Манька Перенкова дура языкатая. Ну выебли тебя, так чего на всю деревню разносить? Понял бы, кабы мужик похвастал: Вот я давеча бабу на каркалыгу насадил! А тут что? Её ебли и она этим хвастает. А вообще кто их, баб этих, поймёт. А может у них, как у парней? Чем больше на себя мужиков затащила, тем больше причин для гордости. Вроде как хвастает: А вот тебя, скильду, никто не ебёт, а меня, женщину в теле, раз за разом насаживают. Спросом пользуюсь, не третий сорт.

Растрепала Манька, что ебал я её по пьяне, теперь хоть по деревне не ходи. Девчата морды квасят: На старуху потянуло. Ага, на старуху. Старуха мигом раком встала, а у вас хрен допросишься. Манду свою бережёте, будто неприкосновенный запас из Госрезерва. Войну ждёте? Так на войне как раз мужики и гибнут. И без того их раз-два и обчёлся, а потом кто останется? Дед Матвей, которому девятый десяток стукнул? Так чем он вас ебти будет? Он поссать-то не может нашарить. Ему, наверное, бабка вытаскивает. И бабы тоже. Те хоть не осуждают. Не знаю, что им Машка наговорила, только бабы зубы скалят да подкалывают.

— Ты бы, Коля-Николаша, ко мне на огонёк завернул.

— Да что к тебе? У меня перинка мягше.

— Да что ваши перины? Мужику нешто перина главное? Ему щи покислей, да манду потесней. У меня, Коля, узенькая, палец не вставишь.

— У кого? У тебя? Да ты с шоферами уборочными…

И им уже не до Коли. Вспоминают кто, с кем, когда, сколько и как. А умные бабы во весь голос не орут, они тишком действуют. Настя Круглова в стороночке постояла, послушала, как дуры скандалят, едва не вцепляясь друг дружке в патлы, дождалась, пока я в сетку покупки сложил и на выход пошёл, за мной следом увязалась. Настя женщина одинокая, разведёнка. На вид ей лет около сорока, а так старше. Бабы ведьмой обзывают. Типа того, что ведьмы не стареют. Это они перепутали ведьм с вампирами. Хотя ведьмы тоже могут питаться жизненными силами людей, поддерживая свою молодость и красоту.

Когда отошли от магазина на приличное расстояние, Настя окликнула меня.

— Коль, погоди. Дай слово сказать.

— Говори. Слушаю — Остановился, поджидая Настю. — Нам по пути? Давай помогу. Сумки давай.

Настя с радостью вручила мне сумку с продуктами. Да, такие сумки таскают челноки, заваливая товарами производства Турции и Китая наших сограждан. И что за хрупкие создания эти женщины? Смотреть не на что: Тонкая, звонкая, прозрачная, а такие тяжести тащит и не охнет. Может вдобавок к сумкам ещё и мужа пьяного на плечо взвалить, да ещё ребёнка свободной рукой держать. Настя молодец. Сумку передала, под локоть меня взяла, прямо парочка семейная идёт из магазина, о чём-то семейном толкует. Одним этим она заявила свои права на меня. По крайней мере на сегодня. Таков обычай у нас.

— Настя, что хотела-то?

Весь этот театр для сторонних наблюдателей, а серьёзный разговор начнётся сейчас. К чему намёки, когда время в обрез?

— Что хотела? А то ты не знаешь, чего надо одинокой женщине? Мне открыто сказать?

Засмеялся. Это до чего же надо быть свободной от предрассудков, чтобы вот так открыто заявить о том, что ей просто надо мужчину. Не для чео-то, для здоровья. Понятно, что от недостатка половых сношений у женщин возникает застой крови в малом тазу, что негативно влияет на их здоровье. Это не я такой умный. Прочитал в учебнике, который оставила тётя у бабули. Медик, мать её, заодно и моя наставница в этих делах. Теорию преподала и практику. Подготовила к взрослой жизни, как птицы готовят своих птенцов перед тем, как выпустить их из гнезда в свободный полёт. Спасибо ей и низкий поклон.

— А скажи. Ну, слабо?

— Дурак какой. — У нас это не ругательство, скорее ласковое слово. — Сам, что ли, не догадался?

