельмой сможете все уладить.

— Я не знаю, я просто сейчас так зол, что даже представить не могу, как окажусь с ней в одной комнате!

— Поверь мне, я знаю, я была в этом состоянии. Я не могу сказать, что я оцепенела от этого, но, пройдя через это дважды, я не удивлена, и, следовательно, не так эмоциональна по этому поводу. Но я собираюсь бросить его на угли.

— Когда он вернется домой, у него, вероятно, будет сломан нос. Я довольно сильно ударил его, было много крови, сказал я ей.

— Так ему и надо! — сказала она резким тоном. Затем она сказала более мягко: Мне жаль, Курт. Я уверена, что это он все начал. Может быть, ты сможешь с этим разобраться.

— Я не знаю. У меня не было достаточно времени, чтобы подумать об этом. В этот момент мне нужно начать думать о своих детях и о том, что для них лучше.

— И, Курт, не забывай принимать во внимание то, что лучше для тебя.

Я оценил ее проницательность. У нее было гораздо больше времени подумать об этом, чем у меня, больше времени, чтобы взглянуть на это более объективно.

***********************

Теперь 8 лет спустя:

Я разговаривал с адвокатом. Печальная правда заключалась в том, что, если бы я не смог доказать, что Сельма была неподходящей матерью, или была опасна, или жестоко обращалась с нашими 10 и 12-летними детьми, она, скорее всего, получила бы право опеки над нашими детьми, и я застрял бы в роли отца на неполный рабочий день, все время платя за дом и алименты. Мы зарабатывали примерно одинаковую сумму денег, так что никакой супружеской поддержки не было бы, но это была пустая победа, если бы я не мог быть рядом со своими детьми.

Так что я решил смириться с этим. Я бы не развелся с ней. Она сказала, что сожалеет и тоже не хочет развода. Она была из неполной семьи и не хотела подвергать наших детей такому испытанию.

Мы ходили на консультацию, это немного помогло. Я пошел на консультацию, но, кроме того, что я мог высказывать свое мнение, это было бессмысленно.

Три года спустя мы снова обратились к психологу, потому что наш брак был уже не таким, как раньше. НИ ХРЕНА СЕБЕ, конечно, нет. У меня все еще были проблемы с доверием. Ее работа не помогала в этом. Я был химиком в Pfizer, а она была торговым представителем, тоже в Pfizer. Большую часть времени она была в разъездах, а также посещала съезды. На мой взгляд, у нее были все возможности обмануть меня. Откуда я знал, что это не так?

Очевидно, наш брак никогда не был прежним. Я заранее решил, что в тот день, когда мы отвезем Эшли в колледж, я начну бракоразводный процесс. Теперь, спустя 8 лет после того рокового дня, мы ехали домой после того, как высадили нашу дочь. Сегодня был тот самый день. Сегодня был день, когда я должен был звонить по телефону, чтобы поговорить с адвокатом.

Она сказала: «Дорогой, нам нужно поговорить». Она и не подозревала, что я решил, что нам нужно будет поговорить 8 лет назад. Теперь, когда дети ушли, не было причин продолжать этот обман. Я много раз думал об этом дне. «Сельма, — скажу я, — я подаю на развод».

Я посмотрел на Сельму. Она все еще была хороша собой, но возрастные линии начинали показывать, что ей 45 лет.

— Курт, — нерешительно сказала она, — я подаю на развод.

«КАКОГО ХРЕНА???» — подумал я. Она крадет мой гром!! Я должен быть первый, кто сбросит на нее бомбу. Теперь она говорит мне, что подает на развод?

Я перегруппировался. «Веди себя спокойно». Сказал я себе.

— Хорошо, — сказал я вслух, без эмоций. На ее лице было написано разочарование. Я не думаю, что она ожидала такой моей реакции. По крайней мере, я ее чем-то удивил.

Что, она думала, что я буду умолять ее, что мы могли бы решить это? Что я буду стараться усерднее, буду чаще ходить на консультации? Что после более чем 20 лет брака я не захочу сдаваться?

Она посмотрела на меня. По выражению моего лица она видела, что я чувствую то же самое, что этот брак умер 8 лет назад. Просто его еще не объявили мертвым.

Затем она сказала:

— Мне предложили должность менеджера по продажам в Бристоль-Майер Сквибб в Атланте. Я перееду туда примерно через 6 недель.

