A Long Time Coming от Hooked1957

******************************************

До выпускного оставалось два месяца, и я готовился попросить Трейси стать на выпускном моей парой. Знаю, что некоторые парни просили своих девушек уже за три месяца до этой даты, но мне это было не нужно, потому что Трейси была моей девушкой… всегда была моей девушкой… и выпускной был решенным делом.

Черт, выпускной был решенным делом, с тех пор как мне исполнилось пять лет.

Мы с Трейси Бэтсон были соседями, поскольку ее семья поселилась рядом с моей, когда мне было пять, а ей — четыре. Познакомились через несколько дней после переезда семьи. Я играл один на заднем дворе, когда заметил, что ко мне кто-то бежит. Я вовремя встал, когда она добежала до меня: коротко стриженная светловолосая девочка с зелеными глазами и веснушками по всему лицу.

Она потянулась ко мне и крепко обняла. Я позволил ей это. Когда мы расцепились, она опустилась на колени рядом со мной и начала играть с моими грузовиками «Тонка». Это было все. Без фанфар. Лучшие друзья навсегда.

Мы с Трейси играли вместе не каждый день. Иногда она уходила играть с девочками, иногда я уходил играть с мальчиками, но чаще всего мы играли с Трейси, я и другие, когда они появлялись. Я прекрасно понимал, что она — девочка, но почему-то никогда не смотрел на нее так же, как на других девочек. Иногда у других девочек были вши. Не знаю почему, но у Трейси такого не было.

Мы оставались лучшими друзьями в начальной, средней и старшей школе. В то время как другие мальчики и девочки начинали разбиваться на пары, мы с Трейси уже были парой. Другие пары ходили на свидания, а мы с Трейси просто делали что-то вместе. Это не было свиданием. Мы просто делали то, что делали всегда.

Мне было четырнадцать, а ей тринадцать, когда мы впервые поцеловались, и, как и все остальное для нас, это было сделано легко и без фанфар. Мы выходили из вечернего кинотеатра, я обнял ее за талию, она прильнула ко мне, и мы поцеловались. Для нас двоих это не было чем-то особенным, хотя я знал, что мы оба почувствовали что-то электрическое. После этого мы целовались еще много раз.

Наши родители, казалось, приняли все как должное. Я был частью ее семьи, а она — частью моей. Я мог рассчитывать на то, что на меня накричат или отшлепают, если я плохо себя вел в ее доме, и то же самое было с ней, если она плохо себя вела в моем.

Наши друзья также воспринимали наши отношения спокойно, возможно, потому, что казалось, что мы всегда были вместе. В районе было понятно, что мы вместе, и никто не пытался встать между нами.

За пределами района все было по-другому, и за Трейси бегали парни. Она была развита во всех нужных местах, и хотя я всегда беспокоился, что она найдет кого-то, кого захочет больше, чем меня, я никогда не волновался слишком сильно, потому что мы были «МЫ». Она была моей, а я — ее. Конец истории… по крайней мере я так думал.

***

Как всегда, после окончания занятий Трейси встретила меня у машины на парковке. Когда мы ехали домой, я посмотрел в сторону и спросил, куда она хочет пойти после выпускного. Молчание… пять секунд… десять… пятнадцать. Это было нехорошо. Я съехал на обочину, как только смог найти свободное место.

Остановившись, я поставил машину на парковку и полностью переключил свое внимание на Трейси, начавшую плакать и выглядевшую так, словно только что съела мешок лимонов.

— Я… я… я уже сказала Джастину Морроу, что пойду на выпускной с ним, Стиви, — пролепетала Трейси.

На секунду у меня перехватило дыхание. Я покачал головой в неверии. Затем посмотрел прямо в глаза Трейси.

— Он пригласил меня в прошлом месяце. Я подумала, что было бы здорово пойти с кем-то еще. Знаешь, другой парень, другая перспектива. Знаешь, всегда есть я и ты. Что в этом такого?

— Аааарргххх!

Я думал, что моя голова сейчас взорвется.

— Что, блядь, происходит, Трейси? Другая перспектива? Да ты, блядь, издеваешься надо мной.

Она разрыдалась. Я начал тянуться к ней, чтобы утешить, но тут меня по голове ударил здравый смысл.

— Мы — это «мы», Трейси! МЫ — ЭТО «МЫ»! — закричал я. — Ты — моя девушка! Моя девушка не пойдет на выпускной с другим парнем только ради другой перспективы.

