За все время, что я хожу по этой улице, я так и не привыкла к тому, что за мной наблюдают, как я иду одна. Сегодня утром, возвращаясь домой, я не просто ощущала, что за мной наблюдают. У меня было такое чувство, что все знают, что я делала и где я была прошлой ночью.

В это утро парижские улицы и тротуары были мокрыми от мелкого моросящего дождя. Должно быть, было уже 11 часов. После того, как я отсутствовала всю ночь, мои мысли бесстыдно вернулись к Нику, моему жениху. Он уехал из Парижа лишь на прошлой неделе, чтобы вернуться к началу зимнего семестра в Вирджинии. Я размышляла, до чего же мы чувствовали себя так близко, когда он был рядом здесь, и как быстро я могла забыть его, когда он стал далеко. Что я буду чувствовать и что скажу ему в следующий раз, когда мы будем говорить по телефону? Он позвонит сегодня? Или он пытался позвонить вчера вечером, пока меня не было в доступе?

Что я сделала прошлой ночью? Был ли это пьяный сон или реальность? Почему я снова пошла на одну из этих вечеринок с Мадлен, моей подругой-француженкой? Вечеринки, где я отдаюсь своим самым темным желаниям и фантазиям.

— О, Кэти, пойдем. Я знаю, что где хорошо провести время, но я не хочу идти одна, — повторила Мадлен, умоляя меня пойти с ней.

— И, конечно же, Фарид хочет, чтобы ты была там.- добавила она, — он всегда спрашивает меня о тебе. Он думает, что ты горячая штучка.

Я была едва знаком с Фаридом. Ну видела его на нескольких встречах, а затем на конференции MLA в прошлом году в Торонто. Тогда я едва успела сказать ему два слова, и, кроме того, он знал, что я помолвлена с Ником и встречаюсь с ним уже больше года.

Фарид был социолог из Алжира, сейчас он преподавал в Сорбонне. Я бы дала ему на вид лет 48. Он был высокий, с темным худым угловатым лицом, острым носом и карими пронзительными глазами. А говорил глубоким скрипучим голосом, столь резко контрастировавшим с его очаровательной манерой держаться на публике.

В день нашего знакомства я поняла что он из тех мужчин, что могут видеть мои мысли насквозь. Я знала, что он видел смущение и беспокойство при его взгляде на меня. Почему я всегда была так уязвима для таких мужчин? Если бы я знала заранее, что принесет мне эта ночь, сделала бы я тоже самое все равно?

Нет ничего удивительного в том, что вскоре после того, как мы с Мадлен прибыли на вечеринку, я стала болтать с Фаридом о разных светских пустяках. Мы стояли в углу гостиной чьей-то роскошной парижской квартиры, наблюдая за немногочисленными мужчинами и женщинами, танцующими под быструю музыку. Женщины танцевали чаще, чем мужчины.

Я выпила уже второй бокал шампанского, наблюдая за танцующей очень привлекательной молодой женщиной. Ее тело двигалось в такт музыке, бедра грациозно двигались как бы сами по себе, а просвечивающие сквозь тонкую блузку соски ясно давали всем намек на ее желание возбуждиться. Я была рада, что надела свое самое короткое красное платье с красными трусиками и была без лифчика. Мне нравится одежда красного цвета, потому что я в ней чувствую себя очень сексуально и очень уверенно.

Поначалу я чувствовала себя на вечеринке немного неловко, но после бокала вина и восхищенно оценивающих меня взглядов нескольких мужчин, мое настроение поднялось. Теперь я уже без колебаний возвращала улыбки мужчинам.

Реплика Фарида меня удивила. Скорее я ожидала услышать несколько слов о работе и преподавании, или о Париже и Америке, но он указал на молодого человека в переполненной комнате и тихо сказал мне на ухо:

— Это Амаду, он мой ассистент и очень хорошо ладит с моими ученицами.

— Настоящий соблазнитель?- удивленно спросила я.