— Я может и догадался, а вот тебя хочу услышать. Ну так что?

— Ничего. Коль, возьми меня в любовницы.

И смотрит на реакцию.

— А бабы судачить станут. Не боишься?

— Насрать большую кучу. Ну, что скажешь?

— Настя, я ведь по меркам деревни пацан ещё.

— Какой пацан? Перенчиху продрал так, что до сих пор отойти не может. Скажи, ну зачем тебе эти толстожопые старухи. А я ещё в теле. Ещё не старуха. Коль, ты не думай, я всё умею. И я ласковая. И в постели послушная. И вообще кого ты в деревне достойную найдёшь, кроме меня? Девчат молоденьких? Так они ещё толком не знают, что такое оргазм. И мужчину ублажить не могут как следует. К тому же пока их уломаешь, пока у них выпросишь. А я всегда готова. Хоть ночью, хоть днём. Вот как себя расхваливаю. А для чего?

— И правда, для чего?

— Замуж бы за тебя пошла. Ну да по возрасту не подходим друг другу. А жена я была бы тебе самая лучшая. Раз уж женой стать не светит, так любовницей буду.

По нашим деревенским меркам официальная любовница почти то же самое, что вторая жена. Многожёнство официально запрещено, а кто запретит полигамию? Председатель сельсовета сам двух любовниц имеет, кроме официальной жены. Ещё и конторских баб успевает окучивать. Сам был свидетелем. Они кабинет не закрыли, а я запёрся, что-то надо было в сельсовете.

Так что Настина позиция выигрышная со всех сторон. К тому же любовница никакая не помеха для женитьбы. В основном женщины благосклонно принимают любовниц мужиков, становятся подругами. А как иначе? Запретишь? Так он найдёт с кем блуд свести. А так точно знаешь, что мужик под присмотром. И детки, если есть и у той, и у другой, под общим присмотром. А если вдруг мужик надумает покуролесить, то на пару такое ему строят, что сто раз заречётся. И самое главное — официальная любовница никогда не решит увести мужа из семьи. А не станет её? Да любая окрутит и сведёт, как бычка на верёвочке. Мужики ведь в таком деле больше головкой думают, чем головой. Правда и мужику приходится на два дома стараться. Ну так коли любишь на саночках кататься, кто тебе станет их возить. Сам, всё сам.

Настя так и идёт со мной под ручку, старается в лицо заглянуть, прочитать по его выражению что я думаю. Женщины, они ведь физиономисты. Надо отвечать.

— Настя, ты не передумаешь?

— И не подумаю передумывать. Ну вот, сказанула. Коля, ты не думай. Я не какая-то ненасытная. Будешь приходить когда захочешь. А с бабулей твоей я порешаю. Она не будет против, я уверена. Да что уверена, точно знаю. Ты только скажи: Настя, я согласен. И всё.

— И сразу к тебе пойдём?

— Конечно. Тебе же надо убедиться, что я не хвастунишка какая, а серьёзная женщина.

— Ладно. Настя, будь моей любовницей.

Настя взвизгнула радостно, отцепилась от моей руки лишь для того, чтобы тут же повиснуть на шее и впиться в губы поцелуем. Такое посреди деревни может себе позволить жена, невеста или любовница. Родственники не в счёт. Заявка обозначена и теперь любая, прежде чем покуситься на комиссарское тело должна испросить разрешения Насти.

До Настиного дома дошли быстро. Настя отворила двери.

— Ну вот, здесь я живу. Ты проходи, не стой столбом. Теперь это и твой дом. Ты пока посиди, я сейчас быстренько. Коль, выпьем маленько? Для смелости.

— Да я и так не трушу.

Настя засмеялась

— Коль, а меня до сих пор потряхивает. Не каждый день парня молодого соблазняешь. А вдруг бы ты послал меня подальше? Тогда хоть с деревни беги. Стыдоба. Старушка на молодого покусилась и получила от ворот поворот. Ты посиди, я скоренько.

Настя мигом собрала на стол, сели. Подняла стопочку.

— Давай выпьем за то, чтобы у нас всё получилось и мы стали любовниками по-настоящему.