— Послушай, Стиви, я никогда не встречалась с другим парнем, а ты никогда не встречался с другой девушкой. Ты ведь знаешь, что через несколько месяцев уезжаешь в колледж, и нам обоим придется встречаться с другими людьми.

— По крайней мере, Трейси, почему ты не подождала, пока я не уеду? Это было бы, как минимум, добросердечно.

Трейси что-то бормотала, всхлипывая. Я даже не слушал, включая передачу и везя нас домой.

Дома я ворчал в течение четырех дней. Я не ходил домой к Трейси, а она не приходила ко мне. Оба родителя родились не вчера.

— Я узнал от Джойс, что Трейси пойдет на бал с Джастином Морроу. Джойс плакала, говоря это мне, Стиви. Не хочешь чего-нибудь добавить? — спросила мама за ужином на четвертый день.

Папа поднял обе брови. Моя младшая сестра Элли ерзала на своем стуле.

— Только то, что вы с Джойс можете перестать строить для нас свадебные планы.

— Нам очень жаль, Стиви. Правда, жаль. Знаешь, если тебе нужно поговорить… — сказал папа.

— Кому-нибудь нужны два билета на выпускной? — спросил я, стараясь говорить так, будто шучу.

Джастин Морроу был скорее моим знакомым, чем другом. Я понятия не имел, знает ли он, что мы с Трейси были парой, но это не имело значения. Если бы Трейси действительно была моей, она бы сказала об этом Джастину, а не дала согласие.

Я ходил, хандря, пару недель, а потом, выходя из машины однажды после школы, услышал, как Эллисон Уорнок о чем-то хихикает с несколькими подругами. Эллисон была младшей сестрой Лоры Уорнок, жившей через дорогу от меня и тусовавшейся в общей компании друзей по соседству. Лора дружила со мной примерно столько же, сколько и Трейси, и, вероятно, была второй лучшей подругой Трейси после меня… по крайней мере, до трех недель назад. Элисон была первокурсницей нашей средней школы, ростом около метра шестидесяти трех, худая как рельс, с белокурыми волосами и совершенно очаровательная.

Я знал Эллисон с двух лет, и мы всегда отлично ладили. Она была немного чудаковатой и безбашенной, и часто бывала моим партнером, когда на лужайке или в бассейне мы устраивали куриные бои, а она сидела у меня на плечах: она была настолько легкой, что я мог нести ее одной рукой, что давало мне возможность использовать свободную руку для борьбы, выбивая нашей команде явное преимущество. В любом случае, до этого момента я никогда не воспринимал Эллисон как нечто большее, чем просто худенькую сестренку с плоской грудью, но, признаюсь, у меня всегда было особое место для моей партнерши по куриной борьбе. Черт, у меня уже были билеты, поэтому я сделал несколько неловкую просьбу.

Я отозвал ее от «Близнецов», еще одной пары пятнадцатилетних подростков из нашего района, и просто попросил быть моей парой. Ее алебастровое лицо стало ярко-розовым, и она опустила глаза к земле. Я знал, что застал ее врасплох.

— Разве ты не должен попросить мою сестру, раз уж не идешь с Трейси? Ты всегда был одним из ее самых близких друзей, — сказала она, в последнюю секунду подняв взгляд на мое лицо.

— Нет, я должен попросить девушку Уорнок, с которой на самом деле хочу пойти, а это — ты, даже если на выпускном и не будет куриных боев. Я не прошу тебя быть заменой Трейси. Я прошу тебя стать моей подругой.

— Можно я сначала спрошу у мамы и папы? Я бы хотела пойти, но пока мне не исполнится шестнадцать, папа говорит, что я должна спрашивать разрешения.

— О да, я не хочу, чтобы Большой Эд злился на меня, — ответила я.

Отец Эллисон, Большой Эд, был медведем, метр девяносто, сто килограмм, и никто из здравомыслящих людей не хотел бы, чтобы он на него злился. Но как бы я ни боялся Большого Эда, я знал, что настоящей силой в семье была мать Эллисон, Барбара, бывшая в полной мере ирландской католичкой, о которой все читали в легендах. Не дай Бог мальчишке тронуть хоть одну из дочерей; Барбара наверняка оторвет ему оба уха и выцарапает оба глаза.

Вечером раздался телефонный звонок, но не мне. Барб позвонила прямиком боссу — моей маме, и я слышал, как мама очень подробно заверила Барб, что я буду в полной мере джентльменом. Когда мама дает слово, все так и бывает, что меня вполне устраивало.

