Огромная зала в шикарном особняке была заполнена людьми, одетые в смокинги и вечерние платья. Все они были богаты, политики и бизнесмены, кинозвезды. Восемнадцатилетие дочери одного из самых богатых людей в стране и политического деятеля, не будем называть имен, чтоб не вызвать ненужных разговоров и сплетен. Мы будем говорить как всегда о сексе и возможно о любви.

Как оказался Аскольд на этой вечеринке снобов? Конечно, же, она сопровождала одну даму, которая любила выводить Аскольда на подобные мероприятия, чтоб у жен олигархов были темы для разговоров. Она влиятельная дама с двумя высшими образованиями и докторской степенью, добившаяся всего сама, ненавидела всей душой, этого продажного политика и олигарха, и поэтому посещала все его праздники в сопровождении открытой лесбиянки, потому что знала, что раздражает его таким поведением.

Гостей было много пили ели общались между собой. И весь гул что заполонял зал, заставил замолчать звонкий звук венецианского стекла. Хозяин дома пытался привлечь внимание к себе, и гости будто ждали этого сигнала, все обернулись к нему, натянув искусственные улыбки. Аскольд остро чувствовал фальш, и это заставило тоже обратить внимание на хозяина дома, кому были обращены льстивые взоры и улыбки. Статный, высокий мужчина, своим бархатным, но уверенным голосом, человека, который привык командовать, громко сказал: сегодня день рождение моей единственной дочери!

Где – то в глубине зала послышались аплодисменты, которые тут же затихли, так как были неуместны и прерывали речь хозяина дома.

– Сегодня великий день, моя умница дочь, стала совершеннолетней. И этим летом она уезжает учиться в Сорбонну. Наши дети это наше будущее. Так начиналась пафосная речь хозяина дома, он действительно гордился своей дочерью. Так как в свои 18, она ни разу не мелькала в желтой прессе с различного рода скандалами, наркотики и хулиганство, непристойное поведение, все эти слова никак не связывали с его дочерью, когда дети других богатых и влиятельных людей буквально заполонили местные телеканалы и газеты своими отвратительным поведением. Он представил, моя дочь Мирослава исполнит вам осенний вальс Шопена.

Тут зал заполнил прекрасный звук рояля, звук этого инструмента был так прекрасен, взлетая высь, он распространялся по всему залу. Казалось, музыка звучала везде, проникая в тебя. Аскольд, наконец, увидел кто та девушка, из – под ее тонких милых пальчиков выливалась чудная музыка. Аскольд задержал внимание на ее лице, она была так сосредоточена, и казалось, вся истина вселенной протекает через ее пальцы ее мозг.

Девушка была хрупкой маленькой, и ее лицо было довольно смазливым. Ее лицо было таким одухотворенным, что породило в Аскольде невероятное влечение к этому прелестному созданию. Единственное, не фальшивое в этой комнате. Слезе потекла по щеке Аскольда, ее игра была прекрасной, музыка была прекрасной, она была прекрасна. После того как она закончила, ее отец опять начал какую – то пафосную речь, а маленькая девушка скрылась незаметно где – то в этих таинственных комнатах большого особняка. Аскольд последовал за ней. поднявшись на второй этаж огромного дома. Он потерял ее из виду. Уже отчаявшись, хотел вернуться вниз, но тут услышал, как его шепотом пытались окликнуть: – Эй! Ты что за мной следишь?

Мирослава стояла прячась за какой – то массивной статуей. Она задорно улыбалась. И сверля глазами Аскольда пытаясь понять, кто этот незнакомец.

– О, нет, я не преследую, просто ты тут единственно интересный человек на всей этой вечеринке мне показалась, хотелось поболтать. Улыбнулась Аскольд.

– мой отец убьет вас, если увидит хоть одного мужчину возле меня, у меня есть охрана.

– Я видел, сказал Аскольд, о ее охране он действительно был осведомлен, и видел как она ловко ушла из поля зрения охраны, потому ответила ей: и я видел как ты скрылась, и тот амбал – парень в 2 метра ростом ушел искать тебя на террасу.