— Давай.

Выпили, скрепили выпитое поцелуем. Настя на ухо прошептала, словно опасаясь, что нас кто-то услышит.

— Коля, хочу, чтобы мы всё сделали не спеша. Хочу тебя раздеть, всего обцеловать. И чтобы ты меня раздел, как в кино. Чтобы было красиво.

— Целовать тебя всю можно?

— Коля, не говори глупости. Теперь тебе всё можно. Теперь я вся твоя. Только ведь и ты мой, не забывай. Ты можешь требовать от меня всё, что угодно. Так и я тоже могу потребовать. Согласен. А то ещё е поздно отступить.

И куда отступать, если Настя уже целует тебя, молоденького и красивого, — А как иначе про себя сказать? — одежду расстёгивает, стягивает.

Настя покрывает поцелуями грудь, задыхающимся голосом говорит

— Господи, как давно я мечтала так с тобой побыть. Ты думаешь я сегодня только это придумала? Ты ещё босоногим носился, а я во снах видела, как буду с тобой любовью заниматься. Не смейся, правду говорю. Дура старая.

— Ты не старая.

— Не успокаивай. Старая я для тебя, старая. Ну так это же ничего? Женщина должна быть мудрее мужчины. Вот дура! Да какая же у меня мудрость, если голову потеряла от ребёнка? Запала на пацана.

— Настя я не ребёнок. Вполне совершеннолетний.

Засмеялась.

— Это по возрасту ты взрослый, а так ещё ребёнок. Что ты делаешь?

— Тебя раздеваю. Ты с меня рубашку сняла. Теперь моя очередь.

— Колька, титьки не трогай.

— Почему?

— Сорвусь. У меня соски очень чувствительные.

— Ну так сорвись.

— Не хочу. Хочу медленно, не спеша. Коль, встань.

— Зачем?

— Просто встань. Ага, вот ты и остался без штанов. — Настя умело сдёрнула с меня штаны. — Коль, не думай, я не развратная, просто хочу сегодня сделать так… Даже не знаю как. Красиво сделать. Можно? Да что я спрашиваю? Ты же мой любовник, значит можно всё.

Настя взяла в рот член, обкатывает его во рту, будто леденец, причмокивает.

— Божечки! Какой ты молоденький! Ты ещё молочком пахнешь мамкиным. Коленька, ты, если захочешь, не сдерживайся, спускай. Я потом ещё насосу, поставлю. Спускай, спускай, я же вижу, что ты еле держишься. Вот так, в рот, в рот мне кончай.

Даже стыдно стало. Не успела женщина в рот взять, как сразу и кончил. А она проглотила всё, утёрла губы, смеётся.

— Накормил. А что спустил, так перевозбудился. Бывает. Ты не расстраивайся. У нас впереди времени много. И не стесняйся. Коля, прошу, доверься мне. Никогда, слышишь, никогда не стану над тобой насмехаться. Я же знаю, ты сейчас себя коришь, что так рано кончил. Дурачок! Я же этого и добивалась. Зато сейчас будем заниматься любовью долго-долго. Куда ты меня тянешь? Коля, скажи, что ты хочешь?

— Раздеть тебя — Успокоился. Раз уж женщина сама решила, чтобы первый раз кончил быстро, зачем стесняться. Ни к чему излишний стыд. — Раздеть и тоже всю целовать. Там тоже.

Она встала и я показал где собираюсь целовать Настю. Заодно и стянул с неё брючки. Настя обняла меня, прижалась.

— Какой ты горячий! С тобой зимой греться хорошо. Коля, у меня же соски… Коооляяя! Ну зачем ты так? Я же в трусы кончила. Теперь мокрые будут. Ты этого добивался?

Засмеялся.

— Настя, один-один. Мы в расчёте. Я кончил, ты кончила. Начинам сначала. А трусы мы сейчас снимем. Это не проблема.

— Коль, не надо. Я стесняюсь.

— Чего? — Замер. Вроде бы договаривались быть без излишней скромности. — Чего ты застеснялась?

— Трусы мокрые. Скажешь — зассыха.

— Скажу, что дура. Ну-ка, ноги поднимай. Вот так вот левую, теперь правую. А трусы твои вовсе не мочой пахнут.