***

На следующее утро я даже не успел дойти до своего шкафчика, как у меня перед носом уже была Лаура и ругалась:

— Какого черта, Стиви, я что, рубленая печень? Мы — друзья целую вечность, проводим вместе половину времени, а ты приглашаешь на выпускной мою младшую сестру? Что случилось? — практически кричала на меня Лора.

Я поднял руки в знак капитуляции.

— До нескольких недель назад я был уверена, что иду на выпускной с Трейси, но, видимо, ошибся, — сказал я. — После того как она, образно говоря, дала мне по яйцам, я вообще не собирался идти. Потом все-таки решил, что пойду, но только чтобы повеселиться, без всякой привязанности. Эллисон заставляет меня смеяться, и я хочу смеяться. Мы пойдем, повеселимся, а потом я закончу школу и поеду учиться.

Лора издала небольшой вскрик, а затем вдохнула примерно половину кислорода в коридоре, пока все наблюдали за нами. Она пристально посмотрела на меня, а потом фыркнула. Я посмотрел на всех, кто смотрел на меня, пожал плечами и пошел на свой первый урок в этот день. Кажется, я потерял двух друзей.

Выпускной был настолько хорош, насколько я мог надеяться. Эллисон выглядела потрясающе в своем темно-синем платье, с уложенными волосами и впервые накрашенная. У меня ни разу не возникло желания закинуть ее на плечи для куриных боев, но определенно было желание притянуть ее поближе к себе для медленного танца, что я и сделал. Уже на втором танце она прильнула к моему телу, и так мы танцевали до конца вечера.

Да, в течение вечера несколько раз издалека я видел Трейси и Джастина. Да, она выглядела прекрасно в довольно плотно облегающем тело зеленом платье, и, по правде говоря, Джастин выглядел довольно солидно в черном костюме. Когда я их видел, казалось, что они наслаждаются собой.

По правде говоря, я не пытался обращать внимание на Трейси и Джастина, потому что мне очень нравилось проводить время с Эллисон. Она была и веселой, и забавной, и сексуальной в своем роде «худенькой цыпочкой». Несколько раз я подумал, что в ближайший год или около того она превратится в настоящую сердцеедку. Я почти жалел, что не могу остаться здесь, чтобы увидеть, как это предсказание сбудется.

Мы пошли на очень поздний завтрак в местный IHOP с несколькими другими парами, затем я отвез нас домой. Я припарковался перед своим домом и провел ее через дорогу к крыльцу. Затем набрался храбрости и поцеловал ее по-настоящему на ночь, с небольшим количеством языка, прежде чем она крепче обняла меня и провела своим языком по моему. После этого мы сделали это во второй раз, пока я не услышал шевеление за дверью Уорноков и не решил, что мне стоит понять намек и вернуться домой пешком.

***

В следующую субботу утром после выпускного вечера в мой дом вошла Трейси, как она делала это на протяжении многих лет до двух месяцев назад. Мы с мамой удивленно посмотрели друг на друга, когда Трейси подошла к дивану в семейной комнате и придвинулась ко мне. Она сидела молча около минуты, пока мы смотрели футбол Премьер-лиги, а затем прошептала мне на ухо, что нам нужно поговорить на заднем дворике. Я запротестовал, но поймал выражение лица мамы и понял, что должен последовать за Трейси на улицу.

— Тебе не кажется, что это продолжается уже достаточно долго, Стиви? Выпускной уже неделю как закончился, а ты все еще не разговариваешь со мной? Как я тебе уже говорила, это было одноразово. Я встречалась с другим, и ты тоже, хотя, должна сказать, ты удивил меня своим выбором. Ты определенно не осчастливил Лауру.

— Я не пытался осчастливить Лауру. Я пыталась осчастливить себя, — проворчал я.

— Ладно, ты себя осчастливил, я думаю, но теперь пришло время вернуться к нормальной жизни. Я вернулаясь, я — твоя, а ты — мой…

— По крайней мере, до следующего раза, когда ты решишь от меня отдохнуть, — перебил я.

Трейси выглядела смущенной.

— Не могу сказать, что мне не понравился выпускной, но с этим покончено. Мы снова стали собой, Стиви, — сказала она.

— Нет, Трейси, мы никогда больше не будем «нами», — сказал я. — Ты покончила с «нами» навсегда.

— Не будь таким, Стиви, — ответила Трейси, сдерживая слезы.

Я встал со стула, пошел в дом, взял ключи от машины и уехал. Через час, после того как Трейси сдалась и ушла домой, мама написала мне СМС.