Итак, она тоже планировала это некоторое время. Я, наверное, мог бы это предвидеть. Последние 8 лет не были идеальными, ни в коем случае. Мне потребовалось почти 9 месяцев, чтобы дойти до того, что я мог заняться с ней сексом. И вот что это было — секс. Эмоциональная любовная связь, которую мы когда-то разделяли, почти исчезла. Я знаю, что это все из-за меня, но она была причиной этого. Женщина, которую я любил безоговорочно, разрушила мое доверие. Как она могла так поступить с нашей семьей?

Она сделала это с нашей семьей. Это было сделано не только со мной. Это навсегда изменило то, как наша семья будет смотреть на жизнь и отношения.

В ту роковую ночь Сельма не вернулась домой. Я никогда не спрашивал ее, где она остановилась или с кем. Я должен верить, что, если только она не чувствовала себя крайне виноватой, она остановилась в отеле «DoubleTree». Почему нет? Номер уже был оплачен.

Из разговора с Шейлой я знаю, что Джим вернулся домой, ведя себя так, как будто ничего не случилось. Он сказал, что споткнулся, поднимаясь по лестнице, и ударился носом об одну из ступенек. У него также были два синяка под глазами от удара.

Она сказала ему:

— Хватай свое дерьмо и убирайся к чертовой матери!! Он пытался все отрицать, говоря:

— Ничего не случилось!

Шейла знала лучше. Когда он попытался бороться с послебрачным соглашением, я сказал Шейле вызвать Сельму в суд для дачи показаний о том, что они действительно неоднократно занимались сексом.

Сельма тоже сначала пыталась это отрицать, но я сказал ей, что если она сочтет меня таким глупым, то мы сразу же разведемся. Она не хотела так поступать с Эшли и Джейсоном. Она хотела, чтобы они росли в семье с обоими родителями. Я сказал ей:

— Ты либо признаешь свою вину перед судьей, либо у нас нет шансов на примирение.

Джим был взбешен тем, что Сельма отвернулась от него, но я сказал ему:

— Мужчина признает свои ошибки. Ты мужчина, Джим, или ты кусок дерьма, подлый подонок?

Излишне говорить, что с тех пор мы друг с другом не разговаривали. На самом деле он переехал в Де-Мойн, переехав вместе со своей работой. Итак, он даже не был отцом на полставки, он был отсутствующим отцом. Он почти никогда не навещал своих детей.

Наши дети знали, что что-то не так, но они приспособились к новой норме. Я не был оскорбителен ни физически, ни словесно по отношению к их матери. Я просто не показывал ей свою любовь, как делал это раньше.

*******************

— Курт, если бы я думала, что у нас еще есть шанс, я бы осталась и попыталась заставить это сработать. Теперь, когда детей нет, остались только ты и я, и ты уже не любишь меня так, как раньше — это будет правильней всего, сказала Сельма.

— Я понимаю, сказал я.

Это было правдой, но как может муж любить жену, как раньше, если она не любила его настолько, чтобы отвергать ухаживания другого мужчины?

Благодаря консультациям и обсуждениям, которые мы провели после этого, у меня сложилась довольно хорошая картина того, что произошло.

Во-первых, они были нашими друзьями, поэтому проводить с ними время было естественно. Знакомство с ними и установление взаимопонимания с ними также было естественным. Так что, когда однажды Джим зашел ко мне, когда меня не было дома, посидеть и поговорить не составило большого труда. Затем, когда они заканчивали свой разговор, Джим спросил Сельму: «Ты голодна? Не хочешь присоединиться ко мне в хорошем стейк-хаусе и салуне? Это ресторан в отеле DoubleTree». Там, где я их поймал.

Она согласилась, и после полудюжины встреч за обедом, потому что график Сельмы был гибким, он наконец уговорил ее снять номер.

Она сказала мне, что это был запретный кайф. Это было первый раз, но как только «Ящик Пандоры» был открыт, и я не заметил ее вины в ту ночь, было легче оправдать случайное послеобеденное наслаждение.

— Это никогда ничего у тебя не отнимало, — сказала она, — это была просто безобидная забава.

Что ж, эта безобидная забава длилась около 3 месяцев, и им это сходило с рук, пока я их не поймал.

