Подъезд пятиэтажки встретил Максима обшарпанными синего цвета стенами и муками совести, которые усиливались с каждым лестничным пролётом. Зачем он так поступает? За этой квартирой дяди Андрея он обещал присматривать, а не сдавать однокурсникам за деньги. А вдруг соседи настучат? Но деньги небогатому студенту, только что перешедшему на второй курс, были нужны. Вздохнув, он повернул ключ в дверной скважине.

Несмотря на то, что прошли сутки, внутри стоял дух алкоголя, приторного женского парфюма и секса. Целую ночь, тут без устали крутили каких-то дам под сорок или за сорок. По-другому и быть не могло, потому у Вадика мажора и его компании такие вкусы.

Войдя в гостиную, Максим с отвращением взглянув на царивший там бардак и настежь распахнул окно, впустив в комнату теплый воздух июньского вечера, наполненный криками детей и шумом дороги. Усевшись на край смятой и ещё пахнущей телами постели, он, дотянувшись до стопки денег, которые, как и договаривались лежали на журнальном столике, Макс пересчитал их. Всё точно. Но взгляд его, тут же упал на давшее трещину стекло в секции и губы произнесли неприличное слово, а рука нащупала мобильный телефон.

– Вадик, привет!

– Привет, брателло! Ты извини, мы там у тебя слегка насвинячили. Я надеюсь, ты не в обиде? Деньги нашел?

– Деньги на месте, бардак как обычно. Но мы, кажется, договаривались ничего не ломать!

– А что сломано, брат?

– Стекло в секции треснуло, так что с тебя ещё три штуки.

– А чего так неслабо?

– А того, что оно полированное и с гравировкой. Надо второе в мастерскую нести, чтобы такое же сделали. Тебе фотку на ватсап скинуть?

– Ну ладно, извини… Будут тебе деньги. За то знаешь как круто мы вчера повеселились! Серёга каких–то двух тёлок с какой–то свадьбы зацепил. Зачётные мамашки оказались, родные сестры, между прочим, Елена и Надежда. Одной блондинке около сороковника, другой брюнетке тридцать шесть. Мы у тебя на хате продолжение свадьбы устроили. Даже братик мой младший, Сашка, поучаствовал. Он на ту, что помоложе запал. Нашел себе маму Надю, со скользкой писей.

– Так он у тебя ещё…

– Да ладно, пусть развивается молодёжь! Познаёт этот блядский мир. Ты его, наверное, почти год не видел, а он на пол головы вымахал, но робкий по–прежнему! С девушками знакомится боится. Так мы из него эту робость вчера лечили.

– Так он теперь и станет как ты, любителем увядающих нимф. Испортили парня!

– А ещё я той, что постарше, Елене, в задний проход заехал. Сладенько так, с вазелинчиком, со стонами протяжными. Она редко туда даёт, но говорит – иногда надо для остроты жизни! А ещё…

– Хватит уже. Тошно слушать! – перебил его Максим.

– Ну как хотите, мистер чистоплюй! – обиженно произнёс Вадим, которому хотелось поделится с однокурсником подробностями. – Бывайте!

– И вам не болеть!.. Венерическими заболеваниями, – последнюю фразу он добавил, уже нажав иконку отбоя.

Настроение ещё больше испортилось. Елена, Надежда, свадьба… Надо заниматься уборкой, а то чушь всякая в голову лезет.

Содрав с постели белье, он вдруг ощутил нотку знакомых духов. Такими же пользуется его мать. Только вчера он, ощущал этот запах вперемешку с алкоголем, когда та заявилась домой утром. Погуляла называется на свадьбе! Красивая ведь женщина, на хорошей должности работает, но как выпьет, становится неуправляемой… Потом месяца три ни-ни! Затем опять какие-то приключения. Отец с ней похоже из–за этого развелся. Не мог больше терпеть.

«Прям наваждение какое-то сегодня!» – подумал Максим и со злостью запихивая бельё в жерло стиральной машины. Потом начал собирать по квартире посуду, перемещая её на кухню, сгребать объедки и тщательно мыть. Затем настал черед метёлки и тряпки. В конце, Максим набрав в ведро горячей воды и добавив моющего средства, тщательно вымыл пол. Незаметно прошло целых три часа. За окном вечерело.

Хриплая трель дверного звонка в притихшей, только что дочиста убранной квартире, прозвучала совсем некстати.

– Кто? – сухо спросил Максим, подойдя к двери и ожидая что сейчас ему предложат по дешёвке картошку или подключение к кабельному телевидению.