***

За лето, пока не уехал в колледж, я встречался с Эллисон несколько раз. Нам всегда было весело, но мы оба были реалистами: у меня впереди — четыре года колледжа, а у нее — три года средней школы. Мы согласились, что нам лучше идти разными путями, хотя и не исключали случайных свиданий летом, когда буду дома.

Немного позже Нового года мне позвонила из школы Трейси. Это был ее выпускной год и выпускной бал. Она звонила, чтобы сообщить мне, что заглаживает вину за то, что испортила мой выпускной, и что в этом году я могу пригласить ее на выпускной.

— Это — великодушное предложение, — сказал я ей, — но я просто к нему не готов.

Я предположил, что, возможно, свободен Джастин. Поскольку они хорошо провели время в прошлом году, может быть, им стоит повторить. Она тихонько положила трубку.

Летом, когда я был дома, Трейси иногда ко мне заходила и делала подкаты, что мы должны снова быть вместе. Она даже намекнула обоим моим родителям, что мы с ней должны снова быть вместе. Это также объясняет, почему мне пришлось выдержать часовую лекцию ее матери о том, как нам было хорошо вместе, и что я зря не вижу леса за деревьями. Конечно, из-за всей нашей истории с мамой Трейси я был вежлив, но все равно не мог дать ей ответ, который бы ее порадовал. Со своей стороны, отец Трейси не мог смотреть мне в глаза. Думаю, он был согласен с моей позицией, но не хотел говорить об этом вслух.

Я знал, что у Эллисон была своя доля свиданий, в конце концов, она превращалась в настоящую сногсшибательную красотку, когда, наконец, набрала форму, и у нее появилась небольшая, но упругая грудь. Я тоже ходил на свидания, поскольку я — вполне приличный парень со здоровым сексуальным влечением. Я достаточно отслеживал Эллисон, чтобы знать, что в середине выпускного класса у нее не было постоянного парня, поэтому, когда был дома на Рождество, спросил ее, не хочет ли она, чтобы я был с ней на выпускной. Она широко улыбнулась и сказала:

— Да.

Три года сделали тело и ум Эллисон более зрелыми, но, хотя она превратилась в настоящую горячую крошку, она никогда не позволяла своей красоте затмить свой веселый характер. Мы отлично провели время на выпускном балу, а после него — еще лучше, когда впервые узнали друг друга поближе. Надеясь на такой результат, я забронировал номер в отеле, но не собирался подталкивать Эллисон к этому.

Мы начали вечер как большие друзья, и, как и три года назад, Эллисон прижималась ко мне всем телом каждый раз, когда мы выходили на танцпол. Ее губы на вкус были восхитительными, и мы провели немало времени в поцелуях. Ближе к концу вечера я спросил, не хочет ли она еще немного повеселиться со своими подругами или хочет поехать со мной в отель. Она не выглядела удивленной или расстроенной тем, что я снял для нас номер.

В номере у меня была бутылка шампанского и контейнер с клубникой. Мы не торопились в постель, целовались, шутили, смеялись и разговаривали. Не знаю, как долго мы так делали, пока не оказались перед кроватью, где я осторожно начал снимать с нее бордовое платье из шелка и кружев. Когда я медленно раздевал ее до бордового лифчика и трусиков, она совсем не была похожа на ту худенькую девчонку-сорванца, которую я помнил двенадцатилетним ребенком.

Мы оба сняли с меня одежду до трусов, прежде чем я опять сосредоточился на ней. Когда я снял лифчик, ее очаровательные розовые соски были твердыми как пули, и, хотя это казалось невозможным, они, похоже, становились еще тверже, когда я нежно их поглаживал. Она завизжала, когда я начал лизать, затем сосать их, а потом я начал постепенно спускать трусики с ее маленькой упругой попки. Я осторожно положил ее спиной на кровать. Она вздрогнула, когда я провел пальцами по губам ее киски.

Поскольку Элисон была обычным ребенком, я предположил, что она не девственница, но не думал, что у нее слишком большой опыт в сексе, особенно в получении орального секса, и мне понадобилось всего несколько минут, чтобы убедиться, что я прав. Осыпав поцелуями все ее тело и трижды доведя ее до оргазма своими пальцами, я медленно лизал ее горячую мокрую киску.