Даже сейчас я не думаю, что она понимает, как сильно это предательство причинило мне боль. Любить кого-то и открыто доверять, только для того, чтобы это доверие было опошлено какой-то безобидной забавой, которая меняет человека. Наверное, именно поэтому я так и не подтвердил свою приверженность нашему браку. Зачем связывать себя с кем-то, кто не видит проблем в своем поведении. Вероятно, она решила, что единственная реальная проблема заключалась в том, что ее поймали.

*********************

Когда мы ехали по шоссе, было тихо, потом я сказал:

— По крайней мере, наши дети не выросли в неполной семье.

— Да, я рада этому, — сказала она. Стабильность в подростковом возрасте важна, и они лучше адаптированы к жизни.

Я бы сделал все для своих детей. Тогда моей первой мыслью было развестись с ней и жить дальше своей жизнью. Каждый из нас мог бы найти кого-то другого, кому мы могли бы посвятить себя, кого-то, кого можно любить и с кем можно поделиться всем, кому можно доверять.

Все вернулось к доверию. Наши дети видели, что, несмотря ни на что, они могут быть уверены, что, когда они каждый день будут дома, мы будем там вместе. Стабильность в порой нестабильном мире, особенно в бурные годы полового созревания. Я был рад, что решил выстоять ради них.

Дети Хендерсонов пережили несколько бунтарских времен. Поскольку Шейла была матерью-одиночкой и у них отсутствовал отец, им пришлось нелегко.

Я поддерживал связь с Шейлой. Мы разговаривали по телефону примерно раз в месяц или около того. С тех пор как Джим ушел, я сказал ей, что, если ей понадобится что-нибудь починить дома, я посмотрю, смогу ли я сэкономить ей немного денег. Если бы я не мог, я бы поделился с ней своими соображениями о том, ремонтировать или заменять. Казалось, она ценила мое мнение. Мне тоже было приятно видеть ее детей.

Наши дети были движущей силой дружбы нашей семьи. Они учились в одних и тех же классах, так что, хотя они жили в другом районе, было много мероприятий, на которых мы их видели.

Я бы хотел, чтобы мы никогда не начали встречаться с ними в обществе, тогда мы с Сельмой не оказались бы в такой ситуации. Однако было ли это из-за Джима, или это был бы кто-то другой. Я хотел бы верить, что это был Джим, что, по крайней мере, позволило бы мне немного поверить в женщину, которую я люблю.

Я говорю люблю, а не любил, потому что я все еще люблю ее, просто не так сильно и не так, как раньше.

Странно, как ты определяешь или задаешь этому параметры. Существует так много видов любви, вероятно, столько же, сколько существует различных отношений.

Однако безусловная любовь — это то, о чем я много думал в последнее время. Существует ли вообще такая вещь? Вы могли бы сказать, что любите кого-то безоговорочно, например, своих детей, но если бы они начали проявлять к вам неуважение или, не дай бог, стали бы физически или словесно оскорблять вас и проявлять активный негатив по отношению к вам каждый раз, когда вы общались с ними, вы бы все еще любили их? Что, если они скажут тебе: «Мы больше никогда не хотим иметь с тобой ничего общего»! и вычеркнут тебя из своей жизни? Будешь ли ты по-прежнему любить их безоговорочно? К счастью, это не то, из-за чего мне приходится мучиться. Мои отношения с моими детьми очень прочные.

Словно прочитав мои мысли, Сельма сказала:

— Я рада, что у нас хорошие дети, которые любят нас. Они выросли прекрасными взрослыми и когда-нибудь станут замечательными родителями, а мы — бабушками и дедушками.

— Это так, сказал я.

Они действительно это сделали. Они проявляли уважение к каждому из нас и к окружающим. Они хорошо приспособлены, и у меня не было никаких опасений за их будущее. Они бы сразу влились в общество, приняв активное участие в том, чтобы сделать наш мир лучше для жизни.

Как я уже говорил, дети Шейлы пережили несколько бунтарских времен. Однако сейчас они, похоже, приходят в себя. Я молюсь за них.