– Простите, я тут паспорт кажется вчера потеряла! Он мог из сумочки случайно выпасть. Вы бы не могли…

Женский голос за дверью внезапно вонзился его сердце холодной стрелой ужасного подозрения. Не веря своим ушам, Максим распахнул двери и встретился с медленно расширяющиеся от ужаса глазами матери.

– Сы… сынок… Максим?.. Ты что тут делаешь?.. А я… Я тут вчера в гостях была, с тётей Надей… Нас… нас пригласили… и я кажется паспорт потеряла… – заплетающимся языком пролепетала Елена Андреевна, явно не зная куда себя деть.

– Ну проходи мама, ищи. В гостях значит говоришь была… – проговорил юноша, опуская глаза в пол.

– Да, нас после свадьбы пригласили, родственники жениха! Муж с женой. Очень милые, между прочим, люди, – женщина начала неуклюже врать сыну, пытаясь хоть как–то выкрутится из неловкой ситуации, надеясь, что он ничего не знает о событиях той ночи. Находится тут по какой-то нелепой случайности.

– Максим, а почему ты тут, мой мальчик? – повторила она свой вопрос.

– А это та самая квартира, за которой меня дядя Андрей, попросил присматривать, пока он в плавании. Помнишь, я говорил тебе?..

– Помню, конечно, помню! И ты присматриваешь?..

– Присматриваю, мама, присматриваю. Только ключи ещё у одних людей есть, которые, наверное, и есть те самые родственники жениха, – соврал Максим, давая матери возможность выкрутится.

– Ну, да! Конечно! – схватилась Елена Андреевна за соломинку и сразу повеселела.

– Давай твой паспорт искать, где ты его могла потерять? — отчужденным голосом сказал Максим, стараясь не смотреть на мать.

В результате поисков, документ был найден за кроватью, которую Максим не удосужился отодвинуть, где он валялся вместе с двумя использованными презервативами. Именно туда отлетела сумочка, после того как тело Елены Андреевны было опрокинуто на постель и совместными усилиями друзей, с неё были стянуты колготы вместе с трусами.

– Ну я пошла? – спросила его мать наигранно весёлым тоном, – Ты, сынок, домой ужинать приходи. Часикам к девяти, я тебе что-нибудь вкусненькое приготовлю!

Повернувшись, Елена Андреевна, направилась к двери, но тихое восклицание сына буквально пригвоздило её к месту.

– А я всё знаю, мама!

На лице женщины проступил ужас разоблачения.

– Что знаешь?.. – прошептала она, отказываясь верить своим ушам.

– Знаю, что Вадик, со своей компанией, вас с тётей Надей тут целую ночь… Это однокурсники мои и ключи от квартиры я им дал. За деньги…

– Боженьки мои! Сынок… За что мне это?.. – всплеснула руками женщина, из глаз которой брызнули слезы, – Ты, ты, теперь знаешь… Знаешь какая я!

– Знаю! А ещё знаю, почему отец с тобой развелся! Потому что ты изменяла ему за каждым кустом!!

После этих слов, Елена Андреевна, словно получив удар кнутом бросилась навзничь на кровать. Плечи её сотрясали безудержные рыдания.

Постояв упёршись глазами в пол, Максим понял, что он не железный. Это всё–таки его мама и ему стало до слёз её жалко. Присев рядом, он положил руку на её трясущиеся, мокрое от внезапно выступившего пота плечо.

– Перестань, мама! Не надо! Успокойся, пожалуйста! – говорил он, но у женщины похоже началась истерика.

– Как?.. Как я могу успокоится, когда мой сын поймал меня на таком? Да, я блядь! Я всегда была такой! И больше всего в жизни, я люблю мужиков!.. Понял! Понял меня, молокосос?! Да ты ещё жизни не знаешь, чтобы мать обвинять!!

– Тише, мама, тише! Я тебя ни в чем не обвиняю. Ты взрослая, самостоятельная женщина и однокурсники мои совершеннолетние…

– Это ты сейчас так просишь, чтобы я не рыдала. А потом, как мы с тобой жить будем? Ты же презирать меня будешь! Блядью, за глаза называть…

– Не буду мама… Клянусь! – видя, что творится с матерью, Максим уже сам готов был заплакать. И зачем… зачем, он сказал ей? Теперь их прежние отношения будут наверняка разрушены!