— AAAЙЙEEE! — или что-то в этом роде вырвалось из Эллисон, когда через несколько секунд после того как мой язык нашел ее киску все ее тело содрогнулось в оргазме. Она быстро заключила мою голову в объятия своих стройных мускулистых бедер, и в этот момент я как будто сошел с ума, облизывая и посасывая от ее отверстия до ее напряженного клитора. Она быстро испытала еще два оргазма, прежде чем мне пришлось вынуть голову, чтобы перевести дух.

Едва смог нормально дышать, я продолжил работать над киской Эллисон, доведя ее еще до полудюжины оргазмов, прежде чем медленно пополз вверх по ее телу и начал вводить свой твердый член в ее сверхплотную киску примерно на пару сантиметров за раз. Мы начали медленно и нежно, целуясь по ходу, а затем постепенно набирали скорость. Примерно через десять минут она снова начала издавать нечленораздельные звуки и испытала последний оргазм. Еще через десять минут я кончил как товарный поезд, и поцеловал ее после этого.

Некоторое время мы тихо прижимались друг к другу, прежде чем снова начали разговаривать и смеяться. Мы оделись и ушли, и я привез Эллисон домой к 1:45 утра, на пятнадцать минут раньше срока, назначенного Большим Эдом на эту ночь.

***

В течение лета после ее окончания мы с Эллисон были вместе, но снова разошлись в разные стороны, когда она уехала на первый курс колледжа в Айове, а я уехал на последний курс колледжа в Индиане. Изредка переписывались по электронной почте, и хотя оставались большими друзьями, оба знали, что движемся в разных направлениях. Я заканчивал колледж в мае, а у нее впереди было еще три года учебы. Говорят, что время — это все, и, похоже, что наше время как раз не совпадало.

Я должен был отдать должное Трейси за ее настойчивость. Она держала руку на пульсе игры, периодически отправляя электронные письма, мягко напоминая мне, что она бросит все в одно мгновение, если я только скажу слово. Я вежливо напоминал ей, что наши корабли разошлись ночью, и у обоих нас — своя жизнь.

Я получил хорошую работу в средней бухгалтерской фирме в Огайо и начал учиться на магистра, думая, что когда-нибудь захочу стать профессором в колледже. Знаю, что это звучит заумно, но мне действительно нравилось общаться с людьми посредством математики.

Посещая курсы в колледже, я общался со многими студентками, и моя социальная жизнь складывалась больше в этом направлении, чем в каком-либо другом, пока в мой мир не вошла Молли и не вырвала меня из моего скудного существования.

Молли была разведенной женщиной с ребенком, недавно начавшая работать в отделе аудита в моей фирме. С длинными ярко-оранжевыми волосами, веснушками повсюду и кожей белее белого, она была совершенным рыжей. А также у нее была большая грудь и пленительные зеленые глаза, которые я не замечал, пока однажды во время празднования дня рождения в комнате отдыха офиса она не пролила на мою рубашку горячий кофе. Все понимают, о чем я говорю: кофе и торт для коллеги в комнате отдыха. Очевидно, она взяла свой торт чуть раньше меня, но когда повернулась, чтобы отойти от стола, квадратик торта, который она только что взяла, слетел с ее тарелки, и в попытке его остановить, она дернула левой рукой в сторону, создав брызги, попавшие мне на грудь.

Мне было чертовски больно, это я помню, но когда я поднял голову, то потерялся в этих зеленых глазах, и внезапно я перестал чувствовать боль. Только когда другая сотрудница бросилась ко мне с бумажными полотенцами и начала промакивать, я вновь почувствовал прикосновение и вскрикнул от боли. Молли тут же начала извиняться, а я ушел в туалет.

Через час эти завораживающие зеленые глаза появились в моем офисе с еще одним куском торта, а еще через пять минут у меня было назначено свидание на вечер следующей пятницы.

Должен признаться, я был потрясен, когда в пятницу вечером я позвонил в дверь Молли, а ее открыл подросток с рыжими волосами. Ему должно было быть не меньше шестнадцати лет, а значит, Молли была, вероятно, старше, чем я предполагал. Не то чтобы меня отпугнул ее возраст, но я был удивлен, когда она призналась, что ей сорок два года. Позже она рассказала, что шестнадцать лет была замужем и четыре года — в разводе.

Она выглядела великолепно в том, что бы я назвал «маминой версией» пресловутого маленького черного платья, поскольку оно было на пару сантиметров выше колен и открывало лишь намек на ее большую грудь. Я старался не слишком бросаться в глаза, потому что знал, что за мной наблюдает ее сын.