Думая о том, чтобы помолиться за них, я начал думать о своей вере. Я никогда не был очень религиозным человеком, но, когда Сельма изменила мне, я начал молиться Богу. Сначала я молился о понимании, потом я молился о том, чтобы принять правильное решение, с тех пор я молюсь о силе, чтобы пройти через это. Я знаю, что, вероятно, мне следует молиться о способности простить Сельму, но я не видел никакого реального раскаяния со стороны Сельмы. Так что я не смог бы совершить этот прыжок, может быть, когда-нибудь. Возможно, будет легче простить ее, когда нам больше не придется видеться каждый день. Люди говорят: «Разлука делает сердце более любящим». Может быть, разлука сделает сердце более примирительным.

Я спросил Шейлу, что она думает по этому поводу. Она все еще испытывает сильную неприязнь к своему бывшему из-за того, что это было несколько раз. Она сказала мне:

— Бывают дни, когда я вообще о нем не думаю. Это, наверное, самое близко, что я подошла к прощению. Не дотягивает, я знаю это, но обмани меня один раз, как тебе не стыдно, обмани меня дважды, как мне не стыдно, обмани меня трижды, я просто дура.

Меня не обманули 3 раза, но меня обманывали в течение 3 месяцев. Это заставляет парня усомниться в своей наблюдательности. Вероятно, это еще одна причина, по которой мне было трудно доверять Сельме после того, как она изменила мне. Если бы она сделала это снова, что бы я делал? Откуда мне было знать? Вот почему, когда я сижу здесь, направляясь домой, я размышляю о том, как снова доверять не только Сельме, но и любой женщине, которая может появиться в будущем.

Один раз укушенный, дважды застенчивый — так гласит поговорка. Я знаю себя, и в будущем это выражение определенно станет частью моей личности. Просто еще одна часть моего багажа, которую я, вероятно, буду носить с собой всю оставшуюся жизнь.

— Нам нужно будет решить, что делать с домом и всем, что в нем есть, — сказала Сельма. Они поселят меня в меблированной квартире на 6 месяцев, пока я не устроюсь, так что мне не понадобится никакая мебель. Хотя мне может понадобиться некоторая, когда я получу свое собственное жилье.

«Некоторая мебель». Весь дом был заполнен вещами, которые ей просто необходимо было иметь. Она могла бы вынести все это, мне все равно. Это будет просто напоминанием о ней после того, как она уйдет. Я этого не хотел. Чего я хотел, так это забыть ее, если бы я мог забыть ее, я мог бы забыть то, что она сделала.

Мы никогда не забываем, не так ли? — подумал я про себя. Она всегда будет там, где-то в глубине моего сознания.

— Ты можешь взять все. Я не хочу ничего из этого, — сказал я довольно резко.

Это была первая настоящая эмоция, которую я выразил за всю поездку.

— Ты ничего не хочешь?? — спросила она удивленным тоном.

— Нет. Я начинаю все сначала, с чистого листа, с нового холста, чтобы нарисовать другую картину, — сказал я ей. Краем глаза я увидел печаль на ее лице.

— Ты так сильно меня ненавидишь? — спросила она.

— Нет, я все еще люблю тебя, я всегда буду любить тебя в некотором роде, но эта глава моей жизни почти закончена. Время начать новую, заявил я.

— А как насчет детей? — спросила она.

— О, они будут там. На самом деле, они станут важной частью новой главы, надеюсь, скоро у них появятся собственные дети. Я намерен испортить своих внуков насквозь. — заявил я.

— Было бы здорово иметь внуков. Я не могу дождаться. Однако сначала им обоим нужно закончить колледж и найти свою настоящую любовь, сказала она.

«Настоящая любовь», подумал я про себя. Существует ли такая вещь? Есть ли у нас родственные души?

Я думал, что Сельма была моей настоящей любовью и моей второй половинкой на всю жизнь. Оказалось, что она была такой всего около 15 лет. Возможно, она никогда и не была такой. Возможно, все это было несбыточной мечтой, все это превратилось в дым за считанные секунды, 8 лет назад.

Мы ехали дальше в молчании. Примерно через 15 минут она сказала:

— Мне очень жаль.

— За что? — спросил я.

— За все, ответила она.

«За всё». Как кто-то может сожалеть обо всем? Сожалела ли она о том, что мы вообще встретились? Сожалела ли она о том, что мы начали встречаться? Сожалела ли она о том, что мы полюбили друг друга? Сожалела ли она о том, что мы поженились? А как насчет детей, она сожалела, что они у нас были? Сожалела ли она о том, что у нее был роман, или о том, что я поймал ее? Сожалела ли она о том, что я просто не принял это и не позволил всему вернуться в нормальное русло? Или она сожалела, что разводится со мной? Я, конечно, не сожалею об этом. Я только хотел бы, чтобы она не опередила меня в ударе.