– Вот как? Хихикнула она, он такой идиот.

– Да похож, согласился Аскольд, вы играли Шопена? Я не очень разбираюсь в музыке, но это было очень трогательно, я самый большой циник, ничто не трогает меня практически, но ваша игра, даже слеза накатила.

– Скажу честно, это не я, это Шопен, ответила она мне на это, пойдем со мной странный юноша, она взяла меня за руку и затащила в кабинет.

– Где мы? Спросил Аскольд.

– это кабинет отца, тот тупой охранник не будет меня здесь искать. Понимаешь, мой отец гордится тем, что я такая милая невинная, потому что я тут заточена, в этом огромном доме, мою девственность охраняют дюжина охранников, он гордится тем, что я не разрушаю и не нарушаю пдд, потому что у меня просто нет возможности. Я как принцесса из сказки, заточенная в башню и охраняема драконом. Ты должен знать, что беседуя со мной, ты рискуешь жизнью.

– Серьезно? Посмеялся Аскольд, ее мало чем можно было испугать, многое пришлось пережить. Ну хорошо, ты довольно таки хороша и мила, можно рискнуть и жизнью, чтоб пообщаться с пленником, ведь я могу тебе рассказать тебе о том что творится в мире!

– Да, да не смейся, я даже ни разу не целовалась!

– Вот как? Ты мне это говоришь, потому что я милый юноша? Для которого, не целованная девушка настоящее искушение?

– я на это надеюсь, если честно, мне 18 исполнилось неделю назад, а вместо молодежной вечеринки, которую он мне обещал, он позвал старперов и своих друзей по бизнесу, которых я даже не знаю. И это восемнадцатилетие? Я зла!

Аскольд увидел мини бар в углу кабинета, подошел и открыл его, достал самую дорогую бутылку виски, будто не зная, что она дорогая понес ее к столу пытаясь открыть.

– Девушка испуганно пыталась остановить, ты что, эту бутылку мой отец хранит для особого случая, знаешь, сколько она стоит?

– А твое совершеннолетие, разве не особый случай?

– Тут в ней проснулся дух бунтаря, ты прав! Наливай!

– Сама жизнь особый случай! Зачем ждать? Добавил Аскольд.

В глазах девушки появился жизнеутверждающий блеск. Слова Аскольда, были близки ее юному духу.

Аскольд нежно поцеловал Мирославу, их поцелуй был долгим романтичным сладким. Она целовалась так, будто в последний раз живет, жадно, страстно, пытаясь захватить ртом не только губы Аскольда, но и этот момент, время и пространство. Аскольд обнял ее хрупкое стройное тело, прижал к себе, и ему показалось, что оно дрожит от возбуждения.

– Ты лишишь меня девственности сейчас? Прошептала хрупкая девушка.

Аскольд не ожидал услышать такое., но молвил ей в ответ: – Я не привык отказывать даме, но ты не должна этого делать назло отцу, первый раз должен быть тебе по душе, чтоб ты действительно хотела этого!

– Я этого хочу, и вижу по твоим глазам, что ты тоже, и я чувствую, что ты именно тот, поверь мне, до тебя было множество парней которые пытались залезть мне под юбку, многих отец покалечил, многих я сама отвергла, потому что, они были не искренне, у большинства парней был лишь спортивный интерес, а в твоих глазах я вижу интерес ко мне.

– может потому, что я не парень не мужчина, а женщина? Решил раскрыть карты Аскольд, раз дело дошло до такого.

Девушка удивилась очень, ты женщина? Ты что смеешься надо мной?

Нет, ответил Аскольд, могу показать грудь, я лесбиянка.

– Но девушку это не отпугнула, а наоборот еще больше заинтересовало. Мирослава, слегка истерично посмеялась, потом подумала, прошлась по кабинету, и кинула долгий влюбленный взгляд на Аскольда. Как тебя зовут? Вдруг спросила Мирослава.