Возможно, потому что Молли воспитывала подростка, она, несмотря на свой возраст, казалась очень хорошо разбирающейся в мире молодежи. Мне потребовалось около пяти минут, чтобы смириться со всем этим, но после этого все казалось таким же, как и на любом другом свидании, которое у меня когда-либо было. Мы насладились вкусной едой, а затем пошли на концерт, организованный местной филармонией. Не самое дикое свидание, на котором я когда-либо был, но достаточно хорошее, чтобы я понял, что хочу попробовать еще.

Может быть, это связано с ее возрастом, но я немного робел перед тем, чтобы сделать к Молли сексуальный шаг. Она, конечно, была достаточно сексуальна, но что-то в ней меня пугало, если не сказать больше. Однако она явно заметила, что что-то не так, и на нашем шестом свидании затронула эту тему. Мы устроили вечер бурбона и барбекю, а затем отправились в танцевальный клуб кантри-вестерн, чтобы немного потанцевать. Никто из нас никогда раньше не танцевал, но мы отлично провели время, учась у ветеранов в клубе.

Я держался за Молли всю ночь, и знал, что она улавливает вибрации ночи, но я снова мучился вопросом, как мне начать, когда Молли завела руки мне за голову и притянула меня к себе для жаркого поцелуя. Ее тело было прижато ко мне, и я знаю, что она почувствовала, как твердеет мой член.

— Я знаю, что тебя беспокоит мой возраст, Стиви, но я не собираюсь ломать кайф. Эту ночь мы должны закончить горизонтально, — прошептала Молли.

По моему лицу от уха до уха расплылась смущенная улыбка. Я взял ее за руку и вывел из клуба.

Через десять минут после того как мы добрались до моей квартиры, я уже держал голову между ее ног и изо всех сил лизал и сосал. Пусть Молли и была самой старой женщиной, с которой я когда-либо спал, но была невероятно энергичной и знала, как использовать свой опыт.

— Ааахх, ебии, Стиви! Аахх! — кричала она во время своего первого оргазма.

Таким образом я доставил ей несколько оргазмов, прежде чем дал ей один, трахая ее миссионерски, а второй — по-собачьи. Едва я подумал, что мы закончили, как она взяла мой мягкий член в рот и заставила его снова стать твердым, а затем с дикой несдержанностью оседлала меня по-ковбойски. Боже, как мне нравилось смотреть на эти большие сиськи, подпрыгивающие вверх и вниз. Ее скачки довели меня до предела…

Примерно через год по почте пришло приглашение на свадьбу и заставило меня резко затормозить. Оказалось, что примерно за год до этого закончила колледж Эллисон и выходила замуж за человека, с которым встречалась на последнем курсе. Мы перестали переписываться, и я потерял ее из виду. Теперь она жила в Иллинойсе, но свадьба должна была состояться в Нью-Йорке, где по-прежнему жили ее родители.

Я взял с собой Молли и объяснил, как все вписываются в этот соседский праздник, потому что именно так все на самом деле и было. Там были мои родители, Большой Эд, Барб и Лора, Трейси и ее родители.

Дрю Голдштейн казался достаточно милым парнем, но мне потребовалось много внутренних рефлексий, чтобы порадоваться за Эллисон. Я так и не смог преодолеть свои к ней чувства, но этому просто не суждено быть. Дерьмо случается, надо жить дальше.

Тем не менее, я, вероятно, не сделал счастливыми ни Элисон, ни Дрю, когда она впервые представила его мне за пару дней до свадьбы. У нас была такая история, и я, вероятно, был так же близок к старшему брату, как и она принять меня в качестве такого.

— Я очень рад за тебя, Дрю, но выслушай меня, и выслушай внимательно, — резко сказал я, сохраняя улыбку на лице. — Если обидишь ее, я сломаю тебе нос. Понял?

И Эллисон, и Дрю, казалось, были слегка ошеломлены моим заявлением. Дрю хватило ума кивнуть с пониманием, когда я пожал ему руку.

Позже Лора сказала, что Большой Эд одобрил мою угрозу.

Трейси, очевидно, наконец-то обо мне забыла. Она появилась с мужем на буксире и с животом от беременности. Он выглядел словно выходец из фильма о байкерах 60-х годов, и ни Джойс, ни Тим Бэтсон не выглядели очень довольными. Мы с Трейси почти не разговаривали все выходные, но разговаривая, были вежливы.