– Ну прости меня! Я не должен тебе говорить всего этого! Ты же моя мама и я люблю тебя…

Потянув за руку, он помог ей подняться, и она тут же, прижавшись грудью повисла у него на шее, крепко обнимая повзрослевшего сына. Теперь он гладил её плечи и спину, пытаясь как мог успокоить женщину, которую била нервная дрожь. Понемногу это получалось у него.

– Максимушка, а ты правда, не будешь меня ненавидеть? Скажи, только не ври! Не ври пожалуйста!

– Правда, мама… Ты у меня такая, какая есть… Любимая… Хорошая…

– Спасибо, тебе сынок! Дай я тебя поцелую за это!

И она, крепко обняв его, стала неистово осыпать его лицо поцелуями. В этот момент, Максим вдруг почувствовал, что обнимает уже не плачущую мать, а привлекательную женщину, которая, целуя его, прижимается к нему большой грудью. Когда она в порыве материнской нежности, начала целовать его щеки, он, повернувшись подставил ей губы. Языки их встретились и переплелись. Засос получился недолгим, но вполне ощутимым. По яичкам юноши, пробежала прохладная змейка, похоти.

– Ой, Максим! Нам не надо делать! – его мать тут же отпрянула о его губ.

– Мама, ну давай ещё поцелуемся! Тебе же понравилось! Никто же не узнает…

– Сынок, дело не в том…

Однако юноша не дал ей договорить, припав к её рту жадными губами. На этот раз они целовались безудержно и жадно. И с каждым поцелуем он чувствовал, как из темного, потаённого подземелья его души, поднимается сладко вибрирующая волна непреодолимого порочного желания. «Сейчас или никогда!» – эта фраза гулко стучала у него в ушах, вместе бешеным биением сердца. И лишь где–то на задворках сознания тихий голос шептал: «Нельзя! Нельзя!».

– Мама, а что ты готова для меня сделать?

– Всё, сынок!

– Сделаешь для меня всё? – переспросил он хриплым голосом.

– Всё что ты попросишь у своей матери!

– А, это?..

Властным движением завалив её навзничь, он продев руки под тонкое платье потянул резинку её трусов, он одни движением сорвал их и с силой разведя её ноги. В черном кустарнике распустило свои лепестки розовое соцветие вагины.

– Максим!! Максим, что ты делаешь!!! Я не это имела ввиду!!.. Прекрати! Прекрати это немедленно!!

Юноша не отвечал и лишь пыхтя, одной рукой придерживая мать за горло, другой сдирал с себя спортивные штаны. Женщина пыталась сопротивляться. Брыкалась и выворачивались. Однако борьба с физически крепким сыном была недолгой. Сам не зная зачем, он воспользовавшись моментом, когда приподнялась, сорвал с неё через голову платье, затем лифчик. Потом снова завалил на постель, накрыв своим телом и раздвигая коленями ноги.

– Подлец!! Ты насилуешь родную мать! – прошипела Елена Андреевна из последних сил сопротивляясь судьбе.

Когда буквально готовый зазвенеть от напряжения член юноши наконец попал в заветную выемку, её тело сначала обмякло, сдавшись на волю победителя. Но как только член сына вошёл в её влагалище, испустив протяжный стон, женщина обняла мускулистый его торс, притягивая сына к себе. Губы их снова встретились и языки сплелись в страстном поцелуе любви. Максим почувствовал, как пещера матери сокращаясь начала ласкать его член. Елена Андреевна любила и умела ебаться, поэтому, несмотря на возраст и рождение двух детей, содержала свою женскую штучку в тонусе.

– Мама, я так хочу тебя! Я всегда тебя хотел!

– Давай, давай, сынок! Сильнее!! А! А-а-а!!

Чувствуя под собой мать, Макс ощутил, что входит в какой–то сладостный транс. Его полное сил молодое тело двигалось легко, само по себе, без малейших усилий. Юношеские ягодицы исступлённо толкали затвердевший член в скользкое и упругое материнское лоно. Весь окружающий мир перестал существовать. Только чувство приятной неотвратимости, всё больше застилало разум. Так его не заводила ещё ни одна женщина! Что за адское, восхитительное безумие?! Ещё! Ещё!! Ещё!!! Наконец мучительно-сладкий укол оргазма пронзил тело юноши. Выгнувшись всем телом и тихо рыча, он спустил тёплое семя в самую глубину. Затем бессильно рухнув на грудь женщины. Так безмолвно они лежали пару минут. Отвалившись наконец от матери набок, Максим приподнявшись на локте, рассматривал её распластанное на постели тело. Женщина тяжело дышала и устремив невидящий взгляд на рисунок обоев. Располневшие в бедрах, но, стройные ноги, складки на белом животе, шрам от аппендицита и расплывшиеся по грудной клетке блины тяжелых грудей, с коричневыми навершиями коричневых сосков. Ухоженный треугольник жестких волос – она препочитала оставаться в своём времени, где это место не брили. Как же она прекрасна! Обычно после любовного акта с девушками, он испытывал к ним лёгкое отвращение. Но только не сейчас! Эта женщина была божественно красива в своей порочной наготе. Прошло несколько минут, пока Елена Андреевна, первой нарушила молчание.