Она потихоньку плакала. Почему она плакала? Это она приняла решение развестись. Я тоже, но она этого не знала. Я думаю, она плакала, потому что я воспринимал это так бесстрастно, как будто мне было все равно.

Мне было не все равно. Меня это очень волновало. Меня очень заботило то, что я потратил 8 лет своей жизни, ожидая, когда мои дети покинут дом. Меня очень заботило, что я пошел ва-банк с женщиной, которая не смогла остаться верной мне. Меня очень заботило, что все мои жизненные планы были разрушены из-за того, что ей пришлось немного безобидно повеселиться.

Я позволил ей плакать. Я ничего не сказал. Я ехал дальше в тишине. Для меня это была успокаивающая тишина. Она не знала, что еще сказать, и я не хотел говорить ей ничего другого, кроме, может быть: «Я надеюсь, что когда-нибудь ты поймешь, от чего ты отказалась только для того, чтобы ты могла безобидно повеселиться».

*******************

Мы приехали домой и вошли в дом. Она осталась внизу, пока я поднимался в хозяйскую спальню и начал переносить свою одежду в спальню Эшли. Эшли в значительной степени забрала все свои вещи, чтобы они могли быть у нее в комнате в общежитии. Этой комнаты хватит до тех пор, пока Сельма не съедет, а потом я вернусь в хозяйскую спальню. Мы бы выставили дом на продажу, но на сегодняшнем рынке нам посчастливилось бы продать его дай бог, в течение 6 месяцев. Мы взяли кредит под залог жилья в прошлом году, до того, как рынок недвижимости рухнул, так что нам повезет получить от него то, что мы задолжали. По крайней мере, обучение детей было профинансировано, по крайней мере, на ближайшие пару лет.

Сельма была на кухне, и я подозреваю, готовила ужин. Я почти закончил перетаскивать все свои вещи, когда она поднялась наверх.

— Что ты делаешь? — подавленно спросила она.

Она прекрасно видела, что я делал.

— Я переношу свои вещи в комнату Эшли, — сказал я как ни в чем не бывало.

Она посмотрела на меня, а потом задала глупый вопрос:

— Почему?

Я отвернулся для того, чтобы положить последние носки в комод, и просто посмотрел на нее.

— Тебе не нужно было этого делать, — заявила она. Мы могли бы провести следующие 6 недель, в одной постели.

— Так будет лучше всего, — сказал я без всяких эмоций в голосе.

— Ничего не должно измениться, сказала она. Мы все еще могли бы вести себя как обычная супружеская пара.

— Последние 8 лет мы не были обычной супружеской парой.

Конечно, были времена, когда мы смеялись, веселились, делали то, что делает каждая супружеская пара. В эти годы были даже хорошие времена. Были времена, когда я даже не думал о ее предательстве, но всякий раз, когда мы начинали заниматься чем-то физическим и сексуальным, воспоминания всегда возвращались. Наши занятия любовью были хорошими, но после этого они никогда не были великолепными. В глубине души я всегда сдерживался. Я уверен, что она тоже это чувствовала.

— Сельма, — сказал я, — через шесть недель ты уйдешь, но, по правде говоря, ты ушла от меня 8 лет назад.

Я знаю, что это было больно. Я видел это по ее лицу. Если у нее и были какие-то сомнения по поводу своего решения развестись, то теперь они исчезли. Она знала, что у меня не было никаких оговорок. Это было правильное решение для нас обоих.

Она поколебалась, повернулась, а затем сказала:

— Ужин будет готов примерно через 15 минут.

*********************

Следующие 6 недель были заполнены упаковкой вещей. Мы поговорили с риэлтором о продаже дома. Он сказал, что на нынешнем рынке продажа может занять до 6 месяцев или больше. Я бы остался, пока дом не будет продан.

Сообщать новости детям — это то, что мы делали вместе. Мы поехали в каждый из их колледжей и повели каждого в хороший ресторан.

Джейсон воспринял это тяжелее всего. У всех нас были мокрые глаза, когда мы обсуждали развод. Это было бы по-дружески. «Хотя мы все еще любим друг друга, мы отдалились друг от друга», сказали мы ему. Он узнает правду пару месяцев спустя, когда спросит меня, почему мы разводимся. Я не мог солгать ему, и рассказал ему все.