Амаду сидел в другом конце комнаты и разговаривал с несколькими другими людьми. Он был африканцем высокого худощавого телосложения с очень темно-коричневым, почти черным цветом лица и ослепительной белозубой улыбкой.

Фарид положил руку мне на предплечье. Его пальцы были длинными и нежными, когда они легко коснулись моей руки, заставляя меня дрожать, когда он говорил еще мягче мне в ухо:

— Именно так, и мои студентки говорят, что у него просто огромный член, — прошептал Фарид.

Мои глаза, должно быть, выдали мое удивление, но чтобы не показаться слишком наивной, я фыркнула:

— Однако! И когда же твои ученицы тебе это рассказывают? Во время визитов в твой кабинет или в конце семестра перед получением итоговой оценки?

Я хороша знала, о чем говорю. Потому что сама преподаю в американском университете. Я не ханжа, но и не похожа на общедоступную дамочку. Мне 36 лет, но многие дают мне не более 30 лет, потому что я небольшого роста. У меня внешность милашки с рыжевато-каштановыми волосами до плеч и светлым цветом лица. У меня, конечно, было много мужчин, которые довольно откровенно хвалили мою фигуру и сексапильность, но этот алжирец, рекламирующий мне своего помощника-африканца – это был уже некоторый перебор в соблюдении правил светского приличия.

Я нервно оглядела комнату в поисках Мэдлин, но ее нигде не было видно.

— О, у меня было несколько молодых леди… Студентки, которых мне удалось заставить рассказать мне многое о том, что происходило в моем офисе после после того, как они снимали свои трусики перед моим помощником, — продолжал он свою речь.

Почему этот навязчивый человек рассказывал мне все это? — кричало мое затуманенное сознание.

Я уже допила второй бокал шампанского, и подумала, что еще пожалею об этом. Дело в том, что я легко теряю обычную сдержанность после слишком большого для количества алкоголя. А от прикосновений пальцами этого человека, скользящими по моему предплечью, я почувствовала себя немного возбужденной. Эти ощущения шокировали меня и я замолчала на несколько минут.

— Тебе нужно еще выпить, Кэтрин, и ты обязательно должна встретиться с Амаду, — громко сказал Фарид, прежде чем оставить меня наедине.

Однако через несколько минут Фарид вернулся. А рядом с ним был Амаду, протягивающий мне напиток.

— Я хотел бы представить тебя Амаду. Амаду это Кэтрин. Кэтрин – это Амаду. Я только что рассказываю Амаду, как сильно ты хотела потанцевать с ним, — поддразнил меня Фарид.

Пока я обдумывала свой ответ, нежный голос Амаду и его очаровательная улыбка темными глазами успели сделать свое дело. Он протянул мне свою руку в знак приглашения на танец, и я приняла его руку. Допив свой третий бокал шампанского, я вышла с ним на середину комнаты, где уже под медленную мелодию танцевали две пары. Амаду обнял меня. Мой разум лихорадочно и нервно работал. Его дерзость меня и возмущала, и обволакивала. Я возбуждалась от одной мысли, что эти руки теперь держали меня и его крепкое мускулистое тело соединялось с моим в танце.

Вот почему я всегда сравниваю мужчин друг с другом? Чего бы я только не отдала за Ника, чтобы почувствовать себя сейчас женственной и защищенной в его объятиях. Я быстро попыталась взять себя в руки и отбросить такие мысли, чтобы просто поддержать светский разговор и не более того.

Амаду заговорил первым:

— Я видел, как ты смотрела на меня, — сказал он слишком уверенно, если не сказать наголо, — ты ведь хочешь меня, не так ли? Я вижу это по твоим глазам каждый раз, когда ты смотришь на меня. Ты хочешь меня, и я получу тебя сегодня вечером.

Что? Этот мальчик как минимум на пятнадцать лет моложе меня! Я еще не сошла с ума! Я не собирался снова ввязываться в эти мужские манипуляции мною. С меня хватит. Мне нужно было подышать свежим воздухом. Где же Мадлен? Она уже не первый раз исчезала на вечеринке в самый неподходящий для меня момент…