– Аскольд, но это имя придуманного мною образа.

– а настоящее?

– ни за что не скажу, ответил Аскольд

– Аскольд, это ведь скандинавское имя? По – моему означает владеющий копьем? А у тебя есть копье? Спросила Мирослава, явно спрашивающая не о копье.

Её пошлый намек Аскольд понял и ответил ей: всегда при мне, слегка похлопав себя по левой ноге, куда был привязано ее « орудие любви».

– Ты знаешь это идеально, я не знаю, как это будет, но хочу, чтоб ты была той, кто лишит меня девственности, сказала Мирослава. Маленькая темноволосая стройная девушка, с третьим размером груди.

Аскольд, любил женщин, а эта девушка была просто мечта, красива, молода и жаждущая любви.

Они целовались, он ловко стянул с нее ее коктейльное платье и выбросил куда – то в угол кабинета. Она осталась лишь в красивом кружевном белье, оно было таким идеальным, будто она готовилась к свиданию.

Аскольд скинул пиджак, расслабил галстук. Расстегнул ширинку.

Будет немного больно сначала, предупредил Аскольд, но я постараюсь сделать все мягко. Ее сочные груди буквально вываливались из лифчика, казалось, он был ей мал. Аскольд мял ее грудь нежно покусывая и посасывая ее соски, девушка стонала от удовольствия. Соски набухли, она стонала, ее нежная щелка намокла, она была готова к слиянию.

– Ты уверена? Во всем? Спросил еще раз Аскольд.

– Дааа! Нежно прошептала девственница.

Аскольд продолжал целовать ее тело и гладить, ловко стянув с нее трусики, обнажив ее юную киску, гладкую и нежную. Аскольд приложился языком к ее горячему девственному клитору.

Мирослава читала, о том, что можно доставить удовольствие девушке с помощью языка, но на себе никогда не испытывала, поэтому ласки Аскольда пробудили в ней бурю эмоций. Она раньше никогда не кончала, это было также прекрасно как музыка, которую она исполняла. Ее тело наполнилось теплом, которое распространялось по ее телу в разных направлениях, заставляя содрогаться ее тело от многочисленных оргазмов. Она стонала так громко, что Аскольд испугался, что их могут услышать и помешать их акт любви.

– О, боже! Шептала Мирослава, это прекрасно, я еще девственница?

– Ну физически, пока да, я готовлю тебя, тебе хорошо?

– Да! шептала Мирослава, войди в меня! проткни меня сделай это со мной, хочу эту боль, шептала безумная Мирослава.

Аскольд не мог ослушаться ее, она высвободила свой член из тесных штанин, он вырос огромным черным гигантом, немного напугав Мирославу, но от этого она возбудилась еще больше, сделай мне больно шептала она.

Он одной рукой схватил ее за длинные густые темные волосы и начал целовать, а другой ласкать ее киску, но она давно была влажно и готовой. Аскольд посадил Мирославу на стол ее отца и широко раздвинул ей ноги, сиди так, делай, что я скажу. Девушка послушно кивала. Ничто так не сводит с ума как доступная девственная щелочка, красивой наивной девушки. Аскольд направил свой резиновый член прямо в ее сладкую пещерку.

Мощным движением засадил ей почти весь большой член. Девственное плево Мирославы порвалось, резкую боль ощутила она внизу. Но вцепившись ногтями в мускулистые плечи Аскольда, боль стала менее ощутимой. Они обе ощутили ее: Мирослава, когда Асокльд поравал ее целку, а Аскольд когда она впилась ногтями и зубами в ее плечи и шею. Это было прекрасно, шептал Аскольд.

– О, да, шептала Мирослав, ослабив хватку и запустила пальцы в его волосы трахни меня теперь, просила Мирослава.

– Ты уверена? Тебе не больно?

– я не знаю, может и больно, но чуть – чуть, но я хочу чтобы ты трахнула меня!