Мы с Молли никогда не стремились к эксклюзивности, и я знал, что она встречается с другими, в то время как я предпочитал этого не делать. Мы никогда не обсуждали других, пока через несколько месяцев после свадьбы Эллисон, когда Молли приготовила роскошный ирландский ужин и сказала мне, что у нее есть для меня новости. Оказалось, что она встречается с хорошим парнем на пару лет старше себя почти все время, пока встречается со мной, и он заговорил об эксклюзивности. Она решила, что должна сообщить мне эту информацию.

Я не был полностью удивлен таким заявлением и, конечно, не мог винить ее, если она захотела пойти на более надежные отношения. Кроме того, у них двоих, вероятно, было больше общего.

Она начала проявлять эмоции и, кажется, даже извиняться, но я мягко ее остановил.

— Никогда не извиняйся за то, что делаешь то, что правильно для тебя, детка, — сказал я. — Ты всегда была со мной полностью откровенна и честна. Если хочешь обязательств, и он может их дать, а я не могу, то это — на моей совести. Ты — красивая женщина и прекрасная душа. Надеюсь, все у вас двоих сложится замечательно.

Я действительно имел в виду то, что сказал. Я встал из-за стола, очень нежно поцеловал ее в щеку и ушел.

***

В разговоре, состоявшемся примерно пять лет спустя, моя мама сообщила несколько печальную новость о разводе Эллисон. Я говорю «несколько печальную», потому что, по правде говоря, у меня все еще были какие-то чувства к этой женщине, но на самом деле всегда грустно, когда чей-то брак идет ко дну. С моей точки зрения, женишься на человеке, думая, что это будет обязательство на всю жизнь, и когда оно оказывается не так, это разрушительно. Мне было жаль ее, но я не пытался с ней связаться, потому что мы не поддерживали отношения.

Я был более чем удивлен, когда через шесть месяцев получил от Элисон сообщение. Оно гласило: Ты еще там? Я догадался, что она не уверена, что у меня все еще тот же номер телефона.

Я был очень удивлен, увидев, от кого пришло сообщение, но не отвечал на него около трех дней. В конце концов, я ответил ничего не значащим: Да.

Прошло еще три дня, прежде чем однажды вечером мне позвонили.

— Найдется несколько минут для старой подруги? — спросила она. — Мне правда нужно провести некоторое время с не родственником или подругой, которые пытаются поднять мне настроение. Я знаю, что на протяжении многих лет мы общались мало, но ты всегда был честен со мной и заставлял меня смеяться. Прошло много времени, с тех пор как я наслаждался хорошим смехом.

Не будучи красивой женщиной, я не понимал, насколько тяжело приходилось Эллисон в годы, прошедшие после нашего расставания. В колледже и после него она всегда выбирала себе пару, ее приглашали на всевозможные мероприятия и выходы в свет, и это, должно быть, было утомительно. Когда она вышла замуж за Дрю, красивого сына видного финансиста из Иллинойса, казалось, что хорошие времена будут продолжаться вечно, ведь они оба получили хорошую работу в компании его отца и наслаждались очень комфортной жизнью в новом доме в пригороде Чикаго. Все пошло наперекосяк, когда она узнала, что Дрю изменял ей по меньшей мере год с дочерью старого друга семьи.

Я согласился поехать в Чикаго на длинные выходные, чтобы подставить ей плечо, на которое она могла бы опереться. Знаю, что по телефону она звучала расстроенной, но был потрясен, когда она появилась в дверях своей квартиры в плохом районе города. Она выглядела так, будто несколько дней не ела и не принимала душ, а ее глаза казались затравленными. Что случилось с моей маленькой подружкой по куриной борьбе? Она выглядела дерьмово. Уверен, что у меня открылся рот, и тут она начала плакать.

Как и большинство парней, я совершенно теряюсь в присутствии плачущей женщины. Все что я мог сделать, это обнять Эллисон и проводить ее обратно в квартиру. Следующие два часа мы провели на потрепанном диване, пока она рыдала в мою рубашку и сбивчиво рассказывала о своем горе.

Узнав об измене, Эллисон выгнала Дрю из дома, но потом в дело вмешался отец Дрю. Эллисон не прочитала брачный контракт, который подписала с Дрю, и через девять месяцев Эллисон была разведена и жила в этой квартире, без работы и почти без жизни.

Отец Дрю позаботился о том, чтобы его отдел кадров уничтожил все шансы Эллисон получить хорошую работу в этом районе, и она работала в химчистке.

В пятницу вечером и весь день в субботу мы с Эллисон много разговаривали. Едва я пришел к ней в квартиру, мы обнялись, но после этого самое физическое, что мы делали, это изредка держались за руки во время разговора. Все было как-то неправильно. Мне также было не по себе видеть Эллисон такой разбитой и то, как складывалась ее жизнь. Мне требовалось дать ей чистый выход, поэтому я обратился к единственному знакомому мужчине, которого Эллисон волновала больше чем меня.