– Что же мы наделали, сын?..

– Мама, я на самом деле. всегда мечтал об этом! Но мне всегда было стыдно…

– Я знаю сынок… Помнишь, как ты подглядывал за мной, когда я мылась в ванной? Зеркало под дверь, подсовывал. Тебе всего двенадцать тогда было. Что ты потом делал?

– Я… Я о тебе мечтал! Что мы вместе, голые, под одним одеялом. Я тогда ещё толком не знал, что с женщиной делать. Я дёргал за свой… и мне в первый раз стало очень приятно…

– А я потом от тебя, трусы свои прятала! И чистые, и грязные.

– А я пока ты на работе была, всё равно находил и нюхал, как твоя писька пахнет. И лифчики тоже нюхал. От них такой сладкий запах был, молочный…

– А я знаю. Специально запоминала как всё в том мешке лежит и перепрятывала. А ты потом, снова находил.

– Так это игра такая была? И ты не подавала виду?

– Конечно такая игра «Найди мамины трусы». Я тогда специально по этому вопросу с врачом консультировалась. Он сказал, что с большинством подростков такое бывает, но потом приходит. Ведь прошло?

– Ну да, прошло… Девочки в школе и все такое. Но не до конца прошло. Я к тебе всегда влечение как к женщине испытывал…

– А я тоже часто об этом думала… и тоже стеснялась этих мыслей.

– Вот это да…

– Давай немного поспим сынок. Я так перенервничала сегодня, прямо внутри до сих пор всё дрожит. Я до сих пор не верю, что все это у нас с тобой случилось…

– Успокойся, мама! Давай одеялом укроемся и спать будем.

– Или ко мне мой сладенький!

Сквозь внезапно навалившуюся усталость, он почувствовал, как мать оплетает его тело руками и ногами, целует его тело. Стало тепло и спокойно.

Он не помнил, как провалился в глубокий сон, где ему снилось что-то приятное. Детство, мама, деревня, где они снимали дачу. Почему-то тётя Надя в купальнике, которая звала его плавать в речке. Её налитые соком смуглые груди с капельками воды, казалось вот-вот вывалятся из чашек бюстгальтера. Потом, они сидя на покрывале в тени ели вишни из большой миски. Мама тоже была в купальнике. Вместе с сестрой они были моложе чем сейчас и обе они были просто красавицами. Дальше снилась какая-то чушь.

Проснулся Максим от ощущения что кто-то нежно гладит рукой его член. Что происходит, может это тоже сон? Но через мгновения, всё встало на свои места. Мама… Кровать скрипнула, и он чувствовал, как его орган погружается в теплый рот. Ощутив, как умелый язык ласкает его под уздечкой он тихо застонал от удовольствия. Член в считанные приобретал каменную твердость. Кровать опять подала голос. На этот раз женщина, перекинув ногу села сверху и Макс ощутил сильные мышцы материнской вагины берут его жезл в сладкий плен. Про скользив на его большом члене до упора, мать слегка уколола его жёсткими волосами небритой вульвы. Он ощутил тяжесть её большой попы и наконец открыл глаза. За окном была глубокая ночь. Через не задёрнутые шторы комнату освещала полная луна. В ее зыбком свете, голая, с большими грудями женщина, которая смотрела на него ласковыми, полными любви глазами, казалась сказочной нимфой из запретных снов. После сна лицо ее посвежело и казалось на нём стало меньше морщинок.

– Проснулся, сынок? – прошептала Елена Андреевна еле слышно.

– Да, мама!

– Я люблю тебя, сынок!

– И я тебя люблю, мама!

– Ты не против, мама немного покатается на тебе как на лошадке?

– Давай, мамочка!..

Кровать тихо и размеренно заскулила пружинами, наполняя ночную тишину звуками страстно совокупляющихся тел.