Аскольд начал ритмичные движения, а девушка стонать от удовольствия. Вскоре она полностью расслабилась и улеглась на рабочем столе своего отца, будто все время занималась на нем сексом. Аскольд трахал ее, а ее юное девичье тело извивалось под ним в экстазе, она стонала. Как Аскольд снял с нее лифчик, уже не помнил, но ее большие упругие груди под колебаниями ее тела скакали, словно буйки в шторм, пробуждая животную страсть. Ее тело словно было создано для совокупления. Еще пять минут назад она была девственницей, а теперь она наслаждалась сексом будто делала это всю жизнь. Маленькая шлюшка.

Мирослава не помнила уже сколько раз кончила, она полностью отдалась Аскольду, после того как он лишил ее девственности и отымел на столе отца, она готова была ради него на все. Аскольд развернул ее поставил раком и начал трахать Мирославу сзади.

Бывшая девственница уперлась лицом в красное дерево, дорого папиного стола наслаждаясь тем, как ее имеет лесбиянка, чувствуя ее в себе каждой клеточкой тела. Как она всовывает и высовывает свой большой страпон.

Грубость и нежность одновременно вот что ощущала Мирослава, когда Аскольд трахал ее. Мирослава не думала, что первый секс будет таким оргазменным. Она не могла сдержать более эмоций и начала стонать и вопить: Аскольд, я люблю тебя. О, боже, имей меня всегда, умоляю!

И все таки, ее крики были услышаны, тупой охранник начал выламывать дверь в кабинет.

– Аскольд пытался, довести девушку до ключевого момента, прежде чем он выломает дубовую дверь.

– Дверь кончила быстрее под натиском амбала. И вот не прошло и пару секунд, как охранник был возле Аскольда.

– Ты что творишь, ублюдок? завопил он.

Не пытаясь объяснить, этому амбалу что он творит, Аскольд просто вытащил свой длинный член из нее и уклонился от удара, который амбал хотел нанести ему. Наклонившись от удара Аскольд успел натянуть штаны на задницу и отскочить к окну кабинета. Охранник рассвирепел от того, что промахнулся своим отличным ударом и кинулся в сторону Аскольда.

Но тут обнаженная оттраханная девственница вдруг схватила его за пиджак. Он остановился, чтоб глянуть все ли с ней в порядке, а она начала орать: – как ты смеешь! я же голая выйди вон из кабинета, охранник оторопел, ведь ему запрещено видеть ее голой. Встал как вкопанный, и не знал, что ему делать.

Пока охранник стоял оторопевший от слов Мирославы, Аскольд открыл окно, благо этаж был всего второй и деревья рядом, не думая спрыгнул, зацепившись за ветку, чтоб смягчить падение упал на газон. Встав, Аскольд взглянул на окно из которого выпрыгнул, в надежде увидеть ее, и она появилась обнаженная, сверкая своей красивой грудью она махала Аскольду и кричала : Беги! Они сейчас спустят собак! Я люблю тебя! Кричала она, но Аскольд не слышал слов я люблю тебя, так как он уже бежал ко входу на словах «спустят собак».

Тут Аскольд увидел машину своей спутницы, что ехала к выходу. Аскольд начал махать ей, лимузин притормозил, Аскольд залетел туда сходу.

– Ты хотела бросить меня тут? Спросил Аскольд.

– Зная тебя, думала, ты будешь развлекаться всю ночь, ехидно улыбнулась спутница.

– Зная хозяина дома, у меня было максимум 30 минут, ты хотела меня подставить, вот ты сволочь.

– ой, ну хватит ныть, тебе же самой понравилось. Значит все удалось? Все прошло по плану?

– О, да, еще как! улыбнулся Аскольд.

– Может ты тогда, уже спрячешь свое бесстыдство? засмеялась женщина, кивая на ширинку Аскольда из которой торчал страпон.

В суматохе Аскольд застегнул верхнюю пуговицу брюк, но не успел спрятать свое орудие любви и не застегнул ширинку. И бежал с торчащим черным членом из брюк по газону одного из самых богатейших домов страны.