— Колька! Дурак какой! Ты зачем мои трусы нюхаешь? Коль, ну не надо меня там целовать. Ну Коля! Всё, всё, сдаюсь. Дай я лягу.

У Насти тело взрослой женщины, лишённое юношеской угловатости. Округлое в нужных местах, мягкое там где надо, приятной полноты. Но нет свисающих запасов жира. На голодный год не запасла. Мдя, не хозяйственная. Тело подтянутое и всего у неё в меру. Титечки не крупные и не маленькие. Самое то по руке. И попа в самый раз: не жир трест, но и не тощее подобие проколотого мячика. Слегка выступающий лобок прикрыт тёмными и жёсткими волосами. Видно, что Настя постоянно их подправляет, подравнивает, ухаживает, как трудолюбивый садовник ухаживает за садом, не давая ему одичать и разрастись как попало. Проще говоря, тело Насти если и не идеально для её возраста, то недалеко от него ушло.

Настя просто лежала. Никаких телодвижений. Такое впечатление, что она обратила свой взгляд, если так бывает, куда-то в себя и пристально рассматривает что-т внутри. И ей как-то не интересно, что с её телом творят мои руки, губы и язык. То, что она хоть что-то чувствует, выдавали редкие движения поы и ног. То попу приподнимет мне навстречу, то опустит. Ноги сдвинет, разведёт широко. Мне уж, грешным делом, показалось, что ей всё это неприятно. И вдруг произошёл взрыв. Настя, до этого лишь молча сопящая, застонала, потом вскрикнула и быстро задвигала тазом. Бёдра широко разошлись, чтобы тут же сжаться, придавив мне голову.

— Ааа! Кол-ляяя!

Расслабилась. То ли смеётся, то ли плачет, всхлипывая. Улыбается.

— Колька! Я такая счастливая! А ты всё равно свинтус.

— Почему это?

— Я уже два раза кончила, а ты всего один.

— И что? И ничего. Быстро лёг. Сейчас я тебе весь мозг через ху…Ой!

Заржал. Просто заржал. И как не засмеяться, если лицо Насти выражало испуг, сожаление, вину.

— Ну, скажи, что ты со мной сделаешь?

— Дурак! Сорвалось.

— Ты стесняешься? Ты что, никогда не материшься?

— Матерюсь. Коля, просто хочу, чтобы было красиво, как в кино. — И это взрослая тётя. — Чтобы без матов, без пошлости.

— Настя, мне ли тебя, взрослую женщину уговаривать? Давай будем проще. Мне нравится называть вещи своими именами. Настенька, милая, ну скажи, что ты хотела со мной сделать.

— Я сейчас тебе весь мозг через…Через хуй высосу. Доволен?

— Ещё как. Ты давай, начинай. А я буду лежать и потихоньку становиться безмозглым идиотом.

— С чего это ради?

— Ты же мне весь мозг высосешь.

Настя легонько шлёпнула меня ладошкой по животу.

— Издевается ещё. Надо бы мозг высосать, только зачем мне идиот. Мне спермы хватит.

Настя отвлеклась, спросила

— Коль, мы так и будем сосать-лизать? До главного не дойдём?

— А что ты подразумеваешь под словом главное?

— Ну…Это…

— Настя, договорились же. Я не маленький мальчик. А в деревне что только не наслушаешься. Скажи нормально.

Настя смотрит в глаза, рукой хуй держит, словно боится, что лишь только его отпустит и тот тут же сбежит невесть куда.

— Коль, выеби меня. Просто выеби. Как хочешь. — И тут же встала на четвереньки. — Раком давай. Так лучше достанешь, я глубокая.

С наслаждением драл Настю. Шлёпал животом по её ягодицам, плотно прижимаясь к заднице подруги. Наклонялся, почти ложась на неё и доставал титьки, ловил соски и тогда Настя стонала от дополнительного возбуждения. То вцеплялся в бёдра, натягивая женщину на себя, то отпускал их и замирал. И тогда двигалась Настя, насаживаясь на хуй.Мы то взрывались, будто спринтеры по звуку выстрела стартера, то замирали, то еле-еле двигались. Настя кончила раз. Потом второй. Потом третий. А я всё никак не мог заставить закаменевший член выстрелить спермой в Настино лоно.