Реакция Эшли удивила нас обоих.

Мы сели и приступили к еде. Она могла сказать, что что-то случилось. Мы просили Джейсона ничего ей не говорить, но я уверен, что он упомянул что-то, что привело ее в такое настроение.

Сельма сказала:

— Дорогая, нам нужно поговорить.

Она ответила:

— Да, я думаю, мы должны.

В ее голосе было не так уж много эмоций.

— Дорогая, это нелегко сказать. Она поколебалась, а затем сказала: Мы с твоим отцом разводимся.

Через секунду или около того она сказала:

— Хорошо.

У меня было воспоминание 8-летней давности. Моя дочь была больше похожа на меня, чем я предполагал. Она стоически справилась с ситуацией, совершенно без эмоций.

Такое отношение заставило Сельму заикаться, когда она попыталась утешить Эшли. Эшли сказала:

— Я понимаю, мама, я больше не маленькая девочка. Я могу с этим справиться.

Я думал, что мы оградили наших детей от наших проблем 8 лет назад. Эти ее комментарии заставили меня подумать, что, как бы мы ни пытались это скрыть, она знала. Возможно, она подслушала наш спор и все это время держала это в себе. Мне было жаль ее, ей не следовало в таком юном возрасте беспокоиться о проблемах, которые у нас возникали.

Остальная часть трапезы прошла в мрачном настроении. Она действительно, казалось, была согласна со всем этим. Мы были теми, кому было трудно справиться с реакцией нашей дочери.

Настал день, когда Сельма уехала в Атланту. Мы почти ничего не говорили. Она сказала мне:

— Я все еще люблю тебя.

Я сказал ей:

— Я желаю тебе успехов в твоей работе и в твоей жизни.

Затем она сказала:

— Если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать.

— Сельма, мы будем видеться в особые семейные моменты: выпускные, свадьбы и рождение наших внуков. Давай будем сердечны и приятны друг другу.

— Конечно, мы будем, Курт, и мы оба будем баловать внуков, как всегда планировали.

Я улыбнулся и сказал:

— Я знаю, что мы так и сделаем!

Она тоже улыбнулась этому.

В ту ночь было немного сюрреалистично бродить по пустому дому. Она взяла фотографии, безделушки и несколько предметов мебели, а также свою одежду и украшения. Из-за этого дом казался более пустым, чем был на самом деле. Однако, если быть честным, 8 лет назад она вынесла из дома кое-что, из-за чего тогда он тоже казался более пустым.

Недели превратились в месяцы, и, наконец, развод был разрешен. Никаких фанфар, просто письмо по почте, в котором говорилось, что теперь я одинокий мужчина. Я не праздновал, как мог, мне казалось, что я каким-то образом потерпел неудачу.

Я ничего не слышал от Сельмы, но уверен, что она получила такое же уведомление. Вероятно, в этом не было ничего особенного. Я уверен, что она уже двинулась дальше и снова начала встречаться. Я, однако, не торопился.

Эшли позвонила мне так на следующей неделе. Я думаю, Сельма, должно быть, позвонила ей. Эшли хотела сесть и поговорить со мной. Я сказал ей:

— Конечно, дорогая, ты можешь приехать домой на эти выходные? Тогда мы сможем поговорить.

— Да, папа. Я буду дома в пятницу вечером.

Когда мы сели за наш разговор, она сказала мне кое-что, что заставило меня опечалиться за мою дочь.

— Папа, я знала, что что-то не так более 8 лет назад. Я подслушала, как вы с мамой ругались. В то время я этого не понимала. Ты обвинил ее в измене. Ещё раньше я знала, что жульничество — это неправильно. Я просто не могла понять, почему это так важно. Я не понимала этого, пока несколько лет спустя, вы кричали о том, что мама изменяет тебе с другим мужчиной. Я также слышала, что ты не будешь разводиться ради нас с Джейсоном.

Мы обсудили все, что произошло. Она поняла, что я сделал и почему. Она сказала мне, что никогда не говорила Джейсону. Она знала, что Джейсон не сможет с этим справиться. Он боготворил свою маму. Моя дочь была потрясающим человеком. Она была бы отличной мамой.