Я объяснил Большому Эду ситуацию, как я ее понимал, и он пообещал, что на следующее утро они с Барб будут в Чикаго, чтобы забрать Эллисон домой, на север штата Нью-Йорк. Когда я сообщил Эллисон эту новость, она чуть не оторвала мне уши, но я знал, что это — правильный шаг. Когда я помогал ей упаковать скудные пожитки, она по-прежнему обзывала меня всеми известными именами.

— Я — тридцатилетняя женщина. Мне не требуется, чтобы со мной обращались как с пятилетней девочкой, придурок! — это было одно из самых приятных слов, которые она мне говорила, пока я помогал ей собирать вещи в понедельник.

Я поддерживал с Эллисон связь еженедельно через Большого Эда и Барб. Элисон упорно отказывалась со мной разговаривать.

Моя жизнь продолжалась. Я встречался с несколькими женщинами, в том числе с одной почти год. Уже был близок к тому, чтобы задать ей важный вопрос, когда она мне сказала, что встретила кого-то, с кем хочет встречаться, и не хочет мне изменять, поэтому нам требуется расстаться. Я сказал, что ценю ее честность, и вернул свой залог за купленное обручальное кольцо.

***

Примерно через шесть месяцев после отправки Эллисон обратно в Нью-Йорк я взял пару дней отпуска и поехал на выходные в Чикаго. Сделал кое-какую домашнюю работу и ждал возле «Мерседеса» Дрю Голдстейна, когда тот вышел с работы в пятницу в пять часов дня. Когда я подошел к нему на парковке, он, казалось, не сразу меня вспомнил, но едва заняв свое место, я увидел, как в его глазах промелькнула искра узнавания. Но он уже не успел поднять руки, и я атаковал его со всей силы, которая была в моем теле в метр восемьдесят три и восемьдесят два килограмма. Я почувствовал, как его нос взорвался, и кровь разлетелась повсюду, когда он упал на землю.

— Я тебя предупреждал, что случится, если ты причинишь вред Эллисон. Видимо, ты забыл. А я — нет, — тихо сказал я.

Интересно, что хотя на парковке было много людей, видевших, как я бил Дрю, ни один не сделал ни шагу, чтобы помочь ему или помешать мне уйти. Полагаю, сын босса просто не пользовался популярностью.

Всего через несколько часов я вернулся в Индиану, но все еще ожидал, что из-за моего нападения на Дрю у моей двери появится полиция, и был удивлен, когда этого не произошло. Также я был удивлен две недели спустя, когда мне позвонила Элисон.

— Мне птичка на хвосте принесла, что пару недель назад ты отрихтовал нос Дрю, — сказала Элисон. — Я думала, что ты, угрожая ему все эти годы, просто вел себя как придурок. Теперь и не знаю, как тебя благодарить.

— Кстати, папа сказал, что пришлет тебе бутылку «Гленморанж» восемнадцатилетней выдержки.

У меня было иное предложение, как Элисон могла бы меня отблагодарить, и я взял недельный отпуск, чтобы помочь ей в этом. Большую часть этой недели мы провели вместе, и к тому времени, когда я уехал, чтобы вернуться в Индиану, мы стали моногамной парой, но на расстоянии.

На расстоянии мы жили около шести месяцев, после чего она переехала жить ко мне в Индиану. Большой Эд и Барб не были полностью согласны с такими условиями, но, учитывая нашу историю, дали нам некоторую поблажку. Однако это длилось всего около года, так как через два месяца Эллисон приняла мое предложение руки и сердца, и через десять месяцев после этого мы поженились.

Я люблю иронию, поэтому мы поженились ровно через семнадцать лет со дня нашего первого свидания — моего выпускного.

Эпилог

Возможно, нам потребовалось много времени, чтобы быть вместе, но, как говорится, хорошего стоит ждать. Мы с Эллисон только что отпраздновали нашу тридцатую годовщину на вечеринке, устроенной нашими детьми, Эдди и Розали, и их супругами. Не всегда все было идеально, но было настолько близко, как я, наверное, заслуживаю.

Кстати, мы каждый год получаем рождественскую открытку от Трейси. У нее четвертый муж и четверо детей, которым уже двадцать пять лет. Хотя в то время я этого не знал, кто-то наверху за мной присматривал.