— Коль, Коля, я устала. Дай я как-нибудь не так встану.

Отвалился от любовницы, просто упал на спину, раскинув руки в стороны. Мокрый от пота. Настя хихикает

— Устал? Будешь знать, как связываться с опытной женщиной. Мозг не высосала, так заебу вусмерть. Ой! Я опять сматерилась. Это всё ты виноват. Вот за это я на тебя сяду, чтобы знал, как развращать скромную женщину.

Настя сама заправила член, села, поёрзала, подбирая удобное положение, закачалась, прикрыв глаза и прикусив губу. Руками в грудь упирается.

— Коль, титьки возьми. Хорошенький ты мой. Как долго я тебя ждала. И не ошиблась. Ты вон какой сильный. Коленька, всегда так еби эту негодницу Настю. Аммм, маммааа! Как мне хорошо! Я раз за разом кончаю и всё хочу и хочу ещё. Коль, давай вместе кончим. Я помогу. Только ты не сердись и не ругайся. Если не понравится, просто скажи.

— Больно?

— Что?

— Больно будет?

— Нет, что ты. Разве я смогу сделать больно любимому. Просто…Некоторым предрассудки глаза застят.

— Да ты не темни, говори что за помощь.

— Простату тебе помассирую, ты и кончишь. Ничего страшного. Пальчик в попу вставлю и всё. Ну?

Честно говоря стояк уже задолбал, сил нет, как кончить хочется. А что палец в задницу, так не что-то иное. К тому же это женщина.

— Давай.

Настя, не вставая, просто развернулась лицом к моим ногам, послюнявила палец, помазала вход в анус и медленно ввела палец внутрь. Ну что сказать? Непривычно. Но неожиданно приятно. Может я латентный пидорас? Да нет, это просто лечебная процедура. Мужики, кто в санатории ездил, рассказывали, как стояли раком и медсестра им простату массажировала. А Настин палец меж тем что-то нащупал, начал извиваться и вот — Взрыв! Зарычал, прижимая женщину к себе. Было дикое жаление влезть в неё всему без остатка. Никогда ещё так не кончал. Это было что-то. Едва не потерял сознание от наслаждения.

Отдыхаем. Настя водит пальчиком по груди, словно что-то рисует.

— Коль, тебе понравилось со мной.

— Очень.

— А вот это? — Настина рука скользнула вниз, миновала мошонку и палец прижался к анусу. Непроизвольно сжал задний проход. Потом расслабился. Настя засмеялась. — Понравилось. Многим нравится. Так можно ставить, когда не встаёт. И это полезно. Если захочешь, я буду так тебе делать всегда. Или когда захочешь.

— А женщинам так массажируют попу?

— Так нет. — Смеётся. Смешинка в рот попала? Так кроме члена ничего туда не совал. — А вот так — часто.

Она потеребила вялый член.

— И что, тебя тоже?

Вздохнула.

— Самое странное, что мне это нравится. Многие бабы говорят, что не терпят такое, что им больно. Не знаю. Может они просто не научились получать от этого удовольствия? Глупые. Надо использовать всё тело. Бабий век короткий, нужно успеть сделать всё. Коль, тебе поставить?

— Ты хочешь?

— Хочу дать тебе туда. Если ты не против.

— Зачем?

— Чтобы ты в первый же день знал, что я могу и что ты со мной можешь делать. Ну, ставить?

— Ставь.

И снова лежим с Настей, отдуваемся. Выеб Настю в попу. Понравилось обоим. Удовольствие получили, а это главное. Настя спрашивает

— Коля, а ты сколько раз можешь?

Подумал. Врать-то зачем, не перед мужиками хвастаюсь.

— Когда как.

— А точнее?

— Четыре. Пять. Больше просто не пробовал.

Настя замолчала, что-то обдумывая. Приподнялась, нависла надо мной.

— Ты кончил три раза. И что ты тогда лежишь?

— А что делать?

Настя удивилась

— Как что? Ещё два раза меня ебать. Мне как встать?

—