**********************

Три года спустя я наконец встретил женщину, которая полностью изменила мою жизнь. Мне было 48 лет, и я немного колебался, стоит ли с кем-то связываться. Я встретил 40-летнюю женщину по имени Джеки. Она была разведенной женщиной с двумя детьми, на самом деле уже взрослыми, 18 и 20 лет, девочкой и мальчиком соответственно. 6 лет назад она решила не ждать, пока дети вырастут, и развелась со своим неверным мужем.

Когда мы только начали встречаться, будучи назначены на свидание вслепую, у нас обоих все еще были проблемы с доверием. Я не хотел тратить ее время впустую, поэтому на первом свидании рассказал ей все о своей прошлой неудаче и сказал ей: «Из-за этого у меня проблемы с доверием».

Она посмотрела на меня со слезами на глазах и сказала, что поняла полностью.

Мы двигались медленно, стараясь обезопасить себя, но в то же время стараясь понемногу открываться друг другу. Через 6 месяцев мы наконец-то доверились друг другу настолько, чтобы перевести наши отношения на новый уровень. Сказать, что я нервничал, было бы преуменьшением. Она была первой женщиной, с которой я был, кроме моей жены, более 25 лет.

Мы неуклюже пробирались через это, время от времени смеясь над неловкостью разных ситуаций. Однако мы наконец нашли свой ритм и провели несколько приятных часов, изучая тела друг друга и то, что каждому из нас нравилось и не нравилось.

Наши отношения развивались, и ее дети, Аарон и Джули, казалось, приняли меня и даже полюбили. Мои дети познакомились с ней и ее детьми, и они им тоже понравились. Наши дети даже начали вместе ходить развлекаться и, казалось, поладили. Я не мог быть счастливее.

После 2 лет знакомства мы поженились. Это была небольшая церемония, но она была радостной. Мы с Джеки провели неделю на Гавайях, наслаждаясь достопримечательностями и друг другом.

************************

Сейчас 2022 год, и я сижу здесь и думаю о своей жизни. Мы с Джеки только что приветствовали появление на свет нашего 3-го внука. Ее сын Аарон женился 3 года назад и почти сразу у него появились дети. Не говоря уже о том, что ее дочь Джули вышла замуж 18 месяцев назад и тоже уже родила.

Это заставило меня подумать о моих собственных детях, Джейсоне и Эшли.

У Джейсона было 3 серьезных отношений, но, когда женщины начали давить на него, требуя обязательств, он не мог с этим справиться. Каждая из них порвала с ним, ища кого-то, с кем она могла бы провести всю жизнь.

Эшли вышла замуж 4 года назад, но была непреклонна в том, что у нее не будет детей. Ее муж не чувствовал необходимости менять это. Ему нравилась их свобода.

Итак, я балую своих внуков от второго брака. Я не знаю, будут ли у меня когда-нибудь внуки от моих собственных детей. После разговоров с Джейсоном и Эшли я немного сомневаюсь в этом. Я не вижу, чтобы Эшли передумала, и я думаю, что Джейсон останется холостяком на всю жизнь.

Сельма так и не вышла замуж повторно, предпочитая вместо этого встречаться, хотя, чем дальше, тем её парни становятся всё старше и старше её. Она продолжает доставать Джейсона и Эшли из-за внуков. Я думаю, что она будет продолжать разочаровываться, как в ожидании внуков, так и в своей одинокой жизни.

Я столкнулся с Шейлой на прошлой неделе. Она сказала мне, что уже 5 раз бабушка. Ее дети оба были женаты и вели прекрасную жизнь. Похоже, что после бурных подростковых лет они остепенились, получили дипломы, хорошую работу и нашли свои родственные души.

Услышав это, я задумался. Правильно ли я поступил со своими детьми. Нанесли ли 8 лет брака «только ради детей» непоправимый вред их психике? Не поэтому ли один не может взять на себя обязательства, а другая не хочет приводить в этот мир детей? Я просто не знаю, но одна вещь постоянно возвращается ко мне. Это то, что Шейла сказала в тот роковой день.

Я сказал:

— В этот момент мне нужно начать думать о своих детях и о том, что для них лучше.

Она ответила:

— И, Курт, не забывай принимать во внимание то, что лучше для тебя.

Интересно, как изменилась бы моя жизнь и жизнь моих детей, если бы я последовал этому совету.